Королевская тайна

Тайны… Нет человека, что не хранил бы в глубине души хоть одну, самую маленькую, но сокровенную тайну. Секрет, о котором не поведает ни друзьям, ни родным, ни даже самому себе под покровом темноты, ни под страшной пыткой. Тайна — это всегда личное. Интимное. Беда, коли кто-то прознает про чужие секреты. Особенно если секреты королевские… Я не прослужила и десяти лет. И еще плохо ориентировалась в огромном дворце. Считая, что знать, где погреб, кухня, тронный зал и прачечная — это знать все устройство дворца, я жестоко ошибалась. Старшая приказала мне забрать корзину с бельем из королевских покоев, да еще и добраться до комнат капитанов стражи. Прежде чем добраться до комнат я успела порядком заплутать. Менять постель у начальника стражи Тауриэль я хотела меньше всего на свете. А найти ее комнату было довольно проблематично. Особенно для меня. И если бы не добрый Галион, то плутать бы мне до новой эпохи. Но этот вечер мне был особенно ненавистен. Славный народ эльдар праздновал свет нашей любимой звезды, а я с ног сбивалась исполняя мелкие поручения. Подай, принеси, иди к Эру, не мешай. О комнате Тауриэли я вспомнила, только увидев саму стражницу на празднике. Галион тогда ласково что-то нашептывал мне на ушко, в руках у меня был кубок с игристым вином, я же холодела, провожая эту рыжую эллет взглядом. Тауриэль была одета необычно. В платье. В то время как ее все привыкли в форме и обвешанную с ног до головы оружием. Я невольно засмотрелась на нее. Светло-зеленый ей удивительно шел, оттеняя яркие изумрудные глаза и огненные волосы. Платье было легким и несмотря на видимое целомудрие открывало всю ее фигуру. Эфемерная кромка лифа выгодно подчеркивала небольшую грудь. Юбка свободными складками обвивало длинные стройные ноги при каждом движении. У нее были полностью обнажены руки, а тонкие ее кисти были без браслетов. Я никогда не видела и не предполагала, что и в одежде можно быть настолько обнаженным. Словом, наряд мне не понравился. Хотя от меня не укрылось, что Тауриэль любуются многие наши воины, но почему-то не подходят, словно клеймо на ней какое. Хотя Владыка давно уже дал ей помилование за ту выходку с гномами. Мой Галион мягко обнял меня, прижав к себе. Нетерпеливый. Я ловко вывернулась из его рук, а затем вкрадчиво прошептала. — Милый, принеси вина, а то кубок мой совсем пуст. Поклонник просиял и тут же убежал, растворившись в толпе пирующих. Я вздохнула спокойно. Вот уж много ума не надо как вертеть мужчинами. Ну, моим Галионом точно. Всего пара улыбок, тройка взглядов, щепоть обещаний и намеков, и он твой. А вот насчет нашего неприступного Владыки сомневаюсь. И как он только сыном обзавелся? Он же глыба льда. Взглядом заморозит! И сейчас угрюмее туч грозовых, и как бы там не извивалась эта белобрысая чашница, на нее он даже не глянет. Кивнет, вино пригубит и сидит себе дальше, буравя взглядом стенку. А стенку ли? Ибо взгляд сменился. Глаза сощурились. Но лик все такой же непробиваемый. Осторожно решаюсь проследить направление взгляда короля. И не нахожу объекта его пристального внимания. Только стенку. Скучный у нас король. Галион вернулся с вином, чуть не пролив половину на меня. О Эру, что у меня за супруг? Судя по запаху, благоверный успел налакаться еще по пути. Отчитывать его сейчас без толку. Лучше завтра утром. Или при случае. Чувствую, как его руки вновь обвивают мой стан. Он тяжело дышит мне в шею. Прикусил. Щекотно! Мелькор тебя стукни! И не здесь же! Блуждающий взгляд натыкается на старшую. Вот она меня заметила и прищурилась. И даже сюда идет! О Эру сохрани! Громкие звуки арфы и флейты воспринимаю как спасение. Ловко вывернувшись из рук Галиона, просачиваюсь в круг танцующих. Дочери эльдар смеются и проворно подхватывают мои холодные от страха руки. И вот я уже в самом центре вихря танцующих. В волосах уже венок, а платье задирается выше колена. Меня крутит как детский волчок. И смех мой сливается с десятком других девичьих голосов. Из круга танцовщиц я вынырнула и тут же наткнулась на старшую. — Азаира! — гневно сдвинув брови, сказала она мне. — Почему ты на празднике, когда должна помогать другим в прачечной? — Э-э-э… — легкий хмель выветрился мгновенно, но косноязычие осталось. — Мне… — Марш за работу, — прошипела старшая. — А то заставлю драить полы пятьдесят лет! О только не это! Я же только из поломоек выбралась! — Х-хорошо. Погуляла, называется. У Галиона вид немного огорченный, но мой кубок вина быстро поднял настроение моему возлюбленному. Шепнув ему, чтобы не скучал, ухожу из зала. Тауриэль кидает на меня сочувствующий взгляд, больно нужна мне ее жалость! Кажется, хотела что-то сказать, да какой-то пирующий стражник быстро вклинился между нами, занимая эльфийку разговором. В последний раз ловлю на себе мутный тоскующий взгляд Галиона и испуганно-обреченный Тауриэли и исчезаю из переполненного зала.

