НОЧНЫЕ ВИЗИТЫ

Я закрыла глаза и оказалась в своем казавшемся теперь таким далеким и совершенно чужим, прошлом. В тот год мне едва минуло восемнадцать лет, я была молода, наивна, невинна и… уже как полгода состояла в любовных отношениях с Клодом. Но не подумайте чего-то ужасного, между мной и моим дядей не было секса. Все, что мы позволяли себе, это жаркие поцелуи и нежные объятия. Хотя мне, чистой и неиспорченной девочке, и это казалось верхом неприличия и вседозволенности. Моя совесть постоянно напоминала мне о нравоучениях бабушки, о грехе смешивания родственной крови, недопустимости такого поведения и пороке, который разрушит мою бессмертную душу и приведет меня прямо в ад. И моя душа металась в мучительных сомнениях, поступаю ли я верно, когда принимаю ласки своего дяди, а сердце щемило от боли, но одновременно с этим оно пело от счастья разделенной любви. И каждое утро я просыпалась с мыслью о Клоде. Я тщетно старалась не думать о нем, идя на учебу, по знакомой с детства дорожке, но… не могла. Его большие неестественно синие глаза, казалось, повсюду преследовали меня. И я, как ни старалась, не могла прогнать ощущения прикосновений его нежных пальцев к своему лицу, шее, губам. И я, забыв обо всем, словно разноцветная бабочка, летела домой и украдкой пробиралась в комнату Клода. Я бесшумно открывала дверь и застывала на пороге. Я стояла и смотрела на спящего любимого, и не было в тот миг никого более счастливо, чем я. Я громко выдохнула. Видение медленно отступило. Внимательный взгляд Бенедикта, сидящего напротив меня, неотрывно следил за моим лицом. — Извини… но… я никак не пойму, причем тут твоя бабушка и ее смерть. И… почему ты вдруг решила поведать мне историю своей детской влюбленности? Думаешь, что сможешь этим разжалобить меня и заставить отпустить к своему родственничку прямиком в теплую койку? — Нет. Я не собираюсь больше унижаться перед тобой. Мне на фиг не нужна твоя жалость. — Довольно грубо ответила я и с ненавистью посмотрела на вампира. — Я случайно вспомнила все это. И… я никогда не спала с Клодом. — О, тогда могла бы, и опустить воспоминания о розовых соплях и спелой вишне, что созрела у тебя в… — Да что ты себе такое вообще позволяешь? Ты, чертов отшельник, который живет один в бункере глубоко под землей и боится до усрачки выбраться наружу. Бен, ты самый, самый, самый жалкий кровосос из всех, которых я когда-либо встречала. Ты… ты настолько жалок, что бежишь от любых отношений и себя самого. Ты… — Я не прячусь и не бегу. Я просто в них не нуждаюсь. — Резко сказал Бенедик, прервав мою обвинительную речь. И его рука моментально сжала мой подбородок. Приподняв мое лицо вверх, вампир уже чуть спокойней добавил: — Я самодостаточен. И мне никто не нужен. Уясни это, жалкий человек. — Ну да, как же. Расскажи эту сказочку кому другому, только не мне. Я точно знаю, что вампиры любят существовать рядом с себе подобными. Вы словно тараканы селитесь в самых темных углах и сбиваетесь там в большие кучи. И шуршите, шуршите, шуршите. И вы как тараканы беспрестанно трахаетесь, между собой или с жалкими человечками, типа меня. Одиночество пугает вас, точно так же, как вечное существование или неизбежная вероятность принять истинную смерть. Вы мечетесь в замкнутом круге и не имеете ни сил, ни смелости, ни малейшего шанса покинуть его. Уж так вы устроены. — Я замолчала. Губы Бена растянусь в грустной улыбке. — Давно, очень-очень давно меня мучили подобные страхи. И я был совсем не против того, чтобы заглушить свой страх кровью и сексом, но… все приедается… со временем. Все набивает оскомину, становиться пресным и обыденным. Кровь теряет свою сладость, животную притягательность и даже секс… — Ха-ха, хочешь сказать, что ты у нас теперь вампир-девственник. — Недослушав, спросила я у Бена. — Почти, хотя точнее было бы выразиться следующим образом: женщина или мужчина, способные возбудить или завести меня, умерли слишком, слишком давно… Я задохнулась. И затрясла головой, я не могла поверить своим ушам. Древнейший вампир, сидящий прямо напротив меня, практически