Я/ты/мы

Шум машин и яркие огни Санта-Моники освещали комнату со старой мебелью. Мне не спалось. Я подошла к окну и вдохнула летний воздух, подувший с океана. Старая мебель и обшарпанные стены давили на меня. Сколько я уже нахожусь в Лос-Анджелесе? Полгода? Год? Нет. Семь месяцев. И за семь месяцев ничего не сдвинулось с места. Я закончила театральный институт и прилетела сюда с другой страны на последние деньги, лишь бы попытать удачу. Но вот уже долгое время удача обходила меня стороной. Я работала на хостесе в ресторане. Разве для этого мне было нужно актерское образование? Черт. Даже в театры не берут. Вот бл*дь. Неужели этим и закончится моя мечта? Нет, дура, нет, ты не вернешься домой. Или ты хочешь жить в провинции, зарабатывая три копейки и имея двух детей, которых не в состоянии прокормить? Нет, бл*дь. Терпи, Ева. Терпи. *** — Помни, Ева, что ты встречаешь гостей, ты — визитная карточка нашего заведения. Так что, побольше вечернего макияжа, каблуки повыше, — улыбнулся Джон и похлопал меня по плечу. — Я помню, все помню, — улыбнулась в ответ я. Администратор одобрительно кивнул и вышел из подсобного помещения, осторожно прикрыв за собой металлическую дверь. Я громко вздохнула и повернулась к прямоугольному зеркалу, постепенно начиная наносить косметику на лицо. Я до сих пор не могла понять, за что меня все-таки взяли в одно из самых престижных заведений Санта-Моники в качестве этой самой «визитной карточки», ведь среди посетителей к нам часто заруливали местные авторитеты, олигархи, а иногда и чиновники. Обычно, на хостес берут тех, у кого высокий рост, длинные ноги, словно от ушей, и вообще, присущая местным красоткам «голливудская» внешность. Я же была очень маленького роста, на мне не было никакого «тюнинга», в отличии от рабочего времени, я никогда не носила каблуки, не делала вечернего макияжа. Легкие короткие майки, шорты или джинсы с завышенной талией, кеды «vans». Из макияжа — максимум ресницы. Волосы у меня длинные, черные, достают до пояса. Но из-за того, что здесь очень жарко, я почти никогда не распускала их. Пучок, или же хвост — вот и вся моя укладка. Но всё же, у меня было довольно миловидное лицо — крупные зеленые глаза, маленький нос, аккуратные губы. Именно миловидное, и ничего более. От меня не веет никакой особой сексуальностью или же лоском. Обычная девушка двадцати трех лет, которая внешне еле дотягивает до восемнадцати. Очевидно, мой природный талант к актерской профессии помог мне устроиться на эту работу. Я умела расположить к себе людей. Я закончила рисовать стрелки и в завершении нанесла на губы ярко-алую помаду. Натянув на себя платье такого же цвета и черные туфли, я смахнула с себя несуществующие пылинки и направилась к выходу. *** — Сегодня у нас будут специальные гости, — прошептал мне на ухо Джон, — я сам их встречу и лично провожу к столу. — Что же там за важные персоны? — ухмыльнулась я, — опять какой-нибудь депутат? — Вроде музыканты, которые очень известны в Европе. И у нас известны, но в меньшей степени. — И кто же это? — с интересом протянула я. Мне и правда было безумно интересно, ведь, я будучи из Европы, наверняка знала эту группу. — Честно говоря, я не помню, — пожал плечами блондин, —, но директор позвонил мне сегодня в семь утра, чтобы дать наставление по поводу них. — Он совсем тронулся, — закатила глаза я, — мы в семь утра только спать ложимся после смены, а он еще и названивает. — Видимо, это действительно было важно, — усмехнулся Джон. Раздался тихий скрип открывающийся двери. — Прошу, проходите, — сорвался с места Джон и подбежал к гостям. Я повернула голову в их