О дне судят по вечеру

Дорея созерцала открывавшийся с вершины холма вид на прекрасный старинный особняк, окутанный сумеречной дымкой. Все окна первого этажа ярко сверкали, и их свет отражался в темневших волнах озера. Дорея слышала, как рядом аппарировала её мать вместе с Ирмой и Кассиопея. — Какой прекрасный вид открывается отсюда! — тут же воскликнула Ирма. — Очень жаль, что сейчас уже темно, и мы не можем увидеть особняк во всей красе. Честно говоря, я не ожидала, что он окажется таким большим. — Действительно, это прекрасное место, — согласилась Виолетта. Дорея не слушала их. Она не могла оценить архитектурные достоинства родового гнезда Поттеров, каким бы восхитительным ни было это здание и как бы чудесно оно ни вписывалась в окружающий ландшафт. Всё, о чём она могла думать, это о том, что она вот-вот должна была встретиться со своим женихом, его семьёй, покорно снести объявление о столь ненавистной ей помолвке и принимать поздравления с этим проклятым событием. Спускаясь к дому, Дорея радовалась царившей вокруг темноте. Она хотя бы на несколько минут набросила на неё плащ-невидимку, который не позволял видеть её лица. Они слишком скоро добрались до гостеприимно распахнутых входных дверей и оказались в ярко освещённом холле. Как только Дорея стянула капюшон плаща и расстегнула тугие серебряные застёжки, к ней подошла Виолетта и осторожно заправила выскользнувшую прядь её причёски. — Ты просто чудо как хороша, Дорея! — горячо заверила золовку Ирма, отвернувшись от огромного зеркала, висевшего на стене. — И эта бледность очень тебе идёт. Ах, помню, как я волновалась перед своей помолвкой!.. — Ты действительно чудесно выглядишь, — шепнула Кассиопея, беря сестру под руку. — Может, если бы я была похожа на тролля, он бы раздумал жениться на мне? — с надеждой сказала она. — Зачем ты своему Генри - похожая на тролля? — выразительно изогнув бровь, осведомилась Кассиопея. — Дорея, пойдём же скорее! — поторопила её Ирма. — Мне так не терпится взглянуть на этот великолепный зеркальный бальный зал. Я столько о нём слышала!.. Они прошли через музыкальный салон, где, как тут же заметила Ирма, помимо рояля, стояла резная арфа. — Как будто специально для тебя, — невольно заметила Кассиопея. — От этого мне ещё больше не по себе, — покачала головой Дорея. Ирма не переставала громко восхищаться интерьерами особняка, не скупясь на похвалы вкусу и роскоши убранства, до тех пор, пока анфилада комнат не вывела их прямо в бальный зал. По пути они непрестанно раскланивались с гостями, которые считали себя также обязанными отметить изысканность обстановки. — Мерлин Великий, какая роскошь! — воскликнула Ирма, едва бальный зал предстал перед ними. В огромных зеркалах отражались золотые галереи, огоньки дрожащих свечей и слёзы хрустальных подвесок множества светильников и люстр. Блеск и прозрачная лёгкость наполняли помещение, а чудесная музыка создавала атмосферу веселья и теплоты. Зал был полон нарядных гостей, чьи взоры тут же обратились к прибывшей невесте. Лорд Блэк отправился на приём вместе с сыном, не дожидаясь дам, поэтому Виолетта пошла разыскивать своего мужа, чтобы сообщить ему, что они прибыли. — Эти светильники просто великолепны, а как подобран паркет! — продолжала оставшаяся подле Дореи Ирма. — Не видела ничего восхитительнее! Какое должно быть наслаждение стать хозяйкой всего этого. Признайся, Дорея, ты станешь счастливейшей из женщин! И, когда это случится, ты ни в коем случае не должна забывать о своей родне... О, кажется, я заметила ваших кузин. Я должна пойти поприветствовать их! — с этими словами она исчезла в толпе гостей. — Думаю, тут действительно довольно мило, — проговорила Кассиопея. — Жить можно. — Если бы не грозило в один прекрасный день стать хозяйкой этого места, мне бы, возможно, понравилось здесь, — отозвалась Дорея. — Но сейчас я просто хочу, чтобы это всё скорее закончилось. Кассиопея сочувственно кивнула, но не нашла, что сказать сестре в утешение. Однако, стоя рядом, она, по крайней мере, избавляла Дорею от необходимости что-либо отвечать подходившим к ним знакомым. Появившаяся вскоре Элеонора встала