Идти вперед, смерть оставляя позади...

Мокрая трава неприятно ласкала голое тело сквозь порванную одежду. Зелёные листья приобрели бордовый оттенок из-за многочисленных капель крови. Казалось, даже небо окрасилось под цвет мёртвому полю. Смерть. Сюда пришла смерть, забрав сотни жизней с собой. А когда успокоилась, наступила мёртвая тишина. Дома опустели, замолкнув, словно прощаясь со своими владельцами. Небольшая деревушка превратилась в кладбище. Свежее кладбище, всё ещё пахнущее кровью. Смерть… Она не щадит никого, срубая своей косой десятки голов, в мгновение ока лишая жизни всех, кого ей заблагорассудится. А потом – пугающая тишина. Затишье, только после бури. Затишье, нарушить которое уже некому. Руки болят от тонких порезов, глаза трудно открыть от солёного пота и крови на лице. Красивая ранее форма экзорциста грязными лохмотьями скрывает раны. И всё бы ничего, если бы не витающая в воздухе пыль, мешающая вдохнуть полной грудью. Вдох… Горло саднит, и лёгкие не удаётся наполнить воздухом. Аллен кашлянул, морщась. Сглотнуть слюну – и то проблема. Жажда мучает сильнее и сильнее, а утолить её нет ни единой возможности. Здесь только что была битва. Жестокая битва, исход которой знать не хотелось. Открывать глаза – тоже. Он знал: вокруг нет ничего, кроме развалин и трупов людей. Всё успокоилось, но какой ценой… В этот раз Орден не смог спасти невинные жизни. В этот раз сообщение пришло слишком поздно, чтобы они могли дать достойный отпор. В этот раз… а другого раза, может, и не будет. Кто знает, сколько всего погибло людей? Десятки? Сотни? Тысячи?.. Вдох… Уже легче. Слышны шаги. Кто-то прихрамывает, но уверенно приближается. Аллен делает усилие и переворачивается на бок. - А, Лави… - устало шепчет он и блаженно прикрывает глаза, ложась обратно на спину. – Ты живой, - не то вопрос, не то утверждение. Лави что-то бормочет в ответ, но что именно, Уолкер разобрать не может. - Живой, – более внятно произносит тот и присаживается рядом. Белоснежные штаны уже ничто не спасёт – они покрылись грязью и брызгами чужой крови. Поэтому экзорцист молча подтягивает колени к груди, скрещивает на них руки и упирается подбородком. - Всегда мечтал увидеть такой закат. Алый, в прямом смысле, - усмехается он. Аллен смотрит на чёрную линию горизонта и на кроваво-красное солнце. Красиво – ничего не скажешь. Но больно до саднящего ощущения в груди. Он отводит глаза в сторону одиноко стоящего дерева. На его верхушке ещё можно разглядеть зелёную листву, напоминающую о спокойных днях. И ведь смешно до слёз – всё можно разрушить за какую-то пару часов. А в голове вертится одна мысль, не дающая покоя: Лави-то здесь, раненый, но живой. А все остальные? Сколько всего выжило?.. - Лави… я жив? Лави немного приподнимает голову, фыркая. - Жив. Я вот себя мёртвым не чувствую. - Может, мы в аду? Лави отчего-то находит эту фразу забавной. Хрипло рассмеявшись, он откидывается на спину и заводит руки за голову. - В аду черти водятся, огонь горит… здесь же я ничего подобного не вижу. - Ну и фантазия у тебя… - ворчит Аллен, протирая слипающиеся глаза. А спать хочется всё сильнее. Неподалёку вновь слышится шуршание травы, сопровождающееся невнятными ругательствами. Сразу чувствуется облегчение. Они выжили все вместе. - Нигде не могу найти Муген. Завалило камнями, видимо, - Канда подходит к ним и оглядывает представшую картину. – Чего разлеглись? Рано ещё отдыхать. - Лично я устал. Не знаю, как ты, а я убил не одну сотню Акум. Это, знаешь ли, выматывает, - обиженно отзывается Лави. - Силёнок-то у тебя маловато, понимаю, - едко бросает ему в ответ Канда. - Юу, не нарывайся. Уж на тебя силёнки найдутся. - Заткнитесь оба, а? – прерывает их Аллен, не выдерживая. – Голова раскалывается. На удивление это работает. Оба экзорциста замолкают. Канда даже пропускает мимо ушей грубость со стороны Уолкера и просто садится рядом с ним. Аллен наблюдает сквозь опущенные ресницы, но ничего не говорит. Пусть сидит, жалко что ли? А если быть совсем честным, то ему приятно слышать сбивчивое дыхание Канды в сантиметрах от себя. Так он ощущает себя живым. Так он знает, что не один. Так он знает, что, если сейчас заснёт, его будет кому разбудить. Канда сидит несколько близко к нему – Аллену так кажется. С другой стороны зашевелился Лави, видимо, снова садясь. - Юу, что ты… Лави не договаривает. Вместо этого Аллен чувствует чужие пальцы на щеке, медленно спускающиеся вниз, к подбородку. Уолкер не двигается и не возражает – сон отпускать не желает, а тепло-то приятное. Когда же пальцы доходят до губ, Аллен вздрагивает и распахивает глаза. Всё, что он видит – только глубокие чёрные зрачки и читающийся в них вопрос. Канда почти лежит рядом с ним, опираясь одной рукой о землю. И вдохнуть-то не получается – то ли из-за страха, то ли от неожиданности, то ли от усталости… Аллен ещё долго смотрит на него, боясь пошевелиться. Вдруг двинется – и тепло исчезнет. Вдруг… - Я уж думал, ты на тот свет собрался, - и непонятно, говорит Канда серьёзно или же это его своеобразная шутка. Вяло улыбнувшись, Аллен перехватывает его руку и крепко сжимает, совершенно не осознавая своих действий. - Не дождёшься. Привычное пламя полыхнуло в глазах Канды. Дерзкий тон, как-то не вяжущийся с тем, что Аллен всё ещё не отпускает его руки. - Вы ещё поцелуйтесь, - встревает Лави, быстро поднимаясь на ноги. Канда реагирует мгновенно: вырывается из хватки Уолкера и отводит взгляд, клацнув зубами. - Убью, - шипит он. - Ну, рискни. Катаны-то при тебе нет. И молчание. Игнорирует? Надо же. Если бы раньше Аллен увидел подобную сцену, то непременно бы сослался на недосып. Впрочем, сейчас такая отговорка тоже подходила как нельзя лучше. Канда снова искоса смотрит на Уолкера. Сложно объяснить, почему, но Аллену становится не по себе. Умеет же Канда прожигать взглядом насквозь. - Не собираюсь я умирать, - будто бы успокаивая, говорит он. – Бывало и хуже. Так что ж теперь, заранее себе могилу готовить? Ухмыльнувшись, Юу отворачивается, продолжая старательно игнорировать Лави. Ветер, лаково перебирающий волосы на затылке; почти воцарившаяся ночь, погружающая землю во мрак; взошедший на небо бледный диск луны. Вокруг них – смерть. Куда бы они ни шли, с чем бы ни столкнулись. Всё, что они делают, невозможно сделать без жертв. Без лучика света здесь сложно. Можно пропасть, утонуть, не имея возможности выбраться. Вокруг них – ад в мире живых. И это – жизнь. Пугающая, опасная, со своими взлётами и падениями. Но даже в таком мире возможно найти причину для улыбки. - Ты горишь ярче, чем можешь себе представить, Мелкий. Аллен в недоумении приподнимается на локтях. Послышалось? - Жить тебе ещё долго. Не послышалось… Странно, но ему нравится такой Канда – без язвительности, без грубости. Странно, и не знаешь, как на это реагировать, но… это заставляет улыбаться. Не натянуто, а искренне и счастливо. Да, за их спинами сейчас смерть. За их спинами прах и обломки. Но это – там, позади. Будущее, оно неизвестно. Неизвестно, что будет через день, два или целый месяц. Неизвестно, кого они повстречают. Неизвестно, кто станет для кого-то ближе всех. Ближе, чем все остальные. Тот, кто услышит даже тихий шёпот. Тот, кто протянет руку, нахмурившись. Но ведь лицо на то и дано человеку, чтобы попытаться скрыть внутреннее состояние. Глаза – вот что не врёт. - Лави, ты не поищешь там, в завалах, Муген? – попросил его Аллен, не сводя глаз с Канды. - Что? Муген? Да к нему же даже прикасаться нельзя кому-то, кроме Юу, - испуганно пятится Лави. - Тогда крикнешь, если найдёшь. - Крикнуть? Аллен кивает. - Пожалуйста. Делать нечего. К тому же, Канда почему-то отстранённо отмалчивается. Даже готов позволить искать свой меч, чтобы… а для чего, собственно? Лави, так толком и не поняв, почему именно его решили отправить на поиски, всё же начинается пробираться сквозь первые обломки, оглядываясь на оставшихся вдвоём друзей. - Да что это с ними… словно я ищейка какая-то, - недовольно ворчит он, уже переставая оглядываться. – Между прочим, у меня тоже есть раны. Теперь у него есть цель на ближайшие полчаса. И он не увидит, как Аллен неуверенно встанет, садясь по другую сторону от Канды. Не увидит, как Аллен положит голову на чужое плечо, вдыхая запах засохшей крови. Не увидит, как Канда усмехнётся и повернёт голову, касаясь губами потного лба Уолкера. А собственно, зачем ему это видеть? Ему хватает и того, что его друзья живы. Пусть это сражение нельзя назвать счастливым, но даже так возможно почувствовать витающую в воздухе свободу. Запах свободы – сладкий… дурманящий. Но свобода – она разная. Для кого-то быть свободным значит быть одному. Но для кого-то свобода – это идти с кем-то бок о бок, туда, куда глядят глаза, оставляя позади даже смерть. - Канда… - тихо зовёт Аллен, сжимая между пальцами тонкую прядь чёрных волос. – Ты сказал, что я горю. Что это значит? - Что слышал. - Имеешь в виду, что я слишком вспыльчивый? - Нет, Мелкий, - раздражённо качает головой Канда. – Это значит, что ты светишься. Как звезда, указывающая путь. Аллен покусывает губы и крепче прижимается к Юу. Кажется, он понял смысл его слов… - Мог бы найти себе звезду поярче. Канда несколько секунд всерьёз обдумывает его предложение, смотря на почти тёмное небо. Звёзд там ещё не видно, разве что еле заметный диск луны, изредка появляющийся между облаками. А потом, чуть приподняв уголки губ, поворачивается к Уолкеру. - Я уже нашёл. А где-то вдали, возле развалин деревушки, появляется нечёткая фигура Лави. Кажется, катану он всё же отыскал...