Мы слишком долго отрицали, Теперь мы оба устали от попыток: Мы зашли в тупик, и не можем из него выйти. Нечего переживать, Прошлого не воротишь. Ты сказал, и я понял, Думаю, имеем то, что имеем.•
•••
— Скажи, что это, блять, не серьезно, — голос Луи больше уставший, чем раздраженный и злой, и Гарри считает это уже маленькой победой, но, по большей степени, он ошибается. — Луи, — тянет парень на том конце провода, — Пожалуйста, успокойся, не воспринимай это так сер- — Скажи, как я должен это воспринимать? — Томлинсон запускает руку в волосы и медленно перебирает их, — Гарольд, это уже третий раз, когда ты начинаешь с ней общаться, и, клянусь Богом, это не закончится хорошо. — Только не говори, — Гарри морщится, Луи может почувствовать это даже через океан, — Что ты ревнуешь, Луи, пожалуйста. И Луи действительно не хотел — у парня безумно болит голова, он устал, а очередной поход в клуб с друзьями выбил из него все последние силы. Все, что ему бы сейчас хотелось — променять жаркий Лос-Анджелес на дождливый Лондон, оказаться в маленькой квартирке вместе с Гарри и просто спать несколько дней до продолжения их огромного тура, забыв о разговоре, но все это невозможно. Луи устал. Он действительно чертовски устал. — Гарри, — голос парня практически ледяной, - Я, блять, не ревную. Я просто не хочу, чтобы повторилось то дерьмо, потому что, серьезно, ты веришь Сэйдж? Гарри фыркает. — Да я даже не виделся с ней, Луи! — он возмущен, ходит по комнате и нервно щелкает пальцами, и картинка так ясно рисуется в голове Томлинсона, что он тянется за сигаретой, чтобы ее забыть, — Я не понимаю, ты считаешь меня совсем глупым и наивным? Или, — его голос дрожит, и Луи вообще жалеет, что завел этот разговор, но он чувствует потребность защищать своего Гарри всегда и постоянно. — Гарри, конечно я не считаю тебя глупым, — устало вторит Луи, и его веки становятся до безумия тяжелыми, когда он делает первую затяжку. — Нет, считаешь! Тебе не нравятся все мои друзья, боже мой, тебе даже Джефф не нравился, и теперь просто посмотри, как много он и его семья для нас делает! — Луи знает, что это не закончится хорошо, но он действительно слишком хочет спать, чтобы думать об этом. — Гарольд, прекрати приплетать сюда Джеффа. — Я прекращу это, когда ты перестанешь считать меня глупым мальчиком и посмотришь лучше на своих друзей! — Гарри говорит это раньше, чем успевает подумать, но сейчас, во время ссоры, он не жалеет об этом. Не то, чтобы Гарри не нравилась «банда» Луи, как, шутя, он их называл, но в последнее время он был с ними действительно постоянно. К тому же, Гарри был обижен, и это единственный аргумент, который пришел ему в голову. — О, блять, я тебя умоляю, — раздражается Луи, — Ты сам прекрасно знаешь, в каком дерьме мы бы были, если бы не парни, которые прекрасно отвлекают внимание. — Может, тебе вообще не стоит возвращаться к такому глупому мне, а? Оставайся с теми, кто отвлекает внимание от гейских слухов, Луи, в чем проблема? Может- Гарри не договаривает, потому что Луи отвечает — сдержано, спокойно, его голос почти не срывается и не дрожит. Луи пугает сам себя. — Знаешь, может быть ты и прав. Повисает тишина. Гарри не ожидал такого — Луи тем более, но слова произнесены, и Луи не волшебник, чтобы повернуть время вспять. Луи устал. — О. Томлинсон может почувствовать, как лицо Гарри вытягивается. Это «О» гулким стуком отдается в его сердце. — Я, знаешь, — Луи сглатывает, выбрасывая сигарету, - Тур. В любом случае вернусь в Лондон уже завтра. Гарри молчит почти минуту, и Луи уже собирается сказать хоть что-нибудь, когда голос Гарри накрывает его словно снежным комом. — Отели Лондона не так уж и плохи, — и Луи не знает, разбивается ли его сердце сейчас, или когда он произносит: — Да. Я знаю. Собирался остановится там, так будет намного лучше. — Намного, — говорит Гарри, прежде чем положить трубку. Тогда все начинается. Или заканчивается. Но Луи засыпает, ближайшим рейсом летит в Лондон и даже не думает, когда называет Альберто адрес отеля. Он не получает от Гарри ни одного сообщения. Сам он не пишет парню тоже.•••
Лиам, по правде говоря, учится с этим справляться. Прошло несколько недель с того момента, как Зейн покинул группу, и его сердце не может склеиться из маленьких кусочков обратно — конечно, они не были чем-то большим, чем просто друзья. Верно? Лиам говорит себе это так часто, но Зейн ушел, и Лиаму кажется, что он единственный человек, который не знает причину его ухода. Перри и свадьба? Вселенский бред, каждому второму известно, что это не больше, чем пиар — One Direction никогда не отличались оригинальностью в подборе девушек. И вот, у Лиама она есть тоже, но ему повезло намного больше. Лиам фыркает, поражаясь тому, как гей-слухи вынуждают пиар-агентов предпринимать такие глупые решения. Софи — прекрасная девушка, он не может поверить, что ему повезло иметь такого друга, который притворяется его второй половинкой, и нахождение с ней рядом действительно помогает, в каком-то смысле, но он не видел Зейна катастрофически огромное количество времени, а тур скоро начнется. И Зейна не будет рядом. Он поверить не может, что игра в Зейна-разбитое-сердце приняла такие масштабы. Но вот теперь они больше не группа из пяти человек, они — квартет, и это даже звучит глупо. Он старается звонить Зейну как только у него есть свободная минутка, и создается впечатление, что Зейн даже спит в обнимку со своим телефоном, но сейчас идет уже третий день, и Зейн не отвечает. Он боится представить, что могло произойти, пытается дозвониться до Луи, но тот успешно игнорирует друга, Гарри делает тоже самое, и Лиам действительно рад за них, но блять. Единственным, кто отвечает на его звонок с первого раза — Найл, но он такой счастливый, наверняка в своей кепке и с клюшкой для гольфа, так что он лишь посмеивается и говорит не опаздывать на репетицию. Ладно. Возможно, Зейну нужно немного отдохнуть. Его отдых заключается в трех бутылках, травкой, откуда-то с другого конца света, и