Make your test

      Крис всегда был тряпкой. Лишь маскировался под храбреца, прикрываясь ироничной самоуверенностью и напускной бравадой. А когда же дело доходило до серьезного, мучился проблемой выбора, мялся и прятался в себе, не зная, что предпочесть.       И его нерешительность очень раздражала Джоша.       Которому однажды Крис дал некую надежду. А потом просто взял и ушел от темы, растерялся, как последний трус. И вновь скрылся за маской невозмутимости, по привычке начав играть словами, мол, ты меня просто не так понял, бро. Тебе было одиноко, ты потерял сестер. А я хотел помочь… И бла-бла-бла…       Только зачем тогда подходил так близко? Бросал пристальные взгляды невзначай и исподлобья, через стекла очков, крепко обнимал, а потом резко в смущении отводил взгляд, отворачивался, невыносимо увеличивая расстояние, и отвешивал какую-то нелепую шуточку из своего репертуара. Ха-ха, было очень смешно, Крис! А потом тема разговора резко менялась, и Джош снова чувствовал себя брошенным и безнадёжно одиноким.       Зачем же Крис так жестоко играл с ним, скрывал свои чувства? Зачем морочил голову, приманивал своим сочувствием, поддержкой и еще чем-то, что старался по своей нерешительности прятать и скрывать, не желая осознавать, убивая внутри Вашингтона последние надежды… на то, что…       Или это был очередной тупой и бессовестный розыгрыш, как тогда, с его сестрами?..       В тот момент Джош начинал еще сильнее злиться на Криса, который вдруг начал все больше отдаляться от него, прикрываясь отговорками и делая вид, что он как бы со всеми и ни с кем. Шутник и циник в одном флаконе, который сам не знает, кого или с кем хочет.       А потом появилась эта трогательная и такая же нерешительная влюбленность в Эшли. Какой же ты, оказывается, лицемер, Крис! Снова начал свою игру: «Попробуй догадайся, что у меня на уме, и какие чувства я к тебе испытываю». Хотя, может быть, он сам этого не понимал.       Поэтому и нуждался в проверке.       Джош принял решение и уже знал, как поступит.       Тем более «друг» сам подал идею для собственного теста, однажды тыкнув пальцами в кадр одного ужастика и начав стебаться на тему «Как бы я поступил на месте того чувака».       Интересно, как ты бы поступил, Крис, когда все истинные чувства внутри тебя и все твои фатальные решения будут висеть на краю пропасти? Когда у тебя не получится свернуть в сторону и по привычке спрятать голову в песок; когда, наконец, придется вынести приговор собственным мыслям, чтобы потом жить с этим и мучиться из-за того, что мог поступить иначе.       Джош видел глаза Криса в тот момент. Когда диск пилы с диким воем и скрежетом ржавых зубьев, со свистом рассекающих воздух, приближался к их телам в заброшенной подсобке. И тот снова был в растерянности, снова не хотел делать выбор и быть честным с самим собой.       Поэтому выбрал Эшли. Идиот. Трус. И лицемер.       Джоша жгло разочарование, обида и едкая горечь. Почему Крис не выбрал его? Почему позволил ему «умереть»? Боялся последствий того, что правду уже не получится скрыть? И в первую очередь скрыть от самого себя? Неужели ему действительно стала так дорога Эшли? И  это был его роковой выбор, окончательный результат тестирования? А ему, Джошу, он все это время зачем-то лгал, как ловкий фокусник, показывал то, чего нет, подло обнадеживая, а теперь бросал подыхать со вспоротым и распиленным пополам фальшивым, сочащимся бутафорской кровью телом…       Неужели и ты настолько же фальшив, Крис?       Нужно было еще одно испытание.       Изначально Джош готовил эту ловушку для Мэтта и Эмили — этим двум голубками было о чем поговорить и признаться друг другу под страхом неминуемой и страшной смерти. Но они все равно куда-то запропастились, а Крис сам нарывался на новую проверку, пытаясь разыгрывать из себя рыцаря и героя.       И вот он ее дождался…       …Вопли и крики Эшли вновь закладывали уши даже через динамики, а её растекшаяся, охваченная паникой физиономия производила удручающее зрелище. Как она вообще могла понравиться Крису, или просто была его прикрытием?       — Эшли! Я тебя вытащу! Я тебя спасу! — отчаянно вопил он, не предпринимая абсолютно ничего.       Вот ведь в чем фокус, Крис. И злая ирония, прилетевшая бумерангом. Ты можешь взять пистолет и застрелить Эшли. Или убить себя. Способен ли ты хоть раз сделать настоящий выбор и принять последствия? Надо только решиться.       Глупый и бессмысленный выстрел в опускающийся механизм визжащей пилы в надежде, что пуля перебьет контакты, был не в счет. Нет, не так решаются проблемы, спрятанные глубоко внутри себя.       Крис снова проваливал свое испытание, но на этот раз хотя бы не стал прятать свое настоящее лицо — лицо истинного труса. Ему не хватило смелости ни покончить с собой, ни спасти так «горячо любимую» им девушку от чудовищной и очень болезненной смерти. Хотя мог бы…. Мог бы, как сделал это в первый раз.       Но на жизнь Джоша, который считал его самым близким себе человеком, ему оказалось плевать. А свою жизнь тратить на кого-то оказалось слишком жалко. Или он снова не мог сделать выбор, не мог решиться? Снова испугался и даже не смог под угрозой смерти быть чуточку лучше, чем был на самом деле…       Яростный и безжалостный механизм пилы опускался все ниже, а крики, вопли отчаяния и скуление Криса становились все более противными, вгрызаясь в барабанные перепонки и дергая за расшатанные нервы.       Джош стремительно вырубил динамик, почувствовав, как на него накатила новая волна разочарования, отчаяния и боли. Надежды рушились одна за другой. Всю свою жизнь его окружали одни лицемеры, трусы и люди, которые не способны ни на что, кроме того, как трепать языком и обманывать в своих ожиданиях.       Они все были достойны смерти. И Крис, наверное, больше остальных. Вашингтон чувствовал, как в нем вновь закипает обида и ревность из-за того выбора. Теперь Джошу решать: жить малодушному и фальшивому Крису вместе с его «подружкой» или умереть?       И его не мучает проблема выбора. С силой втянув в себя воздух и сжав от напряжения кулаки, Джош ударил по давно появившейся в поле зрения кнопке и отвернулся от мигом погасшего монитора.