Судьба архимага

      – Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.       Первое впечатление составляется за секунды и изменяется с трудом. После произнесённых слов Гарри понял, что вот этот человек ему не нравится. Сколько он знал, Северус Снейп не нравился никому из гриффиндорцев, даже умненькой Гермионе Грейнджер. И не только из гриффиндорцев – из всех факультетов профессора любил только Слизерин. Ну оно и понятно: воспитанникам своего факультета Снейп прощал многое...       – Поттер! Скажите нам, что из себя представляет рябиновый отвар?       – Лечебное зелье, сэр, – довольно уверенно ответил Гарри, прочитавший толстенький учебник от корки до корки, – в состав входит бадьян, асфодель...       – Хорошо, – кисло произнёс Снейп, – а если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?       А Гарри, даром что все учебники прочитал и теорию более-менее знал, всё же не старался учить их наизусть. Он помнил, что безоаровый камень или просто безоар является хорошим универсальным противоядием, но вот откуда он берётся...       – Я не помню, сэр, – признался мальчик.       – Можно подумать, что вы, Поттер, когда-нибудь это знали, – презрительно хмыкнул зельевар. – Попробуем ещё раз. В каком зелье используется слизь флоббер-червя вместе с змеиными зубами?       Гриффиндорец был уверен, что вот этого он точно не знал. Учебник по зельям представлял собой большой сборник чисто практических рецептов. И если описание зелья или область его применения ещё представляли интерес, то вот ингредиенты и порядок их смешивания... Чего, и их учить надо? И зачем, если в любой момент можно открыть книгу?       – Я не знаю, сэр, – тихо сказал Гарри.       – Так, – самодовольно промолвил Снейп. – А ведь вас, Поттер, зачислили на второй курс! Не уверен в правильности данного решения, но, как видно, одной известности маловато, чтобы хоть чем-то отличаться от того стада болванов, которое обычно сидит у меня на уроках... Жаль. Садитесь.       В его тоне эта самая жалость не слышалась совсем, скорее даже наоборот. А ведь Дамблдор, между прочим, говорил, что требовать сильно не будут...       Профессор тем временем направил палочку на доску, и на той незамедлительно появились строчки очередного рецепта. Заголовок гласил: "Бодроперцовое зелье".       Гарри открыл "Магические отвары и зелья", предпочитая вчитываться в близкий текст. Этот предмет был, пожалуй, самой волшебной дисциплиной из всех, преподающихся в Хогвартсе. Чары, трансфигурация и защита от Тёмных искусств требовали сосредоточения и старательности, но ничего непостижимого в них – для чародея – не было. Историю магии, астрономию и травологию мог выучить бы даже и магл, хотя и без всякой пользы для себя. То же было верно и для полётов.       А вот зельеварение требовало таланта и интуиции. Пошаговые рецепты казались точными ровно до тех пор, пока ученики не решались попробовать парочку из них. Тут-то и начинали возникать проблемы!       "Нагревать, пока не станет розового цвета". Вот как прикажете это понимать? Такой цвет – розовый или не очень? А может быть, уже слишком розовый? И что означает пункт седьмой – "бросьте в котёл щепоть листьев крапивы"? Щепоть – это, простите, сколько?       Поточнее-то написать не получалось никак, вот в чём загвоздка. Волшебники уже лет двести как перешли на широкое использование стандартизированных котлов и мерных флаконов, и это действительно облегчало жизнь, но... Но те же листья крапивы – не тот ингредиент, который можно измерить в граммах, миллилитрах или хотя бы в штуках, потому как они все разные. И поверьте, измельчение тут бы не слишком помогло...       Так что зелья варили как Бог на душу положит. Тем не менее, при соблюдении рецептуры, которую соблюсти было не столь уж сложно, результат должен был неизменно получиться похожим на правильный. Насколько похожим, зависело уже от ученика. За годы примерное чутьё, необходимое чувство так или иначе вырабатывалось. Зависело оно от того, насколько ученик стал сильнее как волшебник. Магия делала из неудобоваримой бурды зелье с чудесными свойствами, и магия же компенсировала недостаток нужных ингредиентов. Высококлассный – очень высококлассный – волшебник мог сварить из чего угодно что угодно с любыми свойствами. И похожий принцип действовал во всём магическом Искусстве в целом...       – Да это он вообще не любит никого, кроме своих слизеринцев, – сообщил Рон, когда они выходили после занятия из кабинета. – Снейп везде и на всём на их стороне, ставит им лучшие оценки... а с нас только баллы снимает.       – И чего, – мрачно поинтересовался Гарри, – он вас всех вот так вот спрашивал?       – Обычно нет, на уроках нас не спрашивают, – пожал плечами рыжеволосый. – Но ты же Гарри Поттер, вот он тебя и вызвал.       – Замечательно, – с сарказмом произнёс мальчик. – Если со мной случается что-то хорошее – ну понятно, я же Гарри Поттер. А если плохое, то тоже всё понятно – ведь нелегко же быть Гарри Поттером.       – Как-то так, – развёл руками Рон.       – Ну... подожди-ка, – прервался вдруг Гарри, увидев, что из дверей показался Малфой – зельеварение проходило у них вместе со слизеринцами.       – Брось ты его, – предостерегающе заявил Рон, заметивший, куда смотрел собеседник. – Не выйдет из этого ничего хорошего.       – Мне кажется, такими темпами мы снова подерёмся, – заметил Гарри. – Заканчивай уже, а.       – Ну смотри, – упрямо сказал рыжий. – Потом не говори, что я тебя не предупреждал.       Мальчик только отмахнулся: меньше всего он нуждался сейчас в подобных уверениях. Нельзя сказать, чтобы Гарри очень уж хотел подружиться с Малфоем, но заводить себе на ровном месте недруга было ещё глупей. Раз уж его известность создаёт определённый кредит доверия, и некоторые готовы прямо подойти и представиться, а не бросать косые взгляды и перешёптываться за спиной, то... почему бы и нет?       