Луи, лежащим на его диване. — Мы можем уехать в Мексику сейчас, чтобы купить свежую травку? Погоди, травка имеет срок годности? — Луи переворачивается на живот и стонет, когда ударяется головой о подлокотник дивана. — Томлинсон, ты лежишь на моем диване уже третий день и несешь какое-то дерьмо. — Чем это отличается от нашего обычного времяпровождения? — Тем, что твой муж не звонит мне каждые тридцать минут, спрашивая, когда тебя забрать и в порядке ли ты. Луи вздыхает и вытягивается, лениво смотря на своего друга. — Не пойти ли тебе к своей «невесте», дорогой? — Луи корчит рожицу, выделяя голосом слово «невеста», и подушка летит ему в лицо. Малик встает с кресла, убирая весь мусор и отмалчивается, даже когда Луи кидает ему подушку в ответ. Все отвратительно. Его телефон звонит еще раз, и он дергается, стараясь опередить Луи, но маленький засранец всегда был проворнее его — телефон оказывается в руках Томлинсона, гулкое «О» слетает с его губ, когда он видит дурацкое фото Пейна. Зейн вырывает телефон из рук своего друга, яростно нажимая на красную кнопку. — Так ты не ответишь? — Малик качает головой, капитулируясь на кухню. — Ты, блять, не сможешь игнорировать его вечно? Ты же знаешь? — Луи следует по пятам, и Зейн начинает жалеть, что вообще разрешил ему спать на диване. — Я могу попытаться, — вздыхает Зейн. И, да. Луи больно. Правда в том, что он любит Зейна, он — его самый лучший друг, и это состояние депрессии продолжается уже около шести месяцев. Не то, чтобы он считал, но у Лиама и Зейна что-то случилось. Это даже смешно — у Лиама и Зейна *что-то* случилось еще в 2011, когда Луи застал их целующимися в какой-то подсобке, а потом сверлил их взглядом в течении всего месяца, но это было другое. Это было не «Луи-и-Гарри» (и Луи притворяется, что ему не больно об этом думать). Это было «Лиам-и-Зейн». И у Лиама была девушка. И Лиам был натуралом. И они были лучшими друзьями. Это никогда не было простым — даже если Лиам расстался с Даниель и для него нашли Софи —, но парни решили не вмешиваться, после крупной ссоры еще в 2013. Что касается Луи — он считал их парой, да, много дерьма, с которым им нужно разобраться, но он всегда прикусывал язык — это не его дело, и Лиам с Зейном не глупые мальчики, хотя сейчас он в этом сомневается. — Нет, ты не можешь, — он морщится, но помогает другу выкидывать мусор, — Ты ушел из группы из-за него. Зейн фыркает. — Томлинсон, завали, — недовольно тянет Зейн, — Мы оба знаем, что я ушел по прихоти пиар-агентов, и Лиам тут не причем, — Луи хочется съязвить, потому что голос парня ломается на его имени. Вообще-то, это не так, думает Зейн. Луи и остальные ребята не знают, что на самом деле уйти должен был Гарри, но это бы повлекло за собой третью мировую в лице Луи. И не то, чтобы Луи был рад уходу Зейна, нет, конечно, но Зейн сам сказал, что отдых ему действительно необходим, да и он должен был вернуться к началу нового тура. За это время его мозги встанут на место, и, возможно, он прекратит избегать Лиама. Зейн действительно не понимает, когда все успело так измениться. — Я просто, — Луи вздыхает и запрыгивает на кухонный стол, скрещивая ноги. Зейн хочет его убить, — Волнуюсь за тебя, ладно? Ладно. Зейн хочет его ударить, не убить. — Давай без этих твоих штучек, Томлинсон, — смеется Зейн, — Я в порядке. — Я так не думаю, Малик. Я твой гребанный лучший друг. Что у вас случилось, черт возьми? — Зейн вздыхает. Луи никогда не отвяжется от него. — Он сказал то, что я не хотел услышать, ладно? Но все дерьмо в том, что это было ожидаемо. Мы «лучшие друзья», и, ладно, я бы понял это два года назад, я бы понял, правда, Луи. Но он назвал меня своим лучшим другом, и я не могу, блять, — Зейн потирает переносицу, и Луи не должен, но он прижимает Зейна к себе, — И все это дерьмо с туром, когда ты не можешь понять, сколько сейчас времени, в какой ты стране, и…Я просто устал. Я не хочу всего этого. Луи молчит, он понимает Зейна, он чертовски сильно его понимает, но сказать сейчас что-то для него — как прыгнуть выше своей головы. Телефон звонит еще раз, Зейн резко вытирает наступившие слезы, и хватает телефон, яростно собираясь сбросить, но видит «Гарольд Томлинсон», и мешкается. Луи смотрит на него с непониманием, но Зейн отворачивается и принимает звонок. — Да, Гарри? — Луи спрыгивает со стола. - Даа, — тянет он и смотрит на Луи так, словно разгадал тайну Бермудского треугольника. — Я выставлю его из дома, и он вернется, Гарри, не переживай, — спокойно говорит Малик, и Луи пинает его по ноге. — Какого хрена ты говоришь? — Луи зол, но сам не понимает почему. Он скучает по Гарри сильнее, чем можно представить, прошло четыре дня с их телефонного разговора, и это действительно долго для них. — Какого хрена ты делаешь? — передразнивает его Зейн, — Иди к своему мужу, пожалуйста, и не проеби это, ты даже не представляешь, насколько ты счастливчик. И, вау. Ладно. Это тот момент, когда Зейн будет лежать на диване и строить из себя королеву драмы, думая о смысле жизни, и его нужно оставить. Зейн любит одиночество, пожалуй, больше хорошей выпивки и Луи. Так что Томлинсон даже не сарказничает, когда показывает фак и звонит охране. Луи не едет к Гарри. Он по-прежнему ему не звонит.•••
