Синдром Рейчел

— Покер или шахматы? — Покер. Коули еле заметно вздохнул. — Нечестный бой, Лестер. Я заранее проиграл. — Пока бой не закончен, проигравших нет. К тому же, выбери я шахматы — бой точно так же будет неравным, только расклад изменится в вашу пользу. Доктор Коули достал из ящика стола колоду карт. — Признайте, Лестер, как вам удается все время выигрывать? Вы жульничаете? — Нет, Джейсон, я просто очень наблюдателен. Вы знали, что покер тренирует память и внимание? — Память и внимание? — И еще знание физиогномики. — Вот как? Значит, я сам себя выдаю? И как же именно? — Простите, Джейсон, меня еще отец учил, что такие вещи раскрывать противнику не стоит. — Может, стакан виски перед игрой? — Не откажусь. Наполняя стаканы, Коули бросил взгляд на Лестера Шина. Тот стоял у окна, засунув руки в карманы, и смотрел вниз, на подъездную дорожку особняка. Его поза показалась Коули слишком напряженной, да и голос звучал суховато и несколько натянуто, хоть Лестер и старался держать обычный тон. Полчаса назад на врачебном совете между ними произошла стычка, первая за два года совместной работы, и, похоже, Шин сердился сильнее, чем хотел показать. Коули невольно ощутил укол совести. Подавая Лестеру стакан, Коули сказал тепло: — Простите мне мою резкость. Я был слишком агрессивен. — Вы правы, Джейсон. Но меня огорчает не столько ваша агрессия, сколько ее последствия. К сожалению многие, например, Нэринг, до сих пор воспринимают меня как новичка, а не врача. Ваше недоверие подрывает мой и без того шаткий авторитет. Простите за резкость. Коули заверил его, что не обиделся. — Лестер… То, что я скажу, прозвучит старомодно… Я желаю вам добра. Вы сказали, что вас не ценят как врача — и вы правы. К сожалению, мастодонты вроде Нэринга не готовы сдать позиции более молодым и не менее талантливым. Мне хотелось бы изменить эту ситуацию: науке нужна свежая кровь. Но в этой ситуации есть и ваша вина. Некоторые ваши решения… Ради Бога, Лестер, почему вы взяли в клинику именно Рейчел Салас? Вы могли выбрать более интересный случай. Например, того мальчика с диссоциативным расстройством. Вы же понимаете, что наше финансирование, хоть и весьма щедрое, все же не безгранично, и переиграть ситуацию не получится. — Значит, дело Салас кажется вам неинтересным? — Неинтересным и бесперспективным, если подходить к этому практически. Синдром Медеи — трагичный случай, но не уникальный. Даже не заглядывая в ее личное дело, я могу назвать вам основные моменты. Девушка из небогатой семьи… — Отец Рейчел был стражем времени. — Исключение, не более. Итак, девушка из сравнительно небогатой семьи, наверняка пережившая в детстве физическое или сексуальное насилие… Было? — Ее попыталась утопить собственная мать. Отец вовремя вернулся домой и смог вытащить Рейчел. Двум ее братьям повезло меньше. — Значит, уже два характерных момента. Сюда же добавим шок от предательства матери и горечь от потери братьев. Третье: безнадежное финансовое положение. Рейчел Салас вдова и наверняка небогата. — Ей в скором времени пришлось бы продать свой дом. Коули помолчал, глядя в карты, но жест был чисто механическим, мыслями он был уже далеко. — Типичный случай, Лестер. Не понимаю, что именно вас так заинтересовало. — Вы сказали: типичный случай. Джейсон, вы даже не подозреваете, как правы. Следите за статистикой? За новостями? — Только за новостями из мира психиатрии. — Вы выпали из жизни. — Сожалею. — Итак, если бы вы следили за новостями, то знали бы, что случай с Рейчел Салас не первый и даже