Пустота на двоих

Пустота. Она внутри Кенсу. И она внутри Чонина. Но пока что это не их общее забвение. Пока… За спиной Кенсу хлопнула дверь. Парень вздрогнул, но виду не подал. Просто продолжал сидеть спиной к Чонину – чудовищу, который убивал его медленно и мучительно изнутри. Его любовь и его боль. Его мечта и его ад. Чонин и Кай. Два человека в одном. Некогда нежный и любящий Чонин, теперь же потерянный жестокий Кай. Ранимый гений - наркоман. Два в одном – невыносимое сочетание. Не каждый справиться. И Чонин не стал исключением - не справлялся со своей реальностью. Он убегал от нее. Убегал от своих неудач. От своего не самоутверждения. Единственное с чем он справлялся – так это мучительно медленно, и только так, морально разлагать Кенсу. Так как Чонин был слабостью Кенсу, и если он не имел власти над своей жизнью, то мог хотя бы влиять на жизнь Кенсу. Но влияние его было разрушительным. Кенсу хмыкнул себе под нос. Он осознавал насколько жалок, но терпел и надеялся. Морально он делал ему больно - да. Физически нет. И иногда это добивало Кенсу больше всего. То, что даже не касаясь, Чонин мог душить его в своих тисках. Ни разу, даже пальцем не тронул. Ни разу. С тех самых пор. С самого первого раза. С самого первого забвения. Хотя Кенсу было уже все равно - нежный Чонин или жестокий под кайфом Кай -любой, лишь бы хоть одно касание... так он этого желал. Но Чонин был неумолим. Таким он был слишком недостоин Кенсу. Но и другим становиться не хотел. Пустота практически поглотила его... - Поговори со мной, - Кенсу слышит, как Чонин оседает на пол, скользя тканью пальто по стене и этот звук натянутой кожи режет по ушам Кенсу неимоверно. Поэтому он сразу же перебирает пальцами клавиши фортепиано, заглушая противный скрип. Заглушая противный скрип еще более противной депрессивной партией его любимого «Реквиема по Мечте…». Он ненавидит эту мелодию и обожает одновременно… Она одновременно и о его жизни, и ни о нем… - Нет… - еле слышно, но отчетливо и уверенно. Вдруг. Когда ответа уже не ждут. Глаза закрыты сами по себе, уши заткнуты ладонями, а по щекам скользят дорожки слез. Но Чонин слышит. Потому как так мог только Кенсу. Только его тихий хриплый голос был наделен такой неимоверной внутренней силой. - Разговоры с тобой – это все, что у меня осталось. - А мне не нужны твои жалкие разговоры. Мне осточертели пустые слова, – Кенсу встает. Спина как натянутая струна. А потом разворачивается и с размаху сшибает не в чем не повинный стул, впечатывая его в противоположную стену. Совсем рядом от лица Чонина, который вздрагивает и замирает. - У тебя есть весь я… каждый миллиметр моей кожи принадлежит тебе и только тебе. Каждый мой вздох я посвящаю тебе, а ты просто мразь. Тебе мало этой реальности. Ты весь в своей выдуманной вселенной. - Я знаю. - Тогда уходи и больше никогда не возвращайся. Чонин. Убирайся. Если ты не можешь так, значит вообще никак. Или в реальном мире со мной. Или в выдуманном – но без меня. - Но тогда моя жизнь не будет иметь смысла. Без тебя... - А сейчас в ней много осознанности? Моя жизнь уже давно утратила этот смысл и что? Ты считался со мной хоть раз? Хоть один гребанный раз ты подумал обо мне? Я уже давно умираю, и все благодаря тебе… Умираю даже быстрее тебя. Кенсу подходит к Чонину и протягивает руку, чтобы коснуться. Чтобы помочь. Чтобы ухватиться и спасти. В последний раз. Но Чонин дергается. Он не видит, но чувствует и ему как никогда страшно. Он в панике вскакивает и бросается к дверям, вылетая из прохладной комнаты в еще более холодную ночь. - Я не достоин, прости... - тихий всхлып и последние брошенные слова постепенно теряющего последние нити, связывающие его с этой реальностью, Чонина тонут в тишине. Кенсу усмехается в пустоту. Пустой улыбкой, безжизненной. Его жизнь только что упорхнула в приоткрытую дверь. Это было его ошибкой. Кенсу подошел и захлопнул дверь на замок, окончательно обрывая концы. Его парень болен. Болен наркотиками. Болен и больше не прикасается к нему, так как боится заразить его своими демонами. А у Кенсу больше нет сил бороться с ними один на один. Он отпускает. Но отпускает ли Чонин его? Всего одна неделя, а Кенсу уже срывается и не может. Он ломается первым и начинается его собственный вид ломки - дни без Чонина просто напрасно перевернутые пустые страницы. 1 неделя.….. - Вернись ко мне. - Нет…. Я не достоин... 2 недели ….. - Вернись ко мне. - Нет…. Я разрушаю твою жизнь.... 6 месяцев спустя…. - Я жду… - Не стоит…. …. Год спустя…. - Я все еще жду…. - Кенсу, забудь… 2 года спустя….. - Я люблю тебя, Кенсу… Теперь я стану достойным... - Чонин? - Его больше нет, Кенсу. - Тогда и меня тоже, - Кенсу сбрасывает вызов и опускает руку. Телефон выскальзывает из рук в пустоту. В пустоту под ногами. Чонин никогда не говорил ему, что любит. Но Кенсу и так знал. Просто последние слова Чонина в этом мире, оставленные на гребаном автоответчике телефона, принадлежали ему и это было… было слишком… - Я люблю тебя, Чонин. Ты ведь ждешь? Ведь я все еще жду… - в пустоту, а потом шаг и … Пустота. Она внутри их двоих. Теперь навсегда.