Лиам — не Зейн, но у него есть еда и чистая квартира. А еще, Лиам не будет выгонять его, чтобы побыть в своей депрессии и порассуждать о тяжестях бытия, так что Луи заваливается к нему в дом, растягивается на ковре в гостиной и просит бургеров из Макдака. В общем, две недели до тура по Америке — Луи отдыхает, и никто не может ему запретить. Лиам действительно не Зейн, и в этом есть свои преимущества, но, когда Лиам начинает приставать к нему со своими расспросами, Томлинсон начинает задумываться о том, что надо было позвонить Найлу. — Вы поругались? — голос Лиама его раздражает. Всегда, всегда звони Найлу. — Нет, — Луи вздыхает, — Это просто…то, что есть? — О, прошу тебя, давай без этого дерьма, — Луи смеется в ладошку, — Все так серьезно? В последнее время ты выглядишь слишком убитым, Лу, — Лиам переживает. Луи до безумия сильно любит этого человека, Пейн, черт возьми, самый понимающий и великолепный на всем белом свете, но он такой глупый. Возможно, Зейн влияет на него так, возможно, Лиам просто действительно абсолютно настоящий идиот. — Лучше скажи, — Луи вздыхает, потому что подобный разговор никогда не заканчивался хорошо, — Что происходит у вас? — О чем ты говоришь? — Лиам поднимается с дивана и пытается чем-то занять свои руки. — Ты мне скажи, Ли. Это длится третий год, и, я уже перестал пытаться помочь вам, но мне действительно больно на это смотреть. Это как гребанное ток-шоу, которые Найл так любит, — Томлинсон видит, как Лиам морщится и отворачивается. — Это тяжело, — наконец, выдыхает он, — Я дорожу им, ты знаешь, как сильно я им дорожу. И, да, Луи знает. Луи действительно знает. Он продолжает молчать. — Я думал предложить ему это, — наконец, продолжает Лиам, — Отношения. Настоящие отношения, такие, когда справляешь Рождество с его семьей, и я почти сделал это, правда, сделал, но… Лиам резко разворачивается и смотрит на Луи. — Я не могу, ты доволен? — Ты внушаешь себе, что не можешь, Лиам, — Луи кажется, что он сходит с ума — он слышал подобные слова от Лиама каждый год. В последнее время между ним и Зейном все стало более-менее понятно, они не стеснялись насмешек и шуток со стороны парней, могли целоваться у них на глазах и игнорировали все подставы Найла, а это, действительно, дорогого стоит. Но все разрушилось так быстро, что у Луи голова идет кругом. Это, в последнее время, описывает его жизнь. — Ты любишь его, он любит тебя, все знают это уже три гребанных года, но вы словно продолжаете придумывать себе проблемы, хотя можете просто наслаждаться! Не скрываться, потому что для всех вы — просто лучшие друзья, и я… — Знаешь что, Луи? Иди нахуй! Хорошо. Луи понял — Лиам действительно зол, и этот разговор опять превращается в огромную ссору. Какая неожиданность. — Тебе легко говорить — вся твоя семья всегда готова была тебя принять, они не гомофобы, как половина моих родственников! Что уж говорить о Зейне, о том, что нас связывают вымышленные отношения, ты ведь уже забыл, как это, да? Вспомни времена, когда ты скрывал Гарри от своих сестер, — Луи ежится, — Иногда мне кажется, что ты думаешь только о себе, честно говоря. Луи хочет возразить, он соскакивает на ноги и смотрит на Лиама непроницаемым взглядом, но неожиданно Лиам выдает: — Ты, блять, действительно думал, что я не узнаю? — Что? — вместо колких комментариев выдавливает Луи. — О том, что «уйти» из группы должен был Гарри. Как хорошо ты это спланировал, да? — Луи действительно в шоке. Он не понимает, о чем говорит Пейн, и мысли в его голове смешиваются. — Что ты, черт возьми, несешь? Лиам молчит, и, когда информация начинает поступать в мозг Луи, он все, наконец, понимает. Все недоговорки Зейна, его странное поведение, его «желание» уйти из группы — все встает на свои места. — Ты сейчас действительно просто ищешь себе оправдания? — голос Луи железный и саркастичный, — Браво, Лиам. Браво, — он усмехается, — Вытащи голову из своей задницы и пойми, наконец, что самая важная причина его ухода — гребанный Лиам Пейн. Хорошо, это рекорд, на самом деле, думает Луи, когда захлопывает дверь в квартире Лиама. Он не уходил отсюда так быстро еще никогда. Он звонит Зейну, чтобы поговорить о Гарри и обо всей этой дерьмовой ситуации, но тот сбрасывает, и Луи после двух попыток понимает, что это бесполезно. Он хочет позвонить Найлу, когда его взгляд задерживается на заставке и… Это больно. Что-то словно ударяет его в грудь, сжимает легкие, желудок и какие там еще есть органы? Это так чертовски глупо, в конце концов. Луи вызывает такси и едет домой. Гарри всегда является для него домом. Он, как всегда, достает ключи, медленно открывает дверь и стаскивает ботинки, скидывает куртку и босыми ногами шлепает на кухню. Гарри слышал, как он пришел, но даже не оборачивается. Его спина напряжена, он делает что-то глупым венчиком, а на сковородке что-то шипит — все это так по-домашнему, что у Луи сердце учащает ритм. — Привет, — он облокачивается на дверной проем, — Вкусно пахнет. — Ужин для друзей, — Гарри машет лопаткой, по-прежнему не оборачиваясь. — Я могу присоединиться? — Луи понимает, что это глупо, но все его тело будто кричит: «посмотри на меня, посмотри на меня, посмотри на меня». — Конечно, — Гарри пожимает плечами, — Если хочешь. Ты их не знаешь, — Луи уже хочет задать вопрос, но Гарри оборачивается. Его глаза красные, словно он не спал несколько ночей, и Луи становится больно. Гарри смотрит на него несколько секунд, а потом быстро отворачивается, и, ладно. Луи больше не может это терпеть. Он подходит к парню и прижимается к его спине. Гарри расслабляется лишь на секундочку, а потом снова собирается и продолжает делать то, что делал раньше. Они стоят так несколько минут, прежде чем Луи молча отстраняется и идет в душ. Он больше не может это выносить. Душ превращает его в человека, он натягивает свободную футболку и джинсы, а когда возвращается на кухню, то видит несколько парней и девушек. Гарри не врал — Луи видел их впервые. Три молодых парня, весело что-то обсуждающих, две девушки и Гарри в центре всего. Ладно, Луи это действительно не нравится. — Привет, — его голос слегка хриплый, и немного сонный, и Луи кажется, что он видит, как Гарри смотрит на него с нежностью. Веселые голоса окутывают его. — О, привет! Здравствуй, — все улыбчивые и счастливые, Луи даже завидует их хорошему настроению. Он натягивает улыбку и показывает ее в ответ, здороваясь. Высокий блондин — Алекс, как выясняется позже — пожимает руку и проговаривает: — Я не думал, что твой коллега к нам присоединится. И, да. Это звучит странно. Даже больше, чем странно, и хоть Луи знает, что о близких отношениях между ними знают только несколько друзей, но сейчас это…неприятно. Луи, кажется, сходит с ума. Он молча сидит за столом, наблюдая за тем, как все