Ураган «Эльер»

В комнате творился хаос: всюду валялись осколки разбитой посуды, обломки мебели, разодранные в клочья обивка, шторы и заведенные дела на важных персон, занимающихся контрабандой, поставкой сильнодействующих наркотических веществ, разработкой атомного оружия — всего, что могло привести к Мировой. Илья сорвался: начальство вновь упомянуло о проступках отца, один из высокопоставленных гостей нахамил, а он из-за своей роли очередной беззащитной тонкой натуры, которая больше подходила для Наполеона, вновь флиртующего с какой-то стервозной особой, без стыда и совести откровенно лапая её у всех на глазах, ничего не мог сделать, а под конец — эта нахальная немецкая морда на приеме якобы случайно плеснула на него красное вино. Он не бил женщин, разве что в крайних случаях, когда они сами напрашивались, и покинул гостей, сославшись на легкое недомогание и нехватку воздуха. Спокойное местечко, спальный район, и ни одного мерзкого бандита, который смог бы помочь ему снять накопившийся стресс, а хлам вокруг и хрустящие осколки стакана под ногами из-под виски, которым любил побаловаться американский обольстительный вор, приглушались незатейливой музыкой. Курякин осмотрел начиненный урон и непонимающе насупил брови — его занесло в номер Соло. Мокрый хозяин номера в темно-синем махровом халате появился в дверях ванной комнаты, оглядел бардак и, тихо вздохнув, изящно маневрируя хлам, двинулся к развалившемуся столику с разбитыми бутылками. Мужчина подобрал с пола сосуд с разбитым горлышком, в котором оставалось еще немного виски, и налил себе в стакан, так же подобранный в полутора метрах от алкоголя. Он пригубил немного, ощутил терпкий вкус во рту, обернулся лицом к обозленному мужчине и обратился к нему будничным тоном так, словно они провели весь день в номере, попивая чай и обсуждая всевозможные новости: — Что, большевик, нервы сдают? — Не твоего ума дело, ковбой, — огрызнулся Илья. — Как знать, — выдохнул тот и шагнул к стене, возле которого на полу валялась неприметная картина с изображением урагана. Он присел на корточки и взял в руки рисунок. — Какая жалость. А мне эта картина так нравилась. Эльер де Кур. Смерч. Илья отмолчался. Злость никак не хотела униматься, и он сжал кулаки и скрипнул зубами. Присутствие этого наглого спокойного американца неволило кровь в его жилах кипеть с еще большей непознанной, всеразрушающей силой, словно он был в эпицентре урагана, словно он сам был ураганом. — Твое, между прочим, творение, «Эльер», — указал на него Соло пальцем руки, в которой держал стакан. Мужчина хлебнул виски, поднялся на ноги и усмехнулся. — Везет же тебе с ролями, большевик. Всё дело, верно, в мамочке. Курякин рыкнул и рванулся на Наполеона. Он прижал мужчину к стене и сжал его горло, срывая с уст усмешку. — Ожидаемо, — прокомментировал Соло. — Лечиться не пытался, а, большевик? Мужчина усилил хватку, и второй наконец-то ему ответил — врезал ровно и точно в живот, сохраняя на губах свою высокомерную усмешку. От такого удара он бы скорчился, если не многолетние тренировки и собственная выдержка, и, лишь скрипнув зубами, вмазал кулаком в лицо, ослабляя хватку. Наполеон глухо рыкнул и, поправляя челюсть, набросился на него и повалил на пол. Рык сменялся ярким звоном бьющегося об пол антиквариата, хрустом стекла усыпанного под ногами, треском ломающейся деревянной мебели — ни один из мужчин не собирался сдаваться и упрямо следовал природному инстинкту убийцы, методично атакуя противника. Вздохи сменялись пыхтением, сбитым дыханием и сердцебиением, и Илья, становясь вершителем схватки, прижал Наполеона лицом о пол, удерживая одной рукой шею, а второй — руки за спиной. Донесся шумный глоток, а с губ вместо привычного рыка сорвалась нервная усмешка. — Тебя возбуждают драки, да, большевик? — сохраняя самообладание, поинтересовался Соло и, выпячивая задницу, потерся о его пах. — Соврешь, что художники тоже носят табельное? Курякин сглотнул. В голову ударила мысль, что драка начала принимать иные обороты, и он чуть ослабил хватку, а американец, воспользовавшись минутной слабостью, медленно обернулся лицом к противнику и, облизнув свои аппетитные алые