вместе с ними и рассказала, что уже видела лорда и леди Поттеров, но их сына пока нигде не было видно. — Честно признаться, после всего того, что я слышала о Чарлусе Поттере, я сгораю от любопытства, — проговорила Элеонора. — Я говорила с Макмилланом, оказывается, они дружили с Поттером в школе, и он отозвался о нём с большой теплотой и уважением. Он сказал, что Поттер — человек чести, настоящий джентльмен, великодушный, смелый… — Вряд ли его друг стал бы отзываться о нём нелестным образом, — ответила Дорея. — Однако мне весьма сложно поверить в его великодушие и благородство, учитывая, каким образом он повёл себя по отношению ко мне. — Кто знает, какие мотивы двигали им? Возможно, он просто не хотел нарушать традиций, полагая, что, если твоё сердце несвободно, ты скажешь об этом своим родителям, и он просто получит отказ, — пожала плечами Элеонора. — Даже если бы моё сердце было свободно, — сказала Дорея, — я бы имела право выбрать самостоятельно человека, приятного мне. И я бы уж совершенно точно не отдала предпочтение мужчине, настолько не интересующимся моим мнением ещё до свадьбы! — Знаешь, а ты, и правда, изменилась, — вымолвила Элеонора, глядя на неё. — Ты права, — вздохнула она. — Но, всё-таки, я советую тебе внимательно присмотреться к своему жениху, чтобы быть совершенно уверенной в принятом тобой решении. Потому что Седрелла сказала, что он очень даже привлекательный маг. Дорея фыркнула и покачала головой. Она чувствовала себя не в своей тарелке, у неё леденели руки и холодели все внутренности от ожидания неизбежности. Мучительно хотелось исчезнуть, ускользнуть от этих взглядов, разговоров, света свечей и музыки. Дорея послушно присела в реверансе в ответ на поклон своего четвероюродного кузена, когда к ним приблизился лорд Блэк. — Пойдём, дочь моя, — повелительно сказал он, подавая Дорее руку. «Уже?!» — невольно мысленно ужаснулась Дорея. Она бросила взгляд на Кассиопею, и та нашла в себе силы ободряюще улыбнуться. Дорея медленно протянула свою дрожащую руку отцу, и они пошли сквозь расступающуюся толпу гостей. Дорея ощущала слабость и дрожь во всём теле. От волнения её сердце бешено колотилось в груди, и кровь стучала в висках. Она опустила голову, пытаясь унять дрожь, и думала только о том, чтобы не упасть. Дорея боялась, что отец что-нибудь заметит или её мать, или гости. Но, вопреки опасениям Дореи, лорд Блэк не замечал ничего странного в поведении дочери. Он подвёл Дорею к тому месту, где стояла её мать в окружении нескольких волшебников. — Лорд Поттер, позвольте вам представить мою дочь, Дорею, — обратился лорд Блэк к хозяину дома. Вся трепеща, Дорея взглянула в лицо улыбающемуся пожилому волшебнику и невольно заметила, какие добрые у него были глаза. — Примите мои искренние поздравления с днём рождения, мисс Блэк! — приветливо сказал он. — Я счастлив наконец-то увидеть вас. Мой сын был совершенно прав, вы — прелестны. И я от всего сердца желаю, чтобы вы поскорее стали членом нашей семьи. — Лорд Поттер... большое спасибо, — едва смогла выговорить Дорея. — Познакомьтесь с моей женой, — продолжал лорд Поттер, поворачиваясь к очень миловидной леди, с лица которой не сходила ласковая улыбка. — Мисс Блэк, мы будем очень рады назвать вас дочерью, — вымолвила она. — Б...благодарю, — с трудом ответила Дорея. Это оказалось намного мучительней, чем она предполагала. Дорея вовсе не ожидала от них ни понимания, ни теплоты, и у неё стало ещё тяжелее на душе при мысли, что она может оскорбить их. Может быть, если бы она могла прямо поговорить с ними, объяснить им всё, они бы поняли её. Но это было невозможно. — Я надеюсь, вам нравится наш скромный праздник, — вновь заговорил лорд Поттер, — и вы будете рады открыть бал вместе со своим женихом. Всё это время паника Дореи нарастала, и волна ужаса и волнения едва не сбила её с ног. Дорея больше не могла смотреть в глаза лорду Поттеру. Ей самой не удалось разобрать слов благодарности, которые она должна была произнести в ответ. Дорея чувствовала, как от волнения всё сильнее сдавливает грудь, она не могла вздохнуть, и ноги отчаянно подгибались... Лорд Поттер почтительно