After Ever Happy

POV Гарри Я звонил сорок девять раз. Сорок девять чертовых раз. Знаете сколько это звонков? Пиздец как много. Слишком много, чтобы сосчитать, или, по крайней мере, я не могу думать достаточно ясно, чтобы их пересчитать. В течение следующих трех минут, я планирую выбить парадную дверь от проклятых стержней и разбить телефон Тессы об стену — она очевидно не знает, как отвечать на него. Ладно, может мне не стоит разбивать ее телефон об стену. Может быть, я случайно наступлю на него несколько раз, пока на экране не появятся трещины из-за моего веса. Может быть... Она собирается получить проклятый выговор, это уж точно. Я не слышал о ней за последние пару часов, и она не имеет ни малейшего понятия о том, как мучительны были последние часы вождения. Я ехал двадцать миль по ограничению скорости, чтобы добраться до Сиэтла максимально быстро. Когда я, наконец, рядом с их домом, уже три утра блин, и Тесса, Вэнс, и Кимберли находятся в моем черном списке. Может, мне стоит перебить все их телефоны, так как они, очевидно, забыли, как отвечать на звонки, блядь. Как только я добрался до ворот, я начинаю паниковать, даже больше, чем ранее. Что если они решили закрыть свои ворота безопасности? Что, если они изменили код? Я помню чертов код? Конечно, нет. Они ответят, когда я буду звонить, чтобы спросить код? Конечно, нет. Что, если они не отвечают, потому что что-то произошло с Тессой и они доставили ее в больницу, и она не в порядке, и у них нет обслуживания и... Но потом я вижу, что ворота открыты, и это тоже меня раздражает. Почему бы Тессе не включить систему безопасности, когда она здесь одна? Когда я подъехал по извилистой дороге, к массивному дому, я вижу что есть только один припаркованный автомобиль. Приятно осознавать, что Вэнс здесь, когда я нуждаюсь в нем... Чертов друг. Отец, не друг. Блядь – правда он сейчас никто, действительно... Когда я выхожу из машины и подхожу к входной двери, мой гнев и тревога растут. То, как она говорила, ее голос... Это было так, будто она не контролировала свои собственные действия. Дверь разблокирована – конечно - и я пробиваюсь через гостиную и по коридору. Дрожащими руками, я толкаю дверь в ее открытую спальню, и сердце сжимается, когда я нахожу ее кровать пустой. Не только пустой, нетронутой — отлично сделанные углы, сложены таким образом, что невозможно повторить. Я пробовал — это невозможно. Заправлять кровать как Тесса. - Тесса, – я зову ее, и выхожу с ванной в коридор. Я держу глаза закрытыми, когда включаю свет. Не услышав ничего, я открываю глаза. Ничего. Тяжело дыша я перехожу в следующую комнату. Где блядь она? - Тесс! - кричу я снова, на этот раз громче. Обыскав почти весь чертов особняк, я едва могу дышать. Где она? Осталось только спальня Вэнса и запертая комната наверху. Я не уверен, хочу ли я открыть эту дверь... Я проверю двор, и если она не там, я не имею ни малейшего понятия, что я буду делать. - Тереза! Где тебя черти носят? Это не смешно, я клянусь, - я перестаю кричать, когда вижу ее, свернувшееся как мяч, тело во дворе на кресле. Приближаясь, я вижу, что у Тессы колени подтянуты к животу, и ее руки обвились вокруг груди, как будто она уснула, пытаясь держать себя в руках. Весь мой гнев растворяется, когда я становлюсь на колени рядом с ней. Я убираю волосы с ее лица, я чуть было не взорвался от истерики, но теперь когда, я знаю, что с ней все в порядке, я спокоен. Черт возьми, я так волновался за нее. Я наклоняюсь к ней и провожу большим пальцем по ее нижней губе. Я не знаю, почему я это сделал, на самом деле; просто так случилось, но я чертовски уверен, что не пожалею об этом, когда ее глаза трепещут открытыми, и она стонет. - Почему ты здесь? – спрашиваю я, мой голос, громкий и напряженный. Она вздрагивает, явно испуганная моим голосом. Почему ты не в доме? Я был взволнован, черт я боялся за