Listen to your heart

Бывают песни, в которые влюбляешься с первой ноты. Бывают песни, которые сначала кажутся неплохими, и только после нескольких прослушиваний ты понимаешь, насколько они потрясающие. А бывает, попадается песня, слыша которую, думаешь: «Что за чушь?» Ты понимаешь, как она ужасна, отвратительна, бредова, но… Она застревает в твоей голове. Крутится снова и снова, как заезженная пластинка. И если где-то ты ее слышишь, друзьям говоришь: «Опять эту ерунду включили», —, а сам втайне добавляешь ее в плейлист и дома в одиночестве подпеваешь, стыдясь того, что тебе пришлась по душе эта дешевка. Песня начинает преследовать тебя везде: из магазина в магазин, из бара в бар, из салона в салон. Себастиан Смайт как раз был этой песней. И Курт сходил от него с ума. Себастиан с самого первого взгляда, с первого слова, с первой ноты произвел на него ужасное впечатление. Казалось, хуже него никого быть не может, но мысли все снова, снова и снова возвращались к нему. К хитрой улыбке, к глазам, отдающим выцветшей травой, и к чертовски раздражающему голосу, который был просто создан для того, чтобы хамить. Себастиан был невозможен. Себастиан был отвратителен. Себастиан был ошибкой природы или бредом какого-то пьяного композитора, но он въедался в мозг, он поражал все мысли и отвлекал, отвлекал, отвлекал. Чертов Смайт! Впервые ты слышишь эту ужасную песню где-то мимоходом. Она изредка мелькает на фоне, она начинает казаться чем-то отдаленно знакомым, и вот ты остаешься с ней один на один. Где-нибудь в большой очереди за кофе. Ты стоишь, стоишь и слушаешь, и впитываешь. Не принимаешь, но она сама приживается. Так Себастиан однажды к Курту и прицепился. В кофейне было много человек, очередь большая, он стоял уже довольно давно, как вдруг Смайт, только вошедший в помещение, подлетел к нему и сказал: — Привет, спасибо, что занял очередь. Так, будто они друзья. Так, будто они хотя бы хорошие знакомые. Так, будто они не ненавидят друг друга с первого взгляда, с первой ноты. Себастиан улыбнулся (хитрый зубастый паразит), и Курт почему-то его не прогнал, почему-то пожал плечами и… вслушался. Курт не ждал от этого человека чего-то внезапного, так оно и было: Себастиан оставался все той же дрянной композицией. Он нес какую-то чушь, прокомментировал внешний вид Курта не самыми лестными словами и ускользнул в ту минуту, как только ему выдали кофе. Больше эта песня в тот день нигде не звучала. Нигде, кроме как у Курта в голове. А Курт и сам не заметил, как добавил надоедливую, приставучую композицию в свой плейлист. Он просто начал каждый день приходить сюда в одно и то же время, становился в очередь и принимался ждать, когда же включится этот совершенно дурацкий трек. И каждый раз он включался, каждый раз Себастиан пересекал порог кофейни и совершенно нагло подходил к нему в очереди. Курт не возражал (да он и не мог возражать), Курт делал вид, что он недоволен, но на самом деле он был рад, что снова заиграла эта жутко примитивная песенка. Примитивная, как и весь Себастиан по своей сути. Зачем он вообще ждал такого примитивного парня? На этот вопрос ответа не знал никто. Курт мог тысячи раз сталкиваться со Смайтом в Далтоне: на уроках, в хоре, в обеденный перерыв, но он снова и снова, изо дня в день ходил в эту кофейню, а Себастиан, как ни в чем не бывало, тоже туда являлся. И иногда Курту даже казалось, что не он один проверяет время, не он один следит, в какой момент зайти, и не он один желает этой встречи. Подозрения подтвердились в день, когда надоедливая песенка не перестала звучать, только добравшись до кассы. Курт направился к свободному столику, чтобы пить свой кофе в одиночестве. А Себастиан? А Себастиан просто за ним увязался, тут по-другому никак и не скажешь. Он сел напротив Курта буквально через несколько минут и продолжил давить на его мозг своим ужасным звучанием. С тех пор Себастиан начал проникать не только в сознание, но и в жизнь Курта. Нет, конечно, он и раньше контактировал с ним, однако все заканчивалось шуточками, едкими комментариями и спорами. Теперь же Себастиан явно дал понять, что Курт ему интересен. В каком смысле, Хаммел не знал, но Курту было дико стыдно. Стыдно, как любому, кто осознает, как плох его музыкальный вкус. Себастиан подсаживался к нему в кофейне каждый день, затем начал делать это в столовой, а потом и на уроках стал садиться именно к нему. Курт не понимал, почему Смайт внезапно обратил на него внимание, ему хотелось