***

Застелив последнюю постель, утираю пот со лба. Ноги уже не держат, а руки подрагивают от плеч до кончиков пальцев. И как я управилась за пару часов? Не иначе от злости! Выпитое вино обернулось против меня. Накатила сонливость, а весь запал сошел на нет, оставив после себя жгучее желание поскорей добраться до своей комнаты и заснуть. Костеря на чем стоит себя, старшую и темные запутанные коридоры в частности, плетусь к лестнице. Но почему-то коридору и конца и края не видно. Ступень нашла случайно. Интересно. Раньше ее здесь не было. Осторожно, одной рукой придерживая длинное платье, другой — цепляясь за перила, спускаюсь вниз. Полумрак. Уже хорошо. В тусклом звездном свете мне удается разглядеть привычный каменный пол под ногами, но коридор, такой похожий на все остальные мне все равно не кажется знакомым. Широкий. Чистый. Значит, не заброшенный. Но тайный, так как наткнуться на него можно либо случайно, либо зная, что он здесь. Внезапно взгляд цепляется за что-то блестящее. Осторожно подхожу и едва успеваю сдержаться от удивленного возгласа. Королевская эмблема! Так это же покои самого Владыки Трандуила! Вот заблудилась, так заблудилась… — Разве я разрешал тебе уходить? — голос господина раздается прямо над ухом. Подпрыгиваю на месте от удивления, а сердце испуганно проваливается вниз. Обернувшись, понимаю, что никого. Странно. Но тут же успокаиваюсь. Не мне. — Но… — пытается возразить женский голос. — Не смей перебивать меня! От жесткого тона Владыки аж мороз по коже. Но мое любопытство всегда было сильнее страха. А потому, подобрав юбки и став на цыпочки, очень тихо крадусь туда, где, по моему мнению, находится Трандуил и его строптивая собеседница. Ведь спорить с Владыкой, это ж надо либо быть без ума, либо просто настолько смелым, что даже и представить нельзя. И кто у нас такой смелый и безмозглый? В дверной щели мало что можно разглядеть. Только лишь залитую тусклым светом от одного факела комнату. Кресло, широкое и большое. А в нем вальяжно расположился король Лихолесья. Он был без короны, а шитый серебром дублет небрежно распахнут. В руках он вертел бокал с вином, которое поигрывало на свету. Женщину же я не заметила. Но и края ее платья мне хватило, чтобы зажать рот рукой и подавить в себе возгласы удивления. — Как вам будет угодно, Владыка. Готова поклясться, в голосе эллет прозвучала насмешка. И судя по гримасе, исказившей прекрасный лик короля, я не ошиблась. — Слишком много на себя берешь, — процедил Трандуил, вертя в руках бокал с вином. — Надеюсь, это вино туманит твой разум и развязывает язык. Тауриэль состроила гримаску, но смолчала. Видимо, ссориться с немного хмельным королем она не хотела. Хотя… пьяному правду доказывать — дело пустое и бесполезное. По себе знаю. Когда Галион разбушуется, ух! Недавно разбил мою любимую вазу, сказал что случайно, долго спорили, ничего не доказала. Еще дольше мирились… От воспоминаний о «примирении» щеки обдало жаром, а внизу живота предсказуемо свернулся теплый комок. — Но это как раз во благо… — продолжил король. — В последнее время ты пренебрегаешь моим вниманием. И мне это не льстит. — Эльф с силой сжал кубок в руках. — Хотелось бы знать причины. — Я все еще капитан королевской стражи, господин, — тихонько ответила Тауриэль. — И у меня есть некоторые… обязанности, которые нужно исполнять. И вы как никто другой это знаете! — Вот как. — Вкрадчиво проговорил король. И голос мне его совсем не понравился. Было что-то в нем обманчиво-спокойное, что заставляло внутри все сжиматься от