В конце концов, именно в молодом возрасте заводятся все полезные знакомства. Никогда не знаешь, чего добьются твои одноклассники или однокурсники, но, возможно, именно один из них станет потом твоим начальником. Эту мысль Гарри слышал от Дурсля-старшего, когда тот наставлял не очень-то путёвого отпрыска, учащегося в частной школе. Последний её запомнил едва ли, но вот у теперь уже студента Хогвартса она в голове засела прочно.       – Привет.       – Поттер, – чуть наклонил голову Малфой. Гарри нахмурился – в принципе он не имел ничего против обращения по фамилии, но сейчас это напомнило ему профессора Снейпа.       – Ты хотел со мной поговорить?       – Да, – ответил слизеринец, взмахом руки отсылая Крэбба и Гойла. На его лице не было и следа от позавчерашней драки. – Пошли, поговорим. Я смотрю, тебе удалось успокоить этого Уизли...       Рон, стоявший в стороне и сверливший Малфоя взглядом, не мог слышать его, но не мог не понять, что тот говорит про него. Он стиснул кулаки и засопел.       – Знаешь, – холодно сказал Гарри Поттер, – я не думаю, что тебе стоит так говорить о моих друзьях.       – Это – твой друг? – насмешливым тоном протянул слизеринец. – Ты должен представлять себе, с кем дружить стоит, а с кем – нет. А то тебе же будет хуже.       – А ты, значит, представляешь себе? – спросил Гарри. Малфой решительно начинал ему не нравиться. Не тем, что не любил Рона Уизли – тот относился к белобрысому студенту примерно так же, – тем, что открыто показывал свою неприязнь в присутствии приятеля оного, с которым, вдобавок, сам собирался подружиться. Гриффиндорец тут логики не видел совершенно. – Знаешь, что со мной дружить стоит, а с Роном – нет?       – Да, – неожиданно просто ответил Малфой. – Ты достоин моей дружбы.       Гарри мог бы рассмеяться, настолько это было забавно, но смеяться не хотелось, потому как сказано оно было на полном серьёзе.       – Почему? – только и сумел выдавить из себя ошеломлённый гриффиндорец. – А Рон почему нет?..       – Ты же Гарри Поттер, – усмехнулся Малфой. – А Уизли бедны и ничего из себя не представляют. Знакомство с тобой мне пойдёт на пользу, а с этим отребьем – только навредит.       Какое-то время они просто шли по коридорам в молчании. Шли без всякой цели – скучно разговаривать, стоя на одном месте. Изумлённый Гарри пытался собрать мысли в кучку: такого он не ожидал. Логика в словах Малфоя, разумеется, была, только вот...       Только вот работала она лишь в том случае, если другой человек и сам рассуждал подобно Малфою. Да, Гарри буквально десять минут назад думал про то, что заводить полезные знакомства – дело нужное. Но ведь не стоит доводить эту позицию до крайностей, ставить её во главу угла; так можно получить прямо противоположный желаемому результат.       А вот кстати, – неожиданно подумал гриффиндорец, – Драко же вряд ли сам додумался до такого. Наверняка ему тоже отец подсказал... М-да. Судя по тому, что рассказал Рон, отец у него должен быть под стать самому Драко.       – Малфой, – твёрдо произнёс наконец Гарри, – если ты хочешь, чтобы мы когда-нибудь стали друзьями, тебе не следует ругать моих знакомых. Я думаю, что я сам смогу понять, кто заслуживает уважения, а кто – нет.       Блондинистый слизеринец (Гарри, на самом деле, не совсем был уверен, действительно ли этот серебристо-белый цвет – естественная окраска волос), недовольно нахмурился.       – Твоих знакомых – это Уизли? – переспросил он.       – Не только. Ещё другие ребята из Гриффиндора... – Гарри замялся. – В общем, мои знакомые – это мои знакомые. И тебе трогать их не надо. Договорились?       Малфой не ответил. Гарри показалось, будто он на полном серьёзе высчитывает, что для него важнее – подружиться с ним, Гарри Поттером, или продолжить свою вендетту с Роном Уизли и прочими.       – Ну так? – решил поторопить он. – Скоро уже урок следующий начнётся.       – Ну хорошо, Поттер. Но только если этот Уизли снова полезет в драку, я...       – Э, нет, – решительно сказал Гарри. – Не пойдёт. Вас кого ни спроси – так виноват другой. А тумаков снова мне получать, как оказавшемуся в центре? Нет уж, если хочешь называть меня своим другом, так постарайся установить нормальные отношения с остальными моими друзьями! Не надо вести себя так, чтобы люди в драку лезли, понятно?       По коридору прокатился звонок. Озадачившийся Малфой ему явно обрадовался.       – Потом ещё поговорим, Поттер, а сейчас пора идти. Увидимся.       – Ага, обязательно, – пробормотал Гарри ему вслед.       – ...И как пообщался? – спросил его Рон, когда они возвращались после трансфигурации в свою гостиную.       – Чего? – не сразу сообразил мальчик. – А, да. Нормально всё... наверное. Мы не закончили, так что я даже не знаю. Но думаю, как-нибудь нам с ним поладить удастся. Если, конечно, ты снова в драку не полезешь...       Рыжий Уизли в ответ на такую реплику только недоверчиво покачал головой.       – ...Когда там, ты сказал, тренировки по квиддичу начнутся? – поинтересовался Гарри через пару дней за завтраком. Хорошо, что он вовремя вспомнил об этом...       – Да вроде бы уже в этот уикенд, – почесал макушку Рон. – А ты хочешь попробовать в команду пройти?       – Скорее попробовать, нежели пройти, – пробормотал Гарри, отложив в сторону тост с намазанным маслом. – Понимаешь, мне посоветовали испытать свои силы; я слышал, что мой отец играл в факультетской команде.       – Я бы тоже не отказался, – вздохнул рыжий, отхлебнув из кубка прохладного тыквенного сока. – Но кто ж меня туда возьмёт? Нет, я не в том смысле, что команда укомплектована, просто... ну, я и сам летаю-то так себе, а если ещё и на матче... Вот метлу бы нормальную, чтобы потренироваться, а то у нас дома старая, вечно забирает куда-то не туда...       – А подойти-то к кому надо? – уточнил пропустивший это мимо ушей Гарри. – В смысле, чтобы записаться. К капитану? А он у нас кто?       – Оливер Вуд, шестой курс, – рассеянно ответил Рон. – Но подходить нужно к мадам Трюк. Если она разрешит, тогда будешь играть, а нет – значит, нет.       Мальчик хотел спросить ещё что-то, однако его прервал уханье и клёкот сов. Десятки птиц прилетели в зал, принеся почту. Письма, газеты, иногда посылки из дому... Гарри, понятно, никто не писал и писать не мог. Тем сильнее он удивился, когда ему на колени скинули небольшой запечатанный конверт.       – Ну надо же! – изумился и Рон. – От кого это?       Гарри быстренько вскрыл письмо и пробежался глазами по неровным строчкам.       – От Хагрида, – проговорил он. – Приглашает к себе на чай... к трём, в воскресенье. Говорит, что у него есть кое-что, что меня заинтересует... что-то про моих родителей. И... – он перевернул лист пергамента, убеждаясь, что на обратной стороне ничего нет, – и всё.       – Хагрид? – поднял брови мальчик. – Чего это он? Ты с ним встречался раньше?       – В Косом переулке, – нехотя произнёс не желающий вдаваться в подробности Гарри, – когда покупал себе вещи к школе. Он мне кошку посоветовал купить... ну, не совсем, но неважно. Да, пожалуй, пойти стоит. Ответ ему написать, что ли...       – Напиши-напиши, – не замедлил с советом Рон. И добавил: – Пора уже подниматься в класс-то. Пошли лучше, а то ведь у нас сегодня ещё и зельеварение.       Гарри мысленно застонал...       Впрочем, тем же вечером его настигла и хорошая новость. Мадам Трюк, услышав про интерес мальчика к квиддичу и припомнив его отца, тут же согласилась испытать его прямо в ту же субботу, как раз перед началом тренировок команд. Учитывая его предполагаемые способности, упускать такой шанс было нельзя.       За эту неделю Гарри успел более-менее перезнакомиться со всеми гриффиндорцами. Рыжий Симус Финниган, смуглый Дин Томас, неуклюжий Невилл Лонгботтом, вечно шепчущиеся Лаванда Браун и Парвати Патил, держащаяся чуть в стороне Гермиона Грейнджер, незаметная Фэй Данбар, наконец, Рон Уизли, открытый и простой... и это только из однокурсников. Всех же перечесть было решительно невозможно – педантичный староста Перси Уизли, два его младших брата-хулигана с четвёртого курса, Фред и Джордж, таскающийся с фотоаппаратом первокурсник Колин Криви (у Гарри, кажется, началась уже на него аллергия), крепкий и плечистый Оливер Вуд, Алисия Спиннет, Кормак МакЛагген, Кэти Белл, Элоиза Миджен...       Все уважительно пожимали ему руку, улыбались, смотрели кто с восхищением, кто с некой настороженностью. Куда бы он ни пошёл, везде становился объектом пусть и не самого пристального, но внимания. Постоянный шёпот, косые взгляды, стыдливые похихикивания из углов – всё это неотступно сопровождало его. Гарри надеялся, что подобное долго не продлится: какой бы он знаменитостью ни был, а и к нему можно привыкнуть, если видеть каждый день перед глазами. Пока же это всерьёз его раздражало.       Следовало привыкнуть и к самому Хогвартсу; волшебный замок был весьма необычным местом. Двигающиеся лестницы с пропадающими ступеньками. Двери, не ведущие никуда. Настоящие лабиринты подземелий. Бегающие рыцарские латы, привидения, имевшие привычку просачиваться в самый неподходящий момент из стены, проказливый Пивз... хотя вот последнего Гарри видел-то всего пару раз.       Ему, впрочем, хватило. Чего стоил только тот случай, когда проказливый полтергейст принялся жонглировать стаканами с водой – хотелось верить, что это была вода – прямо над головами идущих по лестнице учеников, то и дело делая вид, что какой-то из стаканов вот-вот упадёт. Визгу там было предостаточно.       Зато скука отсутствовала как таковая. В Хогвартсе учиться было лучше, учиться было веселее, чем в магловской школе. Легче – это едва ли, но что интереснее – это факт. Немного огорчало лишь то, что в практической части – собственно, сотворении заклинаний – Гарри серьёзно отставал от своих сверстников. И хотя он старался сократить этот разрыв, получалось пока не слишком хорошо...       ...Когда наступило солнечное субботнее утро, Гарри Поттер уже стоял, поёживаясь, на стадионе и крепко сжимал в руках древко обшарпанной школьной метлы. Прямо перед ним взад-вперёд ходила Роланда Трюк, а рядом, скрестив руки на груди, оценивающе щурился Оливер Вуд. Он сидел на обтянутом кожей сундуке, который, кажется, чуть-чуть трясся.       – Обычно такого не происходит, – резко сказала тренер по полётам, отвечая на вопрос. – Набранный состав команды остаётся неизменным до тех пор, пока кто-то из него не заканчивает школу или не решает уйти самостоятельно, но такое бывает редко. А все прочие желающие, в лучшем случае, становятся...       – Запасными игроками, – закончил капитан команды. – Если основной игрок заболевает, или находится не в форме, или ещё что-нибудь такое, тогда на поле выходит запасной. Судя по всему, Поттер, ты вполне можешь им стать, хотя и учишься только на втором курсе.       Гарри неуверенно передёрнул плечами. Ему было зябко.       – Попробуй взлететь, – неожиданно произнесла мадам Трюк. – Сядь на метлу, крепко сожми её, сильно оттолкнись от земли и удерживай её в ровном положении. Давай.       Вуд с сомнением посмотрел сначала на преподавателя, потом на Гарри, но ничего не сказал, хотя по нему было заметно, что он явно сомневается в целесообразности такого скорого начала. Но у Роланды Трюк опыта в подобных делах было всё-таки куда больше.       Гарри аккуратно оседлал метлу – под задницей, против ожидания, ощущалось не твёрдое древко, а, скорее, мягкая подушка, – затем взялся покрепче и толкнул землю ногами. Метла, едва покачиваясь, плавно поднялась в воздух. Невысоко, метра на полтора-два. Но Гарри хватило и этого – он посмотрел вниз и тихо охнул.       – Гарри, – позвал Вуд откуда-то сбоку, – а ну-ка поймай.       