не второй. Я отслеживаю статистику вот уже почти год. Могу показать вам подборки материалов, если будет интересно. За год наберется целая серия схожих убийств. Пятнадцать случаев в одном только Дейтоне… — Друг мой, в гетто всегда царили жестокие нравы… — И три случая в Нью-Гринвиче. — Дейтон и Нью-Гринвич… Вы считаете, что связь есть? — Я считаю, что связь есть, — подтвердил Лестер. — К сожалению, с предыдущими женщинами мне побеседовать не удалось, но я читал полицейские рапорты, копии допросов. Там немало интересного для представителей нашей с вами профессии. Можно выявить целую группу одинаковых симптомов, от депрессии до беспокойства за будущее своего ребенка. Вы правы, Джейсон, синдром Медеи — типичный случай. Но давайте уточним — типичный для низких слоев населения, малозажиточных, где страх перед будущим и потерей времени — обычное состояние. Но аналогичные симптомы в процветающих семьях? Это уже тенденция. Лестер придвинул свое кресло ближе. Про карты и покер они уже не вспоминали, один говорил, а второй внимательно слушал. — Вы упомянули кризис, Джейсон. Временной кризис, сокращение зарплат, безработица — все это, несомненно, сыграло свою роль. Можно было бы представить эту серию убийств как естественный отклик на происходящее, но я поднял архивы. Это началось не вчера и даже не пять лет назад. Аналогичные случаи происходят все чаще, и понемногу выходят за пределы низших часовых поясов. Вы заметили, что в своей работе мы совершенно не учитываем фактор бесконечности? Осознание того, что ты будешь жить вечно, сводит с ума не меньше, чем недостаток времени и опасность близкой смерти. У каждого свои демоны, Джейсон. — Думаю, Нэринг с вами не согласился бы. — Нэринг ни с кем не соглашается. Мне важно ваше мнение. Что думаете вы? — Думаю, что это интересная тема для исследования, — признал Коули. Он смотрел внимательно на Лестера, чье лицо раскраснелось, словно им овладел охотничий азарт. Доктору было знакомо это выражение, он видел его и на собственном лице, но это было очень и очень давно, двадцать или тридцать лет назад. И он еще помнил, насколько захватывающей может быть работа. — Все, что мне нужно для работы, Джейсон — это получить ваше одобрение. Нэринг и остальные не примут моих планов, если это не сделаете вы. — Вы меня убедили. Шин заморгал. — Простите? — Я сказал, вы убедили меня, Лестер. — Так просто? — А чего вы ожидали? Что я буду всячески мешать вашим планам? Я вполне способен признавать свои ошибки и готов прислушаться к свежим идеям. Новые Медеи… Влияние фактора времени на психическое поведение… Это довольно интересно. К тому же поможет вам в дальнейшей карьере. — В дальнейшей карьере? Вы увольняете меня из Эшклифа? — Боже упаси! Но вот что я вам скажу: вы врач от Бога, Лестер. Самый талантливый из молодых психиатров, которых я знаю. И Эшклифу крупно повезло, что вы выбрали для работы именно нашу больницу. Но лично для вас это бег на месте. Я рассчитываю на то, что ваше имя войдет в летопись современной психиатрии. Исследования, связанные с этой новой Медеей, и публикация полученных результатов были бы неплохим стартом… — Джейсон, вы снова! — Простите, друг мой, старческое брюзжание. Вернемся к игре? — Боюсь, вы уже проиграли. Мой расклад побил ваш. — Надо было все-таки выбрать шахматы… Позвольте еще один вопрос о Рейчел Салас, последний. — Ради бога, док, хоть десяток вопросов. — Ее привлекательность имеет какое-то отношение к вашему интересу? — Вы Нэринга наслушались? Он попрекает меня симпатичной внешностью