Кармин

Наруко страдал. Страдал громко, старательно и очень убедительно, и не сказать, что для страданий у него не было причин. Хаджиме молча сочувствовал, второгодки не очень молча сокрушались, первогодки… Первогодки. — Да ладно, семпай, наверняка всё не так плохо, — хохотнул Кабураги и от души хлопнул Наруко по плечу… после чего был вынужден спасаться бегством за спину Хаджиме и принудительно ознакомлен с почётнейшими представителями изощрённого кансайского мата. Некоторых слов Хаджиме не знал и внёс в мысленный блокнотик. Не далее чем сегодня днём, на тренировке, Наруко ухитрился обгореть, причём обгореть основательно, до румяной корочки и характерного запаха бекона. Хаджиме мысленно подрисовал временно сменившему цветовую гамму второгодке веточку петрушки, помотал головой и сменил петрушку на овощную подушку. Да, так смотрелось куда лучше. Наверное, пора было выдвигаться в направлении кафетерия. Хаджиме потёр вознамерившийся заурчать живот. — Кажется, запахло жаренным, — поделился наблюдением Джунта. Кто-то громоподобно хрюкнул — не исключено, что Сугимото-младший. Следом немедленно что-то затрещало — не исключено, что скамейка, на которой он сидел. Хаджиме предупреждающе дёрнул Джунту за рукав — калечить скамейку не хотелось, и так последняя осталась. — Всё потому, что кто-то так спешил, что забыл солнцезащитный крем, — прокомментировал Имаизуми. Он был обстоятельнее прабабушки Хаджиме, которая в последнее время завела моду, выходя в магазин, составлять завещание. Бабушку это нервировало и пугало, но прабабушка была непреклонна: в жизни всякое может случиться, говорила она, и нужно быть во всеоружии. — Всё потому, что кто-то слишком много трындит, — огрызнулся Наруко. Похоже, он решил сделать небольшую передышку в страданиях — скорее всего, от стенаний пересохло в горле. Бдительный Онода немедленно подал бутылку «Покари». — Спасибо, ага… Лучше б подбодрил, а то толку от тебя! — Зато теперь ты ярко-красный с ног до головы, — Имаизуми философски пожал плечами. Хаджиме снова убедился в его обстоятельности: ответ был заготовлен практически на всё. Впрочем, с «ярко-красным» Хаджиме был не согласен. Скорее, малиновый. Или даже алый. Или нет, кармин, точно кармин. — Можно сказать, единое целое с байком. Наруко уныло покосился на свой верный «Пинарелло». Тут даже не поспоришь, сочетаться должно было неплохо… С другой стороны, перебил сам себя Хаджиме, слишком много красного — нарушится цветовая композиция. С третьей стороны… — Я не понял, меня вообще кто-нибудь пожалеет? — не выдержал Наруко. В порыве возмущения он слишком сильно дёрнулся и взвыл обиженным тюленем. Хаджиме молча протянул ему бутылку лосьона после солнца. Оставалось только надеяться, что до ближайшего спринтерского турнира Наруко успеет сменить кожу.