разговаривают о чем-то несущественном, продолжают веселиться, и Гарри так комфортно в этой компании. И Луи, черт возьми, видит их впервые. Так что он ссылается на плохое самочувствие и пытается поймать взгляд Гарри, но тот не смотрит. И Луи просто уходит, поднимается на второй этаж и думает трижды, прежде чем зайти в их спальню с Гарри, а не в гостевую. Зарывается в подушки, и вся усталость словно накрывает его с головой — Луи засыпает через пару минут и, честно говоря, он понятия не имеет, когда все успело так поменяться. Громкий звонок заставляет Луи подскочить на кровати и оглядеться по сторонам. Ничего не поменялось, он все еще в их спальне, но голоса снизу не раздаются, слышится звук посудомоечной машины, и Гарри шуршит чем-то внизу. Хорошо, в конце концов, им нужно это обсудить. Он спускается вниз, кутаясь в свитер, потому что погода в Лондоне оставляет желать лучшего. Гарри стоит спиной к нему и протирает мокрые тарелки. — Гарри, ты в порядке? — младший парень подскакивает и смотрит на Луи потерянным взглядом. — Я…- голос хриплый и, Луи может поспорить, уставший, — Не знал, что ты проснулся. Напряжение между ними можно измерять в вольтах, и руки Луи предательски дергаются, когда Гарри вытирает последнюю тарелку и оборачивается. В одну секунду все кажется тут чужим - и, о боже, как это глупо, это его дом, он купил его вместе с Гарри, когда ему только исполнилось девятнадцать, и кажется, что все это было в другой жизни. Но, да. Тут все кажется чужим, они живут тут лишь во время перерывов, и Луи внимания не обращал на то, как все в этом месте поменялось — их фотографий в рамочках нет уже давно, глупые рисунки на холодильнике уже давно украшают мусорные баки Лос-Анджелеса, а кассеты с их любимыми фильмами задвинуты в дальний ящик. Ничто в этом месте не говорит о Луи-и-Гарри. Тут есть, конечно, кусочки Луи — фигурка человека паука, пара комиксов Марвел и старый синтезатор, кусочки Гарри — свечи, книга по занятии йогой и горшок с цветком, но ничего о Луи-и-Гарри. Это кажется Луи смешным до тех пор, пока руки Гарри не начинают дрожать, и он стучит костяшками по столешнице, а потом оборачивается. Его глаза слегка красные, и он вот-вот заплачет, и Луи готов забыть все на свете, лишь бы обнять его, но Гарри набирает воздух в легкие и произносит: — Я не хочу отношений. С тобой. Я, — его голос дрожит, — Я больше не хочу отношений с тобой, Луи. Луи замирает, и что-то словно прокалывает его легкие, нет, не сердце, потому что оно, кажется, перестает функционировать. Он смотрит на Гарри, который отвечает взглядом в глаза, и там нет…ничего, на самом деле. Луи не видит ни жалости, ни боли, ни отчаяния. Луи видит разочарование и безразличие. Он хватается за спинку дивана, но Гарри не замечает. — Ты скажешь что-нибудь? — в голосе нет надежды, нет чувств, нет ничего. Луи становится ничем. И должен ли он что-то сказать? Я хотел провести с тобой всю жизнь, я хотел купить огромный дом с садом, где могли бы играть все наши дети, и их было бы так много, что я смог создать свою собственную футбольную команду. Я хотел набить татуировку твоего имени чуть ниже сердца, я хотел держать тебя за руку, когда мы бы шли по ковровой дорожке, я хотел возить тебя на романтичные свидания в Париж, и готовить завтраки, да, я не умею готовить завтраки, но я бы готовил их для тебя, я уже нашел видеоуроки того, как правильно делать смузи, и…Ты меня не любишь. — Лу-и? — Гарри слегка заикается, или Луи просто кажется. Он чувствует, что ноги его совершенно не держат, а его лицо наверняка белее муки, и все, что он выдавливает: — У тебя кто-то появился? — это действует на Гарри совсем не так, как Луи ожидал — кудрявый качает головой в неверии. — Я говорю, что хочу оставить тебя, но это все, что тебя волнует, — Гарри продолжает смотреть на парня, и все, что он хочет — обнять его и никогда не отпускать, потому что Луи — его все. Луи — его веревка, его компас, его кинжал, и все, что есть у Гарри без него — дыра в груди и глупые рисунки на коже. — Да, — говорит вместо этого Гарри, - Да, у меня кое-кто появился. Луи чувствует удар. Не то по щеке, не то по сердцу, и это вовсе не шутки, про то, что воздух в легких заканчивается. Луи не может сделать ничего. — Кто он? — Луи, я- — Кто он, Гарри? Луи не плачет, и он выглядит холодным, а его скулы слишком острыми, такими, что можно порезаться, если протянуть руку, и Гарри не хочет ничего кроме этого, но правда в том, что он устал. Он устал от недоверия, он устал от рутины, он устал от чувства незащищенности. Он не хочет всего этого, Луи — волна непостоянства с желанием вечно держаться на вершине в шумном городе типа LA, а Гарри хочет отдать все на свете, чтобы вернуться в Холмс Чапел. Гарри хочет того, кто будет держать его за руку, и если эти желания были такими давними и уже прошли после осознания и взросления, то прошло пять лет. И Луи сказал, что не готов к этому после того, как они перейдут к другому менеджеру. Луи не готов, а Гарри купил дом с садом. В этом была вся гребанная проблема. — Друг Ника, и ты не знаешь его. Он хороший, да, славный, — Луи ничего не чувствует. Он уже ничего не чувствует, и все, что он понимает — ему нашли замену. Ему всегда находили замену, и любовь всей его жизни сделала точно так же. Он не знает, когда выходит из дома, и не слышит ничего из того, что говорит ему Гарри, Луи лишь кладет мобильный телефон себе в карман и заказывает такси, первым делом летя в аэропорт и покупает первые билеты на самый ближайший рейс, как оказывается, до Вашингтона. Луи отключает телефон. Гарри, впрочем, не звонит ему. Это был обычной вечер пятницы, и Гарри уходит. Он вытирает глаза, потому что они не перестают слезиться, и запихивает глупый свитер в чемодан, но он не хочет влезать, так что Гарри со всей силы швыряет его в стену и сползает по ней, охватывая колени руками. Ради Бога, он не знает, что творит. Луи был его дурацкой вселенной, и сейчас все выглядит глупым до абсурда. Он собирает вещи. Он собирает свои вещи, чтобы съехать от Луи из их дома. Если бы кто-то сказал ему об этом два месяца назад, он бы рассмеялся и уткнулся носом в шею Луи, но прямо сейчас он сидит перед порогом, запихивая дурацкий свитер, и он уходит от Луи. Они расстались. Они действительно расстались. Реальность накрывает Гарри волной, и первое, что он хочет сделать — позвонить Луи и попросить его приехать. Но он думает о всей той боли, он думает о ночах, проведённых в одиночестве, потому что «Это для нашего будущего, Г, связи и преимущества, знаешь?», и он вновь вытирает слезы. Так не должно быть. Так не может продолжаться. И Гарри уходит. Он бросает ключи на стол не заботясь о безопасности, закидывает вещи в машину и уезжает в ближайший отель, не забывая выключить своей телефон. Луи, впрочем, не звонит ему.•••