прояснить ситуацию, но спрашивать напрямую? Спугнет. И почему он вообще не хотел спугнуть Себастиана? Потому что его близость опьяняла. Сначала легкая, почти дружеская и безвинная. Затем более раскрепощенная и открытая. Себастиан имел привычку рассказывать какую-то шутку шепотом на ухо. Нет, не потому что он стеснялся говорить вслух, Курт прекрасно понимал, что тот пытается его спровоцировать, обдавая его ухо своим горячим дыханием. И это у него получалось. Даже если сначала Курт не хотел поддаваться, то через некоторое время он почему-то оказался в комнате Себастиана у него на коленях, а его губы атаковали настойчивыми, требовательными и властными поцелуями. В тот момент Курт не отдавал себе отчета, а чуть позже понял: он очередной мальчик на ночь для Себастиана, потому что Смайт — дешевка, паршивая песенка. Курту хотелось бы забыть об этом и уступить своим ощущениям, но он не мог. Он отстранился, заглянул Себастиану в глаза и встретил, как и ожидал, удивление. Смайт даже помыслить, видимо, не мог, что Курт ему откажет. А Курт соскользнул с его коленок, сказал: «До завтра», — (зачем он это сказал?!) и вышел из комнаты, как ни в чем не бывало. Только он оказался за дверью, Хаммел судорожно вздохнул. Ему думалось, стоит понять, раскусить Себастиана, как все станет проще, гордость не позволит ему слишком долго страдать по этому самовлюбленному индюку, но Курт не чувствовал облегчения. Он одернул блейзер, вспоминая, как Себастиан пытался пробраться к нему под одежду руками, провел пальцами по опухшим от поцелуев губам и двинулся прочь, обещая себе, что не подпустит Смайта ближе, чем на метр. Подпустил. Себастиану не удавалось двинуться дальше, он мог только красть у Курта поцелуи, зато какие поцелуи это были. Ради них Хаммел готов был плюнуть на гордость и наслаждаться обществом Себастиана, пока он еще здесь. А если он хотел насладиться сполна… Хаммел хотел. Он хотел этого слишком сильно, и в то же время разум говорил ему, что Себастиан Смайт — не тот человек, которому стоило бы доверять. Доверять, может, и не стоило, а вот кто им запретит развлечься? Курт никогда еще не думал ни об одном из парней в таком ключе. Он встречался с Блейном, но это было давно, и все, что между ними происходило, было исключительно по любви. Ну, или по симпатии. Курт не мог сказать, правда ли любил Блейна. А вот о Себастиане он знал только то, что его тянет. Тянет, как магнитом. Себастиана хотелось целовать, держать за руку, обнимать. И с Себастианом хотелось секса. Страстного, дикого, сумасшедшего и потрясающего. Курт был уверен, что так все и будет. Будет ли? Определенно да. Себастиан был паршивой песенкой, но для Курта он открылся в совершенно новом звучании. Однажды в воскресенье Хаммелу пришла смс: «Мне скучно, родителей дома нет. Не составишь мне компанию?» Курт не отказался. Он прекрасно знал, в чем он должен был эту компанию составлять, и… Он ужасно хотел этого. Не было больше сил сопротивляться или тянуть. Курт хотел отдаться Себастиану, и он сделает это. Сделает, наплевав на здравый смысл и грядущие сожаления. Эта ночь была прекрасной. Курт соврал отцу, что уехал в Далтон, а в действительности он творил такие вещи, узнав о которых, Берт схлопотал бы сердечный приступ. Конечно, каждому на месте Курта хотелось бы верить в то, что эта смс-ка могла означать приглашение на свидание, на ужин. Может, в этот вечер Себастиан хотел предложить ему встречаться, официально, но это же Смайт, и надеяться на что-то романтическое смысла не было. Голос разума тихонько твердил, что Курта используют, что Себастиан потеряет интерес сразу же, но кто его слушал? На задворках сознания Курт понимал. Понимать в полной мере ему не хотелось. Ему хотелось отдаться. Ему хотелось любить. Любить — звучит слишком громко, слишком пафосно, сильно и… искренне. Курту хотелось любить. Любить дешевку, любить прогнившего человека и ужасно попсовую песенку. Эта ночь подарила ему то, чего у него никогда не было. Эта ночь подарила ему все, что мог дать ему Себастиан. Безграничное наслаждение, когда Смайт двигался в нем, целовал его везде-везде и шептал, что Курт невероятно хорош, горяч и сексуален. А Курт ему верил. Курт стонал, вздыхал, скулил, цеплялся пальцами за его плечи и думал, что да, наверное, он хорош, что да, Себастиан не врет и Себастиану захочется снова. На утро Курт проснулся в пустой постели. Вчерашние мысли казались ему невероятно глупыми. Все знали, что Себастиан — дешевка, все знали, что