Четырёхзвёздочный отель на отшибе, который еще вчера представлял из себя сплошные развалины посреди леса, так и сверкал великолепием. Как в прямом, так и в переносном смысле.
Фонари и неоновые лампы, которые были видны далеко отсюда, освещали небольшую площадку перед двухэтажным сверкающим зданием. Дверь закрыта. Все гости уже внутри, а уйти никто не должен. До утра уж точно. А потом… Богам не нужна дверь, чтобы выйти. А людей здесь уже не будет.
Кровожадные божки к этому времени съедят всех, кто сейчас заперт в морозилке. Впрочем, какое ей до этого дело? Она сейчас не в настроении убивать людей. Рано или поздно даже это занятие может наскучить. К нему можно будет вернуться позже. Сегодня ее интересуют рыбки покрупней.
Сладости и вино на шведском столе, шоколад… Кали не слишком любила шоколад, но он напоминал ей сластену, который без него жить не мог.
И нет, это не заносчивый мальчишка (он же почетный гость, он же тот, кто начал апокалипсис, он же связан с одним из архангелов, которых богиня терпеть не может), вздумавший приставать к ней.
Просторный зал, в котором сейчас находилась Кали, напоминал цирк или зоопарк. Нужно было взять этот балаган в свои руки. А это было непросто. Все кричали, спорили, перебивали и не слушали друг друга. Они даже на такое короткое время не смогли сохранить надетые на сегодняшнюю ночь человеческие маски приличных людей. Это вызывало еще большее уважение к тому, который так долго называл себя богом Локи.
Уважение и злость. А он хорошо знал, что такое богиня ярости в ярости. Но все равно предпочитал ее злить. Возможно, потому что умел останавливать ее «приступы гнева». Или она нравилась ему даже такой, в отличие от Бальдура, который побаивался, когда она начинала злиться.
— Когда ты такая спокойная, ты нравишься мне даже больше, — иногда говорил ее нынешний любовник с легкой улыбкой на лице, отчего Кали хотелось расцарапать ему все лицо. Но она молчала, и лишь так же спокойно улыбалась в ответ. Попросту сдерживалась и жалела о тех временах, когда не нужно было сдерживать свои эмоции. Когда она нравилась любой. И в любом состоянии (даже в стихийно-неуправляемом гневе) была прекрасна для своего избранника.
Бальдуру никогда не понять ее полностью. Не узнать, что скрыто в глубине, какой огонь горит в недрах ее сознания, где заперта ее разрушительная сила. С Локи все было совсем не так. Он сам злил ее, доводя до точки кипения, заставляя выплескивать все скрытое, узнавая все тайное. Он не строил себе иллюзий на счет ее сил, милосердия. Он знал ее такой, какой она и была: темной, страстной, злобной, разрушительной, иногда просто невыносимой богиней. И принимал ее, не стремясь изменить, построив свой идеал.
— Ты и так идеальная, — говорил он порой. И Кали это льстило.
И она готова была принять его. Вернее, думала, что сможет. Она ошиблась.
Большая просторная комната была погружена во тьму. Две свечи, стоявшие в причудливо-украшенном подсвечнике в центре стола, почти не давали света. Тем не менее, они освещали фрукты и вино, находившиеся здесь же и отбрасывали тени на словно бы покрытое пеплом лицо женщины.
Она долго сидела на одном месте, лишь слегка покачиваясь из стороны в сторону и болтая недопитое вино в стакане. Красный цвет напоминал ей кровь. Скоро чья-то кровь прольется, если кое-кто не поторопится.
Краем глаза женщина заприметила сбоку мужской силуэт, а затем перевела свой взгляд на пляшущие огоньки свечей.
— Ты опоздал!
Она услышала грустный вздох прямо рядом с собой. Неужели он в самом деле думал, что она не заметит, как он подошел?
— Знаю. Я виноват, — мужчина вмиг обошел стол вокруг, вынул из зубов красную розу и протянув ее женщине.
Легкая улыбка коснулась краешка ее губ, но роза упала на стол.
— Ладно, первая попытка не увенчалась успехом, но попытка не пытка, — продолжил никогда не унывающий голос.
— Смотря для кого, — произнесла богиня Кали, усмехаясь.
