За тобой

Она видит, как шустрые сумерки наперегонки бегут до горизонта и игриво набрасывают тёмное покрывало на всё, до чего добрались их длинные, проворные руки; видит, как после ночь неторопливо обходит округу, проверяя работу своих гонцов и горстями разбрасывает сверкающие звёзды по небосводу. Она видит, как седой месяц, что любезно выходит под руку с ночью, освещает слабым мерцающим светом туман, искусно сотканный из хрупкого белого инея. Она видит тишину, что хрустальным куполом раскидывается над засыпающим лесом. С ней снова её ночная подруга. Подругой является прекрасное, но по-осеннему холодное создание. Она приходит практически каждую ночь, нежно берёт её за руки и кружит в прохладном воздухе, увлекая в свой волшебный танец, и совсем не требуя знания движений. Её тонкие руки холодны, как у мертвеца, но она вряд ли мертва — слишком громко бьётся её сердце. Настолько громко, что стук его слышен даже сквозь самый крепкий сон. Дева всегда приходит во сне, безжалостно разрывая его пелену нежными руками и освобождая свою женщину из его сладкого плена. Неподвижное, словно восковое лицо никогда не выражает эмоций, но глядя в него, женщина чувствует любовь — это давно забытое чувство, что будоражит самые потаенные мысли и заставляет сердце трепетать. Она может говорить с ней, слыша голос в своей голове. Она живёт лишь ради неё. Они снова кружат в танце — таком плавном, лёгком, абсолютно ирреальном. Призрачные руки в серебряных браслетах, что тихо звенят при каждом движении, изящно касаются морщинистых щёк, ледяные губы приятно охлаждают лицо, что пылает огнём. Длинный шлейф от кружевного платья, сплетённого из тонких нитей тумана и лунного света, красиво развевается на ветру, слегка касается острых верхушек вечнозелёных елей. Они медленно поднимаются к небу, оставляя лес и одинокий бревенчатый дом, что служит ей тюрьмой уже добрых двадцать лет, утопать в ледяном тумане. Они улетают от жестокой реальности, готовой со злобной ухмылкой захлопнуть дверь и снова оставить её одну. Серебряные рога ночной подруги тускло мерцают, освещаемые уже задремавшим месяцем, в угольно-чёрных глазах отражается звёздное небо, а в волосах сверкают снежинки. Она словно сон — такая же невесомая, химеричная, нереальная и реальная одновременно… Женщина крепко вцепляется в ледяные руки, с тревогой глядя в неподвижное восковое лицо, и опасается, что она и в самом деле всего лишь сон. Словно ощущая её беспокойство, призрачная дева успокаивающе касается губами её лба, и осторожно, будто нехотя, опускает руки. В мгновение ока женщина оказывается в плотной сырой пелене, лихорадочно соображая, куда же делась её подруга. Я за тобою следом, Не размыкая век, Дороги не зная Как и была — босая, женщина в полубреду пускается прямо в туман, в надежде отыскать деву и вновь ощутить её ледяные прикосновения, пробирающие до самой души. Существование без неё немыслимо — день ото дня, с огромным нетерпением, женщина ожидает наступления ночи, чтобы вновь увидеть лицо, что стало таким родным, услышать в голове монотонный, но такой мелодичный голос. Женщина бежит, а студёный воздух бьёт её прямо в лицо, мелкие камешки вбиваются в ступни, но мелькающее в тумане улыбающееся лицо придаёт женщине сил. Время останавливается, и всё вокруг затихает - мертвенную тишину нарушает лишь прерывистое женское дыхание и тихий звон браслетов где-то вдалеке. Женщина бежит, не чувствуя ног, видит перед собой лишь бескровное лицо с сияющими, словно звёзды, глазами. Казалось, сердце её перестало биться, в ушах звенит лишь серебряный звон браслетов и эхом отдаётся на всю округу. Она снова бежит до самого края света, в бесплодных попытках догнать свой сон. А сон ли?