Tea and Sympathy

Челюсть Мариан приоткрылась от его горьких замечаний. — Жуков ртом ловишь? – он усмехнулся. – Проваливай. — Знаешь, было бы неплохо поблагодарить меня. Например, "спасибо, что пожертвовала своим мозгом, чтобы защитить мою ничтожную шкуру". — Навряд ли, – пренебрежительно проворчал Десмонд. — Навряд ли? Ты что, ослеп? У меня волосы напрочь обриты! Ты только взгляни на этот огромный шрам! — Я говорю о том, что моя жизнь явно не такая мелочная, невежда. Великая Игра определённо за пределами твоего точечного восприятия. — Конечно же, как, например, и то, что У МЕНЯ КУСОК МОЗГА ВЫРЕЗАЛИ! — Хватит ныть, принцесса. — Но это же мой мозг! Всё, что у меня есть! Я не сногсшибательно красива и не особо-то талантлива, но я умею думать на ходу и убедительно доносить свои мысли до людей, тем и живу. — И, судя по тому, как я до сих пор не могу заставить тебя заткнуться нахрен, можем заключить, что ты в порядке. Она издала разочарованный вздох и сжала кулаки. — Был бы это твой мозг... — Не был бы. Я достаточно умён, чтобы посылать на такие миссии легко заменяемых подчинённых вроде тебя. Она закатила глаза, затем сползла с дивана, где они оба сидели, и легла на ворох тряпья на побитом персидском ковре. Гери подошла к ней и прилегла рядом. Мариан повернула голову и спрятала лицо в собачьей шерсти. — Какого хрена ты тут устраиваешь? – проворчал гуль. — Я не знаю, – простонала Мариан в ответ. – Я хочу рыдать. Но я слишком зла, – её голос заглушался шерстью Гери, но Десмонд прекрасно понимал обрушивающиеся на него между строк проклятия. – Во мне кипят все эти эмоции... я хочу выплеснуть их... но не могу, – банально, но действенно даже в своей грубой окантовке. — Самоедство не приведёт нас к цели. Поднимайся с проклятого пола и проваливай допрашивать Джексона. Вставай уже, чтоб тебя! — Нет. Я пас. Ты нетактичен. — Ты вот так бросаешь дело из-за моей невежливости? Ты, блять, совсем свихнулась? Мариан взглянула на Десмонда снизу вверх. — Возможно... – произнесла она. – В конце концов, у меня часть мозга отсутствует. Десмонд вновь усмехнулся. — Тоже мне принцесса. Мариан уронила голову в меховой бок Гери. Гулю понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что издаваемые ею всхрапывания были ничем иным, как смехом. Охренеть. Девка в истерику впала. Хватит с него. Десмонд встал, направился на кухню и поставил чайник. Покачивая головой, он извлёк с верхней полки дальнего буфета истрёпанную коробочку "PG Tips". Трата одной из его драгоценных пирамидок на бесполезную... ладно, она неплохо показала себя, защищая поместье от этих грязных дикарей, так что не совершенно бесполезную дрянь. И всё-таки - разбазарить его невосполнимый запас чая! Не знай Десмонд себя, он решил бы, что совсем разнюнился. В конце концов, эту суку надо как-то привести в состояние, когда она будет способна работать дальше. Не более того. Мариан вздохнула в тёплую, терпеливую Гери. - Хоть ты меня понимаешь, девочка... - пробормотала девушка. Она чувствовала себя такой... Незащищённой. Кто лез своими пальцами внутрь её черепа? Где ей найти и как убить обидчика? Призыв отомстить за такое увечье был непреодолимо, распирающе сильным. А что, если она уже не была собой? Может, она не так видит цвета. Может, у неё теперь другое любимое блюдо. Может, она теперь безжалостный психопат с маниакальным желанием убивать. Хотя это вряд ли: она, например, до сих пор хочет помочь мистеру Локхарту, в то время как разумнее было дать ему с его хотелками пинка под зад. Вот бы он