Неделя до тура, и никто не знает, где Луи и Гарри. Найл лишь широко улыбается, когда слушает ворчание своего друга, и складывает ноги на стол: — Прекрати, Пейно, они просто решили отдохнуть, ты видел, насколько им было тяжело? Проблема в том, что Лиам знает. Зейн игнорирует его звонки, а его родители отказываются говорить, где парень, и тот словно испарился. Пару раз он видит его на развороте журнала -тут, да там, в Лос-Анджелесе, и кто-то говорит, что они с Перри купили дом, и Лиам фыркает, игнорируя очередные сплетни. Однако Зейн тоже игнорирует его, и Лиам всей своей душой ощущает, что Луи был прав. Впрочем, Луи и Гарри — не Зейн и Лиам. И настоящие проблемы начинаются во время репетиции перед туром в Америке, Гарри приезжает на стадион с опозданием в пятнадцать минут, он выглядит так, словно простудился, и его щеки красные, Лиам обеспокоенно подскакивает к нему: — Эй, Г, что такое? Акклиматизация? — Найл оказывается рядом через три минуты, и Гарри с непониманием смотрит на парней. — Я был в Лос-Анджелесе все это время, ребята, — Лиам и Найл одновременно замирают, после чего второй неловко откашливается. — Разве ты не был с Луи на отдыхе? — имя Луи режет Гарри по ушам, и он поправляет свой хвостик смотря везде, только не на парней. — Мы с Луи не виделись, — Гарри буквально чувствует, как Лиам напрягается, а Найл в замешательстве смотрит на него. — Вы не виделись две недели? Это- — Мы расстались, — наконец, выдавливает Гарри и смотрит на парней. Лиам видит, каким уставшим кажется парень напротив, и его сердце сжимается. — О. — Не глупи, Г, обычная ссора, — старается Найл, хотя это вызывает у него беспокойство — Луи и Гарри, конечно, ругались. Без ссор никаких отношений, верно? Но две недели — это большой срок, учитывая то, что все их ссоры обычно длятся не больше трех дней. — Мы расстались, хорошо? — еще раз повторяет Гарри, — Я сказал, что не хочу с ним встречаться, и он ушел, а я съехал из нашего дома, так что просто…Мы расстались, ладно? Мы больше друг друга не любим. — Это безумие, — говорит Найл, и Лиам бьет его по руке. Гарри и Луи не любят друг друга? Кто придумал эту дурацкую шутку, потому что иногда блондину казалось, что никто не может любить друг друга сильнее, чем Луи и Гарри любят друг друга, но Гарри качает головой и вдыхает. — Я не хочу, чтобы вы лезли в это. Мы с Луи больше не вместе, и, пожалуйста, просто- Их разговоры прерываются громким звуком колес, и хлопаньем двери, Луи вылезает из машины вместе с Келвином, и они направляются к сцене, проходя мимо ребят. Луи выглядит, честно говоря, не лучше — на его голову натянут капюшон, штаны немного свисают, и синяки на глазах говорят о том, что он спал не больше трех часов за последние два дня, и он просто запрыгивает на сцену и тянется за микрофоном. Ребята стоят внизу, совершенно не зная, чего ожидать, а Гарри теребит браслеты на своей руке, прежде чем начать подниматься и взять свой микрофон тоже, и, в общем-то, у Лиама и Найла нет другого выбора. Что-то подсказывает, что этот тур станет самым тяжелым для них во всех смыслах. Когда Луи прилетел в Вашингтон, первое, что он сделал — снял номер в отеле, заказал виски и выкурил три пачки сигарет, просто он не знал, что должен делать. Луи на самом деле не знает, что ему, блять, нужно делать, потому что у него не осталось ничего без Гарри. Ему не нужно отменять встречи, чтобы провести с ним пару дней, ему не нужно ехать в Икею в три часа ночи, потому что Гарри нужны грибы или вставать в шесть утра для пробежки, ему не нужно звонить Лиаму и договариваться о совместном обеде, ему не надо заказывать билеты для поездки в Донкастер к сестрам, потому что Гарри по ним соскучился, и, о мой Бог. Вся жизнь Луи — череда событий, связанных с Гарри, все его действия начинаются с Гарри и заканчиваются им же, и раньше Луи бы посмеялся и закатил глаза, потому что это — правильно, так и должно быть, и если бы у Луи была возможность, он бы посвятил Гарри всю вселенную, но Гарри его больше не любит. Гарри больше не любит его. Это звучит так странно, и все, что делал Луи, пока перелетал океан — думал о том, как Гарри его разлюбил — как его начинали раздражать все мелочи, которые так раздражали Луи в самом себе - то, что он разбрасывает одежду или оставляет грязную чашку на столе, как он не любит занятия в спортивном зале и позволяет себе есть вредную пищу, от которой Гарри обычно кривится, или то, как Луи курит перед сном, или как он смеется. И причин накапливается так много, потому что Луи с самого х-фактора был очарован и смущен тем, что Гарри выбрал его. Луи любили, Луи уважали, но почти никогда не выбирали. Гарри выбирал его и только его на протяжении всех этих пяти лет, и хорошо. Этот момент настал — потому что Гарри не любит его больше. Жизнь Луи кажется настоящим дерьмом прямо сейчас, и он не имеет понятия, что теперь делать. Луи всегда был компасом для Гарри, но правда в том, что компас не может существовать без корабля, потому что…компас становится ненужным. Он пьет и курит, иногда ест, и это продолжается ровно неделю, прежде чем он звонит маме и успокаивает её, а потом набирает номер Келвина и просит его забрать. Келвин прилетает первым рейсом, отвешивает Луи подзатыльник