Соколинная охота

      День клонился к закату. Небо окрасилось розовым, намекая на то, что завтра будет ветрено. Облака закрывали большую часть неба, и солнце огненным шаром спускалось к деревьям. Зимний солдат бездумно поворошил палкой угли и прислонился спиной к дереву. Не сказать, чтобы он был таким любителем природы, но для его теперешнего состояния лес был самым надежным местом.       Здесь не было ни радаров Гидры, ни вездесущих агентов Щ.И.Т.а. И, разумеется, здесь не было ненавистного кресла и криокамеры. Рай на земле, если задуматься. И отличное место, чтобы предаться воспоминаниям.       Зимний взглянул на медленно разгорающийся костёр. Огонь уютно устроился в выложенной камнями ямке, и его искры всплывали вверх вместе с чёрным дымом и таяли, едва отлетев от огня.       На расстоянии огонь почти не грел, а вблизи обжигал пальцы здоровой руки, но было даже приятно чувствовать что-то настоящее.       Над костром на палочках-рогатках был установлена палочка с кусочками освежеванной тушки, и совсем скоро к запаху дыма примешался одуряющий запах жареного мяса.       Зимний закрыл глаза. Недавно он узнал, что именно запахи стимулировали воспоминания. Вот и сейчас перед глазами возникло знакомое в общем-то лицо, только более худое и почему-то глядящее на него снизу вверх. Ах, ну да, он помнил почему. Эти воспоминания пришли к нему ещё по дороге, едва он почувствовал запах одной из старых марок табака.       Тот самый человек, которого он вытащил из воды. Капитан Америка. Его невыполненное задание. Или, как он сам говорил, Стив.       Без обнулений память возвращалась урывками. Из самого детства и из плена. А ещё — картины из жизни в Бруклине. И вот там Стив мелькал часто.       То, что память возвращалась, радовало и пугало одновременно. Радовало в основном потому, что было чувство, что это происходило вопреки всему, что сделали с ним в Гидре, и это доставляло особое удовольствие. Он не знал, чем закончилась эта история, но чем больше вспоминал из семидесяти лет, прошедших с тех пор как он попал в плен, тем больше хотелось лично поучаствовать в уничтожении организации.       А пугало потому, что воспоминаний было слишком много, и ему казалось, что он в них тонет, что не может отличить реальность от кошмаров.       А ещё в душе крепла уверенность, что Стив не остановится, что продолжит искать его. Вот только Джеймс ещё не был готов. Он ещё не вспомнил всего, и как бы он ни хотел убедиться в реальности воспоминаний о Стиве, пока было рано. А ещё — страшно. А что, если он слишком изменился? Если окажется неподходящим для жизни в новом мире? И разочарует старого друга.       Надо подождать ещё. Месяц, два, три, сколько потребуется.       Нечто ало-золотое упало с чистого неба внезапно, но совсем не бесшумно. Казалось, оно не летело, а пикировало с высоты, подгоняемое ревущими двигателями, и сейчас воткнётся в землю, напрочь разрушая нетронутый доселе пейзаж, но Железный Человек всё-таки потрудился затормозить перед самой землёй, спускаясь плавно и даже изящно. С пафосной пижонской грацией.       Приземлился, секунду помедлил, а потом костюм тихо прогудел что-то бравурное и будто распался на части, повис в воздухе облаком мелких и крупных деталей, выпуская на свет нагло чему-то ухмыляющегося Тони Старка.       — Эй, кэп, — позвал он куда-то в пустоту, инстинктивно прикладывая к уху ладонь, — нашёл я твою потерю. Да. Иди на мои координаты. Мы с Марком присмотрим. — И только потом, будто опомнившись, посмотрел прямо на Зимнего солдата: — О, привет. Мы не знакомы. Меня зовут Тони. Тони Старк. Наверняка ты обо мне слышал.       Зимний мгновенно оказался на ногах. Он не знал этого человека, и слово «кэп» ему ничего не сказало. Зато он понял, что гостей трое, а выяснять, зачем они явились, он не хотел. И хотя манеры человека не соответствовали поведению группы захвата Гидры, других гостей он не ждал. Когда его искал Стив, его товарищи только пытались ему помешать, и это говорило в пользу версии о Гидре.       