Краем глаза мальчик успел увидеть что-то маленькое, шарообразное и белое, кинутое в него Оливером. Он отреагировал почти инстинктивно: движением всего тела мгновенно развернул метлу и вскинул руку, перехватывая летящий объект. Объект оказался обычным шариком для гольфа.       – Замечательно! – отрывисто сказала мадам Трюк. Казалось, она не хвалила Гарри, а просто констатировала факт. Вуд только присвистнул.       – Говоришь, сегодня в первый раз сел на метлу?       – Ага, – ответил мальчик, разбираясь с управлением этого волшебного средства передвижения. Всё было просто и интуитивно понятно. Вверх – потянуть на себя; вниз – чуть оттолкнуть; наклониться влево, вправо; пригнуться, ускоряясь... Вот только вниз следовало смотреть поменьше.       – Из него получится неплохой ловец или охотник, – негромко вымолвила тренер, обращаясь к шестикурснику. – Тебе повезло.       – Я всё-таки ещё сомневаюсь... – с сомнением проговорил Вуд, наблюдая за летающим Гарри. – А хотя...       Оседлавший метлу подросток как раз сделал эффектный вираж у самых колец, почти вплотную подлетев к ним. Казалось почти невероятным, что он сегодня впервые поднялся в воздух. Вуд решительно встал с сундука.       – Поттер! Сюда давай! – прокричал он, сложив рупором руки. Секунды через три Гарри Поттер лихо затормозил буквально в полуметре от него.       – Как в квиддич играют, знаешь? – спросил Оливер.       – Вроде бы, – не слишком уверенно подтвердил мальчик. – Лучше расскажи на всякий случай. И... если я запасной, это означает, что мне не обязательно быть на всех тренировках?       Вуд издал какой-то странный звук. Мадам Трюк усмехнулась.       – За пару пропусков никого не выгоняют, – ответила она. – Но для того, кто толком и правила игры не знает, ты что-то рановато этим интересоваться начинаешь. Ладно. Оставляю его на тебя, – обратилась она уже к Вуду, – здесь моя помощь не нужна.       И она удалилась обратно в замок, оставив капитана объяснять правила игры в квиддич свежеиспечённому члену команды. Солнце поднялось выше, не оставляя следов от утренней сырости; высохла роса, растаяла в воздухе лёгкая дымка тумана...       Оливер Вуд наконец-то закончил с рассказом. Нахмурил брови и добавил напоследок:       – Сейчас у нас ловцом – Кормак МакЛагген. Из того, что было в прошлом году, он оказался лучшим. Будь на пару лет старше, ему бы прямая дорога в загонщики или вратари. А так... умеет в воздухе держаться – уже хорошо. Жаль, тебя с нами тогда не было...       – А что с метлой? – напомнил Гарри.       – Плохо с метлой, – нахмурился ещё сильнее Вуд. – Вот если бы ты себе что-нибудь подходящее купил, то было бы хорошо. "Нимбус" новую модель выпустили, между прочим. Дорогая!..       Шестикурсник вздохнул так, что чувства его к этой модели стали кристально ясны. Вуд, как типический представитель мира волшебного, квиддич любил и знал о нём почти всё.       – Может, по почте заказать? – предложил теперь уже новый ловец Гриффиндора.       – Сюда?! – удивился Оливер. – Да оно так вообще раза в полтора дороже выйдет! Лучше уж на месте покупать! Вообще... знаешь, тренироваться можно и на школьных. А если тебе придётся выходить на поле, то вот тогда и разберёмся.       Гарри подумал, что сколько бы та метла не стоила, он наверняка бы не обеднел от её покупки и доставки. Но Вуд, пожалуй, был прав: не время покупать дорогущую вещь, когда он ещё и основами-то толком не овладел.       К этому времени – на сегодня же была назначена тренировка – успели подтянуться и другие члены команды. Немилосердно зевавшие, закинувшие свои летающие веники себе на плечи, они, пошатываясь, выходили на стадион из раздевалки. Вуд представил всем нового члена команды, и затем начал подробно объяснять новую игровую тактику, придуманную им за лето. Гарри постарался вникнуть: получилось не очень, но, судя по всему, у остальных членов команды дела обстояли не сильно лучше.       – ...Ну что, все поняли? Так, поднимаемся и начинаем! – воскликнул Оливер. – Гарри, ты сейчас посмотри со стороны, постарайся запомнить, а потом и с тобой попробуем...       Затем началась и сама тренировка. Упражнения на сыгранность, на сработанность, некоторые несложные тактические приёмы... За упорными физическими нагрузками время пролетело незаметно.       – Видишь, как хорошо вышло, – сказал позже Рон Уизли, выслушав однокурсника. – Раз – и ты уже в команде! Жаль, правда, не в основном составе, но с этим бы ничего не получилось...       Гарри сосредоточенно жевал пирог с мясом: пока он подробно пересказывал всё это, прошла уже добрая половина обеда.       – Да мне и так хорошо, – сумел вымолвить он наконец, прожевав. – Куда в основной-то состав лезть, у меня и так дел куча. Я ж на год отстал, как-никак...       – Нет, в этом году мы просто обязаны выиграть соревнование между факультетами, – не унимался Рон. – Знаешь, в прошлом нам не хватило всего чуть-чуть, самую малость!       – Угу, – поддакнул Гарри, тщательно вытирая руки.       – Надо будет и мне через год попробовать попасть в команду, – решил Рон. – Давай заканчивай, я тебе экскурсию по замку устрою.       Впервые за неделю у Гарри появилась возможность подробно осмотреть Хогвартс. Множество говорящих и ещё больше двигающихся портретов; высокие башни и глубокие подземелья – пару раз мальчики едва не заблудились. Рональд показал ему все потайные проходы, которые знал сам; кое-какие даже вели наружу из Хогвартса, а некоторые – прямо в Хогсмид. По крайней мере, так сказал рыжий Уизли. Проверить, к великому сожалению студентов, было никак нельзя, поскольку проходы опечатал бдительный и вредный завхоз Филч. Едва только они подошли к одной из потайных дверей, откуда-то появилась его кошка Миссис Норрис, не менее вредная и не менее бдительная. Рон потом сообщил Гарри, что между этими двумя, как видно, существует некая волшебная связь: стоило кошке заметить нарушителя, как почти тут же его ловил за шиворот выныривавший словно бы из ниоткуда завхоз. Поэтому они почли за лучшее убраться от того прохода поскорее.       