Miss Right

Чонгук негодовал. Он не хотел признаваться, что это ревность, но пока Еин дошла от порога школы до конца школьного двора, перелапанная всеми одноклассниками, он выбил огромную яму в земле носком обуви. Когда она дошла до него и мило поприветствовала, он ответил ей кислой миной. — Что такое, Гукки? — То есть мне нельзя тебя касаться, а всем парням твоей школы можно? — Во-первых, не всем, а только моим одноклассниками, во-вторых, дружески били меня по плечу и девушки… — А в третьих, Чонгук, иди нафиг, у меня давно другой, — закончил парень ее нудное повествование, вскипев. — Ну зачем ты так? — фыркнула Еин. — Они просто мои друзья. Ты тоже можешь им стать. А не только думать о том, как переспать со мной. — Это кто тебя таким словам научил? — возмутился Гук, усмехнувшись. — Мой второй парень, конечно же, — сыронизировала девушка. Чонгук сделал вид, что надулся, и пошел вперед, ускорившись. — Не хочешь быть моим другом? Совсем не хочешь? — кричала она ему вслед. — Если бы ты был моим парнем-другом, — продолжала она, нагнав Чона и взяв его под руку, — ты бы знал, что мне, кроме тебя, никто не нужен. И что я совсем не обращаю внимание на других. Чонгук не собирался слушать в сотый раз «небылицы» своей девушки. Он где-то читал, что если парень ревнует, значит, он не уверен в себе… Но Чонгук был уверен в себе даже больше, чем нужно. Поэтому причину он видел в Еин, которая за километр сияет огнями «свободна и готова к новым отношениям». Ну не похожа она была на занятую кем-то девушку. Парень обратил внимание на высокую эффектную девушку, которая шла напротив. Без какого-либо плана действий, он просто прижал ее к себе на ходу, обвив ее талию руками. И девушка, и Еин мягко говоря, обомлели. А Чонгук в такой ситуации еще и успел спросить что-то в стиле «Маме зять не нужен?». Еин начала долбить парня по плечу, и только тогда он выпустил незнакомку из объятий, а та побежала прочь со всех ног. И еще вряд ли выйдет на улицу без своего парня. — Что ты творишь, неадекватный? — вопила всегда спокойная и терпеливая Еин. — Я смог тебя разозлить? — довольно улыбался Чонгук. — Примерно так ты выглядишь, когда позволяешь до себя дотрагиваться. — Ты хочешь сказать, что-то, что ты только что сделал, равняется тому, как одноклассники касаются моего плеча и жмут мне руку? — Мужчины воспринимают все острее, — пожал плечами парень. Утро и весь день Чимина прошли, как обычно: он проспал пары, повалялся до 12, поел и убрал все за собой, будто не было, а затем сел к телевизору. В доме нарочно ни к чему не притрагивался, чтоб Юра не заподозрила ничего о его прогулах, хотя корзина с грязным бельем давно переполнилась, плита была засрана, а ковер месяц, как не чищен. Но чтобы поделать, ему нельзя было палиться. Вечером, к наиглубочайшему удивлению Чимина, Аен вернулась не одна, а в компании какого-то мужика. Причем она была трезва. Они прошли на кухню и стали пить чай, мило беседуя о чем-то. Офигевший Чимин в одном халате вышел из комнаты, медленно, как бы готовясь к атаке, но на самом деле соображая, когда он успел удариться головой. Потому что Аен и какой-то левый мужик — это, как минимум, плод его воображения. — А… это кто? — гость заметил, наконец, парня, уничтожающего его взглядом. — А, познакомься, это Пак Чимин, мой брат, — улыбнулась Аен, лишь на минуту повернув голову на «брата». — Какой я, блять… — начал было свою тираду Чимин, но окружающие и не собирались его слушать, продолжив разговор между собой. Он еще медленнее подошел к столу, за которым «счастливые влюбленные» распивали чай, и встал близко к гостю, не сводя глаз с его макушки. — Эм… КванСан, — представился мужчина, думая, что Чимин требовал у него имя. — Пак Чимин, веди себя адекватно, пожалуйста, — Аен отдернула его за руку, сверкнув взглядом. Парень тут же смягчился и отошел подальше. Они продолжили о чём-то