тебя, - пробегаясь через каждый возможный сценарий в моей голове в течение многих часов теперь. Вот что я хочу сказать. - Слава Богу, что ты спишь, - выходит вместо “Я тебе звонил, я волновался за тебя.” Она сидит, держась за шею. Будто ее голова может упасть. - Гарри? - Да, Гарри. Она щуриться в темноте, и трет шею. Когда она подходит и становится рядом, пустая бутылка вина падает на бетонный пол и раскалывается на половину. - Извини, – она наклоняется, чтобы попробовать подобрать разбитое стекло. Я мягко отодвигаю ее руку, и обвожу своими пальцами вокруг ее. - Не трогай это. Я уберу это позже. Пошли внутрь, - я помогаю ей встать. - Как ты... Ты... Ка ты здесь оказался? - ее речь чахлая, и я даже не хочу знать, сколько вина она выпила после того, как связь оборвалась. Я видел, по крайней мере, четыре пустые бутылки на кухне. - Я приехал на машине, а как еще? - Весь этот путь сюда? Сколько сейчас времени? Мои глаза следуют вниз по ее телу, на ней надета только футболка. Моя футболка... Она замечает мой взгляд и начинает дергать за концы рубашки, чтобы прикрыть свои голые бедра. - Я только н-ношу ее, - она затихает, заикаясь, - Я надела ее только сейчас, - говорит она, но в ее словах практически нет смысла. - Это прекрасно, я хочу, чтобы ты носила ее. Давай зайдем внутрь. - Мне здесь нравится, - она тихо говорит, глядя куда-то в темноту. - Здесь слишком холодно. Мы идем внутрь. - Я протягиваю за ней руку, но она отстраняется. - Ладно. Если ты хочешь остаться здесь, хорошо. Но я остаюсь с тобой, - говорю я. Она кивает и облокачивается на перила; ее колени трясутся и лицо у нее бесцветное. - Что произошло сегодня вечером? - она умолкает, все еще глядя куда-то. Спустя мгновение она поворачивается ко мне. - Ты когда-нибудь чувствовал, как твоя жизнь превратилась в одну большую шутку? - Ежедневно, - я пожимаю плечами, не уверенный, куда этот чертов разговор ведет. Даже в темноте я вижу печаль и ненависть, за этими синими, глубокими, преследующими яркими глазами, которые я так люблю. - Ну, я тоже... - Нет, ты позитивная, светлая. Ты одна такая счастливая. Я циничный придурок, а не ты... - Как трудно быть счастливой, знаешь? - Нет, действительно, - я делаю шаг ближе к ней. - Я действительно не пример для подражания, - говорю я, пытаясь поднять настроение, и она дарит мне полупьяную, удивленную улыбку. Я хочу, чтобы она просто сказала мне, что происходит с ней в последнее время. Я не знаю, что я могу сделать для нее, но это моя вина—все это моя вина. Несчастье у нее внутри - это только моя вина, а не ее. Она поднимает руку, чтобы положить ее на деревянную доску перед ней, но не попадает и спотыкается, чуть не падая лицом в зонтик, лежащий на столе во дворе. Я обхватываю рукой вокруг ее локтя, чтобы поддержать ее, и она начинает наклоняться ко мне. - Мы можем пойти внутри теперь? Ты должна выспаться, избавиться от всего вина, которое ты выпила. - Я не помню, как уснула. - Наверное, потому что это больше похоже на то, что ты потеряла сознание, чем уснула... - я указываю на разбитые бутылки вина в нескольких футах от нас. - Не пытайся ругать меня, – она отступает от меня. - Я не... - мои руки поднимаются в невинном жесте, и я хочу кричать, потому что ирония этой гребаной ситуации смехотворна. Тесса-пьяная, а я трезвый голос разума. - Я сожалею, - она вздыхает. - Я не могу думать сейчас, - я вижу, как она опускается на землю и подносит свои колени к груди снова. Она поднимает голову и смотрит на меня. - Могу я поговорить с тобой кое о чем? - Конечно - И ты будешь абсолютно честным? - Я постараюсь. Она вроде бы в порядке, и я сажусь на край стула ближе к земле, на которой она находится. Я немного боюсь того, о чем она хочет поговорить, но мне нужно знать, что с ней происходит, так что мне нужно закрыть свой рот на замок и ждать. - Иногда мне кажется, что всем остальным достается то, чего