Железный Прут

На границе Пакистана и Афганистана. Юго-восток от Кабула. 27 марта 2015 год 17:54:13 Лейтенант Саймон "Гоуст" Райли Темнота. Она сомкнулась вокруг как пасть голодного зверя. Безжалостного, не прощающего ошибок, голодного зверя. Клацнули как клыки створы дверей, и все вокруг поглотила темнота. Когда это было? Пять минут назад? Двадцать? Или вечность? Темнота. Она глотала звуки, крала дыхание, вырывающееся рваными выдохами. Она скрадывала секунды и минуты, превращая их в недели. Она разрывала всякую связь с реальностью. Не было никакого иного мира кроме темноты и холодной, влажной стены, которой касались руки. Не было никакого звучания жизни кроме собственных, еле слышимых хрипов и ударов сердца. Темнота. Своей изощренной игрой с ослепительным светом, жегшим покрасневшие глаза, она приручала его, дрессировала, выхолащивала, лишала собственного Я, уничтожала личность, память, эмоции и чувства. Сначала его радовал этот бьющий по привыкшим к тишине ушам скрежет открываемых дверей. Сначала он с затаенной надеждой встречал этот болезненный свет, врывающийся в помещение и уничтожающий темноту. Но это была иллюзия. Хитро сплетенная самой темнотой паутина. За скрежетом следовал удар. За светом - боль. И так было всегда. Каждый раз. Потом он отрешился от этих связующих нитей, ведущих в тот, живой, прежний мир. Темнота была проще, тише, спокойнее, ближе. Темнота. Как старый паук он забился в это царство, услужливо предложенное темнотой, и считал, что спрятался от всех и вся. Отыскал, наконец, убежище. Но свет все равно находил его и нес за собой удар и боль. Как старый паук испуганно подтягивает длинные лапы, оказавшись на виду, так и он весь внутренне сжимался, едва лишь его щеки касался луч. Так ночь стала другом, а день - врагом. Темнота. Даже ее спасительное покрывало было иллюзией. Стоило только сменить позу, сесть, лечь - что угодно, как приходило неминуемое наказание. В темноте тяжко скрипели цепи. Это дрались два пса внутри него. Один, Характер, взывал сопротивляться, самому донимать мучителей, вывести их из себя, пусть даже ценой собственной шкуры. Не склоняться перед ними, не становиться на колени, не выполнять их указания. Другой, Опыт, призывал вспомнить то, что ему вдолбили еще много лет назад, чему учили на бесконечных тренировках, что уже доказало свою состоятельность и эффективность. Не тратить понапрасну силы, не задирать противника, выжидать, наблюдать, собирать информацию и не выдавать того, что знаешь сам. Надежда. Она пока еще теплилась где-то глубоко в груди. *** Афганистан. Западнее Пули-Хумри. Временная база британских войск. 27 марта 2015 года 18:03:06 Капитан Джон "Соуп" МакТафиш Широкими шагами Соуп мерил пространство своей палатки. Время от времени по тенту пробегала дрожь. Плотная ткань колыхалась под резкими порывами жаркого ветра. Сколько дней прошло с его возвращения? Все стерлось и слилось в один чертов ком, выросший, распухший до неимоверных размеров и грозящий раздавить своей массой. Соуп резко сел на раскладной стул и, обхватив голову руками, нервно провел пальцами по короткому ирокезу, еще больше ероша жестковатые, темные волосы. Правая нога судорожно выбивала дробь. Сколько можно сидеть и ждать разрешения? Разве можно позволять себе подобную роскошь? Шумно выдохнув, он провел рукой по лицу, стараясь стереть все волнения и мысли. Не получилось. Пальцы судорожно схватились за карандаш, сиротливо лежащий на столике. Ему приказали ждать. Командование должно выяснить обстановку в свете последних обстоятельств. Надо немного подождать. Ты же подождешь еще немного, друг? Рука бездумно летала над листом бумаги. Кончик карандаша едва касался шероховатой поверхности, оставляя едва заметные штрихи и косые линии. Главное - не горячиться. На дурную голову много хорошего не наделаешь. Надо все продумать, разработать план спасательной операции. В любом случае, они своих не бросают. Черт! Грифельный кончик карандаша сломался от слишком сильного нажатия. Соуп раздраженно швырнул его в угол палатки. Кого он обманывает? Сидит тут как трус, как шакал и успокаивает самого себя! Скрипнув зубами от злости, он поднялся, отшвырнув стул, и повернулся к выходу. Одинокий луч солнца, ворвавшийся в щели между створок палатки, высветил острые, будто выточенные из камня черты лица. Уверенность. Она подняла голову и встала на ноги. Пришло время действовать. *** На границе Пакистана и Афганистана. Юго-восток от Кабула. 