***
Стайлз пытался навестить Лидию в больнице. Он пытался. Но он не мог. Ему постоянно что-то мешало, то отец, который вдруг решал с ним серьезно поговорить, то Скотт, который рассказывал им о дальнейших планах, то Малия, которая просто хотела побыть с ним наедине… Стилински мучала совесть от того, что он вел себя с Малией так же, как и обычно. Снаружи ничего не изменилось, но внутри самого парня все иначе. Внутри него пытается вырваться тот самый мальчишка, который сох по этой рыжей красотке всю свою жизнь. Он пытается согнать с трона второго Стайлза, Стайлза, который пытался найти новую любовь, дабы забыть прежнюю –невзаимную. Но он проигрывает. Его воспоминания о Лидии, все их совместные моменты, которые были у них, снова всплывают у него в голове, и когда Малия поцеловала его, он представлял Лидию. Он представлял ее всегда, только глубоко внутри себя, сам того не понимая…***
Через несколько дней он наконец встретился с ней. Встретился с той рыжеволосой девушкой, которую хотел увидеть, но никак не мог. Она выглядела уставшей, но ее улыбка на губах говорила о том, что операция прошла успешно. Лидия всегда справлялась со своими проблемами. Она никогда не жаловалась открыто и прямо, и скорее, это больше плюс, чем минус. Она шла по улице, приближаясь к школе. Ее походка была не такой уверенной, как раньше, и, возможно, на это повлияла рана. Но она не подавала виду, что что-то не так. Ее рыжие локоны сразу же бросались в глаза, а ее зеленые глаза притягивали… ― Вот видишь, Стайлз. С ней все в порядке. А ты боялся, – сказал Скотт, похлопав друга по плечу, пока Лидия была на достаточно далеком расстоянии, чтобы это не услышать. – ты все еще любишь ее, верно? Или она тебе нравится. Только очень сильно нравится. Я вижу твои глаза, Стайлз. Они такие же. Ты всегда так на нее смотрел. Восхищенно и влюбленно одновременно… Я прав? ― Скотт, не надо… – попросил Стилински. Когда Лидия наконец подошла, Стайлз удивился тому, как он был спокоен. Видимо, он действительно вырос. Понимая, что чувства к девушке у него все еще остались и понимая, что она сейчас стоит рядом с ним, он не бегал и не носился по всей округе. Он просто стоял, улыбаясь ей, хотя ему хотелось крепко ее обнять и прижать ее к себе так, как только можно. ― Я рад, что с тобой все в порядке, – сказал Скотт, улыбнувшись ей. Она лишь мило кивнула, перенаправляя свой взгляд на Стайлза, а затем оставляя их вдвоем. Они молчали. Стайлз не знал, что сказать. Все слова, все предложения, все вылетело из головы. Он смотрит на нее, разглядывая каждую частичку ее лица. Ее длинные ресницы, которые опускаются вместе с ее глазами, ее аккуратный носик, ее красивые и нежные губы, которые Стайлз так хотел поцеловать, но не мог, потому что знал, что Лидия может быть против… А откуда он может знать? Он никогда не пытался. Он всегда хотел, но не пытался. Он не может быть уверен. Стилински должен узнать. Должен попытаться. Лидия смущалась от его пристального взгляда, но ничего ему не говорила. Ей нравилось то, как Стайлз изучал ее. Мартин стояла и ждала, когда он что-нибудь скажет. Она не поднимала глаз, боясь встретиться с ним взглядами. Когда она смотрела на него, а он смотрел на нее, по ее телу всегда проходила дрожь. Внутри все сжималось, становилось грустно, но причину, из-за которой ее настроение постоянно падало, она так и не нашла. Лидия лишь сделала вывод для себя: она относится к Стайлзу не так, как раньше. Стайлз вновь посмотрел на ее губы. Они были немного отрыты, и это выглядело так соблазнительно. Сама Лидия была безумно соблазнительной. Всегда. А особенно сейчас. Может, он совершает ошибку. Может, он будет жалеть о ней всю жизнь. Может, его будет мучать совесть. Может, может, может. Стайлз притянул девушку к себе, прижимаясь своими губами к ее. Он сразу же почувствовал вкус помады, которой она ежедневно пользовалась. Но помада ему нравилась. Как и сама Лидия. Он бы целовал эти губы вечно. Если бы мог. Лидия вздрогнула, но не пыталась отстраниться. Она в буквальном смысле таяла. Стилински взял Мартин за талию, крепко к себе прижимая. Его уже не волновало то, что Лидия может его в любую секунду оттолкнуть. Его не волновало то, что она может начать возмущаться. Как бы ужасно это не звучало, но его не волновала Малия, которая наверняка сейчас ждет его в одном из школьных коридоров. Его не волновало ничего, его волновал и радовал лишь тот факт, что он целует ее. Что он дотронулся до ее губ. И это спустя десять лет. Спустя больше, чем десять лет. Лидия не оттолкнула его. Она углубила поцелуй, обвивая руками его шею и так же крепко прижимая к себе. Стайлз улыбнулся сквозь поцелуй, и девушка ответила ему тем же. Они улыбались. Лидия поняла, чего ей не хватало всю жизнь. Скорее даже – кого. ― Прости, Лидия, но я люблю тебя. Все так же люблю, – не прерывая поцелуй, сказал Стайлз, играясь с ее волосами. Если бы десять лет назад ему сказали, что он стоял бы вот так посреди улицы около школы и целовался с ней – он бы никогда не поверил. Но он действительно стоит и целует ее. Она отвечает ему взаимностью. Стайлз только сейчас понял, каково это чувствовать себя наполненным счастьем. И теперь он с легкостью может подтвердить тот факт, о котором постоянно говорили ее прежние парни, что она классно целуется. Даже больше, чем классно. Но теперь никто и никогда больше об этом не скажет. Потому что Лидия с самого этого момента принадлежит Стайлзу, а Стайлз не позволит даже смотреть другим парням в ее сторону. Стайлз никогда ее не отпустит. Он будет целовать ее губы постоянно. Он будет держать ее за руку постоянно. Он будет любить ее постоянно. ― Тебе не за чем извиняться, Стайлз. Ведь я, похоже, тоже люблю тебя.