страха и пробуждало желание бежать хоть за море. — А заигрывание с некоторыми… доблестными стражами тоже входит в эти самые обязанности? Рыжая вздрогнула и резко обернулась к королю. — Да как вы… да я… Я никогда… — Ну-у-у, — глумливо протянул Трандуил, развалившись в кресле. — Что я, что ты? Где же твой дар красноречия, Тауриэль? Как какой спор о стратегии, так тебя не заткнуть и даже не выгнать с совета, а сейчас… Ты не больна? Или это сказывается влияние твоих дружков-стражников? Не удивлюсь. Умом они не блещут. И тут Тауриэль сделала то, что вызвало во мне и страх и уважение одновременно. Отвесить пощечину королю тоже надо уметь. По крайней мере, осмелиться. Но Владыка не просто так слывет самым искусным воином. Девичья ладонь замерла в дюйме от его прекрасного чела, перехваченная сильной мужской рукой. — Теряешь сноровку, Тауриэль. Эльфийка замахнулась другой рукой — и оказалась в тисках. Трандуил резко рванул ее на себя, Тауриэль охнула и плюхнулась к нему на колени. Оой! .. — Пусти! — попыталась вывернуться из крепкого захвата рыжая. — Зачем? — весело спросил Трандуил, но хватки не ослабил. Лишь перехватил поудобнее девичьи запястья, стиснув их одной рукой. — Ты помнишь, что я тебе сказал тогда? — Я твоя. — Умница. — Похвалил ее король, мягко проведя ладонью по ее щеке. Тауриэль смущенно отвернулась. — И даже не пытайся отрицать. Это факт. Эльфийка молчала, отвернувшись и опустив взгляд. На ее щеках играл яркий румянец, казавшийся в свете звезд нежно-розовым. На миг стало так тихо, что я слышала их тяжелое неровное дыхание и шелест древесных крон. — Тауриэль, — в полголоса проговорил Трандуил, склоняясь к ней. Рыжая эллет вздрогнула, но головы не повернула. Лишь еще больше зажмурилась и закусила губу. — Тауриэль. — голос стал еще тише. Почти шепот. Такой проникновенный и обволакивающий. По спине пробежали мурашки, а лицо опять залила краска. — Посмотри на меня… От вкрадчивого голоса с едва слышной хрипотцой подкашиваются колени. И сладко щемит сердце. А она упрямится: отчаянно мотает головой. Часть рыжих локонов выбилась из красивой аккуратной прически и упала на ее высокий чистый лоб. Трандуил настойчиво и в то же время нежно приподнимает ее за подбородок, разворачивает к себе и мягко касается губами ее лба. — Пожалуйста. Впервые слышу, чтобы наш король просил. В какую бы летопись записать? Но от ироничных замечаний отвлекает Тауриэль. Она глубоко выдыхает и покорно разворачивается, открывая глаза. Трандуил осторожно отводит нависшие пряди в сторону, приподнимает подбородок, притягивает к себе ближе и касается ее губ своими. Легко и невесомо. Как бабочка. Чувствую себя ужасно. Будто украла что, и меня поймали. Кстати… Я здесь уже довольно долго, а старшая может и хватиться. Да и негоже это… за королями подсматривать. Хотя, стыдно и жутко интересно. Разгибаюсь, в затекшей спине что-то опасно хрустнуло. Опасливо кошусь в тьму коридора — не услышал ли кто. Перевожу тревожный взгляд на эту прекрасную парочку. О Эру! Тауриэль тихонько застонала и откинула голову назад. А ее любовник уже приник губами к ее шее, его руки крепко сжимали ее талию, лихорадочно блуждая по женской спине. Рыжая притянула его к себе ближе, ее тонкие пальцы запутались в светлых волосах, взъерошив и поломав безупречный порядок. Внезапно она мягко отстранила его, на непонимающий, затуманенный и уже полный желания взгляд ответила улыбкой. — Теперь я хочу на тебя посмотреть, — шепчет она ему. В холодных голубых глазах Трандуила вспыхивают опасные огоньки. Мужские губы