Расплата за грехи

— Что ты здесь делаешь? — тихо спросил Людвиг, увидев брата в кабинете своего загородного дома. — А где мне еще быть? Меня расформировали, помнишь? Теперь даже жить негде. Но это не важно, лучше скажи мне: как все прошло? — наигранно равнодушно сказал мужчина альбинос, комфортно расположившись в мягком, широком кресле. — Эти чертовы ублюдки! — внезапно разозлившись, прорычал Германия, со всей силы ударив кулаком по письменному столу, на котором царил полый хаос из разбросанных бумаг и документов, из-за чего звук получился приглушенным. — Они не приняли твою капитуляцию? — отбросив притворство, Пруссия взволнованно подался вперед. — Приняли, — Людвиг со вздохом опустился в кресло, стоявшее рядом со столом, и устало закрыл лицо руками. — Тогда в чем дело? Требуют слишком большую компенсацию? Отбирают территорию? Запрещают иметь полицию? — не понимая, чем вызвана такая реакция брата, гадал Пруссия. — Нет, — просто ответил Германия, явно не желая раскрывать причину своего беспокойства. — Говори уже! — нетерпеливо рявкнул альбинос. — Что они потребовали? — Твоей ликвидации. — Что? — недоверчиво переспросил Гилберт. — Если ты это сказал, чтобы скрыть правду, то знай, я от тебя так просто не отстану. Что же им нужно? Твои фотографии интимного характера? — Перестань, Гил. Я не шучу, — тихо ответил Людвиг на подколки брата. — Значит действительно смерти моей хотят, — Пруссия откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Сильно же ты их обидел. Хотя, знаешь, я не удивлен. Они уже и так втоптали меня в грязь, забрали мой дом, моих людей. Осталось лишь заставить меня прекратить дышать. Как великодушно с их стороны. — Я не позволю этому случиться! — решительно воскликнул Германия. — Я заставлю их передумать! Умереть должен я! — Нет, Лютц. Мой грех не меньше твоего, и если они решили, что я должен быть уничтожен, то так тому и быть. Я понесу заслуженное наказание. — Ты здесь не при чем! Это я развязал войну, все погибшие на моей совести. — А я не помешал тебе. Даже хуже: я поддержал тебя! — прикрикнул на Людвига Пруссия. — Но ты же мой брат… — В том то и дело. Как твой брат я должен был тебя образумить. Я ведь прекрасно понимал, что за безумство ты затеял, и к чему это приведет. Но я ничего тебе не сказал, я помог тебе. Мой грех даже больше твоего. — Но… В этот момент дверь неожиданно распахнулась, и в комнату влетел растрепанный Австрия, что было ему совершенно несвойственно. — Людвиг, узнал, что ты вернулся. Как все прошло? — взволнованно спросил аристократ. — Они вынесли мне приговор, — драматично ответил Гилберт вместо Германии. — Что это значит? — Родерих перевел озадаченный взгляд на расслабленно раскинувшегося в кресле брата. — Они требуют моей ликвидации, — спокойно ответил Пруссия. — Нет. Этого не может быть. При чем тут ты, — растеряно прошептал Австрия. — В этой истории я оказался самым нежелательным персонажем, — театрально развел руками альбинос. — Когда? — аристократ не обратил внимания на наигранный драматизм обреченного брата. — 25 февраля, — ответил Германия. — Дата моей смерти! — вдохновленно воскликнул Гилберт. — Прекрати немедленно, Гилберт! — раздраженно выпалил Родерих. — Нужно решить, что мы будем делать. До указанного числа еще есть время. Мы можем договориться о пересмотре решения или… — Нет, — резко перебил альбинос. — Что значит «нет»? — Австрия возмущенно сложил руки на груди и посмотрел на брата, как на идиота. — Я принял свою судьбу. Хочу оставшееся мне время провести с семьей, — вздохнул Пруссия. — Гил, ты не можешь так просто сдаться! — в унисон воскликнули младшие братья альбиноса. — Я не сдаюсь, парни. Я просто знаю, что вы не сможете их переубедить. Так что не будьте засранцами и позвольте мне насладиться последними днями моей жизни, — мужчина поднялся с кресла и с бодрой улыбкой посмотрел на поникшего Австрию. — Гилберт… — неуверенно начал Родерих, но тут же замолк и настороженно прислушался. Прямо за дверью послышался сдавленный всхлип. — Элизабет, — удивленно вздохнул аристократ и бросился к двери, но Гилберт опередил его и сам выскочил в коридор. Девушка уже убежала, Пруссия бросился следом.