официально признал факт своей импотенции. — И… как долго уже длится период твоей апатии? — То ли с отчаянием, то ли с надеждой в голосе спросила я. — Наверное, где-то тысячу лет. Плюс-минус с полвека. Хотя… может, и больше. — А… — продолжила я вкрадчиво, — а сколько ты уже просуществовал на тот момент? — Много, очень много. Не одно и не два тысячелетия, это уж точно. Я задохнулась. Мои мысли с бешенной скоростью начали сменять одна другую. Пальцы Бена все еще державшие мой подбородок неожиданно начали мелко трястись, а спустя секунду они и вовсе разжались. И тут я услышала странный, квакающий звук. Я подняла глаза и увидела, как вампир буквально давится от смеха. Я смотрела на него и никак не могла понять причины его бурного веселия. — Что? — Спросила я недоуменно. — Что такого смешного, что я пропустила? — Ты… Ты, очень смешная… И глупая… — Голова вампира запрокинулась назад, и он засмеялся еще громче. — Да какого черта? — Произнесла растерянно. — Ой, в начале я даже и не понял тревоги, отразившейся на твоей бестолковом личике. И даже представить себе не мог причины, одновременно пробудившей надежду и страх в твоем голосе. А теперь… теперь, — Бен захлебнулся от новой волны нахлынувшего на него смеха. Когда он немного успокоился, то вновь заговорил: — Соки, ты самая-самая глупая и недалекая девушка из всех, которых я когда-либо встречал. — Почему? — выдохнула я растерянно. — Потому что только ты способна генерировать такую несусветную ересь в своей белокурой голове. И я… я… я склонен считать, что у тебя вместо мозгов лишь пустота. — Лицо Бена опять расплылось в широкой улыбке. — А ты, ты… ты самый большой хам, которого я когда-либо знала! — Рассерженно выплюнула я. — Соки, Соки, ну не обижайся на меня. Посуди сама, как я могу относиться нормально к существу, которое способно всерьез думать о том, что срок батареек в члене ее любимого вампира вполне вероятно скоро закончиться. И которое одновременно боится этого и… тут же надеться, что подсевшая зарядка вполне вероятно сможет поспособствовать укреплению ваших с ним неустойчивых отношений. Что если повезет, то остатка энергии Нортмана на твой век хватит, а там… — Бен опять всхлипнул от смеха. — Да как ты можешь… Это, это нечестно, брать и вот так нагло читать чужие мысли. — Пролепетала я совсем как маленький ребенок и обиженно надула губы. — Милая, глупая девочка, ты же сама провоцируешь меня на подобные действия. Твое слабоумие забавляет меня, а честность и вера в идиотские идеи, которые кто-то давным-давно вбил тебе в голову, побуждают меня изучать тебя подобно неведомому науке зверю. — Я не зверь, я человек. И… никто ничего не вбивал мне в голову. Я уже… — Родилась такая. — Закончил за меня вампир, и его губы вновь начали медленно растягиваться в улыбке. — Если так, то это еще страшнее, чем я даже мог себе представить. Но сейчас я беспокоюсь больше всего не об этом. А о том, что ты из всех вампиров почему-то выбрала себе в партнеры именно Викинга. — Ты не можешь указывать мне, кого выбирать. Ты мне никто. Ты всего лишь мой похититель и не более того. — Сказала я шипящим шепотом, и мои пальцы сами собой сжались в кулаки. — Конечно, нет, но… — Меня не интересует твое мнение. Мне на фиг не нужны твои «но». Все, что меня на самом деле сейчас занимает, так это то, почему каждый первый встречный, узнав о том, что я, — шумно сглотнув и набравшись смелости, я торопливо продолжила, — состою в связи с Нортманом, тут же пытается убедить меня в том, что это плохой выбор. Очень плохой. Почему вы все, думаете, что так хорошо знаете мастера Нового Орлеана? Почему? Что он вам всем сделал такого? — Успокойся, успокойся полоумная. Перестань плеваться ядовитой слюной. Я вовсе не собирался читать тебе нравоучений. Я на самом деле был лишь удивлен… твоим более, чем странным выбором партнеров. Бен сделал паузу, и внимательно посмотрела на меня — сначала в лицо, затем быстро обвел взглядом всю мою фигуру — и грустно улыбнувшись, продолжил: — Обычно девушки, подобные тебе, находят кого-то более себе подходящего. Простого, не слишком