взял её ладонь, чтобы вложить её в руку её партнёра. Она прикрыла глаза, желая больше всего на свете провалиться сквозь землю. Чья-то тёплая рука сжала её дрожащие пальцы, другая приобняла за талию, а затем закружила по блестящему паркету. Пару мгновений, лишь ей показавшихся вечностью, Дорея не решалась взглянуть на своего кавалера. Наконец, она осмелилась поднять взгляд на своего жениха, и сердце Дореи замерло, встретив тёплый блеск карих глаз, в которых играли озорные искорки… Дорея осознавала, что её руки и ноги продолжают двигаться, и зал, и гости, всё кружится вокруг неё, но её существо было парализовано, поражено до самой глубины души. Это была жестокая шутка её воображения, наваждение, может, колдовство... Она не могла поверить своим глазам и была гораздо больше близка к обмороку, чем за весь этот вечер. Но ничего не менялось, наваждение не исчезало. — Ты... это ты? — одними губами прошептала она, оглядывая его лицо. — Это я, Дора, — выдохнул он. Дорея прикрыла глаза и остановилась. Это, Мерлин Всемогущий, ЭТО было выше её сил! Выпустив его руку, она отступила на шаг. Музыка продолжала играть, но Дорея не слушала. Несколько секунд она смотрела на него, всё ещё не в силах поверить, а затем бросилась сквозь изумлённо расступившуюся толпу к распахнутым стеклянным дверям бальной залы. Опешив всего на пару мгновений, Чарлус бросился за ней. Дорея выбежала в сад, и спустя пару минут Чарлус нашёл её на скамейке, с трёх сторон окружённой стеной кустарника. Она сидела, отвернувшись и закрыв лицо руками. — Дора? Дора, — позвал Чарлус, пытаясь обнять её. — Нет... я... нет, — отчаянно замотала она головой. — Пожалуйста... — Ты... хотя бы представляешь, что сделал со мной? Как ты... как ты мог так со мной поступить?! Что мне пришлось... пришлось из-за тебя!.. — Рыдания заглушили её слова, но она сбросила его руки, вскочив с места. Теперь она стояла, по-прежнему повернувшись к нему спиной, и её плечи продолжали отчаянно вздрагивать. — Дора, умоляю, выслушай меня... — начал Чарлус, снова подходя к ней. — Ты... ты... — Она задохнулась, не в силах продолжать. Её грудь судорожно поднималась, сотрясая всё тело. Он обошёл её и обнял за плечи, пытаясь успокоить. — Нет, ты не можешь... не имеешь права! — вновь вырываясь из его объятий, вскричала она. — Ты обманывал меня! Ты... оскорбил меня! Всё это время, всё это время ты насмехался надо мной, смотрел, как я строю из себя полную дуру! Бедный маггл на самом деле отпрыск великого и несравненного рода Поттеров! А я... я сказала тебе, что я ведьма! Я показывала тебе магию!.. Слёзы безостановочно текли по её щекам. — Я чуть не сбежала из дому, — вдруг значительно тише сказала Дорея, обессиленно опускаясь на скамейку, — я попрощалась со своей сестрой, я собрала вещи... — Она прерывисто вздохнула. — Дора... — только и смог вымолвить он. — Ты сделал это, чтобы посмеяться надо мной? — несчастно спросила она, и её руки беспомощно упали на колени. — Это было забавно, да?.. Чарлус больше не мог это слушать, он бросился на колени, взял её за руки. — Я никогда, слышишь, никогда не хотел оскорбить тебя! — воскликнул он, сжимая её ладони. — Я бы не смог обидеть тебя. Мне было невыносимо тебя обманывать! Каждый раз, когда мне приходилось лгать, я бы предпочёл умереть! Я никогда, никогда не смеялся над тобой!.. — Тогда зачем? Зачем всё это? — качая головой, спросила она. — Когда я встретил тебя, — торопливо заговорил Чарлус, — ты сказала, что ты Блэк. Я знал о твоей семье, я растерялся, и я... вдруг подумал, что если скажу тебе, что я маггл, ты не будешь судить меня, как все. Ты не будешь видеть во мне только Чарлуса Поттера, отпрыска чистокровного рода, наследника большого состояния... Я хотел, чтобы ты узнала меня, без всей этой дурацкой шелухи... титулов и званий, чтобы ты полюбила меня за то, кто я есть, а не за моё имя. Я хотел быть самим собой. И я был. Всё, что я говорил тебе, правда, за исключением того, что я не маггл, и зовут меня не Генри Форд. Он замолчал, глядя на неё. Лицо Дореи блестело от слёз, но она сидела тихо и, молча, слушала его. — Знаешь, я должна была догадаться, — вымолвила