губы, спросил: — А может всё дело во мне? Зрачки Соло были расширены, с губ срывались тихие вздохи, а Илья всё так же продолжал молчать, складывая руку на чужой шее, не смея ни на секунду отпустить. Кадык под ладонью нервно дернулся, и он глянул на шею, перевел внимание на отлично очерченные оголенные ключицы и сглотнул. Взор опустился ниже. Халат был распахнут, открывая перед взором накаченное тело напарника, а небрежно завязанный пояс махровой ткани болтался где-то на бедрах. Нога мужчины согнулась в колене, будто желая прикрыть оголенное компрометирующее место, а подол халата предательски сполз по бедру. — Я вижу, тебя тоже, ковбой, — указав взглядом на белье мужчины, ответил тихо Курякин. — Соврешь или вновь отшутишься? Наполеон отмолчался. Мужчина приподнялся на локтях настолько, насколько позволяло его положение, и посмотрел на Илью помутненными, полными желания глазами. Халат сполз, оголяя широкие плечи мужчины. Адамово яблоко вновь дернулось, и с губ сорвался тихий вздох. — Знаешь, — проговорил Соло, — у меня есть выход из этой ситуации. Мужчина сощурился, склоняя голову чуть набок, и Наполеон, поддавшись вперед, впился в его губы. Американец был нахален как никогда, просил ответа губами, медленно целуя его и желая проникнуть внутрь юрким языком, и Курякин на минуту поддался, а его руки на автомате проскользнули по бокам, очерчивая упругие мышцы, провели по бедру и остановились на краях трусов. Во рту мужчины чувствовался привкус виски, и он, пытаясь одержать победу в маленьком бою, лаская язык партнера, начал разрывать контакт, слегка мазнув языком кромку передних зубов, срывая с губ сдавленный полу-стон. Наполеон непонимающе уставился. Агент сдерживался, прикрываясь очередной вымученной ухмылкой, но его помутненный взор, влажные и слегка припухшие от поцелуя соблазнительные губы выдавали всю правду, и Илья толкнулся вперед и ответил на немой вопрос поцелуем. Русский целовал жадно, предъявляя все права на ловеласа, что меньше трех часов назад ошивался с какой-то девицей, что являлся действительной причиной его безумства. Он, напирая, повалил мужчину и, коснувшись пола раскрытой ладонью, глухо процедил на родном русском: — Блядь. Илья резко отпрянул, оставляя распластанного и возбужденного мужчину на полу недоумевать от действа. Наполеон свел брови, вновь приподнимаясь на локтях, и он, ковыряясь в руке, пояснил: — Осколки. Соло выдохнул, улыбнулся, смотря на усердно пытающегося вынуть из раны осколок напарника, и склонил голову набок. — У меня в ванной есть аптечка, — заявил мужчина. — Хочешь, я прочищу твои раны более аккуратно. Курякин глянул на него исподлобья, будто бы готовый вновь напасть. Американец смотрел выжидающе, и он сдался. — Ладно. Мужчина поднялся на ноги, на автомате протягивая здоровую раскрытую ладонь напарнику, и вновь устремил взор на кровоточащие раны. Наполеон, взявшись за руку, встал следом, поджимая губы и прикрывая веки, и повел Илью в ванную, прихрамывая на одну ногу, чего, естественно, не заметил последний. — Располагайся, — заявил Соло и шагнул к шкафу за медикаментами. Он глянул на напарника через большое зеркало, обрамленное позолоченной рамой, что двинулся мыть руки, и вымученно улыбнулся, добавляя: — Разувайся, раздевайся. — Что? — поднял голову Курякин. — Ничего, — выдохнул агент и, достав с полки аптечку, обернулся лицом к Илье и указал на бортик ванной. — Садись и покажи, где у тебя бо-бо. Русский насупил брови, и американец, закатывая глаза, потянул израненную руку на себя. Мужчина достал пинцет и начал вытаскивать осколки. Длинные цепкие пальцы, художественно очерченные линии, рабочие мозоли, выступающие вены на тыльной стороне ладони, что ощущались под подушечками его пальцев, вены на запястье сильной руки, что не так давно сжимала его горло, в тайне мечтая задушить и сорвать с губ последний вздох. Останавливая себя, Соло глянул на содержимое аптечки и ухмыльнулся — антисептика не было. Агент облизнулся и преподнес к губам раскрытую вычищенную ладонь. Дыхание, что чувствовалось на руке, было рваным и обжигающим, а сам мужчина перед ним до боли соблазнительным. Наполеон поднял на него глаза, наладил