Проказник тем временем начал рыться в карманах, которых оказалось непозволительно много, пытаясь что-то отыскать. Он явно пытался заинтересовать ее. И ему, надо признать, это почти удалось. Кали с трудом сохраняла почти неподвижное состояние. Глаза ее то и дело устремлялись вверх, туда, где находился Проказник. Он, несомненно, замечал ее тайные взгляды. Это можно понять по хитрому выражению лица и чуть приподнятым бровям.
— Нашел! — движением фокусника, вынимающего кролика из шляпы, Локи (тогда еще она звала его так) достал у себя из-за уха, плитку шоколада.
— Шоколад? Терпеть не могу шоколад. Он липкий, — Кали разочарованно отвела взгляд в темноту, но в глазах ее все еще плясали огоньки ярости, которой тесно в человеческом теле.
— А я и не собирался тебе его предлагать. Это мне. Ты же знаешь, как я его люблю, — с этими словами Локи без устали начал вынимать шоколадки, которые оказывались в каждом кармане и подкидывать вверх, ловя ртом и съедая.
Кали встала. Взглядом богиня готова была метать молнии. Ее ярости уже не хватало места внутри: сколько можно было терпеть его бесконечные выходки? Это не в первый раз.
— Ладно, Кали, прости, — Локи прекратил подкидывать шоколад и гримасничать. — Я заигрался, нужно было закончить пару дел. Ты можешь меня понять? — он развел руками, как бы показывая, что его вины в этом нет, и подошел ближе, собираясь обнять богиню, но Кали не позволила ему этого сделать.
Ноздри женщины опасно побелели, огоньки, пляшущие в глазах, уже не являлись всего лишь отражением свеч. Нет, они пылали ярче и опаснее. Богиня загоралась. В прямом смысле этого слова. Огонь охватил кончики ее пальцев и с огромной скоростью, словно бы раздуваемый ветром, помчался ввысь.
Подняв горящую руку, Кали прижала ладонь к груди Локи. Его растерянное выражение лица и ее собственное отражение в голубых хрустальных глазах могло остановить, кого угодно, но только не богиню Смерти в ярости.
— Кали! — прошептал Локи, качая головой.
Глухой удар об пол, упавший со стола стакан с вином, опрокинутый рукой фокусника, разлетевшийся вдребезги стакан и тело с выжженной дырой в груди — Кали улыбнулась, ее лучше не злить. Огонь, растекавшийся по рукам, исчез без следа.
Она вновь присела, любуясь на сотворенное своими руками. Красиво!
Кали вновь погрузилась в ленивую меланхолию и ожидание.
— Ну, сколько можно ждать? Ты и так опоздал! — не выдержала она спустя полминуты.
Может, ей еще заплакать? Или упасть на колени и бить себя в грудь? Она терпеть не могла дешевые спектакли.
— Это мог быть я! — прямо за спиной богини материализовался Проказник. Его ладони опустились ей на плечи.
— Ты думаешь, я хоть на секунду поверила в этот маскарад? — по кошачьи усмехнулась Кали, впрочем, не пытаясь освободиться от рук Фокусника.
— Ты могла убить меня, — бархатным голосом проговорил Локи.
Он исчез из-за спины и оказался прямо перед ней. Его губы соприкоснулись с губами Кали. Но женщина не позволила поцеловать себя.
— Не думала, что ты будешь так переживать из-за такого пустяка. Мы проходили подобное не один раз, — закатила глаза богиня.
Озорная улыбка, появлявшаяся на лице проказника каждый раз, когда она припоминала их старые битвы, засияла вновь.
Кали возненавидела его с самой первой встречи. Ах, как давно это было…
Она пыталась поставить несносного мальчишку, каким он ей казался, на место. Показать ему, кто в этом мире хозяин, убить его. Как же сильно она хотела этого!..
Достаточно было найти лишь повод, малейшую зацепку. И она находила и объявляла невыносимому Проказнику войну. Никто не обращал на их постоянное соперничество внимания: языческие боги вечно воюют между собой.
А он лишь смеялся над ней, над ее страстью к убийствам и разрушениям. Он умирал на ее глазах. И появлялся вновь в самый неожиданный момент, заставляя ее, то ли радоваться, то ли злиться и ненавидеть Локи еще сильнее. А он не переставал улыбаться и вести себя так, словно бы и не было между ними постоянной борьбы. Наслаждался гневными взглядами и немой злостью в те моменты, когда она могла лишь гневно сжимать кулаки от бессилия и прожигать Проказника глазами, глядя в насмешливое глумливое лицо.