Себастиана слушает кто попало, и Себастиан — общественное достояние, а не чей-то конкретно человек. Курт стал очередной его победой, жертвой заедающих мыслей, и он даже не думал, как позволил такому случиться, потому что знал, на что шел. Курт провел пальцами по простыням рядом с собой. Они были холодными. Себастиан, видимо, давно уже ушел. Куда? Сбежал из дома, чтобы дать понять: уходи, Курт, ты здесь больше не нужен? Или он сейчас зайдет, кинет Курту его одежду и скажет выметаться? Прогнившая бездарная песня. Чертова шлюха Смайт. Курт принялся выбираться из кровати, но стоило ему опустить ступни на пол, дверь открылась и на пороге появился Себастиан. — Эй, — прошипел он. — В кровать, быстро. — Что? — Курт растерянно глянул на него, пытаясь понять в чем дело. Вернулись родители? Он хочет спрятать его в кровати? Лучше под кроватью тогда уж. Или совсем в шкафу. — Ложись в кровать. И накройся одеялом, — скомандовал Себастиан. Теперь Хаммел заметил поднос. Внутри у него что-то ёкнуло. Он еще несколько десятых секунды смотрел на Смайта, а затем послушно выполнил его просьбу, все так же вопросительно на него глядя. — Ты… — Курт не успел закончить свою мысль. Себастиан прошел в комнату и поставил ему поднос на колени. — Ты принес мне завтрак в постель? — А на что это еще похоже? — усмехнулся Себастиан. — Ты заслужил. Ну конечно, да, зачем делать кому-то приятное просто так? За перепихон — можно. Что ж, от завтрака Курт отказываться не стал, особенно, когда на него смотрели такие аппетитные блинчики. Себастиан сел рядом, потянулся к тарелке и взял себе один. — А неплохо получилось, да? — пробормотал он, откусив знатную часть. И Курт даже злиться не мог, потому что домашний Себастиан — слишком странно занимательное зрелище. — Сам себя не похвалишь, никто не похвалит? — улыбнулся Курт, принимаясь за свой блинчик, который взял по примеру Смайта. — М-м-м, а ты прав, — заметил он, только ему удалось прожевать первый кусочек. — Ты всем, с кем спишь, завтраки готовишь? Себастиан хитро ухмыльнулся и произнес: — Только тебе. Курт усмехнулся. — И ты всем так говоришь, да? Улыбка сошла с лица Себастиана, и теперь он уже ответил совершенно серьезным голосом, глядя Курту в глаза. — Только тебе. Некоторые музыкальные произведения с первого прослушивания могут показаться ужасными. Они странно звучат, слишком резко и необычно. Дайте бабушкам послушать Rammstein — оценят не многие. Тем не менее, это не значит, что песня плоха, она просто создана для других ушей, под другие вкусы или для других поколений. Если ты всю жизнь слушал классику или встречался с хорошими мальчиками, Себастиан может показаться диким. К новому всегда относишься с опаской, с недоверием. Новое вызывает неприязнь не потому что оно дурно, а потому что оно ведет нас к неизвестности, выталкивает из зоны комфорта. Себастиан Смайт, безусловно, был чем-то новым, неизведанным для Курта. Он звучал ужасно, он въедался в мозг. Но что, если эта песня не так плоха? Что, если Курт все перепутал, и Себастиан вовсе не дрянная песенка, за прослушивание которой стыдно? Может, он — песня, в которую нужно вслушаться, которую нужно распробовать для того, чтобы она открылась для тебя с неожиданной стороны? В тот день Курт чувствовал небывалое облегчение и, возможно, даже чуточку счастья. Они завтракали, целовались в кровати, дурачились, и Курт уже точно понимал, что теперь Себастиан — его любимая песня. Не дрянная, не дешевая, не общедоступная. Курт утопал в этих странных ощущениях, что дарил ему Смайт, не веря в то, что это все может быть реальным. А когда они опоздали в школу, Курт даже не мог сообразить, что сказать в свое оправдание перед учителем. Себастиан сводил его с ума, и Курт летел, как мотылек на свет, опьяненный надеждами и влюбленностью. Он отбросил любые сомнения в том, что Смайт недостаточно хорош и вообще ему не подходит. Себастиан занял все его свободное время: и в реальности, и даже во снах. Пусть его ноты шли не так, как принято, а ритм скакал черт знает как. Пусть ценители музыки будут давиться от ужаса и отвращения, Курт уже не мог от него отвыкнуть. Он пристрастился, он прочувствовал, он поверил. Себастиан встречаться так ему и не предложил. А Курту формальностей и не было нужно. Пока Себастиан приносил ему завтраки в постель, целовал и делал такие вещи, от которых у Курта кружилась голова в самых неприличных смыслах, Смайт был его любимейшей из композиций. А хорошие песни остаются в сердце надолго.