27 марта 2015 год 18:13:25 Лейтенант Саймон "Гоуст" Райли Страх. Холодные пальцы медленно, но неотвратимо зарывались в теплую ткань сердца, сочащегося кровью. Черные длинные когти сжимали мышцы. Постепенно, шаг за шагом, но страх брал свое. Страх. Мир сузился до размеров этой маленькой комнаты. Но он старался не сдаваться. Пытался раздвинуть границы, приободряя самого себя. Плен не был для него какой-то диковинкой. К сожалению. И почему он всякий раз умудрялся попасть к самым извращенным на пытки народам? Вымученная улыбка коснулась потрескавшихся губ. Черное чувство юмора еще не до конца оставило его. Это было хорошо. Страх. Наверное, самую главную, решающую победу страх одержал после первой попытки побега. Да это и вряд ли можно было назвать настоящей попыткой. Скорее происки колючего характера и взрывного темперамента. Прайс частенько говорил, что Гоуст является стопроцентным воплощением поговорки "В тихом омуте черти водятся". Сукин сын. И почему он подумал именно о нем? Это воспоминание, словно восставшее из какой-то другой, нереальной жизни, на миг прогнало морозное чувство. Но страх так просто не сдается. Усмешка капитана потонула в черном тумане. Нападение на мучителей провалилось, хотя тому, с песочного цвета шарфом досталось порядком. Гоуст до сих пор с извращенным удовольствием вспоминал, как ему удалось проверить на прочность его яйца. Нифига они не железные. Но в тот раз он дорого заплатил за этот удар. Правый глаз до сих открывался с трудом, а дышать получалось прерывисто, с присвистом, скрипя зубами от боли в груди. Но это пустяки. За свою жизнь он проходил и через круги ада пострашнее этого. И пытка электричеством не сломила его волю. И плеть. И удары... Страх, скорчившись, отступил. Страх. С тех пор его приходили методично избивать еще пару раз. Не задавая вопросов, не разговаривая. Только призывая порой гортанными, хрипловатыми выкриками своего бога и ниспосылая тысячи проклятий на голову британца. Им нравилось ломать его. Ломать его тело, постепенно добираясь до души, до воли. Они жаждали увидеть, как он будет скулить, словно побитый пес, как он будет захлебываться кровавой слюной. Они жаждали выбить слезы из его глаз. Они не знали, что он забыл их соленый вкус уже очень давно. Другая пытка, другой плен выжали все, что было в нем, пережевали его душу и выплюнули малоприятную массу обратно, в мир обычных людей. Страх. Ужасно хотелось пить. Жажда задушила боль и чувство голода. Правда, один раз его окатили со спины ледяной водой. Язык жадно слизал с сухих губ пару капель. Сейчас они решили иначе проверить его на прочность. Сейчас они начали изводить его медленно. Теперь он должен был стоять в одной позе, широко расставив ноги, ладонями касаясь холодного камня стены. А если пошевелится, то в дело снова пойдут кулаки и ботинки с железными обивками. Черное отчаяние захлестывало рассудок. А за ним услужливо брел страх. Нет сомнений в его победе. Никто не придет за одним солдатом, пусть даже и бывшим лучшим из лучших. Незаменимых в этом мире нет. Это шептал страх, хитро ухмыляясь и причмокивая губами. Гоуст склонил голову, как замученный ишак у мельничного круга. Надежда. Она гасла как уголек под моросящим осенним дождем. *** Афганистан. Западнее Пули-Хумри. Временная база британских войск. 