Не сразу она поняла, что он изучает ее, хотя нередко ловила на себе заинтересованные, любопытные взгляды.
Его шутки больно били по самолюбию и задевали гордость. Но на то он и был фокусником, проказником.
Кали решила не обращать на него внимания. Бесполезно!
Богиня была уверена, он узнавал ее в любом обличье и даже искал встреч с ней. Специально злил ее, вновь выводя на поле боя, где они вновь не могли победить друг друга.
— Неужели, ты так глуп? Ведь я просила тебя не попадаться мне на глаза! — шипела она.
За долгие годы женщина успела возненавидеть его больше, чем кого-либо. Обычно она убивала ради удовольствия, из-за мести или голода. Но его ей хотелось убить из-за чего-то большего.
И лишь, когда он впервые поцеловал ее, Кали поняла, чего она желала больше, чем его смерти.
Жгучая жажда, преследовавшая богиню с самой первой их встречи, наконец, немного улеглась.
— Никакой магии крови! — предупредил Гавриил, на секунду отрываясь от нее.
— Конечно, — плотоядно улыбаясь, прошептала богиня, снимая ставшую ненужной одежду и вновь припадая к его губам.
Ее рука сама скользнула к его шее. Уж слишком силен соблазн. Возможно, если бы не напомнил, она бы в такой момент и позабыла о любой магии. Слишком уж не хотелось сейчас о чем-либо думать, но…
Что-то не так. Какое-то шестое чувство не давало ей полностью насладиться его ласками. Не хватало эмоций.
Кали резко отдернула руку с кровью Локи и отскочила.
— Ты! — вскричала она. — Обманул меня.
— Что-то не так? — воскликнул мужчина.
— Да, — Кали неожиданно поняла, что ее смутило. — Ты ненастоящий. Фальшивка.
Проказник в ответ улыбнулся.
— Ждал, когда ты догадаешься, — проговорил мужчина, почти моментально растворяясь в воздухе.
— Ай-яй-яй! Кого я тут застал? — послышался чей-то веселый голос за спиной богини.
Кали развернулась к настоящему Проказнику. Вернее, к тому, кого она в тот момент считала полубогом Локи. Он нагло поедал шоколад.
Кали непроизвольно сжала кулаки.
— Значит, все это время это был не ты! — не столько спросила, сколько утвердила богиня. Целый час она беседовала с куклой. Проказник должен за это заплатить.
— Ну, не мог же я сам пойти после того, что ты сделала с первым «мной». Но вообще-то разговаривала ты со мной, я управляю своими иллюзиями, — начал разъяснять Локи.
Но слушать его женщина не стала. Воспламенившись, она со всей яростью набросилась на возлюбленного.
— Аккуратней, — Проказнику удалось ускользнуть.
Ничего, у нее есть время, чтобы его убить.
Спалив по дороге стол (и не обратив внимание на слова «там был мой шоколад»), Кали поспешила к любовнику.
Осознав, что разбушевавшаяся богиня спалит все, пока не доберется до самого Проказника (признаться честно, это веселило), Локи перестал убегать.
— Можно я объясню?
— Нет! — Кали, не рассчитав, оказалась слишком близко к богу. Ударить его не получилось: Локи оказался проворней. Прежде чем она успела что-либо сделать, он притянул ее к себе и крепко обнял. Огонь, которым все еще полыхали руки богини, его не особо волновал.
— Отпусти! — закричала разъяренная женщина, стараясь вырваться и колотя уже не воспламененными руками везде, где могла дотянуться, но хватка любовника была железной.
— Вот поэтому я и предпочитаю перестраховываться, — будничным тоном объяснил Проказник.
— Если ты сейчас же не отпустишь меня, то я… — немного успокоившись, начала Кали, осознав, что по-прежнему стоит по пояс обнаженная.
Локи не дал ей договорить, страстно поцеловав богиню в губы.
Дальше Кали предпочитает не вспоминать. Щеки уже покрываются краской, хотя для этого нет причин.
Дверь распахнулась и в зал танцующей походкой входит тот, кого бы она предпочла больше никогда не видеть. Однако именно она позвала его на собрание, нарушив слово, данное Бальдуру. Впрочем, что ей до этих пустых слов? Не думал же он, что она будет исполнять это обещание?