я хочу, - она бормочет, стесняясь. Тесса будет чувствовать себя виноватой за то, что я говорю, как она себя чувствует... Я едва могу разобрать ее слова, когда она говорит, - Это не то, чтобы я не рада за них... - я слишком ясно вижу, что слезы собираются в ее глазах. Я не могу понять, какого черта она говорит, но пара Кимберли и Вэнса всплывает в моей голове. - Это о Кимберли и Вэнсе? Потому что если это так, ты не должна, хотеть то, что они имеют. Он лжец и мошенник и она... - я останавливаюсь прежде, чем закончить предложение с чем-то ужасным. - Он любит ее, так, тем не менее, – бормочет Тесса. Ее пальцы чертят образцы на бетоне рядом с ней. - Я люблю тебя намного больше, - отвечаю я, не задумываясь. Мои слова имеют противоположный эффект, это не то на что я надеялся, и Тесса хныкает. Буквально скулит, и обхватывает руками свои колени, - Это правда. Я люблю. - Ты только любишь меня иногда, - говорит она, как будто это единственное, что она точно знает в этом мире. - Чушь. Ты знаешь, что это неправда. - Такое чувство, - шепчет она, глядя в сторону моря. - Я знаю. Я знаю, что ты чувствуешь себя таким образом, - могу признаться что она, вероятно, испытывает это сейчас. - Ты будешь любить кого-то все время, позже, - что, блять, она несет? - О чем ты говоришь? - В следующий раз, ты будешь любить ее все время. Она разочаровалась во мне. В нас. - Следующего раза не будет! - мой голос повышается, кровь кипит, угрожая разорвать меня прямо здесь. - Есть. Я – твоя Энн. О чем она продолжает говорить? Я знаю, что она пьяна, но какое отношение моя мама имеет к этому? - Твоя Энн. У тебя появится Карен и она сможет родить тебе ребенка. Тесса вытирает под глазами, и я соскальзываю со стула, чтобы встать на колени рядом с нею на земле. - Я не знаю, о чем ты говоришь, но ты ошибаешься, – как только мои руки обвивают ее плечи, она начинает рыдать. Я не могу разобрать ее слов, но я слышу... - дети... Карен... Энн... Кен... Проклятая Кимберли, для чего она хранит такое большое количество вина в доме. - Я не понимаю, какое отношение Карен или Энн, или любое другое имя, имеют к нам, - она может не хотеть меня, но сейчас она нуждается во мне. - Ты-Тесса, а я-Гарри. Конец. - Карен беременна, - Тесса рыдает в моей груди, - У нее будет ребенок. - И? - я двигаю рукой вверх и вниз по ее спине, и не уверен, что сказать или сделать с этой версией Тессы. - Я ходила к врачу, - она плачет, и я замираю. Святое дерьмо. - И? - я стараюсь не паниковать. Она не отвечает на понятном языке. Ее ответ невнятный и полупьяный, и я пользуюсь моментом, чтобы попробовать мыслить здраво. Очевидно, что она не беременна; если бы она была, она бы не стала пить. Я знаю, Тессу, и я знаю, что она бы никогда, никогда, не сделала что-то подобное. Она одержима идеей стать матерью; она никоим образом не делала бы то, что угрожало бы ее будущему ребенку. Она позволяет мне держать ее, пока она не успокоится. - Ты хочешь? - Тесса спрашивает, минуту спустя. Ее тело все еще вздымается в моих объятиях, но слезы прекратились. - Что? - Ребенка? - она вытирает глаза, и я вздрагиваю. - Хм, нет, - я качаю головой, - Я не хочу ребенка с тобой. Ее глаза закрываются, и она снова скулит. Я повторяю свои слова в своей голове и осознаю, как они прозвучали. - Я не это имел ввиду. Я вообще не хочу детей, ты же знаешь это. Она шмыгает носом и кивает, по-прежнему тихо. - Твоя Карен сможет родить тебе ребенка, - говорит она, ее глаза по-прежнему закрыты, она наклонила голову к моей груди. Я все еще смущен, как никогда. Я провожу связь с Кеном и Карен и понимаю, что она мое начало, а не мой финал. Я обхватываю своими руками вокруг ее талию и поднимаю ее с земли. - Ладно, пора ложиться спать. - Это правда. Ты сказал однажды, - она бормочет и обхватывает своими бедрами вокруг моей талии, что делает его легче, чтобы нести через раздвижную дверь и по