и отправляет его в холодный душ, специально отключая горячую воду. Луи впервые за все время чувствует, что может дышать. Поэтому, он поет свои партии, и поет действительно хорошо, в то время как Гарри пару раз сбивается, и Лиам показывает педагогу по пению, чтобы он это игнорировал, когда на самом деле никто не может не обращать на это внимание. Гарри лишь неловко улыбается, а внутри него все умирает. Луи выглядит спокойным и сдержанным, и Гарри знает его так долго, что уверен — тот не притворяется и волна боли окутывает его с ног до головы. Он был прав. Все это время он был прав, и Луи нет никакого дела до того, что они расстались. Вот он, поет свои партии так, словно ничего не случилось, и…Луи не любит Гарри. В этом заключается правда. — Хочу назначить встречу, — говорит Луи перед тем, как ребята пойдут к стоянке. Уже послезавтра им нужно быть в Орландо, — С Гифетсом и Ирвингом, — добавляет он, и парни смотрят на него. Луи ощущает взгляд Гарри на своем лице, прежде чем его сердце пропускает удар. — Зачем? — хмурится Найл, — Я думал, что мы выяснили все, что связано со сменой менеджмента и команды, так что- — О, это другой повод, и я бы действительно хотел обсудить все это в официальной обстановке. Если вы можете, верно? Лиам пожимает плечами и кивает, потому что он знает — без Зейна такие встречи проходить не будут и, ладно, Луи все равно. Все, что его волнует — его собственный план и кровать в тур-автобусе, потому что он намерен спать несколько часов подряд. Гарри уезжает первым, он кивает парням и делает вид, что не замечает взгляд охранника, когда Луи не садится с ним в одну машину, как они уезжали всегда. Луи следит за машиной и прежде, чем она скрывается за поворотом, Лиам говорит: — Луи, что это за хуйня? Описание всей жизни Луи в одной фразе, если быть честным. — Мы расстались, — Луи произносит эту фразу в третий раз — мама и Келвин —, но легче не становится. Не станет никогда, думает Луи. — Гарри сказал нам это, но, Луи, — голос Найла спокойный и рассудительный, — Вам нужно поговорить. Поезжай за ни- — Не лезь не в свое дело, Найл, — огрызается Луи, и, оу. Он не хотел ему хамить, честное слово, он даже и права на это не имеет, но слова сказаны, и Найл хмурится. — Ты ведешь себя как дерьмо, Луи, — говорит Лиам. — Гарри сказал, что не хочет отношений со мной и у него есть кое-кто. Другой. Не я, — Луи разворачивается на пятках и сразу же залезает в машину, натягивая капюшон и ожидая Келвина. Он устал. Он хочет спать и никогда в жизни не слышать вопросов про Гарри. Конечно, этого не случается. Мама звонит ему три раза в этот день, и ему с каждым разом все больнее говорить, что нет, он не будет пытаться. Правда в том, что Луи не видит в этом смысла. Гарри влюблен в кого-то другого, в кого-то, кто не Луи. И если это то, чего хочет Гарри, если Луи больше не сделает его счастливым, то Луи его отпускает. Гарри делает тоже самое. Он потирает глаза от усталости, и все, что он видит - Луи, воспоминания проносятся перед его глазами, так что он ничего не может сделать с тем, чтобы не вспоминать все, что связано с Луи — потому что правда в том, что Гарри никогда не любил никого сильнее, и если Луи позвонит и скажет, что он нужен ему, скажет, что со всем справится, скажет… Но Луи не звонит. Вот, как это начинается.•••
В кабинете у Гифетса пахнет мятой, потому что это — его любимый чай, и Луи морщится. Он никогда не любил этот кабинет — именно в этом месте ему представили Элеонор, которая мило улыбнулась, и Гарри в тот вечер разбил рамку с их общей фотографией, после чего долго плакал и спрашивал, почему мир настолько несправедлив и жесток, что не сможет принять любовь двух парней, и Луи прижимал его к себе, после чего написал тот самый твит с глупым словом «навсегда». Хотя, это не глупо, думает Луи. Гарри, так или иначе, навсегда будет в его сердце, даже если не хочет этого. Все кажется таким далеким — Элеонор больше нет, и их «отношения» развалились как карточный домик, а Гарри…Гарри больше его не любит. — Так зачем мы тут? — спрашивает Ирвинг, и Луи собирается с духом. — Я хочу предложить не проводить тур к пятому альбому и объявить об официальном перерыве, или свободном творчестве, как у всех нормальных артистов, — говорит Луи и тишина, которая на него обрушивается, кажется ужасной. — Что? — говорит, наконец, Зейн, — Ты предлагаешь нам распасться? — Нет, я говорю, что нам нужен перерыв, — хмурится Луи. — Одно и тоже, — парирует Найл, а Лиам с Гарри продолжают молчать. — Нет, послушайте, это будет хорошо для нас всех, мы устали, и эти год или два будут временем для свободного творчества и отдыха, ну же, мы говорили об этом все время, — парни продолжают молчать, думая. — Я хочу, чтобы во время этого перерыва мы вернули Зейна, — продолжает Луи, смотря на Ирвинга, — И я хочу, чтобы у Гарри была возможность сделать каминг-аут, — и все вновь замирают, потому что ребятам просто нечего сказать. — С каких пор ты стал тем, кто принимает все решения? — хмурится Лиам, — Мы не обсуждали это. — Да, Лиам, потому что у нас не было времени? Потому что у нас не хватает времени даже на то, чтобы съездить домой на праздники и все из-за отвратительного графика. — О, и денег, — фыркает Гифетс. Луи хочет его ударить. — Этот перерыв станет настоящим отдыхом, — говорит Луи, — Меня не интересует, что думаете вы, — он смотрит на Ричарда, — Вы просто формально тут, на самом деле, но Ирвинг, подумайте об этом, да? У нас будет время на то, чтобы Зейн разорвал эту тупую помолвку, а Лиам порвет с Софией, имидж Гарри как часть ЛГБТ+ будет восстановлен, а Найл поедет в тур с 5SOS, как всегда хотел. Все молчат вновь, и Ирвинг кивает. — И что вы думаете? — Я согласен, — вздыхает Лиам, — Это то, чего я бы хотел. — Да, это то, чего мы бы хотели, — вторит Найл. Зейн сомневается ровно секунду. — Да, — говорит Зейн, а Гарри просто кивает. На следующее утро газеты полны заявления о том, что пятый студийный альбом группы One Direction не будет поддерживаться туром. Никто