Самым примечательным, однако, оказалось знакомство с гриффиндорским привидением, Почти Безголовым Ником. Сэр Николас, родившийся ещё в пятнадцатом веке, был очень вежлив и учтив, представил ребятам нескольких своих знакомых – само собой, таких же призраков, и даже пригласил на празднование юбилея смерти. Юбилей был весьма круглым – аккурат к Хэллоуину со дня казни Ника истекало пятьсот лет, – и мероприятием планировался значительным: должны были приехать (прилететь? Гарри не особенно представлял себе, как призраки перемещаются на большие расстояния) знакомые со всей Британии; готовился праздничный стол, выступление оркестра... и, словом, какая-то развлекательная программа. Гарри аккуратно наступил Рону на ногу, уже готовому отказаться твёрдо и решительно, и вежливо ответил, что они постараются, но ничего обещать не могут.       – Ты чего? – спросил у него после Рон. – Всерьёз собрался на эту годовщину смерти? Скучища небось страшная будет; а в Большом зале, между прочим, устраивают банкет!       – Да минут на пять, наверное, зайду, посмотрю, что там, – Гарри на банкет тоже хотел. – Но прямо вот отказываться, знаешь, было бы невежливо.       – А, – понятливо кивнул рыжеволосый. – Ну как знаешь.       – ...Поэтому тянуть с отправлением заявки не рекомендую, – сообщил профессор Снейп. Слушавший его семикурсник кивнул, вставая со стула.       – Так, дальше... – пробормотал профессор зельеварения, перелистывая пару страниц. – Мисс Фарлей, подойдите.       Дело происходило в одной из аудиторий Хогвартса. Девятеро слизеринцев – все, доучившиеся до седьмого курса – сидели за партами, переговаривались друг с другом, обсуждали различные варианты. Северус Снейп по очереди вызывал их, опрашивая их на тему выпускных экзаменов – злосчастной Аттестации Колдуна. Аттестация была делом трудным, непростым, а потому готовиться к ней следовало уже с начала этого года.       Но сперва требовалось определиться с предметами. А выбор этих предметов напрямую зависел от того, куда ученики хотели пойти после школы, кем видели себя в дальнейшей жизни.       На пятом курсе у всех них была консультация по выбору профессии, всем раздавали рекламные брошюрки и буклетики, все писали СОВ – предполагалось, что уже с прицелом на будущее. У человека, завершающего обучение в Хогвартсе, вариантов этого будущего хватало, выбирай любой! Однако выбирали, тем не менее, не все.       Это, знаете ли, не так просто – выбрать, чем ты будешь заниматься пусть даже не всю оставшуюся жизнь, но по крайней мере значительную её часть. У кого-то с этим проблем почти не возникает, а кто-то полжизни может метаться туда-сюда и нигде себя не находить.       – Сейчас вы продолжаете обучение на курсах трансфигурации, заклинаний, защиты от Тёмных искусств, нумерологии... – Снейп сверился с журналом, – и астрономии. СОВы по этим предметам у вас весьма неплохие.       Высокая темноглазая девушка, сидящая против него, кивнула. Она и в самом деле была одной из лучших студентов Хогвартса, если не самой лучшей. Старостами, в конце концов, кого попало не делают.       – И Аттестацию вы будете проходить по всем пяти предметам?       – Вероятно, – легко пожала плечами Фарлей. Зельевар отметил галочками пункты в журнале и нахмурился.       – Можно поинтересоваться, куда вы планируете идти после Хогвартса? – вкрадчиво осведомился он. – Два года назад вы говорили, что вас не привлекает работа на Министерство...       Министерство действительно было заинтересовано в юных и талантливых волшебниках, способных работать на него. Многие из выпускников школы чародейства и волшебства шли работать именно туда, где их принимали только что не с распростёртыми объятиями.       – И сейчас тоже не привлекает, – подтвердила свои намерения девушка.       – Куда же вы намерены пойти? – поднял бровь Снейп. – Хотите работать в банке?..       – Не хочу, – ответила Фарлей. – Я так подумала и поняла, что мне не нравится ни один из предложенных вариантов. Ни Министерство, ни "Гринготтс", ни уж тем более госпиталь. Да там практически везде одно и то же – стажировка, скучная работа, продвижение по карьерной лестнице... и то если повезёт. Зачем мне оно всё?       – Даже так, – Снейп откинулся на спинку стула, внимательно глядя на свою ученицу. – Хотите отправиться в свободное плавание, Джемма?       – Вероятно, – сказала та. – А чего, нельзя?       – Можно, – меланхолично произнёс волшебник и неожиданно сменил тему. – Знаете, считается, что студенты, закончившие шестой и седьмой курсы Хогвартса, являются людьми ответственными. Людьми, которые готовы продолжать своё образование, готовы развиваться, а не плыть всю жизнь по течению.       – Кем считается? – недовольно спросила девушка, слегка удивлённая тем, что декан Слизерина вдруг завёл разговор на такую тему. Будто бы ей мало было родителей, не устававших корить дочку за "несерьёзное отношение к своей судьбе".       – Например, мной, – весомо отрезал Снейп. – Скажите, зачем вам вообще нужна эта Аттестация? В обычной жизни такие знания не пригодятся.       Фарлей глубоко вздохнула и хотела было уже ответить, но...       – Впрочем, думаю, что я уже знаю ответ, – тут зельевар неприятно улыбнулся. – Мне довелось повидать разных учеников, и вы тут ничем особым не выделяетесь. Вы продолжили обучение на шестом курсе не ради дальнейшей карьеры, а просто потому, что так делают все. Так принято. И вы, не решившись взять ответственность за свою жизнь в свои руки, решили просидеть в Хогвартсе ещё два года.       – Да, именно так, – спокойно произнесла девушка. Снейп, даром что декан аж целого факультета, особым педагогическим талантом похвастаться никак не мог. Если его ученики вели себя как болваны, которые с десятого раза понять ничего не в состоянии, то зельевар, не стесняясь, болванами их и называл. И плевать, что ему, с его-то магическими способностями, таковыми казались почти все, приходившие на его уроки. Понять, что подобных ему дарований мало, Снейп не то чтобы не мог – скорее уж не хотел.       К слизеринцам декан, впрочем, обычно относился снисходительно, но порой доставалось и им. Как вот сейчас, например.       Фарлей, однако, не обиделась – для этого она была достаточно умна.       – Хуже всего здесь то, – Северус Снейп вновь посмурнел, – что у вас есть талант. Но вы... я до сих пор жалею, что вы не решились изучать зельеварение на продвинутом уровне.       – Я не набрала нужный балл на СОВ, – Фарлей вновь безразлично пожала плечами.       – Потому что не захотели этого, – процедил Снейп. – Прояви вы интерес к чему-либо, могли бы добиться немалых успехов на выбранном пути. Вы умны, ответственны, обладаете выдающимися способностями... но всё это при полном отсутствии какой-либо мотивации!       – Ну почему при полном, – чуть удивилась девушка, по привычке наматывая на палец локон прямых волос чёрного-чёрного цвета – в книгах про такие обычно пишут "цвета воронова крыла". – Есть у меня мотивация.       – Да ну? – холодно бросил волшебник. – Какая же?       – Я хочу жить хорошо и интересно, – Фарлей зачем-то посмотрела в потолок. – По-моему, это хорошая мотивация.       Снейп едко рассмеялся.       – Думаете, у вас получится?       – А почему нет? – слегка развела она руками. – Моих умений хватит для того, чтобы безбедно жить в мире маглов, а больше мне ничего и не надо. Еда и крыша над головой – чего ещё может желать человек?       – Как я и сказал, – подытожил волшебник, – полное отсутствие всякой мотивации. Мне никогда такие люди не нравились.       Нет, этот разговор всё-таки слабо напоминал те, что происходили между ней и её родителями. Родители упорно желали наставить дочку на путь истинный, наседая и уговаривая; Снейп же ей просто высказывал в лицо всё, что думает. Не совсем вежливо, зато честно.       – Ладно, попробуем зайти с другой стороны, – произнёс тем временем Снейп. – Вы считаете, что всякая работа в отделах Министерства – или где бы то ни было ещё – интересной по определению быть не может? Знаете, даже там не обязательно, как вы выражаетесь, "скучно продвигаться по карьерной лестнице". Можно заниматься и, например, изучением тайн мироздания...       – Да, кстати, насчёт тайн мироздания, – встрепенулась Фарлей и указала на одну из тех рекламных брошюрок. – Вот тут указаны требования департаментов Министерства – выпускники с какими оценками по каким предметам им нужны, но... Но не всех департаментов. Меня как-то интересовало, каких сотрудников набирает отдел тайн, и именно про него там не сказано ни слова.       – А-а, – Снейп взглянул на неё с некоторым облегчением. – Я было подумал, что вы уже и не спросите. Отдел тайн, мисс Фарлей, не просто так носит такое название. Они не берут туда вчерашних выпускников Хогвартса... собственно, они вообще редко берут новых сотрудников. Необходимо чем-то заинтересовать их, чтобы вас допустили до работы в отделе тайн.       – Чем заинтересовать?       – Сделать новое открытие. Провести научно-исследовательскую работу. Сотворить артефакт или придумать заклинание, основанное на ранее не используемых принципах. И прочее в таком же роде.       – А... вы откуда об этом знаете? – Фарлей чуть прищурилась. – Вы там работали?       – Был знаком кое с кем из невыразимцев, – коротко ответил профессор. – Ну что, хотите попробовать?       – Не думаю, что у меня получится, – она качнула головой. – Пожалуй, было бы неплохо, да... но новое открытие?..       Снейп ухмыльнулся краешком рта.       – Возможность есть, – наконец сказал он. – Что вы думаете о профессоре Креоле?..       Девушка, призадумавшись, снова подняла взгляд вверх...       – То есть ты хочешь, чтобы я взял тебя в ученики, – подвёл черту профессор Креол.       – Не совсем, – Фарлей сделала неопределённый жест, – но в целом – да.       Креол откинулся на спинку кресла и задумчиво прикрыл глаза. Сама по себе идея была не так уж и плоха – в принципе, ученик бы ему пригодился. Не прямо сейчас, конечно, чуть позже, но явно пригодился бы.       Однако имелся и весомый довод "против". Месяца не прошло, как шумерский архимаг стал профессором – и ему хватило времени понять, что работа эта была действительно непростой и выматывающей. Особенно в случае его предмета, защиты от Тёмных искусств.       В школе было семь курсов, которые учились на четырёх разных факультетах. Как несложно подсчитать, всего это составляло двадцать восемь классов. Двадцать восемь классов, и для каждого нужно было провести как минимум два урока в неделю. В учебную неделю – то есть за шесть дней.       Посчитайте-ка, какая нагрузка выходит на один день. И не забудьте про проверку домашних заданий, подготовку контрольных и экзаменов и всякие другие важные бытовые мелочи. Оставалось только удивляться тому, как профессора умудрялись выдерживать весь этот груз еженедельных забот.       Нет, разумеется, не всё было так плохо. На шестом-седьмом курсах, к примеру, все факультеты обычно сливались в один класс. А для всех прочих совершенно обыденным делом были сдвоенные уроки, на которых сидели студенты сразу с двух факультетов. То есть классов, по факту, было не двадцать восемь, а одиннадцать-четырнадцать. Тоже число немаленькое, но уже отнюдь не неподъёмное. Что же касается домашних заданий и всего прочего, то тут каждый уже решал по-своему. Креол, например, о том, что он должен раздавать и проверять какие-то там задания, сначала забыл, а потом забил.       Ну или наоборот.       Одним словом, преподавать в Хогвартсе действительно было непросто. А потому ничего удивительного, что разного рода индивидуальные занятия в школе были явлением редким.       