— Гаври… — мальчишка-почетный гость давится и немеет.
Пальцы Кали царапают стол. Увы, этого не скроешь. Кали не просто так позвала его сюда, не сегодня решила объявить войну архангелам, решившим уничтожить мир.
Небольшой перерыв. Ненасытные боги хотят подкрепиться.
Гавриил же исчез. Ну, правильно: ему не нужны эти жертвы. Убивал он лишь ради удовольствия. Богиня разрушений поднимается со своего места.
— Кали, — Бальдур ухватил ее за локоть, но поймав взгляд богини, отдернул свою руку.
— Да, — все еще рассерженная женщина прожигает его своим темнеющим взглядом.
— Куда ты? — голос Бальдура хрип.
— К себе в комнату. Хочу немного отдохнуть. Здесь слишком шумно. Почему я должна отчитываться? — он начинает надоедать. Если от него будет слишком много проблем, придется сменить Бальдура на более удобного, мягкого и послушного (хотя хочется менее удобного, жесткого и никогда никого не слушающегося… Проказника).
— Не должна, — Бальдур делает шаг назад. — Я должен быть уверен… Между тобой и Локи точно… Он появился так неожиданно.
— Ты что, ревнуешь? — Это итак очевидно, но какое ей до этого дело? — Или это допрос? — Кали слегка щурит глаза.
— Нет, — тихо отвечает бог, отворачиваясь.
Кали уходит. Она ненавидит, когда кто-то ограничивает ее свободу. Пусть и сама она занимается именно этим. Ее магия крови связала уже не одного человека.
Кали любит его, так же, как и он ее. Бальдур часто твердил себе это. Но понять ее никак не мог. Чего же она хотела на самом дела? Украшений? Он задаривал ее подарками: кулоны, серьги… Она лишь мягко благодарила и сдержанно улыбалась. Богиня не посвящала его в свои тайны, планы. Частенько хотела побыть одна. Эту отговорку Бальдур слышал слишком часто. Иногда ему даже казалась, что он сам лишь кукла, которую Кали умело дергала за ниточки. У бога не получалось избавиться от этого странного ощущения, но и уйти он не мог.
Кали любит меня, — вновь повторял он себе, стараясь забыть о своих подозрениях. И все же, при всем при этом самообмане, Бальдур понимал, Локи он не соперник.
До него доходили слухи о том, что Кали и Локи якобы были любовниками. Сначала он в это не верил, потом пришлось. Правда, слышал он и том, что они были врагами. Что за странный союз?
Ему не понять Кали.
***
Зеркало. Говорят, в нем отражается душа. А что делать тому, у кого души нет? А если нет, тогда почему так больно?
Кал смотрит в покрытое металлом стекло. По небу проходит рябь. Зеркало превращается в телевизор воспоминаний.
Ночь. Лес. Тень. Небольшие отблески костра и двое, что-то позабывшие в чаще в полночь. В это время суток так далеко в лес не забрался бы даже самый опытный охотник. Каждый знал, что это верная смерть. Звери могут разорвать в клочья любого.
Даже в тот момент потрескивание костра нарушало множество посторонних и страшных звуков. Можно услышать тихое шипение змеи, крики ночных птиц и рычание. Мягкие лапы ступали по земле. Зверь кружил вокруг поляны, на которой находились чужаки с диковинным светилом. Зверь уже знал, что оно может быть опасно, что им можно больно обжечь хвост. Но он знал, что оно слишком далеко, а эти люди близко. Он слышал их голоса, чувствовал запах и пульсирующую кровь в их жилах. Но было еще что-то. Интуиция подсказывала, что те, кто выглядят совсем, как люди, вдвойне опаснее любого человека с факелами.
Ни одно живое существо этой ночью не посмело приблизиться к странным гостям в своем собственном доме.
Но кем бы ни были эти двое, в тот момент они были похожи на самых обычных людей, наслаждающихся жизнью, увлеченных друг другом и не замечающих ничего вокруг.
