Сокрушенные

Марти беспечно ест свои макароны, общается с дочерьми и женой, не подозревая, что семьи у него больше нет. Довольный жизнью, не замечает, что он для них не существует. Не видит бурю в опущенном взгляде Мэг. Не ощущает черноту ее мыслей; не чует заполнившую ее ненависть; не ежится от ее ледяной ярости. Не ведает, как сейчас корежит внутри от унижения сидящую напротив женщину, и как вызревает в ней желание отомстить. Невнимательный Марти Харт, случайно проебавший всё. Что-то умерло тогда в Мэг, но самое страшное, что ещё остались силы на холодный расчет. Ударила она действительно хорошо, в самое больное и нежное. Сильнее уязвить Марти было просто невозможно. Когда разрушают твою жизнь, почему бы не сломать жизнь в ответ? Почему бы не ударить вдвойне сильнее? Не разбив яиц, не сделаешь омлет. Мэгги бьет безжалостно. Ее месть как ураган – сносит на своем пути всё, чего касается. Уничтожает обломки семьи, треснувшие отношения Мэг и Марти, Марти и Раста, Раста и Мэг, разметая их самих в разные стороны. Десять лет время сжимает пружину, притягивая и сводя всех вместе. Снова. *** Детоубийца Шармейн, Болотная Медея, становится последней каплей в невеликой чаше терпения Коула. Срыв следует за срывом, разлад между ним и Марти неожиданно сильно ранит, нервы Раста ни к черту, он опасен для себя и окружающих. Это видит Марти, Солтер, чертовы все. Он слишком долго копается в чужих смертях. Его останавливают, и, может, это и хорошо. Хуже, что он позволяет Мэгги трахнуть себя. Он слишком растерян и зол на Марти, но даже для него самого это звучит как слабое оправдание. Он мог совать свой нос в дела Таттлов до тех пор, пока не сгинул бы где-нибудь в трясине. Никто бы не узнал. Никому, кроме него, нет дела до неопознанных, объеденных аллигаторами трупов. Раст тоже не желает больше ничего о них знать. Этот перерыв, как ледяной душ, сбивает с него градус одержимости. Почему Аляска? Да потому что это самый далекий штат от Луизианы, с ее чокнутыми культами, грязью, ложью, Хартом... Потому что это другая половина его жизни – та, где нет потерь. На Аляске с ним не происходит ничего плохого. Там покой. Там только он, звезды, холод, одиночество – добровольное. Там время замирает. Восемь лет требуется Расту, чтобы собраться. Ни одно воспоминание не тускнеет и не изглаживается из памяти. Не становится легче или проще. Что его держало раньше, держит и теперь, всё важное, от чего он ушел. Но бегство никогда не было решением, Расту это известно. И он возвращается, наверняка зная, что время опять начнет свой ход, запустит его в новый мучительный круг, чтобы забрать у него последнее, что еще осталось.