Легенда о любви и красоте

— Жемчужина мира, создание божественной красоты, о, прекраснейшая Виола… — Глупо и скучно, — презрительно сморщила носик прекраснейшая Виола, дочь герцога Миланского. — Дальше можешь не читать. Посланец почтительно умолк с развернутым свитком в руке. — Ваша светлость, прошу вас, позвольте нам дослушать вирши. Ведь Его Величество Неаполитанский король сам сочинил их, — согнувшись в глубоком поклоне, дипломатично возразила одна из придворных дам. — Будь поэт хоть императором Священной Римской империи, это не изменит истины — вирши его дурны, и я не намерена терзать ими свои уши, — пожав лебедиными плечами, ответила Виола. Пажи ее свиты и молоденькие придворные дамы тихонько заулыбались и захихикали, оценив шутку. — Что передать мне моему господину? — с поклоном поинтересовался посланец. — Передай, что если он все прочее делает столь же искусно, как слагает вирши, то я сожалею о его королевстве, — насмешливо ответила дочь герцога Миланского. — Возлюбленная дочь моя, тебе пора бы уж знать меру, — со вздохом проговорил Филиппо Мария Висконти, герцог Миланский. — К чему было столь беспричинно оскорблять во всех отношениях достойного короля и жениха? — Я всего лишь сказала правду. Достоинств же в нем я решительно никаких не вижу, отец, — ответила Виола, разглядывая в поднесенном служанкой зеркальце новое ожерелье. — Он могущественный правитель и удачливый полководец, союз с Неаполем для нас был бы чрезвычайно благоприятен. — Так заключайте с ним союз, если вам угодно. Жените Джанкарло на какой-нибудь его родственнице, — беспечно произнесла Виола, делая знак служанке примерить другое ожерелье. — Хвала небесам, твой брат куда более благоразумен. Я буду счастлив, если король согласится отдать за него сестру или племянницу. Но тебе, моя дочь, уже семнадцать, еще немного — и женихи выстроятся к более юным невестам. Будь серьезнее, сколько можно перебирать. — Но, отец, вы же не хотите, чтобы я отдала руку кавалеру, меня недостойному, — ответила Виола, поворачиваясь к герцогу во всем великолепии своей молодости, красоты и украшений. — Разумеется, нет, но где же найти достойного? Я начинаю терять надежду, дочь моя, — вздохнул отец, запечатлев родительский поцелуй на гладком белоснежном лбу красавицы-дочери. — Иди, полюбуйся, что ты наделала! — Джанкарло с криком влетел в залу, где Виола и ее свита развлекались новомодными танцами. — Такие манеры больше пристали лавочнику, нежели наследнику герцога, братец. Я не звала тебя в свои покои, — ответила Виола с надменным спокойствием. — Неаполитанская армия, что выстроилась сейчас под нашими стенами, надо полагать, тоже прибыла без твоего приглашения? — зло ответил Джанкарло. — Отец, что происходит? — произнесла Виола, входя вслед за братом в залу совета. — Король Неаполитанский прибыл к нам в гости, да не один, в сопровождении целой армии, — криво улыбнулся герцог. — Что ему нужно? — Он утверждает, что прибыл с дружественным визитом и просит впустить его в город, — ответил старший советник герцога. — Пусть велит своей армии убираться и, так и быть, мы согласимся его принять, — произнесла Виола, глядя на отца. — Боюсь, ты не понимаешь, дочь моя, — проговорил герцог, с трудом сдерживая гнев. — Мы не можем ставить ему условий. У меня нет войска, которое можно было бы противопоставить его силам. Мы или впустим его, или он возьмет город сам. — Он не посмеет. — Молчи, я еще не договорил! Я не могу позволить ему взять город и разграбить. Поэтому, он получит то, что попросит, включая твою руку. Виола отпрянула. Еще никогда отец не разговаривал с ней в таком тоне. — Но я не… — И ты будешь с ним любезна, дочь моя. Стоя по левую руку от отца, Виола наблюдала, как высокий, могучий рыцарь в золоченных доспехах и короне, король Неаполя Рене Анжуйский шагал к ним через тронный зал. — Приветствую тебя, Филиппо Мария, герцог Миланский. — Приветствую тебя, Рене, король Неаполя, — обменялись властители приветствиями равных. — Мой сын Джанкарло. Моя дочь Виола, — представил герцог. Джанкарло склонился в поклоне, а король, в свою очередь, поклонился Виоле. — Слухи о вашей красоте, герцогиня, меня обманули. Она далеко не так велика, как ваша спесь. — Увы, даже моя спесь ничто в сравнении с убожеством ваших стихов и манер, Ваше Величество, — медовым голосом ответила Виола. Король побагровел. В зале воцарилась опасная тишина. Отец и брат прожигали Виолу взглядами. — Я приобрел у Папы право устроить ваш брак, герцогиня, — наконец произнес Неаполитанский король. — И намерен им воспользоваться сегодня же. — Видимо, купить разрешение у Папы вам легче, нежели завоевать расположение невесты, — оскорбительно улыбнулась Виола. Из толпы придворных послышался смешок, который тут же стих. — Когда мне будет нужна невеста, я найду, как завоевать ее расположение. А пока подыщу вам жениха, — хищно улыбнулся король. — Не будете ли вы столь любезны последовать за мной? Вслед за королем все вышли из зала и проследовали к помосту на площади перед герцогским дворцом. Толпа, собравшаяся на площади, взревела, приветствуя своего герцога и Неаполитанского короля. — Ваше Величество, я рад, что выбрать жениха для моей строптивой дочери Его Святейшество поручил именно вам. Всецело полагаюсь на