Мужчина лежал на земле. И хотя рядом с ним не было и намека на одеяло, он не чувствовал холода. Рядом с мужчиной, положив голову ему на грудь, лежала женщина. Внешность ее могла быть различна, но внутри она навеки оставалась все той же Кали, богиней разрушения, страха и ужаса, госпожой времени и смерти. Хотя в тот момент она была несколько другой. Более мягкой и отрытой. Богиней, дающей и отбирающей, матерью вечности, жестокой и милосердной.
Такой ее не доводилось видеть еще никому из смертных.
— Я ведь могу тебе доверять? — прошептала она, не отрывая внимательного взгляда карих глаз от костра.
Мужчина, не спеша перебиравший волосы женщины, замер. Его глаза устремились вниз, стараясь разглядеть лицо богини, и понять, шутит она или — немыслимо — говорит серьезно.
— Кали, — произнес он с каким-то отчаянием в голосе, — ты же знаешь, что это невозможно? Языческие боги не должны верить друг другу. Мы можем быть либо союзниками, либо врагами. Но от любого можно ожидать ножа в спине. Даже от голубя, — он улыбнулся, стараясь придать своей серьезной, хоть и короткой речи, немного юмора.
— Причем тут голубь?
Локи присел, из-за чего богини тоже пришлось это сделать, и вынул из-за спины окровавленный нож.
— Вот видишь.
Кали вздохнула. Он вновь пытается шутить, создавая свои материальные иллюзии, но женщина понимала: именно сейчас он серьезен, как никогда. Но и она была не намерена шутить.
Скажи ей кто-нибудь совсем недавно, что она решит кому-либо довериться, она бы приняла его за сумасшедшего и тут же убила бы, дабы не болтал ерунды.
— Я хочу доверять хоть кому-то. Я хочу верить тебе, — уже чуть тише произнесла богиня.
— Ты, правда, готова доверять мне? Забыв о том, что я Фокусник? Проказник? — она еще ни разу не слышала в его голосе столько удивления. — Предатель? — продолжил он чуть слышно, вновь откидываясь на землю.
Кали молчала, не зная, что ответить. Может, действительно не стоило говорить этого? Не просила ли она о невозможном?
Ее рука скользнула по его рубашке, останавливаясь где-то в районе сердца. Оно билось быстрей, чем нужно.
— Впрочем, используя магию крови, ты всегда можешь привязать меня к себе. Ты кого угодно можешь заставить делать, что твоей душеньке угодно, — рассмеялся Проказник.
— Это запасной вариант. На случай предательства, — как ни в чем ни бывало ответила Кали.
— То есть ты будешь доверять мне, но все равно ожидать предательства?
— Конечно. По другому я не умею… Но ты ведь не такой. Не такой, как другие боги. Ты умеешь любить!
— Да, я не такой, — с грустью, глядя ей в глаза, согласился Локи, оказавшийся архангелом Гавриилом. Он взял ее руку в свою. – Да, ты можешь доверять мне. Я не голубь. Нож в спину не воткну. Я обещаю.
Кали качает головой, отгоняя очередное наваждение.
Уйти из общего зала было приятно. Здесь никто не шумит, не действует на нервы, не выясняет отношения.
Здесь можно собраться с мыслями, заготовить новую речь, подумать, как подкрепить ее действиями. Держать всех этих богов в своих руках сложно даже с помощью Бальдура.
Ну, конечно, и здесь ее не оставят в покое.
Предатель уже стоит за спиной.
Роза, свечи… Как это похоже на их прежние свидания.
— Ты вновь опоздал.
— Да, неужели? — Гавриил скосил глаза на невесть откуда взявшиеся часы на стене. — На сколько? — удивленно спросил он.
— На несколько лет, — уже мягче заметила Кали. — Мы давно не виделись. Я ждала тебя раньше.
— В таком случае мне стоило поторопиться, — мягко ступая, он подошел ближе, даже не стараясь сменить лисье выражение лица на более подходящее.
— Несомненно, — Кали сделала шаг навстречу Проказнику.
— Я думал, мы встречаемся только из-за дела.
Ах, естественно он так не думал.
— Да, только из-за дела. Именно поэтому, я не намерена тебя подолгу ждать. — Серьезное выражение лица — просто маска.
Проказник лишь ухмыльнулся, съедая еще одну шоколадку.
— Хорошо, — сделал вид, что задумался. — В таком случае скорее начнем и скорее закончим, а то меня ждут.
— Интересно, кто это может быть? Твои жертвы? — с сарказмом поинтересовалась Кали.