Винтовка привычно легла в руку. Стоило попробовать выстрелить, но Зимний Солдат понимал, что выстрел будет слышно издалека. Поэтому он отступил на шаг, нарочито медленно, словно не решаясь, а затем сорвался на бег, тенью растворяясь среди деревьев.       Если его нашли, скрываться бессмысленно. Гидра не отступит, пока не вернёт его или не убьёт. Но он не намерен был просто сдаться. И разговаривать с ними хотелось не очень: слишком хорошо он помнил кресло и криокамеру. Пусть эти трое придут сюда — он устроит им веселую охоту. С тремя, здесь, в лесу, он вполне может справиться.       — Да что же такое-то? — возмутился вслух Тони, резко отскакивая в сторону, чтобы не стоять на пути у собственного детища. — Даже не поздоровался. Лови!       Детали костюма разлетелись ещё дальше друг от друга, загудели мелкими сердитыми истребителями и на всей доступной скорости бросились в погоню, ловко лавируя среди деревьев. Догнать бегущего человека им труда не составило, и выглядывать его среди ветвей им тоже необходимости не было, гораздо проще было найти по тепловому следу.       Найдя свою цель, костюм бросился к ней со всех сторон одновременно, накинулся, едва успевая остановиться перед самым контактом, а не бить с размаху, защёлкал деловито, перестраиваясь в новую последовательность, широкими кольцами прижимая беглеца к дереву, через грудь и под коленями, а так же намертво фиксируя руки.       Тони поспел за костюмом только через пару минут.       — Пожалуй, — сказал он, делая вид, что просто проходил мимо и встретил знакомого, — начнём все сначала. Не нужно так волноваться, я из хороших парней.       Зимний Солдат ожидал многого: вылетающих из ниоткуда вертолётов, солдат с огнемётами, — но прилетевшие из темноты куски железа, словно рой пчёл, стали для него сюрпризом. Пули от них отскакивали, а на месте отброшенных железной рукой частей возникали новые.       Впервые за довольно долгое время Зимний ощутил леденящую панику. Он не мог шевельнуться, спелёнутый, словно в ставшей его ночным кошмаром криокамере. Это было хуже кресла, страшнее других вещей, которые случались с ним за эти семьдесят лет.       Это был ужас полной беспомощности; даже в кресле у него оставалась иллюзия выбора. Пирс пытался говорить с ним, объяснить, как это важно. А сейчас Зимний чувствовал, что снова становится холодно, и его самым позорным образом начало трясти. Никаких слов он сейчас не воспринимал. Он и не видел ничего толком, взгляд стал абсолютно пустым, и сейчас он был не здесь, а там, в прошлом.       — Эммм, кэп! — Тони даже слегка растерялся, видя, что его несчастная жертва реагирует совсем уж бурно и явно уплывает куда-то в бессознательность. — Ты бы поторопился. Кажется, у твоего друга детства сейчас будет инсульт. Возраст, что поделать.       Стив несся на голос Старка со всей доступной ему скоростью, и вновь ощущал себя так же, как до сыворотки. Снова было тяжело дышать, словно слишком быстро колотилось сердце. Пусть сейчас причина была не астме, а в волнении, Стиву всё равно казалось, что он возвращается в прошлое. Он ни мгновения не сомневался, что их миссия будет исполнена — просто потому, что никогда бы не отступил. Не отступал раньше, а сейчас и подавно. Второй раз он Баки потеряться не позволит. Но когда он выскочил на поляну, Старка видно не было. Он уже успел заволноваться, когда голос Тони снова раздался в динамике.       «Какой инсульт?! — хотел возмутиться Роджерс, — ты что с ним сделал?!» Но вместо этого просто рванул к Старку. И даже не сразу понял, что это за странная конструкция у дерева.       А едва разобравшись, тут же метнулся к ней.       — Что с ним? — едва дыша, спросил он, бестолково пытаясь содрать оковы, впившиеся в дерево, и заглядывая Баки в лицо. — Он без сознания? Чем ты его?       — Да я что же, изверг какой, бить пенсионеров?! — возмутился Тони, но на помощь приходить не спешил. Не внушал ему их пленник никакого доверия. — Я ничего с ним не делал, только поймал! Понятия не имею, что с ним такое. Отойди, сейчас просканируем.       Оставшиеся в воздухе детали снова ожили, приближаясь, чтобы «рассмотреть» Зимнего поподробнее. Казалось, ничего фатального с ним не произошло. Не ранен и ничем не болен, по крайней мере.       