27 марта 2015 года 18:28:01 Капитан Джон "Соуп" МакТафиш Свет, сочившийся через щель приоткрытой створки железного бункера, угас. Генерал Дуглас, поморщившись, оторвал взгляд от разложенной перед ним, потрепанной карты местности и посмотрел на внушительную темную фигуру, застывшую в проеме. Снова этот неугомонный шотландец, чтоб его разорвало! Сейчас начнется. Возможно, тень этих раздосадованных мыслей отразилась на его лице. Криво усмехнувшись, генерал выпрямился, сцепив руки за спиной. Главное - не врезать ему. Если Соуп и заметил истинные оттенки эмоций командующего, то и бровью не повел. Ему было откровенно плевать на нюансы душевных метаний генерала. Не сейчас, когда жизнь его друга превратилась в разменную карту на покерном столе. Уверенно шагнув в прохладное пространство бункера, он, отдав честь вышестоящему, кивнул в сторону карты: - Вы приняли решение, генерал? Скольких людей Вы дадите? Взгляд этих глаз цвета стального неба прошивал насквозь получше снайперской винтовки. Эта какая-то слепая, полубезумная уверенность в том, что они спасут его напарника, заставила Дугласа внутренне содрогнуться. Глупец! И как до капитана дослужился, чертов папенькин сынок! Отведя взор и снова уставившись на карту, командующий небрежно очертил одному ему понятную границу. Он специально медлил, не торопился с ответом, будто надеясь, что сейчас этот, по его мнению, недалекий и бунташный, а по мнению Прайса, своевольный, но удачливый МакТафиш сам поймет всю абсурдность заданного им вопроса. Как он ошибся... Рука, затянутая в черную , плотную перчатку, грохнулась на стол, закрыв возвышенности и пустыни Афганистана. Ручка вылетела из пальцев и звонко брякнулась оземь. Генерал поднял изумленный взор на капитана, явно не ожидав такого нахальства. - Черта с два, генерал! - глаза Соупа гневно сверкнули, а голос скрежетал железом. - Вы тут рисуете крестики, пока там погибает мой человек?! Раздражение волной захлестнуло Дугласа, но он не зря получил свои погоны. Спокойно, даже заботливо он положил руку на плечо разбушевавшегося капитана и слегка похлопал его. - Капитан МакТафиш, я считал, что годы службы научили Вас не верить во всякую чушь, что пропагандируют американские военные драмы. - Он покачал головой. - Это сказки для мальчишек и юнцов. Мы же с Вами взрослые люди. Вы работаете в спецотряде. Каждый из Вас знает на что идет и чем все может закончится. Уверен, Ваш..., - он пожевал язык, задумавшись, - друг отдает отчет в том, что рисковать людьми ради его благополучия никто не станет. Там слишком опасно. Злость и несогласие Соупа будто накалили воздух вокруг него. Он яростно сжал челюсти, стараясь сдержать поток слов - конечно, недостойных капитана - но без сомнения заслуженных этим генералом, который только что списал его друга со счетов, как смахивают дохлую муху в мусорный мешок. Внутри него затянулась огромная пружина, готовая в любой момент лопнуть. Твердо смахнув эту "отеческую" ладонь, он холодно ответил: - Знаете, генерал, что делает нас лучшими из лучших? Умение работать в команде, чувствовать и понимать друг друга без слов. Действовать как единое целое и доверять друг другу свои спины. Вы же предлагаете мне отвернуться. Дуглас поднял ручку с пола, внимательно осмотрел ее невидящим взором и снова принялся чертить на карте. Ни один солдат не стоит десятка. Получив немой, но ясный ответ, Соуп резко развернулся и покинул бункер. Уверенность. Злобно рыча от бессилия она сделал первый шаг назад. *** На границе Пакистана и Афганистана. Юго-восток от Кабула. 