Всё это Креол и объяснил семикурснице, пришедшей к нему просить о дополнительном обучении. Та, ничуть не смутившись, кивнула. Снейп кое-чего сказал ей на этот счёт.       – Вот как раз с этим я могла бы помочь.       – Поясни-ка, – медленно произнёс Креол, заинтересованно открывая один глаз. – Как помочь?       – Мне скоро предстоит сдавать Аттестацию по всему пройденному за семь лет, – пояснила Фарлей. – И, раз уж мне надо повторить всё это... Попробовать себя в роли учителя – это было бы весьма неплохой практикой. Хотя бы у младших курсов.       И всё-таки индивидуальные занятия в Хогвартсе встречались. Вариант, когда старшекурсник выступает в роли ассистента профессора, не был распространённой практикой – но и чем уникальным тоже не являлся.       – Хы, – протянул маг, обдумывая предложение. – А ты уверена, что потянешь? У тебя же ещё и обычные уроки есть. Мне не нужен ученик, спящий на моих лекциях.       – С обычными уроками я разберусь, – заверила его девушка. – Там... нет ничего особенно важного, за что стоит переживать.       Креол ещё раз оценивающе взглянул на неё, а затем, не желая вставать с уютного кресла, телекинезом подтянул к себе толстую и неровную стопку бумаг со стола.       – Как там тебя зовут? – уточнил он, перебирая эти бумаги. – Тарли?..       – Фарлей, – негромко отозвалась девушка. – Меня зовут Фарлей.       Маг не ответил; погрузившись в разбор своих записей, он откладывал некоторые из них в сторону и что-то бормотал себе под нос.       – Ладно, – проворчал наконец Креол и поднял взгляд. – С уроками пока подождём – тут с размаху браться не стоит. Пока займись этим, – он протянул ей ту самую кипу записей.       Фарлей взяла и проглядела первые несколько листов. В основном – сплошной текст, неровные строчки английского языка; кое-где – незаконченные рисунки, наброски, изображающие каких-то тварей.       – "Демоника", – пояснил Креол. – Бестиарий, описывающий демонов Лэнга...       Он поморщился.       – Точнее, ещё не бестиарий. Это просто копии страниц моей магической книги. Их надо систематизировать, добавить картинки, составить нормальный справочник. Справишься с этим?       – То есть вам нужен учебник? – с сомнением уточнила Фарлей.       – Да, именно, – маг довольно прищёлкнул пальцами. – Учебник. Вроде этих ваших "Фантастических тварей". Сумеешь сделать подобное?       – Вероятно, – спокойно ответила девушка. – И... ещё что-нибудь?       – Чего ещё-то? – недовольно буркнул Креол. – Ты хочешь обучиться новой магии – тогда вот с этого и начнём. Как сделаешь – приходи, дальше посмотрим, что можно сделать...       – Постараюсь управиться поскорее. Сэр, если у меня появятся вопросы....       – Ну приходи, будем разбираться, – устало махнул рукой маг. – Хотя... так, куда этот мерзавец делся?       Он на мгновение прикрыл глаза и, выругавшись, полез в лежащую рядом сумку. Спустя пару секунд Креол извлёк оттуда Хубаксиса в обнимку с сигаретой. Где он эти самые сигареты в Хогвартсе доставал, было известно только ему самому – курящих в замке было не так чтобы очень много, в школе это не поощрялось.       Но ведь поди ж ты.       – Выдаю тебе моего раба во временное пользование, – заявил Креол. – А то совсем обленился. Если будут вопросы – спрашивай у него.       – А он в этом разбирается?       Маг неопределённо пошевелил рукой.       – В крайнем случае свяжется со мной. Слышишь, раб? Тебе, между прочим, говорю!       – Слышу, – проворчал хмурый джинн, продолжая держать сигарету двумя руками.       – Всё? Ну тогда выметайтесь вдвоём отсюда, – Креол плюхнулся обратно в кресло и зевнул. – У меня ещё и без вас важные дела есть.       Фарлей, не захлопывая за собой дверь, вышла в коридор, чуть помедлила и прислушалась к доносившимся звукам.       Судя по довольно отчётливому похрапыванию, важные дела решались вполне успешно.       – Я прошу прощения...       – Вы что-то хотели, мисс Грейнджер?       Голос Минервы МакГонагалл был сух и официален – ещё и потому, что ей очень не хотелось отрываться от заполнения классного журнала.       Занятие по трансфигурации только что кончилось; большинство учеников тихо-мирно убрали учебники в сумки, прихватили волшебные палочки и удалились. Большинство, но не все. Вон, стоит одна около стола и переминается с ноги на ногу.       – У меня есть вопрос касательно трансфигурации металлов.       – Я вас слушаю, – профессор отложила перо в сторону и посмотрела на девочку поверх старомодных квадратных очков.       – Понимаете, я недавно прочла в книге... мне интересно, есть ли у волшебников заклинания для трансфигурации очень тяжёлых металлов. Например, для создания слитка плутония... массой килограммов в одиннадцать?       Минерва МакГонагалл секунду смотрит прямо в глаза Гермионе, и той становится немного неуютно.       – Мисс Грейнджер, вы что же, считаете, что волшебникам не хватает заклинаний массового поражения?       – А они есть? – удивилась юная студентка.       – Да, – едва заметно кивнула профессор. – Кстати, это ответ и на ваш первый вопрос. Такая трансфигурация вполне возможна.       Сказав так, она вновь опустила взгляд, рассчитывая, что жажда знаний любопытной второкурсницы была удовлетворена.       – Извините, – снова раздалось рядом, – а вообще применялись ли подобные трансфигурирующие заклинания?       – Смотря что вы понимаете под "подобными", – коротко ответила декан Гриффиндора, с явным неудовольствием вторично отрываясь от дела. – Однако различные эксперименты по трансфигурации тяжёлых элементов, разумеется, проводились. Ещё вопросы есть?       – Есть, – настойчиво произнесла девочка. Минерва МакГонагалл неторопливо сняла очки и потёрла усталые глаза. – Меня больше интересуют случаи... военного применения. Ведь такая трансфигурация получается простым и действенным заклинанием... массового уничтожения.       