Дракон. Северные нагорья

      Надев тонкое льняное белье, продев голову в длинное кольчужное платье, мягко позвякивающее тонкими золотыми колечками, Алияс накинул на плечи накидку, лоснящуюся черным мехом в приглушенном свете магических светильников.       Поймав отражение собственного взгляда в зеркале, он замер. Подбородок и скулы едва заметно заострились, стирая последние черты юношеской наивности, еще недавно легко угадывающейся в округлых щеках и плавном изгибе бровей. Теперь на Алияса смотрел не по годам взрослый Светлый. Бледность кожи, лишенной свиданий с солнцем, прозрачность голубых, словно лед, глаз, твердая полоса сомкнутых губ: он изменился.       В волосах, замкнутыми кольцами бесконечности, скользил ветер, выделяя его среди прочих. Скоро всем и каждому в Нагорьях станет известно, кого сопровождает непокорная стихия, смиренно следующая за чужаком.       Спину эльфа украшал Огненный цветок, говоривший, что теперь он неотделимая часть дракона, и, словно этого было недостаточно, вокруг печати истинности скользил Змей жизни — так назвал рисунок Изимар.       После обряда зарождения, проведенного в храме Наан, змей почти завершил круг. Оставалось лишь немного свободного пространства, не более двух пальцев толщиной — и змей укусит себя за хвост, превратив тем самым обычного учителя истории в легендарное создание мира драконов — жреца Наан. Существо, способное подарить вечность и наделить новой жизнью отмеченых магией.       Алияс больше не хотел отказываться от предложенного судьбой — слишком велико было чудо, явленное неподготовленному глазу. Он будет покорно следовать за судьбой, надеясь, что и ему однажды будет дарован Амулет рождения.       Но до этого ему предстоит убедить самых тщеславных, высокомерных и заносчивых существ на свете в том, что все они жили неправильно.       Это случится сегодня.       Сегодня состоится последний бой за право стать Правителем Северных Нагорий. Бой между Шайсом и Сакрасом.       Старшим наставникам удалось навязать свою волю Кругу.       Под давлением Сонеса и Уиндроха члены Круга согласились оставить Шайса в числе идов, дабы не гневить древних духов — неизвестно, как бы отнеслись всемогущие существа к самодеятельности внуков, и потому Сонес напрямую обратился к Сакрасу с вопросом: сумеет ли тот одержать победу в честном бою и лишить все племя возможности испытать праведное негодование призрачных драконов на собственной, пусть и крепкой, шкуре. Вопрос был задан при всех членах Круга.       Оставалось лишь догадываться, о чем в действительности думал Сакрас, но отступить от скрытого вызова, прозвучавшего в вопросе одного из старейшин на глазах у братьев, тех, кого он собирался вести за собой, дракон не мог и поэтому согласился.       Решение по поводу Алияса, Лорина и Хару было отложено до завершения испытаний. Оспаривать волю нового Правителя, на чьем месте все уже видели Сакраса, не станет никто, и потому старейшины намекнули, что так наказать отступников будет проще.       Согласие было достигнуто.       Насколько знал Алияс, поддержал предложение и эд-ор Паремий.       Дракон обладал исключительной остротой ума и наблюдательностью и потому идти на Круг, не заручившись сперва его поддержкой, было чистым безумием. К счастью, судьба улыбнулась им — дракон не мешал старшим наставникам воплощать собственные замыслы.       Шайс встречался с ним накануне решения Круга. Он не сказал, что произошло у подножия Пещеры духов, ни словом не обмолвился о признании Изимара, но дал Паремию Непреложный обет, о том, что уже начал исполнять обещанное и скоро явит доказательства, если тот поддержит предложение старших наставников.       Непреложный обет, данный Шайсом взамен помощи, отнимал жизнь, если существо отступало от собственных слов, и потому Паремий согласился — слишком значимым выглядел посул Черного. Ведь потомство было главной бедой Нагорий...       — Готов? — спросил Шайс, отвлекая супруга от его отражения.

