Невидимка.

Бэкхен не знает, когда это произошло. Он не уверен, что все случилось внезапно и с первого взгляда. Они учились в одном и том же институте уже чуть более двух лет. И сначала этого чувства не возникло. Была заинтересованность, желание познакомиться. Но Пак, Пак Чанёль, который так легко и быстро подружился почти со всеми людьми из института, будто бы пропустил Бэкхёна. А тот ожидал этого знакомства, но, когда его не случилось ни через месяц учебы, ни через два, Бэкки смирился. Нет и нет, ну и ладно. Пак был слишком заметен. Он был очень высоким и красивым, с торчащими ушками и темного цвета волосами. Когда он улыбался, это было совершенно искренне и чисто, даже в глазах появлялись искорки счастья. Он был не как все. Он был особенным. Но до Бэка ему, кажется, не было совершенно никакого дела. Взгляд Бёна снова и снова выискивал в коридорах учебного заведения знакомую макушку, Бэк даже часто вставал поближе к нему, специально, чтобы слышать этот приятный смех. А возможно, в его груди еще теплилась надежда, что Чан заметит. Подойдет, пристанет с какими-нибудь расспросами, как он обычно это делал, прилипнет, как липучка, а Бэкхен был бы тогда рад, ведь желание познакомиться с Паком достигло своего апогея. Сам Бён боялся, а ведь Чанелю подойти к нему не составило бы большого труда. Ведь со всеми остальными все было именно так. Бэку стало обидно. Но с этим ничего нельзя было поделать. И Бэкхену приходилась просто молча терпеть то, что для одного ушастого эльфа он не представляет никакого интереса. А сердце замирало всякий раз, когда он проходил мимо. Когда он улыбался, смеялся, играл в баскетбол, слушал музыку в плеере, сидя на скамейке в парке. После Бен всегда сидел только лишь на этой скамейке. Ведь здесь был ОН. Все это уже выходило за рамки нормального, но ему было наплевать. Ему нужен был Пак. Хоть как-то, хоть маленько. Круг тех, с кем дружит Бэкки, был так близко к компании Чанеля, что это было даже смешно. Они общались практически с одними и теми же людьми, но ни разу не встретились случайно, не было тех, кто мог бы их познакомить. Конечно, если попросить… Но Бэкхен не мог просить! Он был крайне избирателен в выборе друзей, а тут как с цепи сорвался. Все мысли занял этот Чанёль, Чанни, Чан, Ёлли. Бэк даже шептал иногда его имя в темноту. Будто бы издалека он услышит и поймет, как Бён жаждет его общества. Бэкки всегда был озорным, «забавным щеночком», всегда выделялся из толпы, был полон идей и мыслей, говорил без умолку, так, что даже едой его было крайне сложно заткнуть, он был очень шумным, выводил стрелки и не заметить его было крайне сложно. Но Чан не заметил. Будто бы задул огонек свечи. И Бэкхен со временем медленно начал угасать. Стал нервным и задумчивым. Из его взгляда исчезли искорки, появлялись снова они лишь тогда, когда Бэк видел в толпе его. Привычные рубашки заменили большие черные кофты, увлекая еще дальше во мрак. И все тело будто дергалось, когда Чанёль общался с кем-то из окружения Бэка. Хотелось подойти и нагло влезть в разговор, так, как всегда он это делал. Но Чан проигнорировал его. Вдруг проигнорирует и в этот раз, отмахнется, как от надоедливой мухи? Это было бы катастрофой. И Бэкхен мог только наблюдать, как он забавно жестикулирует руками, объясняя что-то быстро и с энтузиазмом. Они не перекинулись даже парой слов. За все то время… И было больно видеть спину Чана, в то время как самому хотелось обнять его, с разбегу прыгнуть на руки, пощупать торчащие ушки и говорить-говорить-говорить, совсем как раньше. Кенсу пил кофе за столиком в кафе и привычно что-то тихо рассказывал Бэку. Можно сказать, что Бён даже слушал его. Все-таки, это ведь До Кенсу. Лучший друг.  — Тебе надоело, да? — спрашивает с улыбкой в голосе, понимая, что Бэкки устал за весь сегодняшний день, — Подождем еще чуть-чуть, сейчас один мой знакомый занесет свои конспекты с прошлого года. А потом пойдем ко мне и посмотрим фильм, хочешь? Бэкхен кивает, но с ужасом замирает, видя в окне знакомую макушку. Несомненно, это он. Лицо белеет, кажется, Бэка даже начинает подташнивать, пальцы побелели, с силой сжимая чашку, а глаза распахнулись в шоке и удивлении. Чанель же открывает дверцу уютного кафе и заходит, направляясь прямо к ним…Нет, не к ним. Сердце делает кульбит и будто бы разбивается об асфальт с высоты небоскреба, когда Пак улыбается Кенсу. Тепло, искренне, так, как Бэк всегда мечтал, что Чан улыбнется ему. Но вот же он, сидит прямо за этим же столиком! А Чанёль будто бы совсем его не замечает, говорит только с Кенсу.  — Привет, вот, держи. Это часть моих конспектов с прошлого года, на первое время их хватит, а потом я отдам тебе следующие. От его голоса все внутри съёживается, хочется спрятаться, убежать, потому что Чан говорит совсем не с ним. И улыбается не ему. И машет рукой на прощанье, бросая: » я тебе позвоню», тоже не ему.  — Бэээк…Бэкки, что с тобой? Тебе плохо? Нельзя показывать Кенсу свою заинтересованность в этом самом его «знакомом». И Бэкхен встает с места, все в ушах шумит, он будто бы не здесь, а в совершенно другом измерении, где давящая тишиа вскоре совсем задушит его. Но нужно держаться. Хотя бы до квартиры.  — Мне…да, мне нехорошо. Я пойду домой. И он выбегает из кафе, быстро и так, чтобы Кенсу не увидел ни полных боли глаз, ни прокусанной до крови губы. От бега Бэкхен, который всегда не особо любил физкультуру, начинает задыхаться, становится еще хуже, так, что хочется свернуться на чертовом асфальте и умереть. Кое-как он добирается до дома, заваливается на кровать и пытается хоть немного успокоиться и выровнять дыхание. Даже Кенсу! Который всегда избегал новых знакомств, относился к чужакам с раздражением и даже боязнью. Даже он принял Чанеля! А как Пак улыбался ему…А вдруг…? Жар охватывает все тело, становится страшно от этих мыслей. Ледяная вода льется из душа, постепенно заполняя ванну. Холодно. Слишком холодно. Губы синеют, все тело постепенно немеет. Неприятно, так сильно, что хочется быстрее выйти и забраться под теплый плед. Но Бэкхен не делает этого. Только стоит так и стоит, струйки бегут по его телу, скатываясь вниз, в ванну. Сознание начинает отключаться, вылезти все-таки приходится. Но Бэк не забирается под одеяло, а просто ложится на покрывало, даже не разбирая кровати. Одеяло не согреет его. Только Пак. Теперь Бэкхену всегда холодно. Жутко болит горло и тело бьет озноб, но не пойти на пары — значит не увидеть Чанеля. Ему откровенно плохо, потому что при такой температуре нужно лежать дома и пить горячий чай. Все шарахаются в сторону от него, боясь заразиться. Выглядит Бён так же плохо, как чувствует себя, он слишком бледный и ест крайне мало, не чувствуя вкуса пищи. А потом, спустя неделю, он видит то, отчего слезы моментально начинают горячими каплями скатываться по щекам. Горло саднит, глотать так больно, внутри будто все режет ножом. Чанель держит за руку Кенсу. Его Чанель. И его лучший друг. Из груди вырывается только какой-то жалкий скулеж, а сознание почти отключается. Он так и остался для Пака всего лишь неведимкой. Никем. В то время как До Кенсу… Бэк не знает, как смог прийти домой. Он выждал несколько часов, обхватив руками колени и раскачивась в разные стороны. Он уже почти ничего не соображал. Нужно лечиться, принимать таблетки, но в голове закрепилась мыль, что его вылечит только Чан, а ведь он его даже не знает. У него есть Кенсу. Кенсу… Бэкхен резко подрывается с кровати, отчего в голове шумит и все начинает кружиться. Дрожащими пальцами набирает знакомый номер друга.  — До-до, ты дома? — голос совсем слабый и срывается на хрип, его едва слышно, но Кенсу, кажется, разбирает это бормотание.  — Бэкки? Да, я дома. Что произошло? Ты странно себя повел тогда в кафе и что с твоим голосом? — он взволнован. Хочется усмехнуться.  — Можно я…приеду к тебе? - Да, разумеется, но… Бэк отключается, выкидывая телефон куда-то под кровать, судорожно одевается и ищет ключи. Ловит такси на улице, шатаясь, стоит у двери друга, нажимая на звонок. Кенсу…Бэк встречается с его огромными ошарашенными глазами, вваливается в квартиру, хватая друга за рукав кофты и тянет его на диван. Садится рядом, а потом…  — Дай руку. — сказано почти что шепотом, потому что голос, похоже, скоро совсем пропадет. - Что? Бэк, ты рехнулся? Зачем? —, но все же протягивает левую руку, внимательно смотря в глаза друга.  — Нет же, До-до, не эту! Мне нужна…правая. Кенсу опешил и не предпринимает никаких действий. Бэк устал ждать, он сам берет правую руку Кенсу в свою, жадно наслаждаясь этим теплом. Его здесь совсм мало, но оно есть. Ведь Пак держал Кенсу за эту руку. Пак Чанель. Он может согреть. Может вылечить. Слезы катятся из глаз, но Бэк не обращает на это внимания, лишь сильнее сжимая руку друга. Нет. Этого мало, слишком мало. Ему нужен Чанель, сам Чанель, ему нужна его улыбка, его теплота, ему нужен он! Бэкхен зло отбрасывает руку от себя, бежит на улицу, ведь с Кенсу сидеть практически невыносимо. Чан выбрал его. Не Бэка. А Кенсу. И он не может лезть…не имеет права. Эти прикосновения не принадлежат ему. Бэк понимает, что до дома добраться уже не сможет. Он только садится на скамейку в парке, ту самую, на которой сидел и Чан когда-то. И еще тысячи людей. Бэкки усмехается. Сейчас он жалеет, что у него нет шарфа. Было бы хоть чуточку теплее. Хотя бы физически… Маленький дождик постепенно превращается в ливень. Бэк не любит дождь вовсе. Он лишь усмехается. Похоже, все в этом мире против него.  — Ты…ты так замерзнешь. Кажется, что это всего лишь больной бред, потому что это голос Чанеля. Неуверенный, не такой громкий, как обычно. У Бэка ощущение, что все кружится вокруг и земля уходит из-под ног. Он надрывно кричит, так громко, насколько хватает голоса, ему невыносимо, он не может больше ТАК. Чьи-то теплые руки подхватывают его и осторожно несут куда-то. Это тепло Бэкхен знает. Это то самое. То, что так нужно ему. Он изо всех сил старается не потерять сознание, раздумывая над тем, реальность это или же сон. Его приносят в теплое помещение, снимают с него сырую одежду, все же оставляя нижнее белье и одевают на него теплый вязаный свитер. Пак чертыхается, чувствуя, что у Бэкхена огромная температура, он начинает приносить ему жаропонижающие, таблетки от боли в горле, укладывает Бэка на теплую постель. Но его не отпускают от себя руки, обнимающие за шею и надрывные всхлипы, доносящиеся из-под одеяла. - Тшш, все хорошо. Ты у меня дома. Я не знаю твоего адреса. Как только тебе станет лучше, я могу отвести тебя домой. Бэкки в ужасе мотает головой, превозмогая боль и слабость, вцепляется в Пака еще сильнее. Чанель улыбается, укладываясь рядом. - Нет? Хорошо. Мы поговорим об этом позже, Бэкхен. Тело покрывается мурашками, глаза Бёна распахиваются в шоке. Чанель знает. Он знает его имя!  — Ёлли… - Мм? Тебе нужно спать и лечиться. Как это ты только умудрился так сильно запустить болезнь? Все-все, не отвечай. Я полежу рядом, ладно? Бэк поворачивается лицом к Чану. Ему тепло. Так тепло и хорошо, так, как он давно мечтал. Ведь свитер, который на нем сейчас, так часто носит Пак, а сам Чанель лежит рядом, укрывает пуховым мягким одеялом. И Бэк становится еще счастливее, когда слышит на грани сна:  — Спокойной ночи, Бэкки. Даже его имя в исполнении Пака звучит теплее. Не хочется задумываться, сон это или реальность. Потом, все потом. *** Утро встречает саднящим горлом и плохим самочувствием, но Бэкхену так хорошо, как никогда. Пак аккуратно проходит в комнату, неся на подносе горячий чай и всяческие лекарства. Бэк понимает, что встать с кровати крайне сложно, но все же усаживается, подкладывая подушку под спину. И не знает, с чего начать.  — Уже проснулся? - Да. Эм…спасибо тебе, я не буду тебя затруднять, я сейчас уйду.  — Уйдешь? — глаза Чанеля смотрят с грустью, так, будто он не хочет его отпускать. — А вчера ты… не хотел.  — Мне нужно, это неудобно. - Нет. — Пак говорит это уверенно и твердо, но потом вздыхает. — Я так долго не мог подойти к тебе, Бэкхен. Не мог? Бэк поражен, растерян, в то же время в его глазах начинает плескаться радость, надежда с новой силой заполняет сердце.  — Но Кенсу…Ты держал его за руку! — это выходит даже обиженно, хотя обижаться на это Бэк не имеет права. Чанель тихо смеется, аккуратно поднося ко рту Бэкхена ложку с медом.  — Я просил его помочь мне познакомиться с тобой и мы пожали друг другу руки. Даже странно…почему ты это так расценил? Понимание прошибает все тело, в то же время нежность и любовь скоро затопят все чувства. Действительно. Почему Бэкхен расценил это так? Ведь он знает о чувствах Кенсу к Каю. Почему он так решил?  — Чанни, у тебя…чувства ко мне? Лицо Пака покрывается румянцем, а Бэкхен понимает, что смущенный Чан смотрится крайне мило. - Да. — звучит так тихо и со страхом, что Бэкхен отвергнет. Но Бэкхен, конечно же, не отвергает, кидаясь на шею к тому, кого любил так долго, шепчет что-то бессвязное, целует губы, не может насытиться этим теплом, светом, исходящим от этого человека. Он хочет быть рядом всегда-всегда, потому что без Пака он просто не выживет больше. Все же, от слишком резких движений голова снова начинает кружиться, а от разговоров горло разболелось, но все это не важно. Чанель снова мягко укладывает на кровать, укрывая одеялком. И все хорошо. Бэкхен счастлив, как никогда раньше. Ведь ему тепло. И Чанель любит его. А все остальное — просто временные трудности. Которые они вместе, конечно же, решат.