Вице-капитан

Джинпачи привык нянчиться с командой. Это не так просто, забот хватает, но кто, если не он? Должность вице-капитана обязывает. А ещё сестра нередко говорила, что Джинпачи гипер-ответственный, и что это ему нужно было родиться старшим: тогда ей не пришлось бы возиться с рёканом, и вообще, раз у тебя всё получается: и порядок блюсти, и клиентов обхаживать, — будь полезным и не отлынивай. Джинпачи вовсе не отлынивает, хотя академия Хаконе мало похожа на семейный рёкан: команда всегда под его неусыпным присмотром, любая кёику-мама могла бы позавидовать. Джинпачи нравится составлять индивидуальные тренировочные программы и совсем не нравится то, как холимая и лелеемая команда питается, почти сводя на нет все его попытки поддерживать всех и каждого в наилучшей форме. Дай Хаято волю — он бы жил на одних только энергетических батончиках и пирожных! Углеводы — это, конечно, замечательно, но не целый торт в один присест, это же калорийная бомба, не говоря уже о сахарах, кто будет думать о здоровье?! Джинпачи явно задаёт вопросы в пустоту. С таким же успехом можно было бы пытаться убедить Усакичи разнообразить рацион постной телятиной. Хаято улыбается и кивает, а затем протягивает Джинпачи непонятно откуда появившийся шоколадно-банановый батончик, и Джинпачи в расстроенных чувствах уходит заедать печаль салатом. Батончик, правда, забирает — Хаято сегодня уже шесть съел, лучше не оставлять. Он, кстати, всю команду подкармливает: мало того, что себе желудок портит, так ещё и остальных с пути истинного сбивает. Фуку недалеко ушёл — всякий раз, когда они выбираются в ближайшее кафе, неизменно налегает на яблочный пирог. И ладно бы, если бы просто на десерт, так ведь вместо нормальной еды же! Джинпачи чувствует, как седеет всякий раз, когда его советами пренебрегают. Изумида постоянно сидит на «сушке» и протеине, и Джинпачи уже сорвал голос до куриного хрипа, пытаясь доказать, что это вредно для здоровья. Изумида не верит: у него свои теории, и ничто, кроме гастрита, который — Джинпачи в этом уверен — не за горами, его не переубедит. О Манами и говорить не приходится, но он живёт с матерью, есть кому следить за его образом жизни. Это Джинпачи так себя успокаивает, на самом деле. Никто там не следит, конечно же, Манами сам говорил, что мать допоздна на работе, он потому и остаётся в школе после занятий и тренировок, ходит хвостиком за старшими — чаще всего за Аракитой или самим Джинпачи, хотя в последнее время и второгодкам от него спасения не стало — и пытается скрасить скуку. Но все они, разумеется, не идут ни в какое сравнение с главным кошмаром, который портит Джинпачи нервы уже почти три года. Сладости и протеин не идут ни в какое сравнение с литрами газировки и бесконечным фастфудом: от одной только мысли обо всей этой выжаренной в безумном количестве масла канцерогенной дряни Джинпачи седеет с утроенной силой и всерьёз опасается облысеть. Между прочем, стресс для здоровья даже губительнее, чем этот самый фастфуд, но ведь никого не заботит здоровье Джинпачи, только он обо всех печётся. Дал же бог сокомандников, сплошной вред… А ещё все они — ладно, почти все — старательно отлынивают от поддержания чистоты в клубной комнате. В команде, между прочим, пятьдесят человек, почти всех Джинпачи благополучно построил и расписал по дням, никто не кочевряжится, и только основной состав филонит с завидной ответственностью. Одного только Изумиду не разлучишь со шваброй, но он вполне может покалечить близстоящих, излишне рьяно размахивая выданным ему орудием борьбы с грязью. В итоге работы только прибавляется. Остальные… Да что говорить, слёзы одни. Тому лень, у этого времени нет, тут забыл, здесь забил… А ведь это их общая клубная комната, и это их общая ответственность и обязанность — поддерживать в ней чистоту. Джинпачи чувствует себя многодетной матерью, пытающейся призвать непослушных отпрысков к порядку, но достучаться до их совести не получается. Даже Фуку — казалось бы, капитан, должен быть ответственным! — всякий раз чудесным образом растворяется в воздухе, стоит только заикнуться об уборке. Не иначе как у Кинджо обучился этим трюкам. Но хуже всего, конечно… — Чудик, что ли? — зевает развалившийся на лавке Аракита. — Да наверняка попросту свинтил, или на крыше кемарит, как обычно… — Он пренебрегает своими прямыми обязанностями! — Да чего ты паришься, — фыркает Аракита. Ему легко говорить, сегодня не его очередь наводить порядок, а Манами опять опаздывает! Наверняка ведь пришёл от нечего делать, просто посмотреть, как другие