с первого дня, как я появился. Кажется, он даже разочарован тем, что я до сих пор не проявил сексуального интереса ни к одной медсестре или пациентке. А если серьезно: могу вас заверить, Джейсон, что я не намерен забывать о врачебной этике. Разве я давал вам повод в этом усомниться? — Нет, разумеется. Но даже психиатры имеют сердце. У вас большое будущее, доктор Шин. Мне не хочется, чтобы оно было испорчено всего одним неверным шагом. — Я не враг себе. Только прошу вас, Джейсон, не увлекайтесь ролью моего отца и создателя. Лестер поднялся. — Уже поздно, и я обыграл вас еще на один час. Пожалуй, теперь можно пойти спать. — Спокойной ночи, доктор Шин. Уже на выходе тот сказал, обернувшись: — Брови. — Что, простите? — Когда у вас хорошие карты, вы шевелите бровями. Вот так. И Лестер Шин смешно подвигал бровями вверх-вниз. — Понаблюдайте как-нибудь перед зеркалом. В нем еще столько мальчишеского, подумал Коули, когда дверь за Шином закрылась. И столько искреннего желания быть полезным. И много благоразумия. Пожалуй, я правда зря о нем беспокоюсь. Он посмотрел в зеркало, висящее сбоку от камина. — Шевелю бровями? — произнес он вслух. — О господи… *** (Аудиозапись разговора доктора Лестера Шина и пациентки № 67 Рейчел Салас) Д-Р ШИН: Санитары сказали, что вы очень нервничали, пока паром не причалил? РЕЙЧЕЛ САЛАС: Да, мне не по себе на такой глубине… Так много воды… Я не люблю воду. Никогда не любила. Брайан настоял на том, чтобы позади дома был пруд. Говорил, что Уилл должен научиться плавать. (Пауза) РЕЙЧЕЛ САЛАС: Это прозвучало как дурная шутка, верно? Д-Р ШИН: Ничего страшного. Давайте поговорим про вашего сына. Ему было три года? РЕЙЧЕЛ САЛАС: Три года, да. Меня все спрашивали про Уилла. В полиции. В страже времени — я же лишила государство законного года, понимаете? Всех интересовало, за что я так его ненавидела. Но я любила Уилла. Правда любила. (Пауза) РЕЙЧЕЛ САЛАС: Можно мне сигарету? Или здесь не курят? Д-Р ШИН: Разумеется, можно. Здесь не тюрьма. (Щелчок зажигалки) РЕЙЧЕЛ САЛАС: Спасибо. Я давно бросила курить — экономия. Но раз государство теперь за меня платит… Вы спрашивали про Уилла. Что вы хотите знать? Д-Р ШИН: Если вы устали, мы можем прерваться. РЕЙЧЕЛ САЛАС: Нет, не нужно. Мне задавали самые разные вопросы. Вряд ли вы спросите что-то новое. Д-Р ШИН: Почему вы сделали это с Уиллом? РЕЙЧЕЛ САЛАС: Договаривайте. Почему убила его? Вы ведь знаете, что моя мать пыталась проделать со мной то же самое? Д-Р ШИН: Да, я читал об этом в вашей медкарте. РЕЙЧЕЛ САЛАС: Мама утопила в ванной моих братьев, а потом пришла за мной. Когда она держала мою голову под водой, меня тоже очень мучил этот вопрос: за что? Что я сделала не так, чем огорчила маму, что она так со мной поступает? Может быть, она ненавидит меня? Но почему? Д-Р ШИН: И что вы теперь думаете? РЕЙЧЕЛ САЛАС: Что я была не права. Я не огорчила ее, и мама не испытывала ко мне ненависти. Она очень меня любила. Меня и братьев. Так же сильно, как я сама любила Уилла. И именно поэтому она решилась на такой поступок. Не понимаете? Д-Р ШИН: Будьте добры, объясните. Я постараюсь понять. РЕЙЧЕЛ САЛАС: Мама знала, что ожидает нас впереди. Вечная жизнь? Вечное мучение. Ты живешь только до двадцати пяти, а потом просто существуешь. Ты не стареешь, ты минуешь эту стадию и сразу переходишь к последнему этапу — к смерти. Это… пугает. Ты становишься уязвимым. Наверное, людям, жившим до этой системы, было проще. Они знали, что могут пострадать от своего действия, от того, что окажутся не в том