Призрак в тени

Избегая солнца и света, мальчик-призрак все время прячется в тени, лишь бы не напугать людей. Кожа его бледна, в голубых глазах лед, а губы чуть-розоватые и потрескавшиеся. Кому-то его пшеничные волосы могут показаться уродством лишь оттого, что этот мальчик – точнее, уже парень – не из мира обычных людей. Он мертв. Физически, а не духовно. Он не может коснуться человека, не может дотронуться до предмета. Но он может общаться с каждой живой душой. Он может улыбаться, смеяться и любить. Он молчаливо сидит на узкой улочке между домами. Его плечо плотно прижато к стене, хотя сам он не ощущает этого. В столь узком месте рядом с ним могло бы поместиться еще два человека, не больше. И ему так грустно от бесконечных мыслей, которыми он не смеет пугать людей. Ни одного человека он не подпускает к себе – каждый шарахается от него, удивляясь его бледности и опустошенности. Каждый житель Двенадцатого Дистрикта знает страшную легенду о гибели несчастного сына пекаря – семилетнего мальчугана Пита Мелларка, попавшего под колеса машины. Страшная новость разнеслась по всему Дистрикту за считанные часы, оглушая каждого своими ужасными подробностями. Мальчик, которого любил абсолютно каждый. Мальчик, сумевший очаровать всех своим милым личиком и далеко не скверным характером. Он умирал долго, в страшных мучениях. Его била крупная дрожь, его тело было покрыто бесчисленными ранами и ушибами. Множество переломов еще больше ухудшало картину, а кровь, хлещущая из каждого пореза нескончаемым потоком, окрашивала собою изуродованное тело мальчишки. Душа покинула его тело лишь спустя долгих три часа, при которых Пит все еще находился в сознании, ощущая эти страшные муки. Его тело осталось без души, которая так и не нашла свой покой, оставшись в собственном доме. Лишь после смерти родителей и братьев Пита, того стали видеть и до дрожи в коленках бояться. Тогда память о погибшем снова родилась среди жителей Двенадцатого. По Дистрикту разбегались шепотки о не упокоившимся призраке. Бледность его кожи отталкивала от себя людей, а ледяные барьеры, плотно устроившиеся внутри когда-то таких добрых и светлых глаз Пита, пугали до поседения каждую живую душу. Парень перестал выходить на свет, предпочитая скрываться в густой тени, откуда он мог наблюдать за вечно суетящимися людьми, а не наоборот. Так было легче и ему, и им. Легенда о прячущемся во тьме парнишке живет и по сей день. Ее рассказывают из поколения в поколение, ничего не меняется. И каждый ребенок знает, что с наступлением ночи ни в коем случае нельзя выключать ночник, иначе каждый уголок его комнатки погрузится во мрак, а бледный, еле заметный во тьме призрак найдет мальца. Ночью людей на улицах нет – каждый страшится наткнуться на якобы озверевшего после смерти маленького мальчика. Но спустя еще несколько лет Пит начал замечать, что его тело меняется. Его волосы чуть отросли, на щеках появились первые признаки растительности. Пит возмужал, он вырос. И знал об этом лишь он, ведь видел себя тоже только он. Непонимание угнетало его, погружало каждую его мысль в раздражение. Ему было не с кем поделиться своими мыслями, скопившимися за долгие поколения. И все же есть одна девушка, которая может видеть его без страха в глазах. При каждой их встрече она с любопытством рассматривает черты парня. Они встретились, когда той было всего семь. Столько же, сколько и ему во время смерти. Он смотрел на то, как она прогуливалась по улице рядом со своим отцом, держась своей маленькой ладошкой за его большую ладонь. Стоило им повстречать своего знакомого, они остановились, когда двое мужчин начали свой незамысловатый диалог. Это происходило прямо напротив Пита. Точнее, напротив той тени, в которой он прятался. Девочка с любопытством рассматривала проходящих людей, улыбалась тем, кто ей особенно понравился. И тут ее взгляд упал на Пита. На ее лице появилось непонимание, ее брови сошлись на переносице, а глаза сузились, рассматривая мальчишку. Но уже спустя несколько секунд она лучезарно улыбнулась, обнажая ряд белоснежных ровных зубов, и помахала ему маленькой ручонкой. Пит обернулся, думая, что она вовсе не на него смотрит, но за своей спиной он никого не нашел. В тени сидел лишь он один. Снова повернувшись к девочке, он вгляделся в ее лицо, желая запомнить его. Та хихикнула и снова помахала ему. На лице Пита расползлась глупая улыбка, и он выпрямился, садясь ровно. Махая рукой ей в ответ, он, кажется, даже забыл, как дышать, так приятно ему было внимание такой красавицы. Но все быстро закончилось. - Пойдем, Китнисс, - сказал темноволосый мужчина, беря ее за руку и уводя дальше по улице. Обернувшись в последний раз, девочка улыбнулась Питу, весело сверкнув своими серыми глазами. Она быстро перекинула темную косу через плечо