— Нет, у меня свидание. Хочешь? — Локи протянул шоколад.
— Нет! — удушливой волной в ней заколыхалась ярость.
— Ну, как хочешь, — Проказник пожал плечами и поднес шоколадку ко рту.
Кали выбила сладость из рук бывшего любовника.
— И с кем же у тебя свидание? — насмехалась она. — С собственноручно созданной куклой?
— Ты меня недооцениваешь!
— Никто не способен влюбиться в тебя, — истерически продолжила женщина, сжимая и разжимая кулаки. Он уже должен захлебываться кровью, но нет. Кажется, и это на Проказника не действует. Да что же с ним такое? Почему его никак нельзя убить? Кали постаралась сосредоточиться (в таком настроении это было непросто): сегодня ей нужно любым путем проучить этого несносного Фокусника с его фокусами.
— Ну, ты же влюбилась, — подмигнул ей озорник, подходя почти вплотную к разозлившейся богине. — Еще любишь меня?
— Нет! — как можно тверже произнесла Кали. — Ни капельки.
Проказник усмехнулся и прищурил глаза. Явный знак, что ему в голову пришла очередная не слишком хорошая (по мнению Кали) идея.
— Проверим?
— Что?
На этот раз он обхватил ее за талию и притянул к себе. Кали это понравилось. Она первая поцеловала его.
Как же давно они не целовались? Сколько лет прошло? И все из-за какой-то глупой ссоры.
Впрочем, после долгого перерыва и бесконечного ожидания, поцелуи становятся только слаще. Иногда полезно ругаться.
Кали перестала сжимать кулаки, стараясь убить Проказника. Убийство подождет до лучших времен. Она уже не могла думать о том, что именно не так с ее любовником. Если бы она знала в тот момент…
— Еще любишь меня? — Локи перестал целовать женщину, серьезно глядя ей в глаза своим пронизывающим до костей взглядом бездонных серо-голубых глаз.
— Нет, — прошептала Кали, увлекая Фокусника за собой в соседнюю комнату. — Не люблю, даже думать об этом не смей, — говорила она, позволяя Проказнику раздевать себя.
Его руки быстро срывали с нее лишнюю одежду, мягко касаясь ее спины, иногда царапая кожу. Право, это такие мелочи. Мужские ладони охватили ее грудь, а оттуда скользнули на талию. Кали позволила себе забыться и раствориться в пьянящих чувствах.
— Так с кем ты там собирался встречаться? — спустя некоторое время спросила богиня.
Поймав ее гневный взгляд, Локи рассмеялся.
— С тобой. Только не по делу.
— Врешь.
— Так же, как и ты, говоря, что не любишь…
— Не продолжай. Не люблю и не мечтай.
Они долго могли играть в обиженных и даже оскорбленных любовников, но в итоге все приводило к одному и тому же финалу.
Очередная встреча, очередное свидание… Огонь разгорался по новой. Жар становился просто невыносимым, когда рядом не было того, кого она любила. Кто так нежно и страстно мог любить ее.
Так было всегда. Даже их разборки и желание помериться силами приводило все к тому же.
Так было всегда, но не сейчас.
Теперь она знает, кто он такой. Перед ней уже не просто Проказник Локи и бывший любовник. Перед ней ее враг, один из высокомерных архангелов, вздумавших разрушить мир и считавших, что имеют на это право. Одни из этих небесных стражей, которых Кали презирает.
Перед ней архангел Гавриил, которого она может ненавидеть, но не может презирать.
Обманщик. Шпион. Предатель. И это ему она доверяла?
— Значит, ты теперь с Бальдуром?
Спокойный голос, ни капли ревности. Это даже раздражает. Мог бы приревновать хотя бы для приличия (впрочем, когда это Локи, вернее, Гавриил вел себя прилично?). Хотя ревность уже давно пройденный этап их отношений. И сейчас они оба это понимают.
— Он беспроблемный, — усмехается в ответ богиня.
— Все еще любишь меня?
— Нет, — качая головой, врет Кали, резко хватая мужчину за шиворот и притягивая к себе.
Так было всегда. Но это не должно повториться вновь. Они враги. И сейчас они лишь обманывают друг друга. Во всем. И она должна сделать это первой. Она должна убить его. По-настоящему. И это не месть, просто доказательство того, что архангелы тоже смертны.