месте не в то время, от того, что скажут или сделают… Они во многом зависели от себя. А вот мы оказываемся на краю каждый день. Не важно, что мы делаем или не делаем, смерть просто ходит рядом с нами. И когда ты представляешь такую жизнь — год за годом, день за днем… Лучше умереть, чем жить так. Я думаю, моя мать это знала. Она пыталась покончить с собой еще до того, как взялась за нас. Ей было страшно, и она не хотела, чтобы мы жили в том же страхе. А я не хотела, чтобы так жил Уилл. Три года — прекрасный возраст. Ты еще не задумываешься ни о смерти, ни о природе времени. Он умер счастливым. (Пауза) РЕЙЧЕЛ САЛАС: Вы меня осуждаете? Д-Р ШИН: Я здесь не для того, чтобы вас осуждать. Я хочу вам помочь. РЕЙЧЕЛ САЛАС: Помочь? В чем? Д-Р ШИН: Для начала — простить саму себя. Мне кажется, вы считаете себя правой, но в глубине души ощущаете собственную вину. РЕЙЧЕЛ САЛАС: Вот почему никогда не любила психологов… Они слишком понимающие. Вы знаете, что отец Брайана был психологом? Д-Р ШИН: Нет. Об этом вы не рассказывали. РЕЙЧЕЛ САЛАС: Был. Но Брайан больше любил не его, а своего деда. Тот был простым рыбаком и жил в этих местах. В детстве Брайан каждое лето приезжал к нему в гости, и они вместе выходили в море… Мой муж любил смотреть на воду, говорил, что это его успокаивает. Потому и купил наш дом — из-за этого чертова пруда. Д-Р ШИН: Брайан знал, что вас пугает глубина? РЕЙЧЕЛ САЛАС: Думаю, да. Но кто и когда слушал женщин… Д-Р ШИН: Вам было неуютно в вашем доме, Рейчел? РЕЙЧЕЛ САЛАС: Очень уютно — пока Брайан был жив. Без него дом опустел. Без мужчины дом всегда пустеет. (Пауза) РЕЙЧЕЛ САЛАС: Лестер, вы женаты? (Пауза) Д-Р ШИН: Нет. Давайте еще поговорим о Брайане. РЕЙЧЕЛ САЛАС: Как скажете. Можно еще сигарету? *** — Я слышал, что вы много времени проводите с Рейчел Салас, — сказал Коули. — Разумеется, я же ее лечащий врач, — ответил Лестер рассеянно, изучая комбинацию на шахматной доске. Но потом до него дошло, и он поднял голову. — Подождите, Джейсон, на что вы намекаете? — Я всего лишь констатирую факт. — А кто сообщил вам этот факт? Не говорите, я знаю. Снова Нэринг? Он не успокоится, пока не выживет меня из клиники. Странно, что с таким неуемным любопытством он дотянул до шестидесяти. — На слова Джеремайи я давно не обращаю внимания. Мне известно, как он любит злословить. Сестра Марино… — Господи, теперь сестра Марино! Джейсон, вы превращаетесь в завзятого сплетника. — Вы не даете мне договорить, Лестер. Сестра Марино упоминала, что миссис Салас часто спрашивает о вас. И ее интересы, скажем так, выходят за границы простого любопытства. Он предостерегающе вскинул руку, видя, что Лестер хочет возразить. — Я не обвиняю вас ни в чем, ни в коем случае, мой друг. Я просто хочу вас предостеречь. — Кажется, я уже говорил, что не собираюсь пренебрегать профессиональной этикой. — Вы все понимаете превратно, Лестер. В моих словах не содержалось никакого сексуального подтекста. Но бывают случаи, когда врач начинает относиться к пациенту не просто как к носителю потенциального заболевания. Он начинает видеть в нем не диагноз, а человека. — Не понимаю, что здесь плохого. — До определенного момента интерес к пациенту полезен. Но есть риск чрезмерного сближения. Личная заинтересованность накладывает на работу отпечаток. В этой ситуации сложно быть объективным. Рано или поздно все через это проходят. У каждого врача, я уверен, в прошлом есть такой пациент — или пациентка. — Даже у вас, Джейсон? — У каждого. Вопрос только в том, как выйти из этой