Беспорядочно Счастливы

Читайте под: Skylar Grey – I Know You

Ты… это — я; потому что кого же мы любим, как не себя? Иосиф Бродский

Я сидела около кровати и не могла поверить в то, что моя жизнь рушиться, рушиться на мелкие кусочки, а я не в силах препятствовать этому. Моя мать умирает, брат мертв, чего еще мне ждать? В комнату вошел отец со стаканом в руке. - Выпей, милая, - он сел рядом со мной и протянул воду. Я выпила и посмотрела ему в глаза. - Когда ты собирался мне сказать, что у мамы рак? - после этих слов он опешил и опустил голову. - Откуда ты узнала? - я протянула ему письмо и он стал его читать, а я обняв колени тихо заплакала. Что будет дальше? Отец долго читал, перечитывал, вдумывался и лишь спустя несколько томительных минут, он заговорил: - Бибер? Тот самый? - Тебя, вправду, волнует лишь это? Он замолчал и сжал лист бумаги. - Звонили из полиции, - папа замолчал и глубоко вдохнул, - следователь сказал, что Этьен повесился, - я закрыла глаза. Его повесили? У меня не было сомнений в том, что это дело рук Джастина, а потому, злость во мне кипела, подобно лаве. Все внутри было сожжено, испепелено в прах. - Его повесили, отец, - ответила я, смертельно холодным голосом. - Когда ты собирался мне сказать, что мама больна? Я ведь спрашивала тебя, а ты... Ты лгал, говорил, что все нормально, что она просто устает, - внутри все опустело, а потому даже слезы на моих щеках стали постепенно высыхать. - Я не хотел тебя травмировать, Анна! Я ведь знаю, что тебе и так не легко, что все эти издевки в институте, полное одиночество в повседневной жизни, ненависть к себе, все это доводило тебя до душевного истощения! Ангелочек, я просто боялся, что это раздавит тебя! Твоя мать... - он замолчал и взял мои руки в свои, - она запретила тебе говорить. Она просила, чтобы мы продолжали делать вид, что все хорошо . Анна, ты не представляешь, какого это, когда ты смотришь на нее и на тебя, когда вы вместе и думаешь о том, что в скором времени ее не будет с нами. Ты себе представить не можешь, какого это было , ложиться с ней в кровать и каждую ночь слышать ее тихие рыдания, а потом видеть уставшую, но такую родную улыбку и слышать ее оправдания, что все в порядке. Именно от этого мы пытались тебя уберечь! Все, что мы делали, все, что говорили, это делалось во благо тебе. Согласен, возможно, с одной стороны это было не правильно, но... Мы просто не могли. Слышать все его слова, было невыносимо больно. Мне хотелось умереть, дабы не видеть и не чувствовать всего этого. Я кинулась ему в объятия и прижалась щекой к широкой груди, которая лихорадочно двигалась вверх -вниз. Он дрожал, все его естество плакало и изнывало от боли, огорчения и ненависти. Но кого он больше ненавидел? Себя или судьбу-злодейку? Что-то внутри мне подсказывало, что большая часть его ненависти, уходила на него самого. Он винил себя в том, что не мог защитить жену, сделать счастливой дочь и воскресить племянника. Все это душило его так же, как и меня. Спустя несколько минут, ко мне пришла ужасающая мысль о том, что вскоре, это будет единственный близкий мне человек. Отец прижимал меня к себе настолько сильно, что мое тело стало ощущать боль, но она была ничем, по сравнению с тем, что сейчас ощущало мое сердце и душа. - Я хочу к ней, - мой шепот растворился в глубинах комнаты в доли секунды. Ощутив горячие губы на своем лбу, по телу прошла дрожь волнения. - Да, мы сейчас же к ней поедем, - он встал и помог подняться мне, и через несколько минут мы уже были в пути. У меня больше не осталось сил плакать, что-то внутри в миг лопнуло, оставив после себя кромешный холод. По пути к больнице, отец все время прижимал меня к себе, целовал и шептал слова утешения , которые, почему-то, совершенно не помогали. В моей голове стояла одна мысль, настолько навязчивая, что даже пытаясь думать о чем-то другом, у меня не выходило избавиться от нее. Она пугала меня и в то же время вдохновляла на действия, которых требовала моя истерзанная душа. - Приехали, милая, - отец помог мне выбраться из машины и мы, медленными и неуверенными шагами, пошли навстречу той, которая вселяла в нас желание жить. Что я почувствую, когда ее не станет? Ужасную пустоту? Но, ведь она и сейчас сопровождает меня, при каждом шаге, при каждом невинном движении. Боль? Тогда, что сейчас томится в моей душе, если не она? Единственное, что я знала наверняка, это то, что с ее уходом, не станет и меня. Моя душа уйдет вслед за ней и Этьеном, за самыми любимыми мною людьми. И я совершенно не буду жалеть, что останусь опустошенной и раздавленной, напротив, я буду счастлива, что самая главная часть моей сущности, будет рядом с ними. Столько людей, которые ожидают врачей, дабы узнать, что с их близкими, живы ли они или мертвы. Я вижу мать, которой только что сообщили, что ее ребенок скончался на операционном столе... Ее глаза больше не выражают ничего, кроме ненависти и боли. Она больше не похожа на человека, на женщину, теперь