Каждую пятницу я в стрип-клуб

Соуске понял, что есть в этом уже что-то нездоровое, когда к середине подошел уже второй месяц, как он ходит сюда каждую неделю. Ровно полтора месяца назад он заглянул сюда случайно (как у него это обычно бывает, когда он идет в определенное место, а потом случайно заходит куда-нибудь не туда). Навскидку он сразу смог определить, что это явно не точка сбора группы поддержки для спортсменов, получивших травму (в результате пускания собственной жизни по наклонной ради лучших друзей), но решил остаться выпить пивка, раз уж такое дело. Как вдруг заиграла приглушенная булькающая музыка и на сцену к пилону вышел ОН. Не то что бы Соуске так уж сильно увлекался красивыми мужчинами (не то что бы он вообще замечал кого-либо вокруг, кроме лучшего друга), но оторвать взгляда от вышедшего парня он никак не мог. Глаза глубокого синего цвета с выражением идеального безразличия, стройное тело, каждую линию которого подчеркивала обтянувшая черная ткань. И ласты. Такие, которые еще Жак-Ив Кусто любил на досуге носить. Они весело шлепали по сцене, создавая обворожительный диссонанс с выражением лица танцора. Вот тогда-то Соуске и попал. Дальше - хуже. Рин начал что-то подозревать. Почему Соу пропадает каждый пятничный вечер? Где его носит? На что он лучшего друга-то променял?! Не в силах долго противостоять силе Риновых слезок, Ямазаки сдался и вот, в следующий раз за привычным уже столиком он сидит не один, а в компании ошеломленного Мацуоки. Его звонкий смех резко прерывается, чуть только Рин завидел ЕГО. Мацуоку окатило зрелищем, которого он никогда прежде не видел. И уже невозможно оторвать взгляд от рук, плавно расстегивающих молнию на груди. Танцор, не меняясь в лице, оголяет грудь и изящно выгибается, освобождая поочередно руки из плена плотно облегающей синтетики. Выглядит это так, будто он себя трогает, хотя на самом деле, этот чертов костюм аквалангиста от тела по-другому не отлепить. И все равно, каждое его движение будто пропитано непонятной сексуальностью. Добродушный Макото не догадывался, на что подписывается, спросив, куда же это исчезают его друзья по пятницам. Дав клятвенное обещание молчать (под страхом быть брошенным искупаться в океан, хотя никакого океана поблизости и нет), Тачибана, сам того не зная, подписал себе приговор. Ибо он пропал, как только его взору открылось ЭТО. С грацией выброшенного на берег дельфина танцор под псевдонимом "Мокрая сакура" вновь хлопает ластами по сцене. У него невероятная растяжка и, судя по всему, недюжинная сила, ибо держаться на пилоне ногами вниз головой с таким балластом, не теряя равновесия, требует незаурядных навыков - и это поистине восхитительное зрелище. Макото сидит, раззявив рот, но никто не замечает этого, ибо все взгляды прикованы к танцу. *** Когда Харука понимает, что больше не работает здесь за еду (он не особо дорого обходился клубу благодаря своим не привередливым предпочтениям), а получает кое-какие деньги, его это удивляет. Из руководства никто уже не помнит, чьей пьяной идеей было выпустить его на сцену. Однажды в этот клуб просто пришел парнишка и изъявил желание танцевать. У него было единственное условие - свой костюм. Персонал клуба поржал на славу, но заткнулся, когда Харука вышел на сцену. Это было настолько нелепо, что невозможно было оторвать глаз, и в то же время, ошеломительно притягивающе. Наверное, основной заработок все же составляла странная компания, приходившая неизменно каждую пятницу. Харука уже даже успел их всех выучить. Один с больным плечом, вечно заказывающий что-нибудь с колой (виски-кола, ром-кола, бренди-кола, коньяк-кола, кола-кола); один с острыми зубами, вечно закатывающий первому истерики; один с кошачьей шерстью на футболке, вечно пытающийся помирить двух предыдущих; один в очках, вечно записывающий что-то в блокнот; один с нездоровой тягой к сладкому, вечно щупающий за что придется того, что в очках; один с жуком, вечно смеющийся над всем, что происходит с теми остальными; один похожий на того, что с жуком, только постарше; один с волосами как жвачка, вечно улыбающийся так, будто ему под столом кто-то отсасывает, но никто этого не знает; и вот последний раз прибавился еще один с блядородинкой под глазом, который пытался привлечь к себе хоть чуточку внимания, но без успеха. Их чуть ли не каждый новый вечер становится все больше, будто клуб называется "Рукавичка". И вот, настал тот день, когда они заказали приватный танец. Харука долго думал, не разнообразить ли свой номер чем-нибудь. Только вот вряд ли посетители обрадуются, если он отшлепает их слабосоленой селедкой. Как жаль, что у людей так расходятся вкусы. Потому он все же танцует так, как обычно, а они все молчат, уставившись на него, будто Хару не зависает на шесте, а проводит сеанс гипноза. *** Соуске мало дела до того, кто там переводится в их группу, он слишком сосредоточен на своем мире, наполненном невозможностью плавать, болью и Рином (хотя он не всегда уверен, что последние два пункта вообще нужно разделять). Но не может не обратить внимания на нового студента, когда тот заходит в аудиторию, окидывает всех взглядом дохлой рыбы и по просьбе препода сообщает: - Нанасе Харука, второй курс. Люблю плавать, скумбрию и... немножко - танцевать.