из парней не говорит этого, но они чувствуют, что никогда все не будет по-прежнему. Луи убеждается в этом, когда Гарри влетает в его номер в день перед концертом, он хлопает дверью, и Луи пугается, опрокидывая чашку с чаем, а потом давится воздухом, когда видит Гарри. Он не был с ним наедине больше двух недель, и сейчас он так близко, что Луи может притянуть его в свои объятья. — Зачем ты сказал это, — грубо говорит он, — Зачем ты это сделал? — Что? — Луи встает на ноги и делает шаг назад. — Каминг-аут. Перерыв. Имидж. Зачем, Лу? Почему сейчас? — Луи засовывает руки в задние карманы джинс, и смотрит Гарри прямо в глаза — они выражают растерянность и боль. — Потому что я хочу этого. — Блять, — из уст Гарри вырывается легкий смешок, — Я хотел этого, Лу, я хотел этого на протяжении всего этого времени и это была моя идея, которую я озвучил тебе два месяца назад, — Луи молчит, потому что он знает, — И ты сказал, что так просто ничего не бывает, Луи, ты даже не попробовал. Почему сейчас? Луи молчит, и у него нет ответа. — Не смей, — Гарри практически рычит, — Отвечай, Луи, почему сейчас?! — Потому что я хотел всего лучшего для тебя, понятно?! — он пихает Гарри в грудь, — Два месяца назад все было по-другому, и мы оба хотели вернуться на сцену когда-нибудь, а ты хотел каминг-аут и всего сразу, а так не бывает, Гарри! И у нас бы не осталось ничего, ты никогда не мог этого понять. — Мы были друг у друга! — Гарри не плачет, но его голос дрожит, — Ты просто не хотел этого, Луи. Все эти пять лет у тебя были отговорки, и даже теперь, когда мы можем быть счастливыми ты находишь их, Бог мой, Луи, тебе так важен твой бизнес? Тебе так важно, что скажут люди, но им плевать, Лу, никому нет дела до того, гей ты, или нет, кроме The Sun и, блять, тебя! Слова Гарри больно бьют Луи, потому что нет, все не так, совершенно. Все, чего хотел Луи — это Гарри, и все, что делал Луи было для Гарри и семьи, которую они с Луи хотели создать. — Это не имеет никакого значения сейчас, — говорит Луи, когда Гарри замирает, — Мы не вместе, и ты любишь другого человека, так что просто иди и будь счастлив Гарри, сделай каминг-аут, заведи детей, я просто…Оставь меня, Гарри, — Луи разворачивается к стене и шумно дышит. — Луи, ты такой идиот, Лу, что ты говоришь, — бормочет Гарри и делает шаг вперед, Луи лишь обхватывает себя руками, когда Гарри прикасается к нему. Он гладит его плечо, а потом прижимает к своей груди и, нет, думает Луи. Я хочу выкинуть тебя из своей головы, тебя, и все твои прикосновения. Он вырывается из объятий Гарри. — Уходи, — говорит он. — Что? — Гарри, пожалуйста. Уходи. Иди к тому славному парню, — Гарри в неверии смотрит на то, что говорит парень. — Луи, нет- — Я не хочу это слышать, хорошо? Я устал. Я хочу, но не могу дать тебе всего сразу, и прошу подождать, но ты не можешь, и это слишком, ладно? Мы стали холодными друг к другу, и ругаемся из-за пустяков, да, конечно ты встретил кого-то, кто нравится тебе больше, и просто уходи, ладно? Я не думаю, что смогу это выносить. Луи никогда не сможет это выносить. Гарри захлопывает дверь, и с того самого момента они не произносят друг другу ни слова. Гарри не может выносить этого тоже. Он сидит в своем номере, и он кажется до безумия пустым без громкого смеха Луи, его приставки и пустых чашек, когда его телефон начинает звонить. — Гарри, что происходит? Ты и Луи игнорируете меня на протяжении всей недели, и я узнаю от Найла, что вы расстались, это первоапрельская шутка, да? — голос Энн звучит взволновано, и Гарри не сдерживается. Громкий всхлип разносится по пустому номеру, и Энн лишь громко вздыхает, - Ох, Гарри, ты..Хочешь, чтобы я приехала? Давай же, солнышко, что произошло? — Кажется, мы действительно расстались, мама, — это все, что говорит Гарри и внезапно он чувствует себя таким маленьким, словно он снова звонит маме после первой ссоры с Луи еще на х-факторе, только тогда все можно было наладить, а сейчас…У Гарри не осталось ничего. — Милый, — говорит Энн, — Я даже не понимаю, почему именно вы поругались, это можно исправить, ну же, Гарри. — Нет, нельзя, — твердо говорит он, — Мы разные люди, и- — Гарри, вы обручены, — говорит она, и реальность вновь накрывает Гарри волной, — У вас парные татуировки, и ты купил дом для него, что происходит? Я не понимаю. И Гарри говорит ей все — о том, как он торопил Луи, или как злился из-за его постоянных дел или работы, или как Луи делал едкие замечания по поводу его дружбы с кем-то, о ком Луи не знал, опять же, из-за нехватки времени, или о том, что Луи не был до конца уверен в их каминг-ауте после перехода к Ирвингу, и последней каплей становится то, что Гарри выдавливает: — Я перестал ему доверять. Гарри не понимает, что он произносит эту фразу, или что она до жути больно режет его уши, или что мама громко охает на том конце провода и молчит. Гарри перестал доверять Луи. Он действительно перестал доверять человеку, которому когда-то мог доверить свою жизнь. — Гарри, дорогой, ты все еще тут? В ответ Гарри лишь громко сопит. — Тебе нужно отдохнуть, слышишь? Я позвоню тебе вечером, ладно? У вас шоу сегодня, ведь так, милый? Шоу сегодня и да, честно говоря, Гарри понятия не имеет, как с этим можно справиться, и это действительно тяжело — Луи на сцене всегда был тайной слабостью Гарри, еще со времен х-фактора он видел маленькую звездочку в нем, а теперь он выглядит как настоящий мужчина, у него легкая щетина, и мокрая майка, потому что они устраивают водную битву с Лиамом, и его желудок делает кульбит. Гарри любит Луи. Вот, в чем гребанная проблема. Для Луи все становится еще тяжелее, когда Гарри берет с собой в тур Ксандера. Луи спускается на завтрак в общую комнату, где Лиам уже играет со своим телефоном (или пишет Зейну, о чем Луи старается не думать), Найл развлекается с Лу и Лакс, а Гарри…сидит за столиком и о чем-то увлеченно говорит с высоким парнем в шортах и белой майке, которая открывает его руки, и, воу. Он выше Гарри, его волосы хорошо лежат, и широкая