и скрылась в толпе, но темные волосы ее высокого отца было еще долго видно. И Пит не сводил с них глаз. Прошло долгое время пред их второй встречей. Это случилось через пять лет, тогда Пит и заметил, что стал выше, и он ни на мгновение не сомневался, что вырос вместе с Китнисс, чей образ ни разу не покидал его мысли. Все та же неизменная коса мелькнула перед его взором и тут же исчезла. Ни секунды не размышляя, Пит бросился за ней, избегая людей. Быстро несясь по темной стороне улицы, он следил за мелькающей и развивающейся по ветру косичкой подростка. Его замершее в груди сердце забилось с бешеной скоростью. Пит ощутил себя снова живым. Мысли о сладостных чувствах, что он испытывал в кругу своих родных до того злосчастного дня, дарили ему крылья, позволяя каждую секунду вздымать все выше и выше. Китнисс завернула на улицу поменьше, скрываясь в тени. Кто-нибудь другой испугался бы приходить в столь темное место, но не она. Видимо, ей не рассказывали тех сказок, которые знает каждый первый в Дистрикте, раз она не поспешила вернуться в укромное местечко под солнцем. Девочка упала на колени и зарыдала, тихо всхлипывая в свой свитер. Она кричала, а теплая ткань покорно принимала ее отчаянные вопли, не смея поделиться ими с людьми. С людьми – нет, а с мальчиком-призраком – да. - Китнисс, - проговарил он, подходя чуть ближе. Девочка вздрогнула и мгновенно подняла голову, вглядываясь в темноту. И стоило ей высмотреть сквозь густой мрак бледный силуэт когда-то увиденного ею паренька, что-то внутри нее потеплело, ведь она тут же вспомнила его искреннюю улыбку, слетевшую с его бледных губ. Она вспомнила, что ей показались ледяными его глаза. И вспомнила, что увидела, как льды растаяли, стоило ей улыбнуться. Но сейчас ей не требовалось показывать счастливый блеск, чтобы заметить в парне голубизну глаз. Она видела, что они светлые, как безоблачное небо. - Я помню тебя, - всхлипнула она, поднявшись на ноги. – Ты тот мальчик, который сидел между домов в тени. - Ага, - он кивнул и мысленно вновь расплылся в улыбке. - Тебе не страшно? В тенях ведь прячется мальчик-призрак. Она начала тихонько хихикать, а от ее голоса Пит улыбнулся. Ему показалось, что Китнисс могла бы петь. Очень красиво петь. Ведь даже обычные слова слетали с ее губ, словно музыка, врезаясь в память парня прекрасной песней. - Ладно-ладно, ты, наверное, тоже не веришь в эти бредни. И тогда Пит понял, что Китнисс не такая бесстрашная, как ему казалось. Она просто не верит в то, что для нее кажется страшной сказкой или просто жуткой историей. Она считает, что мальчика-призрака не существует, будто его образ был выдуман особенно пугливыми людьми, что смогли усмотреть в свете ясного дня чей-то бледный силуэт с льдистыми глазами и пшеничными волосами. Улыбка сползла с его лица, как и улыбка Китнисс. Вглядевшись в черты его лица, в его одежду, она поняла, что по описаниям из старых сказок, парень перед ней – точная копия ужастика, что не смог испугать ее даже в детстве. - Ты мальчик-призрак?! – с ужасом прошептала она. Но ужас этот не был похож на тот, что люди испытывали к нему. Этот ужас был направлен на то, что все эти долгие годы Китнисс считала реальность выдумкой. Пит кивнул в ответ, но так и не двинулся с места. Девочка напротив него тоже стояла неподвижно, зачарованно глядя на парня. Ее рука потянулась к нему с желанием прикоснуться. Ей казалось, что кожа у мальчишки должна быть ледяной, пальцы ее не поймали ничего – они прошли насквозь плеча юнца, а Китнисс так и не почувствовала ничего кожей своей руки: ни колкости, ни глади, ничего. Это прикосновение показалось ей с родне с касанием воздуха. Ровно, как и для Пита. - Как тебя зовут? – спросила она, пряча ту самую руку в карман. - Пит, - улыбнулся мальчик. – Пит Мелларк. Они дружили долго, они были вместе, словно брат и сестра. Их не разлучала тень, она их лишь сближала. Спустя пять лет, когда Китнисс уже исполнилось семнадцать, она терпеливо дожидается ночи, ведь знает, что ночью Пит найдет ее, где бы она ни была. А парень все сидит на улочке и бегает глазами по мелькающим жителям Дистрикта-12. Они носятся, спешат, ничего за долгие годы не изменилось: все заняты, все всегда погружены в свои дела и работу. Пит медленно отползает вглубь улочки и встает на ноги с уверенностью, что никто его не заметит – легенда-то все еще жива, жив и страх. Он тяжело вздыхает, вновь начиная копошиться в своих мыслях. Целыми днями он размышляет о том, что Китнисс не просто подруга для него. Она слишком особенная, слишком красивая для того, чтобы не быть его возлюбленной. Он чувствует, как оживает, стоит им встретиться. И ему так отчаянно хочется прикоснуться к ней, почувствовать тепло ее кожи. Он может лишь представлять себе, какая она мягкая. Ему так плохо, что