зрительный контакт и провел языком по ранам. Американец облизал между пальцев, сдерживая стон, проскользнул по фалангам, рисуя узоры, и обхватил губами пару пальцев, широко мазнув языком по грубой коже. — Странно, — тихо выдавил Илья, внимательно следя за мужчиной, что с упоением ласкал его руку, посасывал его пальцы и скользил языком по фалангам, прикрывая веки, — что ты не поранился. — Я умею терпеть, большевик, — нехотя отрываясь от сладостных чужих пальцев, ответил Наполеон и стер тыльной стороной ладони поблескивающую слюну с алых влажных губ. Русский свел брови, и он, распахнув подол поношенного халата, указал на заднюю часть бедра чуть ниже задницы. — Видишь? На оголенном теле красовались красные рубцы, что кровавыми нитями скользили вниз к голени. Илья смягчился в лице, встал с места, чуть не стукнувшись головой с Соло, и в несколько приказном тоне заявил: — Снимай халат и облокотись на туалетный столик. — Прямо вот так сразу? — прикрылся усмешкой Наполеон. — А как же свидания, долгие поцелуи под луной, романтика? — Я лишь обработаю рану, — сухо ответил Илья. — Я не хочу оставаться в должниках. Соло скорчил рожу, а Илья вновь промолчал, выжидающего разглядывая. Мужчина сглотнул, скинул халат, демонстрируя ему накаченное тело, и облокотился на столик. Курякин смочил водой полотенце для рук и опустился на колени. Он потер кровавые пятна и начал вычищать рану, неволя Наполеона ощутимо вздрагивать. Ощущения прикосновений, заставляющие американца сконфузиться, само мускулистое тело начали разжигать в Курякине любопытство, и он коснулся губами чужого тела. Соло тихо вздохнул, и он продолжил исследовать. Он легко мазнул языком, заставляя американца содрогнуться, провел губами дорожку выше, вдоль ноги, щекоча бархатистую кожу, а рукой скользнул по внутренней стороне бедра и пальцами полез под трусы. Он, продолжая водить губами, целуя, царапнул зубами кожу и поднял глаза на отражение. Наполеон стоял с прикрытыми глазами, кусал губы, пытаясь задушить стоны в зародыше, и Курякин, поднявшись, прижался к нему сзади. — До свадьбы заживет, — опалил он ухо мужчины своим дыханием, медленно выговаривая фразу на русском. — Отлично, — выдавил Соло и откинулся на плечо Ильи. Он на автомате выпятил задницу и потерся о его выпирающий из-под одежды член. — Ты снова возбудился, большевик. — Как и ты, ковбой. Взгляд Курякина обращенный на напарника готов был сжечь последнего дотла. Руки двинулись к вздымающейся груди, очертили упругие мышцы, скользнули к торсу и нырнули под белье. Он сорвал с мужчины тряпье, оставляя болтаться где-то в районе щиколоток, спустил свои брюки вместе с трусами до колен и уперся в задницу американца, срывая с губ стон. Наполеон потянулся к небольшому тюбику с каким-то смягчающим кремом, стоящему возле прочих гигиенических средств на столике, и Илья, толкаясь бедрами, имитируя секс, выхватил его из рук. — Ты уверен, что хорошо осведомлен в этом плане? — спросил Соло, и Илья, сощурившись, ответил: — Ты, порой, недооцениваешь русских, ковбой. Мужчина налил жидкость на руку, растер между пальцев, желая разогреть, и коснулся влажными пальцами ануса агента. Он обвел рефлекторно сжимающиеся мышцы, придавил Наполеона, заставляя прогнуться в пояснице, а коленом раздвинул ноги. Ванную пронзил глухой рык сквозь зубы, и Илья, принявшись чуть медленнее растягивать, не оставляя без внимания и стоящий член напарника, водя обхватившим кулаком по стволу в такт движениям пальцами, припал к уху и взглянул на отражение двух возбужденных мужчин. — Мне казалось, ты поднаторевший в этом плане, — заявил он, шевеля пальцами внутри Соло, вынуждая того кусать губы, напряженно держась руками за столешницу. — У меня давно не было секса, — ответил Наполеон. Курякин просверлил его взглядом, и он посчитал нелишним пояснить, невольно поддавшись бедрами навстречу растягивающим длинным пальцам: — С парнями. Где я снизу. Илья отмолчался, а взгляд опустился на оголенное плечо с заметными синяками кое-где. Он укусил мужчину, оставляя на нем собственнический след и толкаясь в него пальцами сильнее, сорвал с губ страстный вздох: это не было ревностью, его просто выворачивала наизнанку