коридору. - Что сказал? - Не может быть счастливого конца, - она цитирует мои же слова. Блядь, Хемингуэй и его дерьмовый взгляд на жизнь. - Это было глупо с моей стороны, так говорить. Я не хотел тебя обидеть, - объясняю ей. - Я люблю тебя достаточно теперь. Что ты хочешь сделать? Погубить меня? - она цитирует ублюдка снова. - Тссс, мы можем процитировать Хемингуэя, когда ты будешь трезвой. - Все по-настоящему плохое начинается с невинности, - говорит она около моей шеи, её руки и спина напрягаются, когда я открываю дверь ее спальни. Мне нравилась эта цитата, потому что я никогда не понимал ее смысла. То есть мне казалось, что понимал, но только сейчас настал момент, когда то, о чем в ней говорится, происходит со мной, и я окончательно понимаю ее. Мой ум заполняет тяжелое чувство вины, я аккуратно кладу ее на кровать и сбрасываю подушки на пол, оставив одну для ее головы. - Не так быстро, - я мягко командую. Глаза у нее закрыты, и я могу сказать, что она вот-вот уснет. Наконец-то. Я выключаю свет, надеясь, что она будет спать всю оставшуюся ночь. - Оста-а-нешься? - говорит она, протягивая слово. - Ты хочешь, чтобы я остался? Я могу поспать и в другой комнате,- предлагаю я, хоть я и не хочу. Она и так почти отключилась, и так не похожа на себя, я даже боюсь оставить ее в таком состоянии. - Мхмм, - бормочет она, потянувшись за одеялом. Она дергает за край и разочарованно фыркает, когда у нее не получатся, потянусь одеяло на себя, чтобы полностью им укрыться. После того, как я все-таки накрываю ее, я снимаю свою обувь и забираюсь к ней в кровать. Пока я обдумываю, сколько места мне следует оставить между нашими телами, она закидывает свои голые ноги на меня и оборачивает ими мою талию, тем самым притягивая меня ближе. Я могу дышать. Наконец блядь, я могу дышать. - Я боялся, что ты не придешь в себя, - признаюсь я в тишине темной комнаты. - Я тоже, - соглашается она надломленным голосом. Я просунул свою руку под ее голову, и она двигает бедрами, ложась на меня полностью. Я не знаю, куда мне деться, я не знаю, что я с ней сделал, что она себя так чувствует. Да—да, это сделал я. Я обращался с ней как с дерьмом и пользовался ее добротой. Я использовал шанс за шансом, который никогда не заканчивались. Я воспользовался её доверием, которое она давала мне и тупо разорвал, как будто оно ничего не значило, постоянно бросая все эти шансы ей в лицо, каждый гребанный раз, когда я чувствовал, что не был достаточно хорош для нее. Если бы я просто принял ее любовь, с самого начала принял ее доверие и хранил её любовь, она ведь пыталась дышать мною, и конечно она не была бы, такой как сейчас. Она бы не захотела лежать рядом со мной пьяной и расстроенной, разбитой и уничтоженной мною. Она исправляла, излечила меня; она приклеивала крошечные фрагменты моей чертовой души во что-то невозможное, во что-то чего и быть не могло. Она превратила меня во что-то—она заставила меня стать нормальным, почти – но она смогла по крупицам, по каплям склеить меня, во мне она потеряла эту каплю себя, и я просто кусок дерьма, которому нечего ей предложить. Все, чего я так боялся, произошло, и независимо от того насколько бы я не пытался предотвратить это, теперь я вижу, что сделал ее хуже. Я изменил и разрушил ее, именно так, как я и обещал ей, несколько месяцев назад…Это кажется безумным. - Мне правда жаль, что я погубил тебя, - шепчу я в ее волосы, когда слышу как она начинает медленно дышать, проваливаясь в сон - Мне тоже... – вздыхает она, и это сожаление заполняет небольшие пространство между нами, поскольку она тут же уходит в сон. POV Тесса Моя голова гудит. Все, что я слышу-это гудение, моя голова будто может взорваться в любой момент. И здесь очень жарко. Слишком жарко. Гарри тяжелый. Его гипс давит на мой живот, и я чувствую, что мне нужно сходить в туалет. Гарри. Я поднимаю его руку и начинаю