сторону. Их было двое. Первым зашел высокий парень с выкрашенными белыми волосами, пирсингом и татуировками. Он был одет в клетчатую рубашку и рваные джинсы. Выглядел довольно стильно. Следом за ним зашел парень с темными волосами и небольшой бородой. Он был одет проще: темные джинсы и белая, чуть свободная футболка. Я не сразу поняла, кого вижу перед собой. А когда поняла, мой мир рухнул. Четыре года назад я даже была на их концерте в моей стране, но выглядели они тогда совсем иначе. Чёрт подери! Это братья Каулитц. Несмотря на то, что я взрослая девушка, и повидала уже достаточно известных людей в этом заведении, но от чего-то сердце предательски быстро застучало в груди, когда я признала в двух парнях кумиров своего переходного возраста. — Добрый вечер, рады вас видеть в ресторане «Tar and roses», — не растерялась я и наградила близнецов располагающей улыбкой, но они лишь боковым зрением посмотрели на меня и прошли мимо, к своему столику. Нет, ну, а ты чего-то другого от них ожидала? Зажравшиеся вниманием абсолютно всех. Избалованные мальчишки. Странное чувство беспокойства поселилось в районе солнечного сплетения. Воздух стал тяжелее с присутствием двух близнецов в одном помещении со мной. Я старалась не смотреть в их сторону и продолжать красиво стоять у входа. Но долго стоять не пришлось, так как Джон послал меня на барную стойку, обзвонить всех постоянных клиентов и уведомить их об акциях. — Чёрт возьми, -полушепотом выпалила я и сделала глоток холодной воды. — ты знаешь этих ребят? — я кивнула в сторону столика, за которым сидели братья. — Нет, — чуть нахмурился бармен Сэм, — кто это? Модники какие-то, может, у них свидание? — хихикнул он. — Нет, — покачала головой я, — они братья, да еще и близнецы. Билл и Том Каулитц. Из группы Tokio Hotel. — Не, я не знаю. А откуда ты их знаешь? — С ума сошел? Их знает вся Европа. Я даже на их концерте была. — А-а-а, протянул он и улыбнулся. Серые глаза сверкнули странным огоньком, — так значит, ты их фанатка. — Нет, — помотала головой я, — не говори такого, мне ведь не пятнадцать лет. — Да брось. Хочешь к ним подойти? — С ума сошел? — округлила глаза я, — ни за что на свете. Наверняка они зажравшиеся и противные, как и все знаменитости. — Ой не п*зди, Вальядарес, — с сарказмом хмыкнул он, — я по глазам вижу, что ты хочешь к ним подойти. Держи, — он взял с полки бутылку «МОЕТ» и протянул мне. — скажи, что презент от бармена. — Я не пойду, — злостно прошептала я, — я боюсь! — Ты ведь актриса, актрисы ничего не должны бояться, — брюнет подвинул ближе ко мне бутылку шампанского, — давай, иди. — Че-е-ерт, — протянула я, — ладно. Ноги подкашивались с каждым шагом. Казалось, что они сидят в 20 километрах. Я не понимала причин своего страха, потому что я никогда ничего не боялась. Может просто это странное чувство, когда ты видишь этих людей на сцене, а теперь они сидят перед тобой, разговаривают, как обычные люди, едят, смеются. Билл так заразительно улыбается.  — Шампанское в подарок от бармена, — я осторожно поставила бутылку на стол и по очереди бросила взгляд на каждого. Только спустя минуту они подняли на меня свои взгляды. Билл выглядел довольно дружелюбно, а вот Том даже не улыбнулся мне. — Почему в вашем заведении нельзя курить? Я бл*ть не хочу вставать и идти на улицу, я хочу сидеть на диване и курить. — Извините, но это общественное место, — спокойно произнесла я, хотя внутри все бушевало. — правила одинаковы для всех. Гад, так и знала, что они будут вести себя, словно капризные дети. — Том… — мягко начал брат-блондин, пытаясь уладить ситуацию. — извините моего брата. Конечно, мы