ваш мудрый выбор, — сказал герцог Филиппо Мария, внимательно оглядывая свиту короля в догадках, кто может стать его зятем. Виола, гордо выпрямившись, демонстрировала свое презрительное равнодушие. — Жители Милана, приветствую вас! — громко обратился к толпе король Рене. — Мне поручено выбрать для дочери вашего герцога достойного жениха. Я прошу всех желающих выйти вперед, дабы я мог сделать выбор. Толпа ошеломленно умолкла. Потом молодой мужской голос присвистнул: — Вот это да! — А что? Я попробую! — какой-то школяр, дурачась, выскочил вперед. Вокруг раздавались недоверчивые смешки. — И это все желающие? А говорили, у вас толпы поклонников, ваша светлость, — усмехнулся король, взглянув на Виолу, и прокричал: — Смелее! Шанс есть у каждого! Виола побледнела. На расчищенное стражей пространство перед помостом один за другим стали выходить пажи и придворные щеголи. С возгласом «Эх, была — не была!» из толпы под общий смех протиснулся толстый сын главы цеха кожевников. За ним, словно только теперь поверив в правдивость сказанного королем, ринулись горожане, стар и млад. — Ты-то куда собрался, дурень, на старости лет! Смотри, первой брачной ночи не переживешь! Эй, Джанно, ты же уже женат, греховодник! Вернись обратно, пока жена не увидела! Смотрите, и послушник затесался! — витали комментарии над толпой. Король торжествующе покосился на Виолу. — Вам нравится кто-нибудь из них, ваша светлость? Нет ли здесь кавалера, к которому благоволит ваше сердце? — Вы заплатили Папе, так зачем спрашивать мое мнение? — язвительностью прикрывая бушующие в груди эмоции, ответила Виола. — Что ж, в таком случае, выбор я сделаю сам. Король зорко и медленно всмотрелся в толпу претендентов. Не удовлетворившись этим, он также внимательно осмотрел всю площадь и вливавшиеся в нее улицы, после чего вскинул руку: — Кто смел покинуть площадь до вынесения моего решения?! Тащите его сюда! Стража послушно бросилась следом за фигурой, медленно двигавшейся с тележкой прочь по улице. Сопровождаемые смешками толпы стражники под руки приволокли ослушавшегося оборванца и поставили на колени перед лестницей на помост. Точнее на одно колено, потому что вместо ноги из второй штанины торчала деревяшка. — Кто такой? — спросил король, разглядывая неухоженную бороду и спутанные волосы нищего, торчащие из-под капюшона. — Гвидо Ренци, горшечник, — хмуро ответил тот. — Ты женат? — Нет, — помедлив, словно раздумывал, не соврать ли, сказал нищий. Король с удовлетворением кивнул. — Тебе повезло, горшечник Гвидо. Смотри, какая тебе достанется жена! — он показал на Виолу. — Не нужна мне жена, — хмуро и твердо ответил горшечник. Король издевательски взглянул на Виолу. — Какая красавица, какие роскошные волосы, просто золото, — насмешливо расхвалил он невесту. — Впрочем, я не умею слагать вирши. Виола глубоко вонзила ногти в ладонь, скрытую длинным парчовым рукавом. — Так почему же ты не хочешь жениться? — спросил король. — Не прокормить мне ее. Да и вообще… нашли бы вы себе кого другого для своих забав. Вон, желающие есть, — нищий мотнул головой в сторону, где толпились женихи. — Не переживай, заставишь ее работать, она и себя, и тебя прокормит, — ответил король и улыбнулся, довольный приведенным аргументом. — Все в собор! — Не торопитесь, Ваше Величество, — произнесла Виола. — Я приняла решение посвятить себя Господу. — Увы, герцогиня, заяви вы об этом до того, как я выбрал вам мужа, я вынужден был бы уступить, а теперь это лишь отговорка, чтобы избавиться от не понравившегося жениха. — Я обращусь к Папе… — И Папа отлучит вас от церкви за отказ выполнить его волю. Как я вижу, вам очень хочется покрыть позором всю свою семью. За спиной короля Виола увидела бешеные глаза Джанкарло и скорбно нахмуренные брови отца. Король проследил за ее взглядом и насмешливо поднял бровь, показывая, что прекрасно видит — отступать Виоле некуда. — Что ж, Ваше Величество, вижу, я не ошиблась, предположив в вас полное отсутствие благородства. Можете выдать меня замуж хоть за колченогого нищего, я все равно не устану возносить хвалу Пресвятой Деве за то, что моим супругом будете не вы, — сверкнула Виола глазами. — Герцог, сопроводите дочь к алтарю, — свирепо сказал король, шагнув по ступеням вниз, в направлении собора. — Повелеваю: горшечник Гвидо и его жена навсегда изгоняются из Милана, — громко объявил король по окончании церемонии венчания. — А теперь, жена горшечника, снимите драгоценности и смените платье на более подобающее вашему сословию. Придворные дамы сделали шаг к Виоле, чтобы помочь ей снять украшения, но король жестом остановил их, заметив: — У жен нищих горшечников нет слуг. — Могу я пожитки свои собрать? — угрюмо осведомился новобрачный. — О, у вашего супруга, оказывается, есть имущество, — усмехнулся король, обращаясь к Виоле, срывавшей с пальцев перстни. — В таком случае, думаю, вы не сильно огорчитесь, узнав, что приданое, которое герцог дает за дочерью, я истрачу на возмещение расходов, понесенных при покупке разрешения устроить этот брак. А в качестве подарка молодоженам, повелеваю страже отвезти вас на какой-нибудь телеге за пределы Милана. Отправляйся за пожитками, — сказал король горшечнику. — Жена твоя тем временем переоденется в подходящее для нее платье.