один день

      

Знай, что ангелы не спят,       А лишь смотрят на тебя.       Наблюдая и интересуясь,       То почему люди неискренне плачут или истерично смеются,       Лишь не такие, как они.

      «Я люблю тебя, также как и Джульетта любит своего Ромео.»       «Давай держаться вместе, как две стороны медали.»       «Завтра снова взойдет солнце, а вместе с ней взойдешь и ты.»       «Так много вещей еще может случиться, а ты просто просиживаешь здесь своё счастье, смотря в белый потолок.»       Просто просиживаешь здесь своё счастье.       Ему нравится солнце, солнце не на голубом небе, выглядывающее из белоснежных облаков, а именно солнце. То, что светило перед его взором карих глаз, согревая Попова изнутри. С этим солнцем он слышит, как птицы поют, он слышит, как шелестят листья деревьев на холодном ветру. Он слышит звуки этого мира, только благодаря своему солнцу       Впервые он увидел русоволосого парня в кофейне. Он сидел за соседним столиком, перелистывая страницы книги «Унесенные ветром». Он пил зеленый чай с мятным листом, а по его щекам текли кристальные слезы, падающие на выделяющиеся в его внешности ключицы. Арсений лишь не хотел видеть этих слез в его глазах. Они были его слабостью, из — за которых ему просто хотелось сказать миру «стоп» и вытереть эти очи бумажными салфетками.       Существование — лишь подобие жизненной повседневности. Люди внешне неизменны, но внутри них лишь пренебреженная копия. Многие просто не имеют понятия, ради чего и кого стоит жить, смотря, на меняющиеся картинки калейдоскопа. Для них любое движение, любое лицо может стать очередным поводом для срыва эмоций. И Антон был готов согласиться, что практически стал такой же, но одно отличие проводило тонкую грань над бездной отчаяния — Арсений Попов.       Но кто же знал, что этот парнишка тяжело болен? Самым алгетическим в жизни может стать только неизлечимая болезнь. И это объясняется лишь фактами. Ничто никогда не сможет стать дороже и бесценней человеческой жизни. Ничто никогда не заменит настоящих человеческих чувств.       Остался лишь день. Один день, который поистине дорог им обоим. Он боялся не успеть провести последний день вместе со своим возлюбленным. Не успеть — страшное и неприятное словосочетание для многих судеб. Из — за него весь город мечт рушится. Из — за него мы все остаемся беспомощными. Не успеть — предлог потери всего.       — Теперь можешь открывать.       Антон открыл один глаз, чтобы не ослепить себя от заходящего солнца, и увидел, что Арсений придерживает его за талию перед старым зданием. Попов взял его за тонкую руку и повел в то самое здание, в котором им придется провести последний день. Вместе.       Высокие, от пола до потолка, окна с закрашенными краской стеклами полностью изолировали помещение от лучей солнечного света. Большие мраморные колонны, густо увитые плющом, упирались в зеркальный потолок, через который можно было рассмотреть любое действие подробно, в деталях. Взгляд Шастуна увидел, что повсюду были расставлены свечи и лепестки белой сирени. Эти свечи создавали невероятно романтическую обстановку наслаждения и благополучия, прямо как в мелодрамах.       Попов отходит от Антона ненадолго, опуская монету в старый музыкальный аппарат, привезенный сюда не без помощи Матвиенко, и он начинает проигрывать "What a Wonderfull World". Ее звучание наполняло Антона счастьем, в душе - падающие звезды. Эта мелодия — счастливая для всех ее слушателей. Юноша уже забыл о своих любимых песнях, он слушала те, которые нравились Попову. Но в этот день все повседневные проблемы переворачиваются, уступая место меланхолии.       Ему подарили второе детство. Второе детство, в котором не было смысла в словах «работа», «рак», «самоубийство». Есть только стакан теплого какао, венские вафли политые кленовым сиропом и песни Луи Армстронга. В его волосах цветочный венок из ромашек, Арсений рассказал, что привез его из Вероны специально для его феи. Для феи лесного леса, от которой он боялся отпугнуть волшебство. Сейчас Антон, рядом с ним, чувствовал себя лесной принцессой, хотя правильнее нужно было бы назвать принцем. Ему всегда в детстве нравилась сидеть перед экраном телевизора, смотря любимую Покахонтас. В этот момент он чем—то напоминал данного персонажа.       Попов протянул свою загорелую руку к мертвенно — бледной и они задвигались вперед и назад; Антон прижимался к его груди спиной, вдыхая его любимые ароматы. Арсений запел ему в ухо, и он была просто поражена: Луи Армстронг пел ему из музыкального автомата, а Арсений Попов обнимал его сзади, спасая от препятствий в виде смерти и пел на ухо.       — Я умираю? — медленно спросил Шастун, опуская тонкие грифели своих светлых ресниц, до боли прикусывая губу, дабы не дать слезам показаться.       — Рядом со мной. Здесь и сейчас. Ты полноценно жив, — прошептал он, обдавая кожу юноши жарким дыханием и медленно повернув голову Антона в свою сторону, он посмотрел ему в глаза, — Здесь и сейчас я счастлив, с того что со мной находится мое солнце.       Впервые за долгое время, на его глазах проступили слезы радости. Антон стыдился своих слез, будь они от горя или счастья, он не имел желания показывать их при Попове, потому что это не дело мужчины. Но Арсений просил его не скрывать своих чувств, ведь ему вовсе не нужны разочарование и досада, он просит его при нем делать все, что тому вздумается, пока еще есть время — любить, смеяться, плакать, шутить.       Следующий день сопровождался солнечными лучами, но они не были достигаемыми этих двоих. Антон уже давно закрыл глаза от этой реальности и ослабил хватку своей любви. Арсений только чувствовал его ледяную ладонь и его угасшую любовь к парню с голубыми глазами, свою слабость и биение своего сердца, пропускавшего медленные и больные удары. Прогноз сегодняшнего дня обещал смерть еще одного человека и он сбылся. Но они успели. Успели провести один последний день вместе.

Не хотел будить своего волшебника, иначе бы я мог отпугнуть магию нашей новой Вселенной. Спасибо за неё, мой Мерлин.