был добрее к ней... Вот бы хоть кто-нибудь был добрее к ней. Её единственной "подругой" была Мойра Браун, и та полоумная то и дело пыталась её прикончить. Звук шагов - мистер Локхарт вернулся. Не на что смотреть. Он не станет её убивать. Ему всё ещё нужен тот, кто сделает всю грязную работу. — Я тебе чай заварил. А вот на это стоит взглянуть. Мариам подняла взгляд и увидела у нахмуренного гуля в руке чашку с исходящим оттуда паром. — Раньше говорили, что "чашка чая всё поправит". Грёбаные идиоты, – голос его был, как обычно, хриплым и ворчливым. Мариан села и приняла у Десмонда чашку. — Спасибо. Возможно, я пересмотрю пункт насчёт твоего дружелюбия. — Просто пей свой сраный чай. Девушка глотнула горячую, сладкую, молочную жидкость. Учитывая отсутствие вокруг браминных караванов, все ингредиенты здесь было очень непросто достать. Этот напиток был драгоценным подарком, даже даром, который явно поднимает показатель дружелюбия Десмонда едва ли не до заоблачных высот - и он знал это. Мариан сделала ещё глоток. — А ты умеешь манипулировать, сволочь. — А ты умнее, чем кажешься, дитя, – расхохотался гуль. — Ага, особенно с учётом... — ...того, что тебе кусок мозга оттяпали. – закончил за неё Десмонд. – Ты повторяешься. Они сидели в тишине, пока в одной руке она держала полуопустошённую чашку, а другой гладила собаку. Гери время от времени посматривала вокруг на случай, если где-нибудь подвернётся что-то вкусненькое, и, не находя ничего, снова проваливалась в дремоту. Фреки слонялась вокруг, жаждая присоединиться. Они выглядели так умиротворённо, свернувшись вместе калачиком, и явно поступали правильно. — Вот бы мне сейчас поспать. Наутро мне точно станет лучше. — Ты можешь нахрен не проснуться. — Вот же злюка, – но сердце её колотилось, в то время как Мариан осознавала опустошающий её ужас. Порывшийся в её мозгах имбецил вполне мог оставить кровоточащим какой-нибудь сосуд или пропустить бляшку. Она может умереть во сне. Проект "Чистота" никогда не будет завершён. Она подведёт всех: Братство Стали, отца... — Эй, успокойся, мелкая. Я с тобой, чёрт возьми, – Локхарт покачал головой вновь. – Что-что тебе не к лицу, так это ослепление страхом. — Кому-нибудь вообще к лицу? - спросила девушка, глубоко дыша и пытаясь привести сердцебиение в норму. — О да, это будет чертовски великолепно в исполнении профессора Кэлверта! – Десмонд явил злобный, опасный оскал чуть пожелтевших зубов. — Сколько десятилетий длится ваша маленькая война? Подождёт ещё ночь, – Мариан погладила напоследок сонных питомцев, допила чай и встала. – Итак, теперь я верну чашку на кухню, и ты покажешь мне, где можно уснуть. — Я бы мог предложить пол, но бесполезная сука вроде тебя недостойна даже спать рядом с моими собачками. — Хорошо, поправочка: я брошу чашку тебе в голову и найду самую чистую постель. — Это всё, на что ты способна? — На таком расстоянии точно не промахнусь. Неожиданно Локхарт оказался прямо перед ней. Даже так - возвышался. Он двигался быстрее атакующей змеи. Она не ожидала подобного... он был слишком близко. — Как насчёт такого, малыш? Мариан застыла, напрочь забыв о чашке. Она никогда не была так близко к гулю... да и вообще к кому бы то ни было. Настолько близко, чтобы смешивать дыхание, чтобы она могла при чересчур глубоком вдохе коснуться его груди своей. В мозгу не возникало ни одной колкости. Ничего. Неясно даже толком, устрашает её этот гуль или же... Ладно, он ей нравится. Иначе бы она не стала ему помогать, просто спасла бы тогда и продолжила свой