***

      Острые края гигантской каменной чащи знакомо резали хмурое небо. Алияс впервые за долгое время оказался на свежем воздухе – ему, Лорину и Хару было запрещено покидать пещеры до финального боя.       В этот час, когда все Нагорье сгрудилось в одной-единственной точке, пара друзей находилась далеко в подземельях Пламенных, Алиясу же надлежало исполнять свои обязанности в схватке за трон, заняв место подле мужа.       Твердая, горячая рука супруга поддерживала его за пояс, ведя к узкому мостику, по которому они пройдут круг почета мимо собравшихся в предвкушении драконов и, заняв каждый свое место, начнут менять историю Северного Нагорья.       Ни одна черточка на лице Алияса не дрогнула за время пути.       Волнение, переполнявшее его во время всех ритуалов в храме Жизни, утихло, позволяя ясно мыслить, отдавать себе отчет в каждом движении.       Отвага, покоившаяся на вере в правильности выбранного пути, справедливости суждений, нашептанных ему тихим шелестом дубовой рощи, уняла дрожь, успокоила сердце, позволяя ровно дышать, оглядывая ящеров, молча взиравших на величественное шествие Черного дракона и Светлого.       Высоко держа голову, Алияс ступал по узкой дорожке позади мужа. Холод давно не трогал его тело, пристальные взгляды не кусали кожу — больше он не боялся драконов. Страх, обуревавший его в первые дни, проведенные среди неприступных скал и сердец, испарился, уступив место непоколебимой решимости исполнить долг, врученный драгоценным камнем в руки ничем не примечательного эльфа.       Он застыл на возвышении, все еще не отрывая взгляд от спины мужа, твердо ступившего на поле арены.       Сакрас приближался с другой стороны и Алияс, чувства которого обострились до предела, напоминая тщательно отлаженный механизм незнакомых технологий, ощущал вековую мощь, помноженную на богатый источник силы, вибрировавший замкнутой в теле энергии — Сакрас был силен. Необычайно силен.       Странно, но душа эльфа даже не дрогнула в предчувствии опасности.       Нить, связывавшая его с парой, напоминала неразрывную цепь бытия. Он чувствовал своего дракона, словно себя самого и в любой момент мог защитить его.       Необъяснимое осознание пришло из ниоткуда и поселилось в области сердца. Алияс неотрывно следил за каждым движением своего дракона, готовый прийти на помощь, если это потребуется. Он не знал, что именно собирался предпринять, как смог бы защитить любимого, находясь так далеко. Ведь все, что он мог это пополнять силы мужа…       Драконы обратились в извергающих пламя чудовищ, и Алияс тут же почувствовал звенящее напряжение нити.       Черный зверь припал к земле, позволяя инстинктам управлять телом. Сакрас, темнеющий багрянцем чешуи, представлял поистине великолепное зрелище, едва ли уступая Черному в размерах.       Тишина звенела в ушах, пока гигантские чудовища, застыв друг против друга, обменялись, гипнотизируя, обещающими скорую расправу взглядами. Ещё миг, и они одновременно бросились вперед, стремясь пробить броню друг друга.       Первый лобовой удар мог продемонстрировать, на чьей стороне перевес грубой силы, но оба разлетелись в разные стороны на равное расстояние, одновременно осознавая, что схватка предстоит долгая — они стоили друг друга.       Огненные струи зажгли оранжевую лаву посреди серой пустоты, вмещавшей тысячи глаз завороженных боем существ.       Алиясу чудилось, что он слышит замирающее временами дыхание толпы, ловит вздохи и ахи, может уловить нестройный ритм сердца каждого в отдельности и всех разом. Он ощущал малейшую вибрацию воздуха, наполнявшего котлован, на дне которого разворачивался смертельный бой. Все драко и драконы были словно у него на ладони.       Новый фонтан раскаленной лавы извергся из пасти Шайса, но Сакрас изогнулся всем телом, подставляя защищенную неуязвимой чешуей грудь, и отвел голову назад. Не дожидаясь, когда враг воспользуется представленной возможностью, он оттолкнулся мощными лапами, оказываясь в воздухе, и тут же окатил Черного, замешкавшегося на земле, огненным дождем.       Шайс взмахнул широкими кожистыми крыльями, уходя из-под удара, ускользая в последний миг — до того, как сквозь завесу огня, на землю, всем своим весом, обрушился Красный.       Драконы оказались вблизи друг друга, и Шайс наотмашь полоснул соперника шипастым хвостом, задевая крыло и разрывая кожу.       Сакрас пронзительно взревел и ухватил конец удаляющегося хвоста челюстями. Сдавил что было сил, промяв плотную чешую, словно толстую металлическую оболочку, вовнутрь. Пришла очередь Шайса протяжно взвыть и впиться когтями в землю.       Алияс, почувствовав боль своей пары, тотчас послал ему свои силы, стараясь успокоить, утешить.       При этом схватка не замедлилась ни на долю секунды. Разъярённый Черный изогнулся змеей и изрыгнул мощный поток прямо в длинную хищную морду, продолжавшую удерживать его хвост. Сакрас не успел опустить веки, таким резким и агрессивным стало нападение. Левый глаз выжгло за долю секунды. От вспышки боли, прошившей разум, он разомкнул челюсти. Рана не охладила пыл, наоборот, гнев заполнял его все сильнее...       Как смеет этот Черный, позабывший сам вид родного дома, ввязываться в дела Нагорья! Он — Сакрас — будущее своего племени и никто не изменит этого!       Нагорью нужны перемены. Давно следует наладить контакты с соседними расами и развивать торговлю. Да и драко плодятся так быстро, что на одного дракона их уже приходились тысячи — продажа живого товара сулит выгоду всем ящерам и ему самому в том числе, стань он у руля нового корабля. К чему эти недоноски погибают в ледяных норах впустую, если дроу, светлые, наги, людские маги и многие другие выложат за прислужников кругленькую сумму!       Мысль о том, что пополнение сокровищницы и получение безграничной власти зависит от того, побьёт ли он наглого выскочку, накалила разум.       Взмахнув целым крылом, Сакрас совершил сложный маневр, походивший на отступление.         Шайс, заметив действия соперника, потянулся следом, но тут Красный завернул хвост и буквально врезался в Черного, сбивая того с ног и опрокидывая навзничь. Лапы взметнулись над придавленным к земле драконом, полосуя морду и заставляя того реветь от мучительной боли. Ошеломленному маневром Шайсу никак не удавалось найти опору и оттолкнуть противника, сумевшего наступить лапами на его конечности, прижав к земле лапы и хвост.       Шайсу было очень больно, и больше Алияс не собирался оставаться в стороне. Довольно.       Единым взмахом руки он вызвал сферический всплеск ураганного ветра, закрутившийся из пустоты точно гигантская, сметающая все на своем пути, волна. Сакраса отбросило от Шайса словно неуклюжего щенка айны. Всей своей массой красный дракон с грохотом повалился наземь, сотрясая вибрацией каменный котлован до основания.