ситуации, не причинив вреда ни себе, ни пациенту. Шин встал, прошелся по комнате. Коули не торопил его с ответом. Он догадывался, что Нэринг, скорее всего, прав, и интерес юного коллеги к миссис Салас действительно выходит за рамки профессионального, но, надо отдать Лестеру должное, он прекрасно держал себя в руках. Коули видел эту женщину, Рейчел, и не мог не признать, что она привлекательна. Такие девушки обычно становятся моделями: прекрасная фигура, длинные ноги, тонкое лицо, благородные высокие скулы — и неуловимый налет чувственности, который заставлял мужчин, даже врачей и санитаров, смотреть ей вслед. Сестра Марино, записная сердцеедка из персонала больницы, кажется, даже испытывала ревность по этому поводу — напрасно. Коули закрывал глаза на шашни среди персонала, но тщательно следил за дистанцией между сотрудниками больницы и пациентами. А теперь самый надежный из врачей, Лестер Шин, собирался эту границу нарушить. Если еще не… — Рейчел мне нравится, — сказал его коллега, останавливаясь напротив него и опираясь на кресло. Коули кивнул. Ничего другого он и не ждал. — Она необычная женщина. Знаю, все влюбленные говорят так, но она правда необыкновенная. Я даже не могу объяснить, что именно меня в ней привлекает… Ум, красота — конечно. А еще… — Беспомощность, — закончил Коули. — Она полностью от вас зависит. Некоторое время они смотрели в глаза друг друга. Потом Лестер усмехнулся — Да вы и правда знаете, о чем говорите, док. — Думаю, вам не нужно напоминать, что эта беспомощная женщина убила своего ребенка. — Я помню об этом. И о том, что у нее наследственная шизофрения и синдром Медеи. Я все это знаю и вижу, но я… Просто люблю. Слово было произнесено. В комнате повисла тишина. Глядя на потрясенное лицо коллеги, Коули подумал, а признавался ли Лестер самому себе до этого, что именно чувствует к Рейчел. Ему было жаль Шина, но долг требовал его вмешательства. — В ваших же интересах, Лестер, отказаться от лечения Рейчел Салас. — Я в состоянии справиться с собой. — А Рейчел? Вы можете обещать то же за нее? Наилучшим выходом был бы ее перевод в другую клинику. Простите, Лестер, но я должен сделать это как главврач — и как ваш друг. — Откуда в вас это, Джейсон? — Простите? — Откуда в вас это навязчивое желание заботиться обо мне? Вы часто балуетесь психоанализом, оттачиваете свое мастерство на мне. Может быть, нам стоит хоть раз проанализировать вас? Они замолчали, глядя друг на друга. Лестер стоял, вцепившись пальцами в кресло. Костяшки пальцев побелели, но он этого не замечал. — Вы правы, — наконец произнес Коули. — Я слишком сильно вас опекаю. Наверное, я и правду увлекся ролью… Как вы тогда сказали? Вашего отца и создателя. Но, Лестер, я правда желаю вам добра. Вы мой друг и сторонник, мне не хотелось бы ссориться с вами. Руки Лестера расслабились, соскользнули со спинки кресла. — Простите и вы меня за эту вспышку. Я становлюсь слишком агрессивным. — Подавленное сексуальное желание… — Джейсон! — Извините. Шин обошел кресло и снова сел. — Я прошу вас не отстранять меня от дела Рейчел Салас. Я обещаю вам, что не переступлю границ. — Давайте договоримся: если это все же случится, миссис Салас придется покинуть Эшклиф. — Разумеется. В комнате снова повисла тишина. — Джейсон? — Да? А та пациентка… Из вашего прошлого… — Пациент. Пауза. — О… Думаю, дальше мне лучше не спрашивать. — Вы правы. Некоторые вещи лучше не обсуждать. *** Лестер протер место укола проспиртованной ватой и осторожно ввел иглу. Рейчел внимательно наблюдала за