раздвигаются в широкой самодовольной ухмылке. Он откидывает голову на спинку и хрипло отвечает: — Ну смотри! Тонкий женский пальчик прошелся по лбу, очертил соболиные брови, коснулся невесомо век, очертил контур безупречного носа, порхнул на подбородок. — Ты красивый, — восторженный вздох. Тихий мужской смешок. Тауриэль прикасается к краешку губ, нежно очерчивая гладкую и мягкую кожу. Трандуил коварно ухмыляется и в следующий миг захватывает подушечку губами. Эльфийка шумно вдыхает носом воздух, когда в ход идут зубы и язык. — Надо отобрать у тебя лук, — хрипло констатировал эльф, целуя внутреннюю сторону девичьей ладони. — Все пальцы уже замозолила. Ответом ему фырканье. — Раньше тебя это не волновало. — Раньше… Он не договорил, лишь притянул к себе и поцеловал. Она послушно приоткрыла губы и чуть слышно застонала, когда он прихватил зубами ее нижнюю губу и тут же провел по ней языком. Только страсть. И никакой нежности. Только желание насытиться. Тауриэль в голос застонала, когда его губы коснулись мочки уха и чуть прикусили ее. — У тебя сладкие губы… И это сказал король? Лоб уже покрылся испариной, я поспешно оттерла крупные капли пота. Тело сотрясала мелкая дрожь от страха. Надо уйти… От греха подальше. Вряд ли они меня видят. Но вместо этого заворожено смотрю на мужские руки, ловко подхватывающие ее под ягодицы. Переворачивает ее к себе лицом. Снова припадает губами к тонкой шее. Руки между тем обхватывают плечи, пальцы судорожно путаются в шелке платья, пытаясь стянуть ткань с хрупких плеч. Мамочки… Это же они не собираются, прямо здесь и сейчас? .. Великая Элберет! Не смотреть. Нельзя. И вообще, лучше уйти. Крепко зажмуриваюсь, сжимая платье в липких кулаках. Звук щелкающих наплечных застежек на платье оглушает подобно удару молота по наковальне. Нет. Я не буду. Но глаза открыты и буквально пожирают представшую картину. Тауриэль сидит на коленях у Трандуила, крепко сжимая его плечи и кривя губы в похотливой усмешке. Легкий зеленый шелк уже соскользнул вниз, обнажив небольшую грудь с остро торчащими сосками. Хриплый мужской вздох говорит о том, что картина поистине прекрасная. Совершенная. Достойная королевского восхищения. В следующий миг Трандуил припадает губами к правой груди, опаляя горячим дыханием бледно-розовый сосок. Тауриэль выгибается, как кошка, стонет. Громко и сладострастно. Крепко зажимаю рот ладонью, чтобы сдержать вскрик. Сильно закусываю палец, чтобы хоть как-то привести себя в чувство. В голове ни одной уже связной мысли. А кровь так и стучит в ушах тревожным набатом. Бойтесь своих желаний, ибо они имеют свойства исполняться… Хотела пару острых сплетен в арсенал — лови, Азаира. И не пару, а целый букет, одна убойней другой! Едва сдерживаю нервный смешок, который тут же сменяется испуганным иканием. В это время Тауриэль пытается расстегнуть оставшиеся пуговицы на камзоле своего любовника. Но тщетно, вместо этого ее пальчики с короткими ноготками лишь царапают бархат и дорогую серебряную вышивку. Трандуил замечает это, усмехается. Откидывается опять на спинку кресла, открывая доступ к своей одежде и предоставляя ей полную свободу действий. Его руки, унизанные кольцами, мягко придерживают эльфийку за бедра. Король усмехается, наблюдая за Тауриэлью. Эллет же не теряя времени, буквально вырывает тугие пуговицы из петель, распахивает камзол, расшнуровывает рубашку. Проводит пальчиками по откинутой шее Владыки, ненадолго задерживается на ключицах, гладит грудь. Спускается ниже, любовно поглаживает шелк брюк. Трандуил с шумом