***
Длинный коридор, усеянный трупами тех, кто считал себя властителями мира. Кали почти на автомате идет вдоль. Она не испытывает жалости. Лишь легкое разочарование. Они возомнили себя сильными мира сего? Еще вчера они ссорились, решали, кто в этом мире главнее, действовали на нервы, а сегодня лежат… Даже не в земле сырой. В лесу, далеко от тех мест, где их когда-то почитали, приносили им жертвы.
Респектабельный отель медленно превращается в захолустье, каким оно было еще вчера утром. Но Кали не обращает на это никакого внимания. Ее взгляд устремлен на приоткрытую дверь в конце коридора. Она уже знает, что увидит за этой дверью, и все же надежда умирает последней. Он же всегда возвращался. Неожиданные и эффектные появления — это его конек. И сегодняшней ночью он вновь доказал это, спасая ее от Люцифера. Протянув ей руку после того, как она вонзила в него кинжал.
Она не смогла убить его. По-настоящему.
Идти, смотря себе под ноги, осталось совсем немного. Вот тело Бальдура. Ему не повезло. И вновь никакой жалости. Он был удобен, беспроблемен. Он любил ее. Он никогда не являлся на свидания в костюме клоуна, не набивал рот шоколадом, чтобы не отвечать, не придумывал глупые розыгрыши, не умел неожиданно исчезать и появляться, заставляя Кали кипеть от ярости. Он не обманывал ее, а она не пыталась его убить. И не любила. Для Кали бог был слишком скучен и неинтересен.
Кали останавливается, судорожно вздыхая.
Так не должно быть. Не так должны уходить герои.
Богиня опускается на колени и протягивает руку, желая коснуться Гавриила. Рука замирает в нескольких сантиметрах от мертвого архангела.
Кали колеблется, не зная, стоит ли это делать? Она — языческая богиня, он — архангел. Они слишком разные, чтобы иметь хоть что-то общее. И все же они имели. Пусть неизвестно, что это было: высокое светлое чувство, что называют любовью или любовь, которая является не созидательной, а разрушительной энергией, но оттого не стает менее сильной и не перестает называться любовью? А может это всего лишь болезнь, которой вопреки всем законам мировоздания, подвержены и боги, и ангелы? Страсть? А если и любовь, то неужели там, в его мире, на небесах, могли допустить любовь языческой богини и падшего архангела? А вообще, фиг их, эти чувства, разберешь! Да и надо ли?
Кали все же протягивает руку и касается груди Прок… Гавриила. Его сердце уже не бьется и не трепещет от ее прикосновения. Нет уже в этом теле духа могучего архангела. Нет уже ничего кроме выжженного следа от крыльев, о которых он так и не сказал ей при жизни, и распростертого тела на полу. Глаза закрыты. В них уже не плещется та ирония и любовь к жизни. Никто не посмотрит на Кали своим проницательны взглядом…
Нет уже никого, кто сможет растопить сердце богини и вновь зажечь в нем огонь. Не смерти, а жизни. Ведь Кали еще и богиня жизненной силы. Она много берет, но отплачивает вдвойне.
Женщина встает, отряхивая юбку.
Там, где раньше полыхало пламя, теперь пустота. Чувств почти не осталось. И любовь, и ненависть — все сгорело вместе с его крыльями.
Есть лишь обида, плавно заполняющая частичку пустоты. Обида на себя. Ведь он погиб из-за ее досадной самоуверенности.
Обида на него. Он так и не сказал ей правду.
Обида, смешанная с презрением, обращенная к Люциферу.
Это была их с Локи игра. Вернее, с Гавриилом. Архангел заслужил, чтобы его называли по имени. И они должны были ее закончить. Они, а не какой-то там Сатана.
Но богиня Смерти не должна жалеть о чьей-то гибели. Не должна винить себя.
Она просто уходит, даже не бросив последнего прощального взгляда, на того, кто был так дорог. Ведь языческая богиня не должна любить ангела. И не должна плакать. Даже в лесу под дождем, где она осталась совсем одна. Слез не видно. Ведь у нее нет души. Но почему-то тогда так больно? И что болит?
Кали уходит, стараясь не смотреть на отель. Ее взгляд устремлен в еще темное небо. Говорят, ангелы живут именно там.