процессом, склонив голову к плечу. — Я должна попросить у вас прощения, доктор Шин. Это была безобразная сцена. — Поверьте. Рейчел, мы видели здесь вещи и похуже. В сравнении с этими вещами ваша истерика — все равно что легкий бриз в сравнении с ураганом. — Кажется, я пнула Ричардсона в пах… — В колено. Завтра извинитесь перед ним. Ну вот и все. Теперь будете спать спокойно. — Спасибо. Я хочу, чтобы вы знали: я не истеричка. Конечно, от сумасшедшей странно такое слышать, но это так. Просто… Та женщина… — Майли? — Да, Майли. Она рассказывала про своего сына, и я вспомнила Уилла. Мне его очень не хватает. В голосе Рейчел прозвучала звериная тоска самки, потерявшей детеныша. Лестеру эта женщина всегда напоминала зверя. Волчицу или львицу, сильную, быструю и грациозную. Ему нравилось смотреть, как она ходит: легко скользя над полом, но в этой грации ему чудилась поступь хищника. Обычно он смотрел на ноги Рейчел, но боялся поднять взгляд выше, на ее бедра или грудь. Пока он собирал инструменты, Рейчел сидела на кровати, поджав ноги, и наблюдала за ним. — Что вы сейчас будете делать? — Пойду в свою комнату. — А там? — Сяду за компьютер и буду готовить статью в журнал. — Чему она посвящена? — Синдрому Рейчел. Она удивленно приподнялась. — Вы пишете статью обо мне? — Да. Простите, мне следовало спросить, согласны ли вы на использование своего имени. — Конечно, согласна. Мне посвящали стихи, Брайан даже написал поэму. Но научную статью… По психиатрии… Доктор Шин, вы переплюнули всех моих ухажеров. Это очень романтично. Она сделал паузу. — И сексуально. Лестеру хватило сил, чтобы выдержать ее прямой взгляд. — И о чем именно вы там пишете? Синдром Рейчел — что это? — Синдром Медеи, только с поправкой на современные реалии. — Зависимость от времени. — Зависимость от времени и то, к чему она приводит. Краем глаза Лестер заметил, как Рейчел пальцами присбирает подол своего платья, сантиметр за сантиметром обнажая белую кожу. Ему в лицо словно плеснули краской, в паху с готовностью дрогнуло. Шин подумал, не попросить ли ее не делать этого, но это будет означать, что он заметил ее маневры. И понял их значение. Это будет означать проигрыш. — Укол скоро подействует, миссис Салас. В эту ночь вы будете спать спокойно. — Я теперь редко сплю спокойно… Она произнесла это многозначительным тоном, и Лестер был настолько глуп, что попался на удочку. И сообразил это только после того, как спросил: — Почему? Глаза Рейчел в эту минуту напомнили ему глаза волчицы, готовой броситься на добычу. — Думаю. О тебе. О том, что ты делаешь в эту минуту в своей комнатушке. О том, один ты там или нет. Спишь или сидишь за компьютером и пишешь. Обо мне. Она грациозно поднялась с кровати и подошла к нему. Ее спальня была крошечной, три шага — и она стояла вплотную, грудью касаясь груди Лестера. — А еще я думаю о том, как сильно мне не повезло, через что пришлось пройти, чтобы встретить тебя. Узкая ладонь коснулась щеки Шина. Ему хотелось уйти — он должен был уйти, — но стоял, не в силах шевельнуться, и глядел в эти чарующие волчьи глаза. — Ты не представляешь, как я была одинока… каким пустым был мой дом. И какой пустой мне кажется эта комната. Как сильно я хочу тебя… Она положила руки ему на грудь, губы прижались к его уху. — Это не к месту и совершенно не вовремя, но я хочу тебя. Лестер… И в тот момент, когда ее зубки коснулись его шеи, доктор Шин наконец сдался. Рейчел с готовностью обвила его ногами. Кажется, она вообще ничего не весила, но ее тело под одеждой было сильным и