она со вздохом. — Ты так спокойно принял мою магию... мистер Форд. — Она слабо усмехнулась. — Я знаю, что мне и за всю жизнь не вымолить у тебя прощения, — сказал Чарлус, склонив голову и прижавшись лбом к её рукам. — Но я бы хотел заниматься этим всю жизнь, до самого последнего дня, до последнего вздоха... Дорея смотрела на него. — Ведь роза пахнет розой, — едва слышно выдохнула она, несмело касаясь рукой его волос. — Когда я сказала, что для меня не имеет значения, что ты — всего лишь бедный маггл, я имела в виду, что мне неважно, кто ты. Я люблю тебя, даже если ты — Чарлус Поттер. Он вскинул голову, и её ладонь коснулась его щеки. — Я всё равно буду твоей женой, — прошептала Дорея. Он подхватил её, поднимая на ноги, и поцеловал, пытаясь тем самым выразить силу переполнявших его чувств. — Нет, я должен найти её! — послышался из-за угла голос лорда Блэка. — Я не принимаю объяснений... — Ну-ну, успокойтесь, это дело молодое, пускай пообщаются немного наедине, — ответил лорд Поттер. — Вот видите, они и без нас нашли себе занятие, — расплывшись в довольной улыбке, сказал отец Чарлуса, увидев их. — Мы нашли их! — крикнул он всем остальным. Дорея и Чарлус мгновенно в смущении отпрянули друг от друга. Прибежавшая вслед за отцом Кассиопея, а вместе с ней Элеонора и гневная Ирма остановились в замешательстве. — Что?.. Что это значит? — вымолвил опешивший лорд Блэк, готовившийся учинить скорую расправу над своей взбалмошной и неблагодарной дочерью. — Отец, — взволнованно заговорила Дорея. — Вы должны простить мне моё смущение и робость. Мой жених уже извинил меня. Я хочу лишь заявить вам, что уважаю вашу родительскую волю и выйду замуж за этого человека с величайшей радостью. На лицах молодых людей засветились счастливые улыбки. — Ахм..., ну в таком случае... в таком случае, я прощаю тебя, Дорея, — ответил Сигнус, переглянувшись с сияющим не меньше молодых людей лордом Поттером. — Ты послушное дитя, и я понимаю, как всё это... мм... волнительно для тебя. Так что, я не сержусь. — Благодарю вас, отец, — склонила голову Дорея. — Ну что ж, раз всё так благополучно разрешилось, — радостно потирая руки, проговорил лорд Поттер, — нам стоит вернуться в дом. Гости ждут официального объявления. — Отец, мы придём через минуту, — сказал Чарлус, и лорд Поттер увёл Сигнуса вместе с Ирмой и подоспевшим Поллуксом. Кассиопея и Элеонора не сдвинулись с места. Отпустив руку Чарлуса, Дорея подошла к ним. — Родные мои, если бы я только могла выразить, как благодарна вам за всё, — проговорила она. — Теперь всё в порядке, всё даже лучше, чем могло быть! Я останусь дома, и нам не надо будет расставаться. — Меня это, бесспорно, очень радует, — вымолвила Кассиопея, — но я ничего не понимаю! Что тут случилось? — Мне бы тоже очень хотелось это знать! — не менее ошеломлённо сказала Элеонора. — Просто... позвольте вам представить моего будущего мужа, Чарлуса Поттера, наследника древнейшего и благороднейшего рода Поттеров, — заговорила Дорея, когда Чарлус приблизился, — также известного вам как Генри Форд. — Что?! — воскликнули они почти хором. — Так что, я думаю, что это я являюсь невольной причиной того, что в последнее время Чарлуса Поттера нигде не видно, — улыбнулась Дорея. — Да, Дора, — чуть усмехнувшись, подтвердил Чарлус. — Я счастлив с вами познакомиться, — обратился он к девушкам. — Я очень много о вас слышал. — Мы, в некотором роде, тоже, — нашлась Кассиопея. Кассиопея смогла до конца простить Чарлуса не так скоро, как это сделала её сестра, но и она вняла его доводам и не могла, в конце концов, не признать, что он поступил умно. Элеонора примирилась намного проще. Она всегда считала, что нет ничего плохого в том, чтобы любить знатного и благородного человека, и счастливый конец этой истории полностью оправдывал в её глазах всех её участников. Никто кроме них четверых, а также лорда Поттера никогда не узнал истории Генри Форда и Дореи Блэк. Много лет спустя, когда их чистокровный сын заявил, что собирается жениться на магглорожденной ведьме, Чарлус ответил ему, что сам готов был стать магглом, лишь бы жениться на его матери. КОНЕЦ – ДЕЛУ ВЕНЕЦ.