Я же тебя вижу!

Зима всё ближе и ближе. Совсем скоро начнутся страшные холода, которые непроизвольно делают людей ближе друг к другу, вынуждая желать тепла чужого тела и крепких объятий. Но я всё никак не могу успокоить внутреннее волнение: Армин каждую зиму страшно мёрзнет, поэтому мне, возомнившему себя рыцарем, необходимо помочь лучшему другу справиться с этой досадной проблемой. Из-за сущности титана я почти никогда не мёрзну, поэтому заранее решил отдать ему моё одеяло. А ещё я обязательно буду приносить ему много горячего чая, а он будет нежно улыбаться, принимая горячую кружку в свои озябшие ладошки. Мне очень хочется предложить ему вместе погреться. Он, наверное, откажется, он слишком стеснительный, чтобы согласится на такое своеволие, однако так хочется прижать его холодное тело к себе, делясь с ним внутренним огоньком, который подобно цветку будет распускаться между нашими телами. Тогда он точно сможет согреться, я это знаю. Холода наступили внезапно. Я со всех ног бежал в нашу общую столовую, бешеным взглядом скользя от стола к столу в поисках свободной чашки с клубящимся над ней горячим паром. Одна такая стояла в нескольких сантиметрах от сосредоточенной на своих мыслях Микасе, которая рассеянным взглядом наблюдала за непринуждённой болтовнёй Жана, Конни и Саши. Конни увлечённо что-то рассказывал, обильно жестикулируя, а все остальные весело смеялись, обмениваясь изредка комментариями. Я быстро метнулся к столу, отчего-то сразу привлекая внимание всех собравшихся. - Эрен, ты посидишь с нами? - предложила Саша, почти подскакивая со своего места. Её слегка неестественная улыбка привлекла на момент моё внимание, но думать об этом не хотелось. - Я бы с радостью, ребят, но мне нужно отнести Армину чай. Вы же знаете, как он мёрзнет в такую неприятную погоду. Лица моих друзей вмиг потускнели. Особенно плохо выглядела Микаса: и без того понурые плечи опустились ещё ниже, а глаза потеряли всякий блеск, став абсолютно матовыми, как у кукол. Жан что-то недовольно прошептал себе под нос, Саша медленно опустилась на своё место, а Конни, кажется, совсем забыл о своей истории. Все с таким обречением на меня косились, словно я смертельно болен и единственный об этом не знаю. Но мне без разницы, в общем-то, Армин сейчас важнее. Протягиваю руку к стоящей на столе чашке, и буквально в сантиметре от моей цели мою ладонь накрывают ледяные пальцы Микасы. - Не надо, Эрен, - она посмотрела на меня сочувственно, но это лишь подлило масло в огонь разгорающегося гнева. - Хватит так на меня смотреть! - крикнул я достаточно громко, но девушка всё так же прожигала меня чёрным, пустым взглядом. - Пусти, мне надо к Армину! Вырываю свою руку из её хватки, аккуратно придерживая горячую чашку; очень не хочется разлить напиток прежде, чем он попадёт к Армину. Я зло глянул на своих товарищей. В голове не укладывалось, как эти в целом добрые по натуре люди так отстранёно относятся к хрупкому, вечно мёрзнущему мальчику. Глаза б мои их не видели. Ладно все остальные, но вот чтобы Микаса... где-то внутри, в самом сердце, холодной вспышкой мелькнула обидная боль: Армин не заслужил такого отношения. Я собирался уже уходить, когда рука Микасы вновь крепко схватила меня за плечо. - Перестань, Эрен! - закричала девушка громко и надрывно, я уже давно не слышал подобного. - Армина больше нет! Очнись, Эрен, прошу тебя! Она обхватила мои плечи уже двумя руками, с силой сжимая и даже пытаясь встряхнуть. Её слова злили меня до дрожи. Да, она не в первый раз повторяет эту фразу, словно заученную наизусть. Во мне начинает клокотать ненависть вперемешку с горькой обидой. Я искренне не понимал, как она может говорить такое о нашем лучшем друге. Я даже не успел оценить ситуацию, как свободная рука сама дёрнулась. Гробовую тишину столовой разрезал звук сильной пощёчины. - Ах ты, гад! - вскочил Жан, закатывая рукава свободной рубашки и готовый уже ринуться в бой. Микаса жестом показала, что вмешиваться не стоит, поэтому все немного успокоились, хоть и продолжали прожигать меня кто яростными, кто напуганными взглядами. Я смотрел на точёный и такой родной профиль моей некогда лучшей подруги. На левой щеке её ярким пламенем растеклось красное пятно от моего удара, глаза с залёгшими под ними тенями смотрели в одну точку. Только сейчас я заметил, что она выглядит непривычно измождённой, словно не спит уже которую ночь. Это волнение тронуло моё сердце ровно на мгновение, а потом я всё же отвернулся и вышел из помещения, сопровождаемый