неуклюже шевелиться, буквально, высвобождаясь из под его тела. Первое что я делаю, так это выключаю его, назойливо жужжащий, телефон. Сообщения и звонки от Кристиана заполнили весь экран. Я быстро и просто отвечаю ему "С нами все в порядке" и ставлю телефон на беззвучный режим, прежде, чем уйти в ванную комнату. Сердце колит в груди и остатки вчерашнего злоупотребления алкоголем дают о себе знать, плавая по моим венам. Мне не следовало пить столько вина. Нужно было остановиться после первой бутылки. Или после второй. А может после третьей? Засыпая, я не могу вспомнить и то, как Гарри пришел сюда. Все вспоминается сумбурно, его голос по телефону, но мне трудно разобраться в своих воспоминаниях и я не до конца убеждена, что это происходит на самом деле. Но сейчас он здесь, спит в моей кровати, так что детали не так важны. Я подошла к раковине и включила холодную воду. Плеснула на лицо, так как обычно делается в молодежных фильмах, но это, как-то мало сработало. Вода не разбудила меня и не смыла мои ненужные мысли, она лишь заставила растечься всю мою вчерашнюю тушь вниз, по лицу. - Тесса? - Гарри зовет меня. Я закрываю кран и выхожу в коридор. - Да? - говорю я, избегая его глаз. - Почему ты не спишь? Ты же заснула только два часа назад. - Я не могу спать, - отвечаю я, пожимая плечами и чувствую неловкое напряжение в его присутствии. - Как ты себя чувствуешь? Ты слишком много выпила прошлой ночью, - я следую за ним в спальню и закрываю дверь позади меня. Он уселся на край кровати, а я тем временем лезу обратно под одеяло. Я не чувствую, что сейчас день на улице. Ладно, хоть солнце еще даже не взошло. - У меня болит голова, - признаю я. - Я точно уверен, что тебя рвало полночи, малыш, - я съеживаюсь, вспоминая, как Гарри держал мои волосы, гладя меня по плечам, чтобы успокоить меня, пока, я , черт возьми, опустошала свой желудок в унитаз. Доктор Уэст принес плохие новости. Интересно, поделилась ли я спьяну этой новостью с Гарри? О, нет! Я надеюсь, что нет. - Что... Что я говорила прошлой ночью? - спрашиваю я. Он вздыхает и проводит рукой по волосам. - Ты говорила о Карен, и о моей маме. И я даже не хочу знать, что это могло значить, - он морщится и я предполагаю, что я точно также выгляжу сейчас. - И это все? - как же я надеюсь, что это реально все, что я ему сказала. - В основном. О, ну, еще ты цитировала Хемингуэя, - он улыбается, и я вспоминаю, каким обаятельным он может быть. - Нет, я не делала этого, - я прикрываю свое лицо ладонями от смущения. - Как раз-таки это ты и делала, - мягкий смех исходит с его губ и я подсматриваю за тем, как он смеется через дырки между ладонями, пока он добавляет, - А еще ты говорила, что примешь мои извинения и дашь мне еще один шанс, - его глаза встречаются с моими сквозь мои раздвинутые пальцы. И я не могу отвести взгляда от него. Он хороший, действительно хороший. - Лжец, - я не уверена, хочу ли смеяться или плакать. Мы снова здесь. Посреди нашего старого места. Я не могу игнорировать то, что он начал чувствовать по-другому, но в тоже время я не могу быть доверчивой, исходя из прошлого опыта. Всегда казалось, что он чувствует ко мне, что-то большее, когда он давал обещания и не держал их. - Ты хочешь поговорить о том, что было прошлой ночью? Потому что я ненавижу видеть тебя такой. Ты была сама не своя. Это, действительно, напугало меня, когда я говорил с тобой по телефону. - Я в порядке. - Ты была очень пьяна. Ты напилась до такого состояния, что заснула на улице в патио, и эта пустая бутылка, летящая прямо в лицо... - Это не круто найти кого-то, как я, да? - я чувствую себя сволочью, как только слышу эти слова. Его плечи опускаются - Нет, это правда, не так. Я начинаю лихорадочно вспоминать ночи или даже дни, когда я находила Гарри пьяным. Пьяный Гарри - это парочка разбитых ламп, отверстий в стенах, и неприятных слов, которые делали