говорить, и Чимин наконец понял, что это ее коллега, потому что в разговоре присутствовали непонятные ему термины из профессиональной сферы Юры. Только его оправданного бешенства это не умаляло. Мило побеседовав ещё пару часов под пристальным наблюдением Чимина из противоположного угла комнаты, собеседники решили распрощаться. Аен закрыла дверь за мужчиной и вернувшись на кухню, стала мыть посуду. А Чимин продолжал ненавистно смотреть на нее. Она взгляд игнорила. Ну или просто не видела спиной. Тогда Чимин решил обозначить свою позицию еще и словами. — И что это было? — Было… где? — издевательски — притворно спросила Юра. — Брат, я твой, говоришь? — он подошел к ней, увидел в ответ кивок, а затем, уперевшись на тумбу рукой, посмотрел на девушку исподлобья. — Так это ты имя своего брата по ночам выкрикиваешь? — Что тебе не нравится? Я же не могу ему сказать, что живу со студентом в одной квартире, и мы не женаты. Ты не можешь сказать своим друзья обо мне по каким-то причинам, а я не могу сказать своим коллегам. -Так это из-за того, что я…? Ты мне так мстишь? — Я до такого не опускаюсь, — пожала она плечами. — Что-то все об обратном говорит. С каких пор ты коллег на чай зовешь? — Ну захотелось мне, все когда-то в первый раз. — Юра прошла мимо Чимина, якобы увлеченная новым делом. — То есть мне можно…? — Что? — ехидно кинула она. — Привести коллег на чай? Ты не работаешь, Пак Чимин. — В последней фразе четко слышались насмешка и претензия. И Пак Чимин в очередной раз удивился, как быстро его девушка из обычного разговора делает агрессивную беседу с высказыванием недовольств. — А твоих одногруппниц — потаскушек я не потерплю. Сколько Джин помнит их отношения, Сонен никогда его не ревновала. Не тогда, когда юной девушкой приносила ему в больницу обед, не когда они стали жить вместе. Ему казалось тогда, что, если она застала бы его в кабинете с какой-то бабой, она бы просто поставила обед на стол и удалилась. И когда они гуляли, она никогда даже к столбику его не приревновала. Нет, он не бабник и не смотрит на других чаще, чем положено, и нет, он не мазохист, но Сонен и правда все чаще и чаще проявляла холодность. И причина Сокджину была неизвестна. Он бы мог заподозрить, что у нее другой, но, увы, не была она похожа на изменщицу. Оттого и страшно. Вот и сейчас, рассказывая об очередной пациентке, которая флиртовала с ним, Сокджин заметил, что его девушка совсем равнодушно все выслушивает, концентрируя свое внимание на заваривании чая. — Интересно, если бы я гинекологом работал, ты бы так же спокойно чай заваривала? — О чем ты? Сонен отреагировала на его голос, и он обрадовался — она его все-таки слышит. — Я тебе рассказываю, как до меня домогалась девушка, а ты… молчишь. — Джин уже отвык истерить, поэтому говорил спокойно и равнодушно, ровно как и Сонен. — Ты хочешь, чтобы я сидела сутками у тебя в кабинете и периодически расцарапывала лицо твоей клиентуре? — без доли шутки, сказала Сонен, вскинув бровь. — Как минимум. Сонен усмехнулась и села возле парня за стол. Она оглядела его медленно и без улыбки. Сонен искренне не могла понять, почему она должна истерить сейчас, почему должна вообще обращать внимание на особей, вьющихся вокруг ее парня, если он принадлежит ей. Он — ее. — Вы странные, мужчины. — Она отпила из своей чашки. — Говорите, что любите душу, а сами думаете только о сексе, ненавидите, когда вас ревнуют, но тут же и требуете этого. — Ревность в меру — нормально. — А где эта мера? Мы должны телепатически это выяснять? Может вам кодекс написать для тупых бабищ? — Сонен встала и обняла задумавшегося парня со спины. — Я просто тебе верю, понятно? Проникновенный и глухой голос Пак тронул Сокджина до самого сердца, но он не хотел думать об этом сейчас, потому что прикосновения девушки разбудили в нем гораздо более сильные чувства. Джин потянул ее за