она просто существо, которое доживает отведенное ей время, а не живет. Я вижу старушку, которая ждет своего мужа, который больше не выйдет к ней и не скажет, что любит ее. Я вижу молодую девушку, которой вынесли смертельный приговор. Наблюдая за всем этим, я замечаю странное сходство на их лицах, одно и тоже выражение, один и тот же взгляд - они ненавидят себя, жизнь, людей. Неужели и я стала такой? Мне хотелось бы убедить себя в том, что во мне осталась хоть, что-то от человека, но... Это было невозможно. Мы вошли в палату и я увидела незнакомку с сероватым цветом лица, черными мешками под глазами и почти бездыханным телом. У меня было чувство, что это просто сон, который скоро закончится, что я открою глаза и увижу ее рядом, фею, которой она была для меня всегда. - Мама... - прошептала я и подошла к ее койке. Ее столь изящное , когда-то тело, было совершенно чужим, холодным , незнакомым мне. Она открыла глаза и слабо улыбнулась. Слезы застыли у меня на глазах. - Моя девочка, это ты? - ее голос был осипшим и непохожим на тот, который успокаивал меня, когда снились кошмары, когда, после очередного тяжелого дня, она поддерживала меня и целовал в лоб, а после, наливала горячее молоко с печеньем и мы болтали обо всем на свете. Куда делась та женщина, которая заставляла меня жить? Я поцеловала ее руку и приложила к своей щеке. - Это я, мама, - мне было невыносимо видеть ее такой и понимать, что скоро ее не станет. - Как ты себя чувствуешь? - Замечательно, - она закашлялась и этот хрип, который вырвался из ее груди, эхом отразился в моей голове, - правда, я не могу пошевелить ни одной частью своего тела, а так хорошо, - я погладила ее по голове и молила Бога, чтобы она не ощущала боли, чтобы она перестала мучиться. - Ты похорошела, моя милая, - она улыбнулась. - Я все знаю, знаю, что ты больна и больше всего на свете, - я запнулась, чтобы перевести дыхание и не разрыдаться, - больше всего на свете, мне бы хотелось принять всю твою боль и страдания на себя. Не уходи от нас, прошу, - у меня больше не осталось сил сдерживать слезы, а потому, упав ей на грудь, я дала волю чувствам. Она посмотрела на отца и покачала головой. - Когда-нибудь, - начала она таким тоном, который всегда заставлял меня смотреть ей в глаза, - каждому из нас придет время уходить. Я знаю, что то, что со мной сейчас происходит - это лишь испытание, которое дал мне Господь и я должна пройти его. У тебя, моя милая, еще все впереди и я хочу , - она снова закашлялась, только в этот раз сильнее, а потом продолжила, - хочу, чтобы ты не оборачиваясь назад в прошлое, всегда шагала вперед, проходя сквозь трудности и печали. Все горести, которые попадаются на нашем пути, они потом щедро вознаграждаются, запомни это, - она ободряюще улыбнулась и посмотрела мне в глаза, - я бы очень хотела обнять тебя, но не могу. Наклонись, мой ангел, дабы я могла поцеловать тебя , - из меня вырвался стон и наклонившись, я дала себя поцеловать. Ее губы были обжигающе холодными, но такими мягкими и родными. Отец, который все это время стоял сзади, тоже был не силах сдерживать слезы. Он подошел и сел рядом со мной, взяв за руку маму. - Я прошу тебя об одном, Джим, - ее голос был серьезен, - ни при каких обстоятельствах, прошу, не оставляй нашу Анну. Будь рядом всегда, будь готов ответить на любой ее вопрос, не утаивая ничего, ни капли из того, что знаешь. Когда придет время, отдай ее замуж, лишь за достойного, за того, который будет холить и лелеять, каждый сантиметр ее тела, ее души. Научи ее любить, научи тому, что умеешь сам. Я прошу вас, никогда, слышите, никогда не оставляйте друг-друга, - аппарат, который был рядом, стал быстро и громко издавать противные звуки, - я чувствую, что время которое было мне отведено, подходит к концу, так что, прошу, дослушайте до конца. Джим, сядь! - отец хотел пойти за врачом, но сел обратно. - Я знаю, что вам придется не легко, но вы должны научиться жить по-новому. Прошу, будьте рядом друг с другом и знайте, что я всегда буду вас оберегать, чтобы ни случилось. Когда первый осенний ветер обдует ваши лица - это будут мои поцелуи, когда первые капли дождя, коснуться ваших плеч - это будут мои объятия, а когда первая вьюга, будет бушевать за окном - это я буду петь для вас, - отец закрыл лицо руками и разрыдался. Это было похоже на крик умирающего животного, который жаждет пощады. Техника стала издавать хаотичные звуки, которые поражали мой слух. В палату ворвалось трое врачей, которые сказали нам незамедлительно покинуть помещение. При выходе, когда я обернулась, чтобы посмотреть на маму, она слабо улыбнулась мне и прошептала " Я люблю тебя ". В двадцать минут первого ночи, Сьюзен Хейз, покинула свою холодную палату и этот мир. В тот час, когда нам сообщили, что все кончено, я больше не ощущала своего тела, а отец... Отец стоял молча и кивал. Мы оба понимали, что с прошлой жизнью покончено и теперь, нас ждет новый путь, который нам предстояло пройти вдвоем.