глубокие раны в сердце. - Этого больше не повторится, - будто бы, читая мои мысли Гарри отвечает мне на мою претензию. - Я не хотела... - начинаю врать я, но он знает меня слишком хорошо. - Ты права. Все в порядке. Я заслужил это. - В любом случае, это было нечестно с моей стороны, тыкать этим в лицо, - мне нужно научиться прощать Гарри, иначе в нашей жизни никогда не будет мира и спокойствия после этого. Я не услышала, как завибрировал телефон. Но Гарри достает его телефон из тумбочки и отвечает на звонок, прижимая к своему уху. Я закрываю глаза, чтобы хоть как-то снять пульсирующую боль в моей голове, в то время, как он проклинает Кристиана. Я машу рукой, пытаясь остановить его, но он игнорирует меня, пытаясь сказать Кристиану, какой он мудак. - Ты должен был, блять, ответить. Если бы, что-нибудь случилось с ней, ты бы за это отвечал, черт подери, - Гарри рычит в трубку, а я стараюсь, как-нибудь остановить его разговор. Я в порядке. Я выпила слишком много, потому что был плохой день, но сейчас я в норме. Что плохого в этом? Когда он вешает трубку, я чувствую, как матрас рядом со мной проминается и Гарри отталкивает руку, лежавшую у меня на глазах. - Он говорит, что ему очень жаль и, что он не вернется домой, что бы проверить нас, - произносит Гарри в дюймах от моего лица. Я вижу щетину на его челюсти и подбородке. Не знаю, может я еще в состоянии опьянения или же просто сошла с ума, но я тянусь и дотрагиваюсь до его подбородка. Мои действия удивляют Гарри и его глаза покрываются дымкой удовольствия от того, как я глажу его кожу. - Что мы делаем? - он наклоняется еще ближе. - Я не знаю, - отвечаю я лишь правду. Я вообще понятия не имею, когда дело доходит до Гарри. И никогда не имела. Внутри мне больно и грустно, я чувствую, что меня предал собственный организм и существенную природу кармы, да и жизнь в целом, но на самом деле, я знаю, что Гарри все это забрал у меня. Даже, если только временно, но он может помочь мне забыть все проблемы. Он может очистить весь этот хаос из моей головы, так же, как и я это делала для него. Теперь я все поняла. Поняла, когда он говорил мне, что он нуждался во мне все то время. Теперь я понимаю, все, что происходило с ним. - Я не хочу пользоваться тобой. - Что? - смущенный он интересуется. - Я хочу, чтобы ты заставил меня забыть все это, но я не хочу использовать тебя. Я хочу быть рядом с тобой прямо сейчас, но я не изменю, решения о перерыве в отношениях, - я надеялась, что он поймет, то, что я не могу сказать ему. Он опирается на свои локти и смотрит на меня. - Меня не волнует, как и почему, но, если ты хочешь меня, ты в любом случае не должна объяснять это, я уже твой, - его губы рядом с моими настолько близко, что я могла бы просто поднять голову и легко прикоснуться к ним. - Прости, - я поворачиваю голову. Нет, я не могу использовать его, таким образом, делая вид, что это он использует меня. Это не просто физическое отвлечение от моих проблем-это было бы гораздо больше... Я все еще люблю его. Хотя мне иногда жаль, что я делаю это. Если бы я была сильнее, я бы могла сказать, что это простое влечение, типа нет желаний, нет чувств. Только секс. Но мое сердце и совесть не позволяют. Это так же больно, как и то, что со мной делает мое будущее. Я не могу, просто не могу использовать его, особенно сейчас, когда он приложил столько усилий. Это было бы тяжело для него. Пока, я сражалась сама с собой, он бросает свое тело прямо на мое и собирает обе моих руки в запястье одной из своих рук. - Что ты дела... - он поднимает мои руки над моей головой. - Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, - Гарри целует мою шею, и тело берет вверх над разумом. Я поворачиваю шею, чтобы ему было удобнее подступиться к чувствительным участкам моей кожи. - Это не честно по отношению к тебе, - я ахаю, когда он тянет мочку моего уха своими зубами. Он