он не смеет проверить это на деле. Пит жаждет наступления ночи, он с такой яростью желает рассказать Китнисс о том, что чувствует. Он ведь ничего от нее не скрывал со дня их зарождающейся дружбы. Не скроет и сейчас. И только последние лучи солнца заходят за горизонт, а улицы пустеют, пока люди запираются внутри своих домов, Пит выбегает из своего убежища, несется к дому Китнисс, не жалея легких, что уже пылают ярким огнем. Они замечают друг друга издалека, оба они заранее расплываются в улыбке. А когда они становятся совсем близко, Китнисс кажется, будто чувствует на своих щеках его теплое дыхание. - Привет, - тихо проговаривает он, делая еще один шаг вперед. Сердце девушки пропускает череду ударов, а ее дыхание на миг замирает. Она хочет сказать ему о том, что чувствует. Она же знает, что он ее не осудит, если их чувства вдруг окажутся не взаимны. - Ну, привет, - тихонько хихикает она, расплываясь в улыбке. – Я сегодня много думала о тебе. - Хм, - издает Пит, в мыслях ликуя. – Странно, наверное, но я тоже целый день размышлял о тебе, - его шепот все тише. А разговор приобретает некий интимный оттенок. Китнисс резко выдыхает, а Пит будто ощущает на своем лице исходящий от нее жар. Но он мгновенно отгоняет от себя эти мысли – нечего бередить и без того не заживающиеся раны. Пит до сих пор страдает из-за нехватки человеческого тепла. Он до сих пор страдает из-за того, что не может прикоснуться к той единственной, что способна окружить его заботой. - И что же ты надумал? – спрашивает девушка. Пит замечает, как ее серые глаза искрятся, как в них зарождается блеск озорства. - Мне… Мне кажется, что... Ты… Что я люблю тебя, - выдыхает он. В глазах обоих появляются слезы, но нежные улыбки, подаренные друг другу, так и не сходят с их лиц. Китнисс все равно делает еще один небольшой шажок ближе. В этот раз она отчетливо чувствует, как от тела Пита исходит жар. Тяжело дыша, она вновь поднимает все ту же руку, как и в первый раз, с желанием коснуться плеча Пита. Она уже готова к тому, что рука пройдет насквозь, но неожиданно для обоих она натыкается на преграду – плечо. Оба в изумлении перестают дышать, пока тонкие пальцы Китнисс скользят вниз по руке теплого тела парня. Она касается его ладони, и их пальцы тут же переплетаются. Не вынося их расстояния, Пит шагает еще ближе и тут же ощущает, насколько нежна та девушка, что стоит напротив. Его мысли были совершенно неверны по поводу Китнисс. Чувствовать ее оказалось куда лучше, чем он мог себе представить. Тонкие пальцы ее второй руки касаются его шеи, заставляя дыхание обоих сбиться. Они чувствуют друг друга так, как не чувствовали никого. Их лица так близко, что носы соприкасаются, но губы все еще держатся на расстоянии, не смея слиться в поцелуе. - Я тебя чувствую, Пит, - сбито шепчет девушка. - И я тебя, - голос раздается над самым ее ухом. Мрак окутывает их даже тогда, когда их губы все же соприкасаются. Китнисс тут же понимает, как горячо тело Пита, как она ошибалась, думая, что оно на ощупь словно лед. Она сладко стонет от безумного урагана чувств, что кружат ее в сумасшедшем танце. Она так явно ощущает все те эмоции, что пыталась держать внутри себя под железным замком. И она думала, что ключ от него не сможет найти ни один человек. Так и есть. Сделать это смог только лишь Пит. Тот, кто умер телом, но жив душой. Они не отрываются друг от друга долгое время, они целуются, не смея упускать подаренные им моменты. Лишь изредка они шепчут друг другу, как сильно любят, как нуждаются друг в друге. И ведь никто не смог бы усомниться в искренности их слов и чувств. Жар, пролегающий между ними, так явен даже обычному человеку. Но совершенно неожиданно, Китнисс ощущает, что Пит с каждой секундой доступен ей все меньше и меньше. Она снова перестает ощущать его. Открыв глаза, она замечает, как его тело медленно расплывается во мраке ночи, как он неспешно тускнеет. Ведь Пит впервые за долгие годы спокоен, каким не был даже при жизни. Теперь, когда он смог полюбить, а эта самая любовь оказалась взаимной, он готов умереть так, как положено. Пусть этого не хотят они оба, остановить подобное они не в силах. - Прощай, Китнисс Эвердин, - он проводит большим пальцем по ее щеке, стирая слезу. Пит видит непонимание в глазах девушки, но знает, что объяснить все то, что происходит сейчас, он не успеет. Он может сказать лишь то, что так хотел говорить для нее долгие годы. – Я люблю тебя. И он пропадает, так и не услышав ответное «люблю», но зная, что оно обязательно прозвучит после его ухода. Мальчик-призрак исчезает, оставив после себя лишь эмоции юной Китнисс, которая впервые по-настоящему поняла, что значит быть счастливой. - До встречи, Пит Мелларк. И я люблю тебя. Она ведь так и не успела сказать, что смертельно больна.