работают. — Мамаша, ей-богу. — Молчал бы, папаша, — огрызается Джинпачи, с трудом подавляя желание огреть нахала тряпкой, а лучше — сразу ведром. — Между прочим, к тебе он липнет не меньше, вот пошёл бы и нашёл! — Да ну, делать мне нечего… Курода, мелочь к тебе тоже липнет, поищешь? — Извини, не раньше, чем закончу с уборкой, — мотает головой Курода. Он очень беспроблемный, не в последнюю очередь и из-за того, что перед ним уже маячит должность вице-капитана: из солидарности не доставляет лишних хлопот. Потому Джинпачи и ставит его дежурства в один день с собственными. И Манами в те же дни записывает — потому что в одиночку вынести его причуды просто невозможно. Если он вообще появляется. Если… — Не отвлекай от работы единственного человека, от которого у меня голова не болит, — возмущается Джинпачи, метёлкой для смахивания пыли сгоняя Аракиту с лавки. — Найди Манами и за ухо притащи сюда! Бегом! — Да-да, понял, жёнушка… — Аракита нехотя поднимается на ноги, ерошит волосы на затылке и всем своим видом выражает недовольство. — Блин, Курода, никогда не женись, достанется такой вот подарочек — взвоешь. Чисто по-дружески советую. Да-да, уже пошёл, не пили… — Прокомментируешь — покалечу, — мрачно предупреждает Джинпачи, провожая ссутулившегося Аракиту тяжёлым взглядом. Курода на всякий случай закрывается метлой. — Не надо меня калечить, пожалуйста. Послезавтра гонка. — То-то же. Приведённый несколько минут спустя Манами, конечно же, получает выговор и швабру, а Джинпачи ещё почти целый час кипит и дымится, зато в такой атмосфере уборка идёт куда более продуктивно, чем обычно. Выгоняя поселившегося под потолком паука, Джинпачи даже начинает мурлыкать въевшуюся в мозг попсовую песенку, вполуха слушая, как Курода распекает Манами за безответственность и «имитацию деятельности». Очень доходчиво и по делу распекает, отмечает про себя Джинпачи, продолжая насвистывать незамысловатую мелодию. Для вице-капитана это более чем полезный навык. Удивительно, кстати, что эти двое нашли общий язык. После отборочной гонки-то… Понятное дело, что даже внутри команды всегда царит жёсткая конкуренция, но Курода на первых порах так искрил, что Джинпачи беспокоился, как бы Манами в преддверии Интерхая не заболел каким-нибудь переломом. Небезосновательно беспокоился, если по совести: Курода только на первый взгляд мирный, а на деле — как селитра, пока спичку не поднесут. Аракита его, конечно, приструнил, и заметно, но как минимум десятку не шибко дисциплинированных первогодок Джинпачи сильно не завидовал. Впрочем, один из этих первогодок явно решил выработать иммунитет и нарывался на разносы уже сейчас. Разносы дельные, но вполне дружелюбные, это по интонациям понятно. Значит, можно надеяться, что Манами хотя бы не загрызут. Разве что немножко покусают. Вербально, разумеется. — Слушай, ты долго ещё? — прерывает размышления резкий голос Аракиты. Джинпачи поправляет косынку и озадаченно хмурит брови. — Минут пятнадцать, а что? — Нет, ну ты издеваешься… Сам же просил составить компанию в этот… как его… короче, тебе что-то в торговом центре понадобилось, помнишь? Джинпачи становится неловко. Действительно, просил. И благополучно затуркался и забыл. Вообще-то он очень не любит заставлять себя ждать… — Тодо-семпай, мы закончим, — подаёт голос Курода. — Манами, отжимай тряпку, бестолочь!.. Можешь идти, не проблема. Манами, стоять! Не ты! — Спасибо, буду должен, — улыбается Джинпачи, перевешивая свой фартук на замешкавшегося Манами. — А ты не раздражай старших, понял? Аракита, не дымись, уже иду! В торговый центр действительно надо заглянуть, в субботу у сестры День рождения, без подарка никак… Выходные в родном рёкане — звучит очень даже неплохо. Можно будет отдохнуть душой и телом от дражайшей се… в смысле, команды. Разумеется, команды. Это он просто заработался, вот мысли и путаются… Джинпачи привык нянчиться с командой. Это не так просто, забот хватает, но кто, если не он? Должность вице-капитана обязывает. Нервы, конечно, не железные, и восстанавливаются медленно, и вообще, сил на всех не напасёшься, но ведь свои в доску, как их оставишь. А оставить придётся, и довольно скоро: третьегодки уходят из команды в декабре, свои обязанности передают ещё раньше, так что не за горами уже и официальное прощание. Впрочем… — О чём задумался? — Аракита шмыгает носом и зябко ёжится — он не из мерзляков, но терпеть не может промозглую осеннюю сырость. — О делах семейных, — фыркает в ответ Джинпачи, с трудом сдерживая улыбку. …Впрочем, команда остаётся в надёжных руках.