отпускает мои руки, настолько долго, чтобы я успела снять с себя футболку и швырнуть ее на пол. - Это нечестно по отношению к тебе, детка. Ты даже позволяешь прикасаться к тебе после всего того, что я сделал, но я хочу тебя. Я всегда хочу тебя. И я знаю, что ты тоже хочешь меня, но борешься с этим, но, пойми, я делаю это, чтобы отвлечь тебя. Позволь мне... - он наваливается всем своим весом на меня. Его бедра прижимают меня к матрасу доминирующим и требовательным образом, что мое сознание уплывает быстрее, чем от вчерашнего вина. Его колено скользит между моими бедрами, и он открывает их, - Не думай обо мне, думай о том, что ты хочешь сейчас... - Ладно, - я киваю и начинаю стонать, когда его колено трется у меня между ног. - Я люблю тебя, не смей чувствовать себя плохо, я покажу тебе, - он говорит мне такие нежные слова, но его руки становятся шершавыми, когда одна из них держит мои запястья на стенке кровати, а другая уже проникает в мои трусики, - Ты такая мокрая, - он стонет, двигая пальцами вверх и вниз, когда между ног становится влажнее. Я стараюсь держаться, но он подносит палец к моему рту и толкает его прямо в мои губы, - Так мило, не правда ли? Он не дает мне ответить, прежде чем освобождает мои руки, меняя свою позицию. Теперь его голова находится у меня между ног. Его язык нежно ласкает мой клитор, и в этом месте я начинаю теряться. С каждым толчком его зыка во внутрь меня, я теряюсь в реальности. Я больше не зла и ни чем не омрачена, я не концентрируюсь на сожалениях и ошибках. Начинаю сосредотачиваться на моем и на его теле. Я концентрируюсь на том, как он стонет напротив меня, когда я дергаю его волосы и на том, как мои ногти оставляют злобные маленькие линии поперек его лопаток, как он толкает два пальца в меня. Я могу думать сейчас лишь о его прикосновениях , и каждая частичка моего тела внутри и снаружи доказывает это тем, что отвечает на его действия сладкими судорогами. Замечаю, как он резко задерживает дыхание, и прошу его развернуться, и позволить мне теперь насладится им, пока он доставляет мне удовольствие, как он толкает свои джинсы на пол и почти срывает с себя рубашку. Я не успеваю понять, как он поднимает меня и теперь, мое лицо напротив его члена. Мы никогда не делали этого раньше, но мне нравится то, как он стонет мое имя, когда я беру его в рот. И снова фокусируюсь на том моменте, как его пальцы зарылись внутри моих бедер и то, как он лижет меня, а я сосу его огромный член. Чувствую давление внутри себя и слышу грязные вещи, которые он говорит мне, доводят меня до экстаза. Я кончила первой, а затем он заполнил спермой мой рот, и я чуть в обморок не упала от облегчения, мое тело чувствует легкость и свободу. И я стараюсь не обращать внимание на то, что чувствую себя виноватой за то, что его прикосновения стали лишь лекарством от моей болезни. - Спасибо, - я дышу ему в грудь, когда он тянет меня на себя. - Нет... Спасибо тебе, - он улыбается мне сверху вниз и целует мое голое плечо, - Ты собираешься сказать мне, что тебя беспокоит? - Нет, - я провожу пальцем по черной линии его тату, того самого дерева на груди. - Отлично. Тогда, ты выйдешь за меня замуж? - его тело движется, от его мягкого смеха, прямо подо мной. - Нет, - я смотрю на него, надеясь, что он только дразнит меня так. - Отлично. Тогда ты переедешь ко мне? - Нет, - я перекидываюсь на другую группу татуировок. отслеживая сердцеобразный конец бесконечности, нарисованной там. - Я приму это, как "может быть", - он смеется, обнимая мою спину, - Ты пойдешь со мной на ужин сегодня? - Нет, - отвечаю я слишком быстро. Он смеется. - Я приму это, как "да", - его смех обрывается, когда до нас эхом доходит скрип входной двери и чьи-то голоса. - Дерьмо, - мы сказали это одновременно. Он в недоумении смотрит на меня, а я пожимаю плечами, прежде чем начать рыться в ящиках, в поисках одежды.