гибким. Она выскользнула из своего платья, словно змея из старой кожи, и взялась за пуговицы на его рубашке. У самого Лестера просто не хватило бы на это терпения, кровь в висках билась толчками, в паху болезненно ныло. Все то напряжение, которое копилось в нем несколько месяцев, требовало выхода. Он искал губами губы Рейчел, гладил ее потрясающее тело, сходя с ума от гладкости кожи и ее тепла. Она целовала его в ответ и кусала, оставляя на плечах болезненные, но быстро заживающие следы. Расстегнула его брюки и потянула на кровать, за собой, на себя. Когда Лестер вошел в нее, Рейчел застонала, крепче сжимая его ногами. Сомкнула лодыжки у него за спиной, запирая в себе. И отпустила только тогда, когда Лестер кончил, с отчаянным стоном излившись в нее. Он приподнялся на руках, потрясенно глядя на раскинувшуюся под ним женщину. Рейчел все еще тяжело дышала после оргазма и довольно улыбалась, но глаза ее уже закрывались — снотворное наконец-то подействовало. Она приподнялась следом, скользнув поцелуем по его губам, и без сил упала на постель. Узкая кровать не позволяла лечь рядом, и Лестер боялся, что Рейчел будет тяжело, если он ляжет сверху, поэтому он просто сидел на краю постели, глядя, как женщина сворачивается в клубочек, подтягивая к груди одеяло. Длинные темные волосы свесились с края постели, и он протянул руку, пропустил их между пальцами. Он не чувствовал сожаления, только глухую тоску. Рейчел была прекрасна. Она была желанна — и абсолютно недоступна теперь. Лестер уже порядком замерз, сидя в прохладной комнате без одежды, но не торопился уйти. Все равно теперь… Так что он имеет право на небольшую поблажку. Потом он все же поднялся, вытерся куском бинта и натянул одежду. Рейчел в пылу страсти все-таки оторвала одну пуговицу с рубашки, но Лестер не стал ее искать. Он укрыл крепко спящую женщину одеялом. Сейчас, во сне, она казалась кроткой, как ягненок. Ему хотелось поцеловать ее на прощание, но он не стал этого делать. Их время кончилось. В коридоре он столкнулся с сестрой Марино. Безусловно привлекательная, сейчас она казалась ему хищницей. — Доктор Шин? Я думала, вы у себя. — Я давал успокоительное пациентке. Вопрос в ее глазах тут же сменился пониманием, но Лестер был так вымотан, что даже не нашел в себе сил разозлиться. — Удачного дежурства, сестра Марино. — Спокойной ночи, доктор Лестер. Он дошел до своей комнаты и уже достал колюч, но не вошел. Подумав, он вышел из корпуса для персонала и направился к старому особняку, где жил главврач. Коули открыл не сразу, он был в халате, заспан и встревожен. — Лестер? Что случилось? ЧП? Почему мне не позвонили? — Джейсон… Ты можешь побыть не главврачом, а просто другом? И налить мне выпить? Коули замолчал, глядя на него серьезными, все понимающими глазами. А потом отступил в сторону, впуская его в дом. — Разумеется, могу. В баре еще остался ржаной виски. *** Д-ру Кеннету, городская психиатрическая лечебница Бостона. Дерек, спасибо, что согласился принять у себя одну из наших пациенток. Я понимаю, что ее содержание ложится дополнительными расходами на твои плечи и обещаю всячески посодействовать твоей клинике на следующем совете по распределению дотаций. Надеюсь увидеть вас с Сарой на Рождество. Передавай ей привет. С уважением, твой друг д-р Дж. Коули, психиатрическая лечебница Эшклиф. *** Библиографическая справка «Доктор Лестер Шин. "Синдром Рейчел: парадокс альтруистического убийства в ситуации временного кризиса“. Издательство "Современная психология и психиатрия". Тираж 5000 экз.»