Стив отошёл буквально на шаг, не сводя с Зимнего обеспокоенного взгляда. Похоже, суперсолдат впал в какое-то подобие транса, и у Стива сердце сжималось при мысли, что такой шок может откинуть его назад.       — Отпусти его, — приказал он. Видеть друга в таком состоянии у него не было сил. — Я сумею его удержать.       — И не подумаю, — Тони отошёл, скрестив руки на груди. — Он опасен, и кто знает, что в таком состоянии может натворить. Слушай, я всё понимаю, но хотя бы попробуй сперва поговорить с ним. Может, очнётся.       — Баки, — осторожно позвал Стив, подходя ближе. — Ты меня слышишь?       Никакой реакции.       — Баки, это я, Стив? Помнишь? — в голосе Роджерса проскользнула боль.       Ресницы Зимнего Солдата задрожали, и он резко открыл глаза, заставив его вздрогнуть. Стив затаил дыхание. Баки уставился прямо перед собой.       — Баки? — кусая губы, упрямо повторил Стив. Зимний перевёл на него взгляд. На его лице заиграли желваки, он прищурился, тяжело вздохнул, словно пытался заставить себя говорить.       — Я тебя помню, — наконец сказал он. — Я тебя видел. На берегу. — Стив сжал губы так, что они побелели. Неужели это всё? Но уже лучше, чем раньше, больше, чем «Ты — цель». И тут Баки добавил: — И раньше. В другой одежде, — кажется, он сам был не уверен в том, что говорит. Сердце Стива пропустило удар.       — Освобождай его. Тони покачал головой, отступая ещё на пару шагов, но приказ всё-таки отдал, отзывая своё изобретение. Он вовсе не был уверен, что это разумно.       Костюм уже успел полностью собраться и замереть рядом, не теряя бдительности и чуть подсвечивая репульсорами, когда из-за ближайшего дерева практически бесшумно появился здорово отставший от бронебойного товарища Клинт Бартон. Приблизился, с недоумением осматривая происходящее, но на глаз так ничего и не понял.       — Ну ты и сайгак! — проговорил он, переводя всё ещё неровное дыхание. — Я уже в небо стал смотреть, думал, взлетишь. Ну, что тут у нас?       Зимний недоверчиво покосился на костюм, скользнул взглядом по Бартону и вновь уставился на Стива.       — Я не знал, что это ты, — глухо сказал он. На большее он сейчас способен не был: в голове перемешались события. Слишком много и слишком быстро. Он уже готов был, что его опять потащат на станцию, а тут рядом вдруг оказался человек из его воспоминаний. Немногих приятных воспоминаний. Стив помрачнел и приобнял его.       — Тебе надо отдохнуть. Разобьём лагерь, а утром отправимся домой.       — Домой, — эхом повторил Баки.       — Ты же имел в виду ко мне домой, да? — встревоженно вопросил Старк, даже не пытаясь сделать вид, что хотя бы немного смущён. — У тебя нет ни охраны, ни нужного оборудования. И медиков нет.       Укоризненный взгляд Клинта он совершенно проигнорировал, всерьёз испугавшись и за безопасность Роджерса, и всего человечества в целом. «Баки» не создавал впечатления чего-то безобидного или хотя бы способного контролировать свои силы.       — Давайте просто вернёмся на поляну, — позвал их Бартон, понимая, что затевать сейчас очередную разборку попросту глупо. — Раньше надо было думать. А сейчас дайте человеку в себя прийти, а потом уже пытайтесь изолировать от общества.       Он повернулся к честной компании спиной, надеясь, что они последуют за ним, не слишком раздумывая.       Стив с ним согласился, а Зимний, кажется, вернулся в отрешённое состояние. Вопросов не задавал, послушно шёл рядом со Стивом. В голове у него шумело, и очень хотелось спать. Видимо, раньше всё это перекрывал стресс, а этот смутно знакомый человек, шедший рядом с ним, внушал доверие, и мозг наконец расслабился, дав ход усталости.       Тони догнал их уже на поляне. Похоже, ему требовалось время, чтобы смириться с собственной находкой. Он попросту не понимал, почему все так носятся вокруг этого Баки? Зачем возвращать того, кто так активно не хотел быть найденным? Но Капитан Америка есть Капитан Америка, и как бы не был Старк не согласен с принятым решением, он понимал, что спорить бесполезно.       — И что мы будем делать здесь до утра? — попытался внести он коррективы в странные планы. – Может, я лучше за джетом слетаю?       