втягивает воздух и морщится, словно больно ему. Рыжая же улыбается кончиками губ, склоняется и повторяет свой недавний путь губами и языком. Подбородок, шея, ямочка между ключиц, грудная клетка — чуть задерживается, прикусывает кожу — слышит шипение, следует дальше, ниже… Мама! Только не это. Трандуил не выдержал. Резко сгреб ее в охапку, приподнял как пушинку и стянул с ее бедер остатки платья. Кажется, даже что-то порвал. — Ты слишком хорошо меня изучила… — хрипло проговорил он ей на ушко. Девушка засмеялась чувственным, грудным смехом. Ловко переменила позу, обхватив тугими бедрами колени короля. Приподнялась, шире раздвинула ноги, призывно выгнулась, предоставляя лучший доступ. Я сглотнула комок в горле. Почему-то я не представляла, Тауриэль… такой. Откровенной, бесстыжей, развратной. Если бы наши стражники были порасторопнее, то этой ночью кто-то наслаждался бы ее обществом. Кто-то другой терся бы носом о ее шею, прикусывал мочку уха, сжимал до синяков ее упругие ягодицы. Другой запрокидывал бы голову на спинку кресла и утробно постанывал, когда ее ловкий язычок очерчивал контур застарелого шрама на груди. Другой. Кто угодно. Даже принц. Но не он. Король. Но так издревле повелось — правители всегда берут себе самое лучшее и никогда не отдают ничего взамен и никогда не делятся своей собственностью. Его руки вновь огладили молочно-белую женскую кожу на груди, талии, пальцы очертили темную ямочку пупка, спустились ниже и… Слух резанул длинный женский стон. — Сочная… — довольно прохрипел эльф, все еще не отнимая руки и продолжая массировать у нее между ног. Тауриэль закусила губу, но не смогла подавить в себе очередной стон удовольствия. — Трандуил… Пожалуйста… Жалобный стон. Слезная мольба. Жесткий приказ. Условный сигнал. И он слышит. Понимает, может потому, что сам на грани? Трандуил спешно рванул завязки на штанах. Сильно прижал ее к себе, подхватил, приподнял и резко насадил на себя. Короткий женский вскрик эхом отзывается в свинцовом теле. Как сквозь оглушающий морок вижу, как Тауриэль выпрямляется, откидывает назад голову — длинные рыжие волосы свешиваются чуть ли не до земли — выгибается навстречу губам своего возлюбленного. Она скользит плавно, медленно, словно бы смакует каждое движение. Наслаждается. И кто ей показал весь смак от таких игрищ? Растлитель всея Лихолесья изредка шипит сквозь зубы и гневно посматривает на рыжую искусительницу. Я улыбаюсь. Глупо и пошло. Галион такой же нетерпеливый. Таковы все мужчины. А Тауриэль же, дразня, проводит языком по своим приоткрытым губам и тут же заходится в громком стоне, когда эльф резко опускает ее на себя, крепко прижимая к своей груди. Кусает ее губы, слизывает выступившие капельки крови. Замирает лишь на короткий миг, смотрит в ее затуманенные похотью глаза. Ухмыляется, слыша: — Ну! Еще! Король двигает ее резко, быстро и беспорядочно, буквально дергает на себя. А стражница отзывается криком, стоном, всхлипом в такт его движениям. Превеликая Элберет! Каждый ее громкий крик, слабый стон, едва слышный всхлип отзывается дрожью в теле, покалыванием в висках, мурашками по всему телу. На миг она замолкает, замирая, натягиваясь как струна, — и тут же тоненько вскрикивает, обмякая в мужских руках. Мгновение — сквозь заткнутые уши слышу приглушенный хриплый мужской стон. Силы оставляют меня. Тяжко выдыхаю сквозь зубы, прикрывая измученные глаза. От бесславного падения на каменный пол спасает камень, на который я успеваю навалиться плечом, уткнувшись липким лбом в ледяную каменную кладку. Какое-то