путь. Это была не её битва. Он просто ей нравится. Не до влюблённости. Он же ненавидит её, в конце концов. Девушка проследила его взор, блуждающий по её лицу и останавливающийся чуть ниже. Поймала проблеск языка, облизывающего мимолётом губы. Интересно, он такой же грубый и шершавый, как остальная кожа? Вообще везде ли у него такая кожа? Десмонд ухмыльнулся, и Мариан в ужасе подумала, что, возможно, только что сказала это вслух. Она ощутила прилив жара к лицу. — У тебя пунктик на гулях, мелкая? Девушка прикрыла глаза, прячась от то ли насмешливых, то ли уже интимных ноток в его голосе. — Эй, я и так уже помогаю тебе, не нужно... унижать меня. Шероховатая кожа – палец? – прочертила по подбородку. — Ты не в моём вкусе, но будь хорошим пёсиком, и папаша Десмонд даст тебе косточку. — Милосердный ты ублюдок, — произнесла девушка сквозь стиснутые зубы. — Чертовски верно.Ты же понимаешь разницу между крепким ублюдком вроде меня и неженкой из убежища вроде тебя? — Несколько сотен лет и приличные манеры, я так понимаю? Мариан услышала смех. Искренний весёлый смех. Наверное, это первый раз, когда Локхарт смеётся не над ней. Шершавое переместилось к её губам, потирая туда-обратно, давление нарастало до жара и скрипа обветренной кожи. Она не могла точно сказать, хотел ли он причинить ей боль, но ей нужно было наконец прервать этот ритм, так что она чуть раскрыла губы, и его палец - большой палец - провалился внутрь, ей в рот. Едва слышный удивлённый возглас был той ещё наградой. Наконец она перехитрила Десмонда. — Не играй с огнём, малявка. Сильные люди получают всё желаемое, – он резко выдернул палец изо рта девушки, и та распахнула глаза. – Я мог бы нагнуть тебя прямо на столе, и ты нихрена бы с этим не сделала. Ну как, страшно? Ей не было страшно. Это скорее даже... Возбуждало? Наверняка в её голове забыли какой-нибудь провод. Десмонд выжидательно смотрел на Мариан, и она осознала, что он ждёт ответа. В разуме её возник образ. — Прекрасны и алы уста Камалы, но попытайся только их коснуться, когда сама Камала не желает – ни капли сладости ты не узнаешь, что будет в поцелуе добровольном. Десмонд вздёрнул тёмную бровь. — Сиддхартха? Ты цитируешь мне ёбаного Сиддхартху? — И ты удивлён? Я жила в Убежище, не в пещере. У нас были книги. Долго смотря ему в глаза – отказываясь моргать, пока не моргнёт он, – она заметила небесный цвет его радужки. Не будь этой молочной поволоки, неизбежного спутника гулификации... Голубые глаза и смоляная шевелюра делали его привлекательным даже с учётом изъеденной радиацией кожи. Мариан задумалась о том, каким Локхарт был до войны. Сделали ли его личность такой годы одержимости победой в игре, в которой нельзя победить, или он всегда был таким? Вдруг Десмонд отстранился, заставляя её пошатнуться и сделать пару шагов назад, чтобы удержаться на ногах. — Наивная манда. Твоё счастье, что за тобой не охотятся. Он шагнул к столу и принялся рыться в бумагах. Она проследовала за ним, сжав кулаки. — Знаешь, меня учили уважать старших, но пункт "побить Десмонда Локхарта" с невообразимой скоростью перемещается в самый верх списка необходимых дел. — Что, сложно выдержать сраный отказ? – он даже не повернулся, но издевательский тон говорил сам за себя. — Ничуть, – она скрестила руки на груди, будто это могло помешать сердцу так настойчиво вырываться из грудной клетки. – Это тебе же в ущерб. — Чёрта с два. Ты самая неопытная девственница из всех, кого я встречал. — Вот и нет. — Не спорь со мной, мелочь. — Откуда бы тебе