улыбка, расслабленный взгляд, устремленный на Гарри, и Луи сейчас стошнит. Он внезапно чувствует себя отвратительным в старой растянутой футболке и спортивных штанах, когда его волосы растрепаны после сна, и Луи больно. Дело даже не в том, что этот парень рядом с Гарри выглядит как Аполлон, а в том, что это действительность, и Гарри его не любит. Вот оно, в чем дело — они расстались, и Луи не имеет права ревновать, потому что они не вместе, и у Луи нет ни на что никакого права. Он мнется на пороге ровно секунду, после чего залетает как маленький ураганчик, подхватывая Лакс на руки и делает все, чтобы не видеть Гарри. Это лучше, чем неловко здороваться и чувствовать, как тебе переламывают ребра изнутри. Гарри, впрочем, смотрит на Луи, на то, как идеально он выглядит только после сна, на то, что задорно смеется вместе с Лакс, и Гарри просто действительно любит его. Ксандер с пониманием кивает. Это все еще не становится легче после целого месяца. Целый месяц, гребанный тридцать один день лета, и Луи не целовал Гарри целую вечность. Это впервые за пять лет, подумать только, они действительно больше не вместе, и дыра в груди Луи все еще не зарастает. Они даже не видятся — лишь на шоу, когда им нужно выступать перед фанатами, но и на сцене они не пересекаются, в любом случае, фанаты уже давно знают, что никакого взаимодействия от них ожидать не стоит. В один момент человек становится тебе чужим, и как бы Луи не хотел прикоснуться к Гарри снова, как бы он не хотел почувствовать тепло его руки или, например, запах его одеколона, он просто…не может. Луи даже смотреть на него не может, на самом деле, особенно когда рядом Ксандер. Не то, что Луи его ненавидит, но если бы у него была возможность выгнать его, он бы сделал это даже не задумываясь. Это случается во вторник перед их последним выступлением перед двухнедельным перерывом — впереди их ждет еще двенадцать, кажется, концертов, и все это закончится, а Луи, наконец, сможет просто исчезнуть, но, в любом случае, это случается. Луи заходит в гримерку, чтобы переодеть футболку, и Ксандер растянулся на диване, играя в какую-то игрушку на своем телефоне. Луи приподнимает бровки в ухмылке и все же смешок вырывается из его губ, прежде чем он отворачивается. — Может быть ты перестанешь меня игнорировать, приятель? — Ксандер слегка улыбается, и Луи хочет его ударить, — Вы с Гарри не чужие люди, в конце концов, и мы могли бы поладить. И Луи просто не выдерживает. Он желает Гарри счастья, он желает ему самого лучшего, правда, он хотел, чтобы любовь всей его жизни была счастлива, но дыра в его груди все еще с размером во всю Евразию, а Гарри его не любит. — Не отправиться ли тебе нахуй, пожалуйста, — резко разворачивается парень, после чего выходит из гримерки, не желая слушать что-либо еще. До шоу десять минут и, ладно, ему действительно нужно переодеться. Он очень зол, когда вновь подходит к гримерке, и Ксандер все еще там — Луи начинает беспокоиться за здоровье, его, конечно же, но прежде, чем он входит в гримерку, но слышит разговор Ксандера, очевидно, с кем-то по телефону: — Как только Гарри станет легче, — Луи съеживается, — Дорогая, ты же знаешь, что я по тебе скучаю, но ему нужна помощь сейчас, — мягко говорит Ксандер и кладет трубку через некоторое время. — С кем ты говорил? — голос Луи тяжелый, словно металл, и Ксандер действительно не хочет делать ничего подобного, но он широко улыбается. Луи хочет его ударить. — Я и Гарри не встречаемся, — говорит он, и Луи прищуривается. — С чего ты взял, что мне есть до этого дело? — Серьезно? Ты буквально ножи в меня кидаешь, Луи, — Томлинсон лишь натягивает на себя другую футболку. — Ты мне не нравишься, — еще раз говорит он. — Гарри любит только тебя и если ты не в состоянии увидеть это, то ты в самом настоящем дерьме, парень, — Ксандер удаляется, и сердце Луи делает перевороты. Гарри любит его. Нет, это…Гарри любил его, верно? До того момента, пока Луи не струсил и все не испортил. Он чертовски сильно ненавидит все это прямо сейчас. Это их самый последний концерт перед тем самым отпуском или свободным творчеством, как правильно называют все другие люди, и большинство фанатов все действительно понимают, а Гарри просто действительно чертовски несчастен. Нет, возможность уехать куда-нибудь на острова, или оставаться дома и смотреть все сезоны Ходячих Мертвецов — звучит идеально, и ему не удавалось делать ничего подобного годами, но…Луи не будет рядом, и он не будет доставать Гарри желанием съесть пиццу в три часа ночи, или устроить водную битву вместо мытья посуды. И все это тяжело. Нет, думает Гарри, тяжело было без Луи в туре, а в доме, огромном, тихом и большом будет невыносимо. Он смотрит на него с другого конца сцены, и Луи такой живой, с теплой улыбкой, он такой родной, и Гарри любит его до боли во всех конечностях. — И ты сможешь? Г, что если он встретит кого-то? — голос его мамы встревоженный. — Мы расстались, ма. — Да, потому что он думает, что ты любишь другого человека, малыш, все неправильно, вам просто действительно нужно поговорить. — Я хотел, но он просто, — события проносятся перед глазами слишком быстро, — Кажется, нам действительно нужен перерыв. Это происходит. Они обнимаются на сцене и весело говорят, что еще обязательно вернутся, пожимают друг другу руки в гримерке и обнимаются еще раз, прежде чем уехать — Лиам первым рейсом летит в Лос-Анджелес, обещая найти Зейна, и все расставить по местам, Найл взлохмачивает волосы Луи и Гарри, прежде чем улететь в Австралию, и Гарри, он просто…садится в машину и уезжает. Вот, как это происходит — Луи звонит Ирвингу, чтобы уяснить последние детали, а потом находит Келвина и падает в его объятья, потому что он совершенно точно не знает, что будет делать. Без Гарри его жизнь больше не имеет абсолютно никакого смысла.•••
Я всего лишь пытался притупить боль, Но я заставил тебя плакать, и я не могу остановить плач. Всего лишь пытался спасти себя, Но я снова потерял тебя. Теперь осталась только ложь.