время сидят так, обнявшись и застыв, словно каменные изваяния. — Опусти, — хрипло просит Тауриэль. — Мне уже пора к себе. — У тебя же через две луны дежурство, — устало возражает Трандуил, подцепляя длинными пальцами какую-то ткань с подлокотника и накидывая на обнаженное женское тело. — А слухи? .. — в голосе просыпается оживление. — Ими земля полнится, лисенок. Л-лисенок?! Закусываю до боли нижнюю губу, чтобы не расхохотаться в голос. Никогда бы не подумала, что наш Владыка может давать прозвища. Вместо этого фыркаю и тут же вздрагиваю, присматриваясь и прислушиваясь. Не слышали. Слава Эру! — Тем более после сегодняшнего пира все будут думать, что тебя покорил тот… патлатый. — Харид, — подсказывает Тауриэль. И мне слышится в ее голосе чисто женское коварство. — И он не патлатый, а темноволосый! — Хм-м… — глубокомысленно роняет Владыка, лениво поглаживая ее спину. — Запомню. — Ну раз на то пошло, то пойду поздравлю ту белобрысую вертлявую чашницу. — Амалис, — хитро называет ее имя Трандуил. И мне чудится в его голосе улыбка. — Вот как! Буду знать! — звонко говорит эльфийка. – Я, пожалуй, пойду. — Невтерпеж? — Представь себе! — Ревнуешь? — продолжает подначивать ее эльф, — Конечно! Я же твоя жена! — негодующе отзывается Тауриэль. — И это мне говорит женщина, которая предпочитает жесткую перину в кельях стражников мягкому супружескому ложу! — Сказал мужчина, скрывающий ото всех свой брак! — парировала эльфийка. Премудрые валар! От удивления я начала икать. Это ж надо… жена… муж… Воистину после победы над Врагом мир перевернулся… к лучшему! — Спать хочется… — Угу-м. Только слезь с меня, а то у меня ноги уже затекли. — Кто бы говорил! Тауриэль медленно привстает, кутается плотнее в какую-то ткань. И медленно спускает босые ступни на мягкий ковер. Глупо хихикнув, решаю, что хватит с меня сегодня. Насмотрелась и наслушалась столько, что на десять эпох вперед хватит! А посему, едва слышно шурша юбками, на цыпочках отступаю назад. Тенью крадусь к выходу, облегченно выдыхаю, найдя заветную арку. Мигом миную крутую лестницу, облегченно и радостно выдыхаю, обнаружив родной коридор. И только сейчас позволяю себе вдохнуть воздуха полной грудью, спокойно оправить помявшееся платье и привести в порядок растрепавшуюся прическу. Старшая вырастает будто из-под земли, грозная и как всегда деловитая. — Что так долго? Я замялась. Не сразу нашлась даже что и ответить. Мельком оглянулась на заветную арку. Нет. Я никому не скажу, что видела. Есть тайны, что и не всякому расскажешь. И это будет моя тайна тоже. И не от страха перед королем, а просто так. Из-за честности. И пусть эта старшая, эта сплетница Лихолесская хоть лопнет от злости, но я не скажу ей правды. — Постели застилала, да заснула, — и словно в подтверждение провожу по чуть растрепавшимся косам. И пусть хоть в дворники. Правды не скажу. По позвоночнику скатилась холодная капля пота от напряжения. О Эру, хоть бы не стала допытываться! Прячу искусанный в кровь и болезненно ноющий палец. — Ох, Азаира! Ленишься! — журит меня наставница. — Но ты устала, я вижу. Иди домой. С небывалой благодарностью отвешиваю поклон, и даже пожимаю ее руку в ответ, крепко и радостно. Старшая непривычно улыбается, кивает, затем разворачивается и идет вперед. Я же стою, ошеломленная и обрадованная. Еще раз оглядываюсь на незаметный проход в королевские покои, улыбаюсь и спешу за старшей. Я никому не скажу. Тайны на то и есть, чтобы их хранить пуще зеницы ока. Пуще права на бессмертную жизнь. Особенно тайны королевские.