оглушительным звуком стука форменных сапог о каменные плиты пола. - Армин, я принёс чай. Мальчик тут же отрывается от книги в его руках и, ласково улыбаясь, от души благодарит. По пути к его койке я стянул со своей одеяло и, приблизившись, начал закутывать худощавое тело в колючую ткань. После я присел рядом, слушая надрывный скрип кровати и протягивая Армину кружку с горячим напитком. - О, Эрен, чай сейчас как никогда кстати, спасибо большое! - Если ещё что-нибудь будет нужно, то ты только попроси, - с неестественным восторгом наблюдаю, как лицо Армина озаряет такая по-детски невинная улыбка. - Интересная книга? - Очень, - кивает Армин. - В ней так много любопытных фактов о тактике ведения боя! - С таким рвением ты у нас, гляди, командора Ирвина затмишь однажды, - весело смеюсь, смотря как мечтательное выражение на родном лице сменяет румянец смущения. Армин почему-то всегда смущался похвалы, а я всегда считал это очень забавной его чертой. Однако он резко становится серьёзным, а его голубые глаза словно заглядывают в душу, отражая все мои грехи и пороки в своей глубине. - Эрен, что-то случилось? Ты плохо выглядишь, - как всегда, от него ничего не укроешь. - Просто... - слова отказывались срываться с губ, сейчас все действия казались абсурдом. - Я ударил Микасу. - Что!? - Армин попытался вскочить, но запутался в одеялах, неловко покачиваясь и разливая немного чая. - Эрен! Ты чего? Нельзя же так! - Она опять говорила плохие вещи, - я аккуратными движениями вернул Армина на его прежнее место, незаметно поддерживая его за талию, но он в порыве чувств не обратил на это внимания. - Опять начала убеждать меня, что тебя больше нет. Лицо Армина омрачилось, едва заметная тень пролегла под ещё минуту назад лучистыми глазами. Боль сжала сердце ледяными тисками, а воздуха вдруг резко стало не хватать. - Они все врут, Армин. Я же тебя вижу! Ты ведь рядом. Поэтому все их слова - это просто ложь, - в доказательство своих слов обхватываю холодное лицо ладонями, позволяя себе провести большими пальцами по нежной коже мягких щёк. - Конечно, ложь, - соглашается спустя минуту Армин, накрывая мои ладони своими. - Я всегда буду рядом с тобой, Эрен. Поэтому не стоит больше злиться на Микасу, хорошо? Сделай это хотя бы для меня. Я с силой кивал, сжимал его руки своими, растирал ледяные пальцы в попытке их согреть и вновь возвращался к его лицу, оглаживая кожу едва ощутимыми касаниями. Армин улыбался, позволяя мне погладить его мягкие волосы, коснуться тонкой шеи, провести пальцем по выглядывающему из-за золотых прядей уху. Хотелось прижать его как можно ближе, согреть своим теплом, отдать всего себя, только бы этот момент длился вечно. Я придвинулся совсем близко к его лицу, чувствуя едва тёплое дыхание на губах, вглядываясь в небесные глаза. Я ждал того, что он оттолкнёт меня, что попросит остановиться. Но Армин только на сантиметр приблизился ко мне, теперь между нашими губами расстояния почти не было. Я медлил, ощущая непередаваемое удовольствие дышать его воздухом, слышать стук его сердца, наблюдать за подрагивающими светлыми ресницами. Губы Армина оказались тоже холодными и немного жёсткими, местами они потрескались от бушующего на улице ветра. Но именно эти губы для меня лучшие. В Армине нет недостатков, он идеальный. И то, с какой нежностью он отвечал на мои поцелуи, как разрешал моей руке свободно скользить по его спине, отчётливо ощущая напрягающиеся позвонки, вскружило голову. Мне показалось, что я опьянел от этой близости, от этого холодного жара. Я нехотя отстранился от желанных губ, позволяя Армину допить уже слегка остывший чай. Сегодня мы можем подольше поговорить о мире за стенами, а я буду каждую секунду наслаждаться его улыбкой и тёплым смехом.

***

Микаса шла медленно, сжимая в руках едва живой букетик азалий. Щёку ещё жгло от недавней пощёчины, а холодный ветер раздражал кожу. Вот на покрытой инеем мёртвой земле, под сильным стволом широкого дуба виднеется неприметный сперва деревянный крест с прибитой к нему нашивкой разведотряда. На улице ещё не очень холодно, но по всему телу девушки проходит мороз, когда она приближается к могиле. На глаза накатывает режущая влага, ярко-алый шарф начинает как будто душить, не позволяя вдохнуть спасительного воздуха. - Мы все очень переживаем, что ты не можешь больше согреться, Армин, - вздыхает Микаса, опуская белоснежные азалии на заиндевелую землю. И пусть лишь на момент, но девушке показалось, что она слышала, как с нежностью Армин сказал: "Спасибо".