мысль, что тот имел опыт с мужчинами. Наполеон повернул голову, ища губами его губы, а носом касаясь его лба, и Илья поддался вперед, подхватил уста и утянул в долгий поцелуй. Курякин, продолжая целоваться, убрал пальцы, неволя напарника протестующе рыкнуть в губы, приставил член к растянутой дырочке и плавно вошел, заставляя Соло оскалиться, царапая зубами его припухшие губы. Американец обнял шею Ильи, а второй рукой сжал чужую задницу, еще больше прогибаясь в пояснице, призывая мужчину начать двигаться, привыкнув к ощущениям. И Курякин, не заставляя себя ждать, толкнулся в него, срывая с губ очередной приглушенный стон сквозь зубы. Ванную комнату заполнило глухое рычание, смешивающиеся тут же с тихими мокрыми шлепками, громыханием туалетного столика, который, казалось, вот-вот развалится, а зеркала, в которых отражались трахающиеся мужчины, сорвутся с петель и звоном разобьются на мелкие куски. Илья брал Наполеона грубо, резче толкался в него, заставляя того скалиться, прикрывая веки, и шепотом просить еще сильнее в него вбиваться, оставлять на нем собственнические метки, кусать шею и смазано облизывать раны. Русский остановился на минуту, полностью вышел из мужчины, развернул того лицом к себе и, усадив на столешницу и устроив одну ногу на своем плече, еще больше того раскрывая, вновь вошел в него во всю длину, срывая со сладостных губ рванный вздох и заставляя того царапнуть его спину короткими ногтями и обхватить второй ногой его бедро, сильнее прижимая к себе. Мужчины пыхтели, стонали, оставляя свои метки на телах друг друга, целуясь, царапаясь зубами и сжимая цепкими пальцами кожу до синяков. До ушей Курякина донеслась усмешка Соло, и он глянул на отражение. Вблизи, в метре от широко распахнутых дверей ванной виднелась фигура шокированной высокой худосочной блондинки, держащей на руках туфли на высоком каблуке, которые та вероятно забыла взять, уходя впопыхах. Мужчина оскалился, впился в губы агента, предъявляя все безоговорочные права, краем глаза следя за дамой, что рванулась прочь, посчитав себя лишней, и еще сильнее начал трахать ненасытного обольстительного и сексуального напарника, только этого и просящего всем своим видом. С уст срывались вскрики, и Илья, понимая, что оба приближались к оргазму, завел руку между взмокшим телом Соло и своим, облепленным грязно-голубой ободранной кое-где влажной рубашкой, обхватил истекающий член и начал надрачивать в такт своим толчкам. Наполеон запрокинул голову, вскрикивая на всю комнату, руку запачкала горячая сперма, и Курякин, еще глубже трахая, впился зубами в плечо и кончил в мужчину, едва сдерживая сорвавшийся с груди глухой стон. Нога американца скользнула вниз по его ноге, руки продолжали сжимать его тело, а рваное дыхание пыталось восстановить свой привычный ритм, чего желало добиться и его, опаляя выпирающие сексуальные ключицы агента. — Знаешь, — тихо проговорил Наполеон, — если скорость ветра превышает отметку шестьдесят километров в час, ему присваивается имя. Ты только что разрушил всю мою жизнь, ураган «Эльер», как и устроил невесть что в моем номере. Ты в точности соответствуешь своей именитой картине. Илья приподнялся и насупил брови. Вторая нога мужчины скользнула по плечу, и Наполеон привстал на локоть, продолжая ухмыляться и смотреть на него с вожделением. — Я ведь говорил, мне нравится та картина. Мне и секс понравился, большевик, — облизывая губы, заявил американец. — И я готов всё вновь повторить, конечно, если ты не против. Русский отмолчался. Он вышел из мужчины, шагнул назад и, глянув на себя, мысленно развел руки в стороны — рубашка была запачкана спермой, красующейся чуть ниже красного пятна от вина. Он тяжело выдохнул. — Мне нужно переодеться, — произнес Илья. Он поднял глаза и встретился с глазами Наполеона, что с усмешкой на губах его разглядывал. Он отвернулся и дал надежду на продолжение, выходя из комнаты: — Я подумаю над твоим предложением. А ты — над своим поведением. — Так это была ревность, большевик? — донесся голос Наполеона. — Нет, — отрезал Илья и отшутился в манере Соло, срывая с уст напарника смех: — Это был просто «Эльер», разрушающий всё на своем пути.