знать? — Эта отвратительная чистота? За милю носом чую. — У тебя нет носа. — Это грёбаный фразеологизм. — Но у меня ещё могут быть навыки. — Что? — Эротические навыки обезумевшей девственницы. Почему нет? Он рассмеялся так пренебрежительно, что она вздрогнула. — Этот ёбаный чай поправил больше, чем я предполагал, – пытаясь скрыть свой взгляд от него, Мариан попыталась сфокусироваться на бумагах на столе, но не на румянце, продолжающем заливать её щёки. – И что же это? Навыки, что мне стоило бы испытать? Раньше, чем девушка дотянулась до пожелтевших страниц, Локхарт перехватил её руку и развернул к себе, зажимая меж своим телом и столом её бёдра, пресекая все попытки сбежать. — Мои документы никоим сраным образом тебя не касаются! – прорычал он, сдавливая её сильнее. Мариан попыталась отодвинуться и едва не упала. Уперевшись руками в стол позади, она попыталась просчитать пути отступления, но их не было. В её личное пространство бесцеремонно вторглись. Галстук болтался прямо перед лицом, ей приходилось задирать голову, чтобы встретиться взглядом с агрессором, и что-то явно... боги... что-то явно упиралось ей в живот. — С кем ты, блять, связываешься, принцесса? Надеясь сохранить твёрдый тон (или хотя бы не заикаться так сильно), девушка вжалась бедром в пах Десмонда. — С "крепким ублюдком", если не ошибаюсь. А мне-то казалось, я не в твоём вкусе. В глазах Локхарта едва-едва меркнуло волнение. Мог ли он так же сильно удивиться отклику своего тела, как она? Оттолкнувшись от стола, Мариан одной рукой схватилась за плечо гуля, удерживаясь, в то время как другой нащупала перед его брюк. Джекпот. Впечатлённая (чтобы не сказать "устрашённая"), но настойчиво скрывающая сильные эмоции, она ласкала его. — Шлюха, – слово сочилось ядом, но он не отстранялся. Она хотела поправить его – девственница, как-никак, – но повреждённый мозг внезапно выдал мысль: а что если все эти оскорбления не мечом ему служат, но щитом? Так что она просто заметила: — Рыбак рыбака издалека видит, – и продолжила поглаживать его через поношенную ткань древнего костюма. Дыхание его сбилось, и она чувствовала это своим обритым черепом. — Если ты наконец довольна, проваливай нахрен и выдерни из Джексона информацию. Девушка дождалась, пока бёдра гуля не принялись двигаться плавно, подстраиваясь под её ритм, вжимаясь ей в ладонь, и произнесла: — Только если ты попросишь вежливо. — Что?.. - его усы покалывали ей ухо. — Я исполню только твою вежливую просьбу. "Иди прочь и допроси сраного Джексона" не прокатит. Для начала можешь попробовать "пожалуйста". Десмонд чуть откинулся назад, смотря на неё сверху вниз. Ёбаная невежественная сука... ничем не лучше этих грязных дикарей... ёбаная... еба-aть... а-а-а... В его глазах вовсю бушевало пламя, но на этот раз это было явно не пламя ненависти – это было видно по неумолимой решительности на всём его лице, по тому, как он больше не сдерживал движения своих бёдер в заданном ритме. Мариан посмотрела прямо на Десмонда, сердце её колотилось в бешеной радости победы, пуская жар по венам. — Скажи это. Прежде чем она что-либо поняла, он развернул её и повалил на стол. Зажав бледнеющие от сцепки кисти в одной руке, другой он прижал её за середину спины. Внезапно из владения ситуацией девушка оказалась в его милости. После он лежал на ней, тяжело дыша, вжимаясь грудью ей в спину, удерживая всем весом на прочном столе, так, что спирало дыхание. — Ёбаное пожалуйста, – рыкнул он ей на ухо. Недостаток воздуха не помешал ей улыбнуться. — Я победила.