Ну конечно, мрачно подумала профессор трансфигурации. Когда ещё интересоваться разными пушками большого калибра, как не в двенадцатилетнем возрасте?.. Снейп на её месте уже прошёлся бы по студентке, которая считает себя самой умной.       Но ей, как учителю, на поставленный вопрос ответить тем не менее стоило.       – Почему вы так решили? – подняла брови МакГонагалл. – Это не очень действенно и уж точно совсем не просто. На уроках мы не работали ни с чем тяжелее меди, и той были считаные граммы. Трансфигурация металлов дело вообще значительно более затратное, нежели трансфигурация органических материалов, а в этом случае – особенно. И для создания десятка килограммов трансуранового элемента – в данном случае, плутония – требуется волшебник с неординарными способностями... и познаниями. Найти такого не так-то легко, учитывая, что результатом подобного колдовства будет, в том числе, испепеление самого волшебника.       Гермиона важно кивнула.       – Но ведь можно же поставить защиту?..       – Теоретически, – профессор надела очки и пристально поглядела на Гермиону. – Мисс Грейнджер, для того чтобы выжить в эпицентре атомного взрыва, необходимы весьма сложные Щитовые чары, каковые, боюсь, мне неизвестны! Поддерживая их, нашему волшебнику придётся провести – заметьте, вне зоны их действия! – чрезвычайно тяжёлую трансфигурацию. Для подобного мало будет просто способного чародея, тут нужна сверхвысокая квалификация, а подобных людей во всём мире считаные единицы.       – Но в принципе это возможно? – упорно спросила Гермиона. – Если придумать какое-нибудь дополнительное заклинание для замедления реакции... или действовать, к примеру, через своего двойника...       – Возможно, – МакГонагалл чуть помедлила. – А ещё можно просто уничтожить объект, не прибегая к трансфигурации плутония. Да, в некоторых случаях нечто подобное могло бы оказаться полезным. Но в обычных ситуациях это, мягко говоря, нецелесообразно. Мисс Грейнджер, я ответила на ваш вопрос?       Её голос не допускал отрицательного ответа.       – Да, профессор, – понимающим тоном откликнулась девочка. – До свидания.       – До свидания, мисс Грейнджер, – кивнула МакГонагалл, опять уткнувшаяся взглядом в незаполненный журнал.       ...Получение волшебной палочки и, более того, овладение первыми заклинаниями, наполняет твою душу неким ощущением всемогущества, ощущением того, что всё в этом мире тебе подвластно, нужно лишь выучить нужное заклинание, и дело в шляпе! По большей части это свойственно именно маглорождённым ученикам, но порой затрагивает и всех прочих.       Прочитай заклинание – и уборка в доме сделана; взмахни палочкой – и сотвори себе обед из воздуха; щёлкни пальцами – и пусть враги бегут от тебя в ужасе!       Особенно всех интересовало последнее. Да, есть чары для таких обыденных вещей, как варка супа, мытьё посуды и даже завязывание шнурков... но разве это привлекало внимание подростков? Тем более мальчиков? Конечно нет. Их манила к себе боевая магия; сложные атакующие заклинания, защитные экраны и убийственные проклятия. Попроси такого представить себе волшебника – и он представит не мирную домохозяйку с палочкой в руке, но Гэндальфа Серого с мечом и посохом, насмерть вставшего против балрога!       Потом, ближе к старшим курсам, приходит понимание и разочарование. Разочарование – оттого что все эти заклинания, заразы, выучиваться и получаться не хотят; а придумать нечто новое, оригинальное, много сложней, чем разучить уже готовое. И как ты, считающий себя самым умным, ни старайся, а к пятнадцати годам из тебя приличного волшебника всё-таки не выйдет. Да вообще никакого не выйдет. Понимание же – от осознания ненужности и бесполезности всего этого. Умение варить зелье от кашля в жизни будет гораздо полезней, нежели умение убить десятерых человек одним заклинанием, которое, скорее всего, тебе просто не понадобится.       Нет, при желании, конечно, можно пойти в авроры – они порой применяют нечто похожее и сталкиваются пусть не с балрогами, но с драконами. Только вот...       Только вот героем быть, оказывается, не так просто. Гэндальф, между прочим, в том поединке погиб. И воскрес, разумеется, – ну так на то он и Гэндальф! Обычному волшебнику такое никак не светит, отчего и в аврорах нужда никогда не иссякает.       Но доходит до детей это, как правило, попозже. Не на первом-втором-третьем году обучения. Поэтому своеобразные "дуэли" на переменах были делом, в общем, не ежедневним, однако довольно обыденным. Завхоз Филч долго ругался и колдовать в коридорах запрещал.       Запрет понимался всеми в том ключе, что колдовать можно, а вот попадаться нельзя. От этого завхоз ругался ещё сильнее.       Умная девочка Гермиона до этого не опускалась, поскольку была, во-первых, девочкой и, во-вторых, умной девочкой. Зато она происходила из семьи маглов, что тоже накладывало свой отпечаток. Видя вопиющую несовременность Хогвартса... да и общую отсталость магического мира, весьма нетрудно представить себя умнее всех волшебников разом. Некоторые маглорождённые и представляли, за что их, собственно, и не любили.       Ну не только за это, конечно, не любили, но сие тоже играло свою роль.       Гермионе такое представление, как оказалось, было не совсем чуждо. Хотя наивно всерьёз предполагать, что двенадцатилетний подросток может изобрести что-то, до чего не додумались взрослые и опытные дяди и тёти. И это несмотря на тот факт, что выходцы из маглов действительно в среднем становились инноваторами чуть чаще, нежели представители древних аристократических семей Магической Британии.       Впрочем, девочка сильно не расстраивалась. Не получилось сейчас – получится через десять лет. Потому что девяносто процентов людей свои творческие попытки оставляют в детстве, а вот те, что нет...       Из них-то и получаются высокоранговые волшебники.