выйдем курить на улицу. — Благодарю за понимание, — облегченно произнесла я, понимая, что таким образом избежала кучи проблем, — могу я идти? — Конечно, — улыбнулся Билл. Я развернулась, чтобы уйти, но в спину услышала: — Ты пойдешь курить со мной, иначе через минуту тебя просто уволят. Том, господи, какой ты противный. И почему ты придрался именно ко мне?! — Ладно, — сдавленно улыбнулась я, стараясь не показывать своего раздражения, — только начальство предупрежу. Встретимся на улице. Что, чёрт возьми, ему от меня надо?! Стоп. Я знаю. Это определенная категория клиентов, которые издеваются. Похоже, Каулитц-старший был сегодня не в духе, и просто обязан выместить на ком-то свою агрессию. А Билл, напротив, был очень мил и вежлив. Вот правильно говорят — близнецы, хоть и одинаковые, но в тоже время такие разные. Я достала из пачки тонкую сигарету и осторожно поднесла ее к губам, чтобы подкурить. Стоя один на один с гитаристом, мой восторг и пыл по поводу того, что это мои бывшие кумиры, в миг улетучился, когда я подошла за этот злосчастный столик. — Девочка, ты же понимаешь, что за такие разговоры я могу пальцем щелкнуть, и ты потеряешь работу? — шоколадные глаза пристально разглядывали меня, в них читалось непримиримое раздражение. — Во-первых, я тебе не девочка, — уверенно начала я, и ткнула пальцем в свой бэйдж, — меня зовут Ева. А во-вторых, я работаю на хостесе, и все подобные вопросы ты можешь задать администратору, так как в мои должностные обязанности это не входит. Том сделал продолжительную паузу, и чуть прищурившись, выдыхал дым. Ветер трепал его темные пряди, выбивающиеся из пучка волос. Пирсинг поблескивал от света фонарей, подчеркивая идеальную форму губ. — Ева, значит, — он сделал пару шагов ко мне, от чего в нос ударил приятный аромат дорогого парфюма с нотками пряной вишни. —, а ты знаешь, Ева, кто я такой? — Понятия не имею, — соврала я и победно ухмыльнулась. — Я Том Каулитц, — пошипел он с нетипичным акцентом. — И что теперь? — я ликовала от его раздраженного вида, от того, что сумела его задеть. — Думаешь, одела каблуки и накрасила глаза, сразу тебя все олигархи ресторана трахнут? — выпалил он, от чего мои глаза округлились. — сними с тебя все это, получится обычная простушка. И как тебя только взяли сюда? Таких как ты, сразу можно распознать под макияжем и красивыми шмотками. Провинциалка. Стремная. Я не желала выслушивать это больше. Его слова больно ударили по самолюбию. Я выкинула окурок и быстрым шагом зашла обратно в ресторан. В подсобку я чуть ли не бежала. Плюхнувшись на диван со старой обивкой, я опустила голову и закрыла лицо руками. Мне тяжело в этом городе. Все оказалось не таким, как я себе придумывала. Актерская карьера не складывается, я снимаю обшарпанную комнату у бабульки, ем самую дешевую заварную лапшу и унижаюсь на этой работе перед богатеями вроде Каулитца. *** — Ты плачешь? — обеспокоено поинтересовался Виктор. — Нет, Ви, просто… — я утерла слезы и сильнее прижала телефон к уху. — просто мне так плохо без тебя. Я здесь одна, мне тяжело, ты в другой стране. — Я же обещал, что приеду, — голос его был мягким и успокаивающим, — подожди три месяца. Скоро закончится контракт и я буду с тобой. — Быстрее бы, — прошептала я, — мне кажется, что я скоро сдамся. — Не смей отказываться от своей мечты. Ты обещала мне быть сильной. Это все временные трудности и… Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, Ви. С окна подул прохладный ветер. Вечерами здесь было холодновато. Я слезла с подоконника и закрыла окно. Будь проклят этот чертов Каулитц. Я не сломаюсь и не откажусь от своей мечты.