умного, без особых заморочек, но разбитного, и если учесть твою профессию, то тебе лучше всего подошел бы полицейский, в звании, не выше сержанта или наемный охотник за суперами. Деревенский мачо с веснушками на носу и со значком маршала в заднем кармане потертых джинсов. Этакий парень без особых затей и мыслей в голове, который и сам-то не слишком дружит с законами, но свято верит в то, что он и есть само благочестие и послушание. Такие, как он, обычно легко рискуют собой по любому поводу и без, они любят смотреть по телеку сексуальных аниме-мультяшек в коротких платьях и листать журналы с картинками пудовых сисек. Они способны убить вампира голыми руками, выпить пару литров виски прямо из горла и они, как правило, умеют быть для своей девушки не только сносными любовниками, но и теплой жилеткой для слез. И именно такой парень тебе и нужен. Незатейливый секс в одной и той же позе, пару раз в неделю, дежурные шутки, концовку которых вы оба хорошо знаете и дружеское похлопывание по заднице. И это твой предел, Соки. Я зажмурилась и даже затрясла головой пытаясь прогнать возникший у меня в голове отчетливый образ Максимилиана Винтера. Спокойный голос Бена вывел меня из транса. — Но вот кто совершенно лишний рядом с тобой, мисс Стакхаус, так это утонченный фейр с манерами принца или настоящий принц вампиров Эрик Нортман. Первый слишком сложен для тебя, второй — непостижим. — Непостижим? Почему? — Против своей воли спросила я. — Потому что он холоден и расчетлив. Очень умен и хитер. Он никогда и ничего не делает просто так. И, вероятней всего, Нортман был таковым всегда. Даже до того, как его обратили. Века лишь огранили этот природный алмаз. И сделали более совершенным и изощренным. Я уже не хочу говорить о том, что темперамент Викинга слишком тяжел для человека. Пусть даже и имеющего частично фейриские корни. Если же ты хочешь быть с ним на равных, то рано или поздно ты будешь вынуждена начать пить его кровь. Не как слуга вампира, а как его партнер по сексу. А это несколько другие дозы. И в начале кровь твоего возлюбленного на самом деле даст тебе необходимые силы. Правда, ненадолго. А вот свой рассудок, которым ты и без того не блещешь, ты начнешь терять намного быстрее. Это удел всех жалких людишек, которые мнят себя ровней нам и плотно сидят на нашей крови… Но, Соки, беда заключается в том, что вы более хрупкие, недолговечные, никчемные создания. Проще говоря, ошибочная, тупиковая ветвь эволюции. Длительные отношения с вампирами вам противопоказаны. Они слишком быстро изнашивают вас и приводят в полную негодность. Вдоволь позабавившись с тобой, Нортман потеряет всякий интерес к безумному, изможденному существу, в которое ты превратишься. Даже став его слугой, ты все равно не удержишь рядом с собой Викинга надолго. Однажды он просто встанет и пойдет дальше. К следующей жертве. А ты останешься одна. И будешь лишь вспоминать те прекрасные времена, когда твой кровавой бог имел тебя вперемешку с другими дамами. И это все, что тебе останется… — Нет, ты не прав. Я не все. — О, так думает каждая дурочка, мечтая о том, как покорит навеки сердце неприступного доселе принца. — Нет, нет. Я не настолько глупа, я это понимаю, но… Всегда есть исключения из правил. Как же тогда, по-твоему, существуют вместе тысячи смешанных пар? — Смешанных? Полная чушь. Таких пар нет, априори. Ты сама прекрасно знаешь статистику, что рано или поздно, а точнее говоря, как правило, в течение первых трех лет человек в таком браке становиться одним из нас. А ты наверняка не желаешь быть вампиром? А, Соки Стакхаус? — Нет. — Твердо ответила я. — Тогда твое будущее рядом с Нортманом рисуется мне в весьма мрачном свете, оно… — Достаточно, — пробормотала я и отвернулась в сторону. Бен озвучил сейчас все, что я знала и понимала сама. Знала, но гнала прочь. — Прости, что расстроил тебя. — Вкрадчиво произнес мой тюремщик. — Иди ты. — Беззлобно огрызнулась я. — Может… лучше вернемся к тому с чего мы начали? — Пытаясь отвлечь меня от неприятных мыслей, спросил Бенедикт. — Так что там случилось с твоей бабушкой?