На сантиметр ближе.

Я всё время теряюсь ㅤ ㅤㅤ ㅤㅤ ㅤВ своих мыслях, в своем разуме ㅤ ㅤㅤ ㅤ ㅤㅤ ㅤㅤТы проникаешь как свет ㅤ ㅤㅤ ㅤㅤ ㅤВ темноту, позволь мне увидеть. ㅤ ㅤㅤ ㅤㅤㅤ ㅤㅤ ㅤㅤㅤ ㅤㅤ- [ Robot Koch — Nitesky. ]

Стайлз не выходил на улицу уже несколько дней. Он лежал на кровати и тупо смотрел в потолок. Происходящее вокруг его не интересовало. Он многое пытался осмыслить и принять как должное. Но у него это не очень хорошо получалось. Он странно чувствовал себя. Голова одурманена как от дорогого крепкого виски и хороших папирос. А тело ломит. Он чувствует себя щенком, которого приласкали, пригладили, а потом выбросили на улицу. Побитого. Раненого. И оставили умирать на холодном мокром асфальте. Но он выжил.… И теперь пытается быть счастливым, как раньше. Он устал. Чертовски. Так хочется вернуться назад и вновь почувствовать себя нужным. Впервые за долгое время Стайлз осознает, что человек очень странное существо. Люди не ценят настоящее. Прошлое для них пыль. Мусор второго сорта. Им нравится смотреть в будущее, с мыслью «А что же еще чертовски охренительного приготовила мне жизнь?!» А знаете — ничего. Жизнь не готовит. Жизнь протекает. Как вода. В пустую, сквозь побитые пальцы. Вот ты стоишь перед человеком, который дорог тебе и хочешь сказать ему, возможно, самые главные слова в твоей жизни. Стоишь и думаешь, а нахрена их говорить сейчас. Ведь впереди столько времени. Впереди столько будущего. Но, знаешь, ты забыл одну вещь, вода утекает не одна, а с людьми. Дорогими людьми. У Стайлза вода, в огромное бездонное море, унесла с собой Дерека. Этого вечного нахмуренного волка с мечтательным взглядом Джеймса Дина. А тут еще эта херня с гребаными Докторами. Да кого они вообще волнуют?! Если был бы здесь он. Но его нет. Есть лишь воспоминания, но они не помогут. Потому что это воспоминания. Мелкие крупицы пыли, оставленные в голове, которые заставляют тебя сходить с ума от того, что ничего нельзя изменить или вернуть. Днем он еще мог не думать о нем, но ночью. Особенно, когда он оставался наедине с собой, он представлял. Воображал об этой глупой идея. Или как это можно было назвать — навязчивой мысли. Он смотрел в потолок, скрестив руки на груди, не шелохнувшись. Ему не хотелось думать об этом, но мысли, будто нарочно лезли в его голову, заставляя его чувствовать себя странно. Стайлз вспоминал, как Дерек первый раз зарычал на него, обжигая ухо своим дыханием, как он первый раз коснулся его спины, от чего Дерек слегка вздрогнул. И всякий раз, когда происходили такие моменты, Стайлз был уверен, что еще секунда и Дерек не выдержит. Что он вот-вот разозлится и накинется на него, словно голодный волк и будет въедаться языком в его рот. Но он выдерживал. Сучий альфа самец. Ему было приятно думать о нем, но в то же время какая-то другая часть заставляла его прекратить. Он пытался бороться с этим, но чувство привязанности не позволяло. Именно. Он привязался как жалкая дворняга к доброму хозяину, подкинувшего ему кусок мяса. Стилински это понимал, но ничего не мог с этим поделать. Он ощущал себя слабаком, не способным справиться с гребаными недочувствами. Иногда, он путает реальность с воспоминаниями. Потому что все это ему кажется таким явным. Таким настоящим. Словно он опускает веки, чтобы проверить сон это или нет. Но, когда он открывает глаза, медленно поворачивая голову, он пытается понять, правда это или ложь то, что Дерек Хейл лежит с ним в одной постели, прикрытый лишь одним одеялом ниже пояса. Правда или ложь то, что он тут, рядом, словно, ни куда и не уезжал, и, правда или ложь то, что он так близко. Так охуительно близко, что от этого просто выносит мозг, заставляя сердце бешено стучать. Его будто разносит на хулиард клеток, от чего мысли превращаются в кашу. Он начинает верить в то, что он и впрямь здесь. Точно он и не пропадал ни куда. Как будто бы это был всего лишь кошмарный сон. И чтобы убедиться, он пальцами щиплет кожу на руке. Старый совет матери от борьбы с кошмарами. Ничего не исчезло. Это реально. Все это правда. И Стайлз тянет свою руку к Дереку, зарываясь пальцами в его волосы, касаясь его спины и триксилиона, повторяя узор на его теле. Он вдыхает его запах. Такой охуительно пьянящий запах трюфеля. Боже, ему так этого не хватало. И он обнимает его, чтобы уснуть вместе с ним. На сантиметр ближе.