27 марта 2015 год 18:59:38 Лейтенант Саймон "Гоуст" Райли Прут. Со страшным свистом он разрезал застывший воздух. И за что? Он же ничего не сделал. Он не нарушил негласно установленного порядка. С чего тяжелый ботинок заменили на железный прут? Прут сочно ударился о спину лейтенанта. Не сдержав мучительного мычания, он резко выдохнул, зажмурив глаза. Пальцы впились в стену, ломая ногти до крови. Словно молния прошла по всему позвоночнику, бросая тело в дрожь. Но он выстоял. Он не упал. Прут. Хриплый окрик, и чьи-то ручищи грубо схватили его за плечи, развернув к свету, идущему от открытой двери. Он непроизвольно вскинул руки, щурясь. Казалось, что сейчас это слепящее сияние выжжет на его коже ожоги, как раскаленная кочерга, а глаза просто лопнут от невыносимого жара. Снова арабская речь. А ведь когда-то тогда, очень-очень давно он знал арабский. Но сейчас человеческая речь утратила для него смысловое звучание. Он не понял бы и английский. Сильный толчок в спину, пронзивший его новой волной боли, заставил упасть на колени. Нет. Надо подняться. Нельзя... Хрипел, исходясь слюной и желчью, пес Характер. Но он не мог. Хотел встать, но мышцы вышли из-под контроля. Будто это и не его тело вовсе. Удар по губам. Мощный, неожиданный, ведь он, ослепший, не видел его. Прут оставил привкус ржавого железа на языке и соленый вкус собственной крови. Прут. Хохот раздался со всех сторон, словно его окружали сотни, нет, тысячи глоток. Хохот рвал сознание на части, выворачивал наизнанку и встряхивал. Он постарался спрятаться от него, зажав уши руками. Лишь бы не слышать, не слышать ничего. Удар по рукам. Все еще стоя на коленях, он осел, уперевшись разбитыми ладонями в грязный пол. Тяжелая нога не преминула опуститься на пальцы. Неприятный хруст, и очередная белая вспышка. Заскулив, он медленно упал на бок. Сил кричать не было. Прут. Кто-то пнул его в живот, заставляя перевернуться на спину, распластаться, как побежденный старый волк сдается своре гончих. Он уже ничего не видел. Ничего не слышал. Он остался в темноте сгрызаемый страхом. И господином в этом царстве был прут. Тишина на мгновение сомкнулась над ним. Затем последовали несколько восклицаний и резкий удар острым концом. В вспышке света мелькнуло и исчезло лицо ухмыляющегося Робы. Надежда. Она захлебнулась в черном океане боли. *** Афганистан. Западнее Пули-Хумри. Временная база британских войск. 27 марта 2015 года 19:36:57 Капитан Джон "Соуп" МакТафиш Соуп сидел на каком-то ящике и смотрел на юго-восток. Раскаленное солнце медленно уходило за горизонт. Угасал очередной день. А за ним придет следующий, и еще, и еще. Но не всем уготовано поднять взгляд и увидеть рассвет. Ссутулившись, он достал помятую пачку сигарет, вынул одну и стал рыться в карманах, ища зажигалку. Мыслями он был со своим напарником. Да что с напарником, с братом. Отряд - это семья. Этому научил его Прайс, и этот устав он пронес через года. Так почему же сейчас он сидит тут, как волк, загнанный в клетку? Щелчок, и едва видимый дым заструился вверх, растворяясь в небе. Никотин всегда помогал ему расслабиться, взвесить все за и против, подумать и принять правильное решение. Вот только, мать его, это совсем не тот случай! Соуп резко поднялся, сжав зубами фильтр. Руки машинально спрятались в карманы. Их надо было куда-то деть, иначе он не выдержит и надерет морду этому равнодушному говнюку Дугласу! Что делать? Что же ему делать? Удрать с базы и пойти спасать друга в одиночку? В одном этот засранец прав. Они не в боевике про Рембо. Чудес не бывает, и он давно позабыл о них. Раньше Соуп считал, что ожидание - это самое худшее, что только может случиться. Сейчас он понял, как ошибался. Ждать безнадежного конца было в сто раз хуже. Сидеть, попыхивать сигаркой и ждать, когда за сотни миль твой друг наконец сдастся. А Гоуст будет сдаваться медленно. Не в его это пользу. Лучше бы ты был слабее, брат. Дым внезапно стал горьким и противным. Соуп с отвращением выбросил наполовину выкуренную сигарету. Блять! Что же делать?! Уверенность. Она сломала последние зубы, тщетно пытаясь перегрызть стальные прутья решетки. *** Последние солнечные лучи угасли. Тень, напитавшись нахлынувшей силой ночи, раскинула крылья, покрыв каждый уголок. Она спрятала колючий песок, рассыпанный по полу, еще свежие следы крови. Она стыдливо прикрыла смятую маску со странным рисунком, покрытым темными пятнами.