руки так, что она подалась вперед на него, а он смог коснуться губами ее шеи. — Даже не думай, Ким Сокджин. — приняв поцелуй, грозно предостерегла его Сонен и отпряла. — Почему, когда я говорю о чем-то важном, пытаюсь достучаться до твоего сердца, я достигаю только твоего детородного органа? Пошел ты, мистер. С этими словами она покинула общество парня, оставив его одного на кухне с остывшим чаем. А он думал о том, что если он воздержится еще пару дней, то не сможет отказать навязчивой пациентке — нимфоманке. Вечером Еин обычно, когда ее мать уходила, ложилась в кровать и читала книгу, в которой писали о красоте, принцах и счастье быть любимой. Сегодня — не исключение. Только ее привычный режим был сломан, а любимое занятие прервано стуком в дверь. Стуком, а потом звонком, и еще стуками и многочисленныии звонками. Пока девушка медленно шла ко входу, она уже как бы представила, кто бы это мог быть, но поверить не могла. Ее худшие опасения подтвердились — в квартиру ломился Чон Чонгук. Слишком ушедший от своего стиля — в бесформенной толстовке и спортивных штанах, в руках полные чего-то пакеты, на лице кривая улыбка и сверкающие глаза. — Что ты тут делаешь? — шепотом спросила Еин, нервно оборачиваясь назад. Только Чонгука в её квартире под вечер не хватало. — Мама дома. — Не ври, — сходительно улыбнулся он и навалится всем телом на девушку, чтобы та ушла с дороги. Но она, держась за косяки, стояла, как солдатик на страже своего спокойствия и невинности. — Я видел, как твоя мама ушла на ночную смену? Не так ли? Объяснять то, почему она не хотела пускать парня в дом ей хотелось меньше, чем не пускать его. Поэтому она освободила дорогу, жестом приглашая Гука. Он обещал поговорить о её фиговогом гостеприимстве и вранье завтра — как ее парень, а на сегодняшний вечер он — ее друг. Еин была приятно удивлена. Правда сначала шокирована и потеряна, но потом приятно удивлена. Чонгук начал что-то перебирать на кухне, Еин подошла, чтобы помочь, а он не отказался. Они приготовили вкусняшки, с шутками и «драками» убрали за собой кухню и сели смотреть фильм, который Чонгук нагло, на свой вкус, загрузил. И это было весьма забавно. Фильм был едва ли интересным, но поэтому было здорово, совсем не вдумываться в его смысл, предугадывать действия героев на спор, отпускать шутки про актеров и бездарного режиссера. За все это время Чонгук случайно касался ее плеча, лица щекой и даже рук, когда давал пять, и все это была гораздо дороже даже того поцелуя. Он не знал, в чем секрет, но его ревность и чрезмерное либидо собрали шмотки и ненадолго (а хотелось бы иначе) утопали. И Еин тоже ни разу за вечер не было стыдно, неловко или неудобно, ей понравился Чонгук — друг, даже больше, чем Гук — парень. Ведь ее парень настолько прекрасен, что она каждый день, смотря в зеркало, не понимает, почему она была выбрана им или почему она так… отличается от него. Она боялась его потерять, но не собиралась отдаваться до свадьбы, хотя, смотря на Чонгука, можно было заранее знать, что свадьбы никакой не будет. И она бы готова была смириться, если бы он, не получив от нее того, что хочет, просто ушел, но тот факт, что он что-то пытается делать, до сих пор остается с ней, делал ее самой счастливой. Она долго смотрела на него, невольно залипнув, пока он громко смеялся, уставившись в экран ноутбука. Он молодой, глупый, с извращеной фантазией и откровенно наглой нетерпеливостью, а она милая снаружи и внутри, невинная, но не глупая. И вдруг осознав, какие они разные, Еин захотелось притянуться к нему, как плюсу к минусу. Она положила ему голову на плечо, вдруг, неожиданно. И смех Чонгука пропал; парень замер, будто молоденькая девчонка перед мужчиной, или утенок перед охотником. Она первая делает шаг, и у него появляется надежда, что такой ангел, как она, все же любит такого порочного мальчишку, как он.