Стив покачал головой и осторожно усадил Баки на землю.       — Пусть выспится. Он не опасен, — Капитан сам был как-то не в себе, но в словах своих был уверен. Чувствовал, что перед ним сейчас не то оружие, с которым он столкнулся на мосту, а просто запутавшийся, растерянный человек. — Ты же видел, он меня помнит, он не пытался напасть. И на тебя тоже, — Капитан говорил невпопад, короткими фразами. Зимний неожиданно закрыл глаза и уронил голову ему на плечо, то ли в поиске защиты, то ли от усталости. Губы Стива дрогнули, и он обнял его. — Давайте поставим палатки. Пусть спит.       Тони кивнул. Смотреть на такого Баки ему было странно больно. Как будто он не мог больше на него злиться, а что ещё к нему чувствовать, не понимал.       — Палатки, — пробормотал он себе под нос, будто что-то припоминая, а потом щёлкнул пальцами и повторил уже громче: — Палатки!       Костюм, повсюду следующий за своим создателем, тут же снова тихо залязгал, зажужжал, выпуская из себя два небольших снаряда. Ударившись о землю по обе стороны от костра, они будто взорвались, выстреливая во все стороны серебристой, матово поблёскивающей тканью, раскрылись двумя объемными куполами и замерли, будто стояли здесь уже не первый день.       — Здорово, — прокомментировал Клинт, отрываясь от раздувания успевшего уже зачахнуть пламени. — А кофе твой агрегат варит? Сейчас бы не помешало. Эй, Стив, спроси у своего друга, у него есть еда? Или нам выходить на охоту? На пустой желудок я вас попросту не выдержу, сбегу в лес и одичаю, так и знайте!       — Сильно сомневаюсь, что у него здесь были припасы, — отстранённо ответил Стив и поднялся на ноги, потянув за собой Баки. — Тони, у тебя в костюме нет каких-нибудь консервов? В комплекте с палатками? — механически спросил он и снова обратился к Баки. — Вот так, раздевайся и ложись. Я буду здесь, совсем рядом.       Зимний непроницаемо посмотрел на него, его губы чуть дернулись, затем сжались и он начал быстро расстёгивать застёжки костюма. Стив с усилием отвернулся и вылез из палатки. Снова сел у огня. Вид у него был сосредоточенный и, кажется, он прислушивался к происходящему в палатке.       — Ну, отлично! — возмутился Тони и уселся прямо где стоял. — Я вам что, ресторан?! Одному кофе, другому консервов!       — Ой, ну вот не передёргивай, — тут же перебил его Клинт, подкидывая ещё дров. — Кофе — это не обязательно. Можно и чаю. Только покрепче.       Против воли Старк всё-таки хмыкнул и махнул рукой, понимая, что уж кого-кого, а Бартона пристыдить всё равно не удастся. Да и совесть Стива сейчас занята совсем другими вещами.       — Нету у меня ничего, — сказал он уже более ровно, а потом вздохнул и спросил, обращаясь к Роджерсу: — Ну как он там? Ты что-нибудь понял?       Стив сглотнул, с досадой прикусил губу.       — Он меня узнал. Значит, отсутствие... процедур, — это слово он буквально процедил, — значит, он может вспоминать. Он восстановится, — он снова замолчал, прислушиваясь к палатке, но там всё было тихо. — Кажется, спит, — он понизил голос, и добавил: — Спасибо.       Голос его прозвучал как-то глухо. Стив помотал головой и вдруг поднялся на ноги.       — Спасибо вам обоим. Неизвестно, сколько я бы искал его один.       — Да, мы молодцы! — подтвердил Клинт насмешливо, но взгляд его на секунду потеплел. — Схожу за дровами. Этого до утра не хватит. И, думаю, вы смело можете съесть, что ваш Солдат себе приготовил. Кажется, ему сейчас не до того.       Он понадеялся, что взбудораженные нервы его товарищей хоть немного успокоятся от привычных действий. Может, вспомнят себя скаутами, если кто-то из них ими был. Он встал, неспешно направляясь в глубину леса и сжимая в руке выуженный из рюкзака томагавк.       Тони проводил его недовольным взглядом. Казалось, едва установившийся мир отправлялся вслед за сбежавшим Клинтом. Слишком уж напряжённой была обстановка у костра. Казалось, ещё немного, и воздух заискрит.        Если ты думаешь, — заявил он серьёзно и глухо, — что спать останешься с ним, то лучше сразу забудь. Тогда я простою у входа в палатку до самого утра, но глаз не спущу. А вдруг ему что-нибудь не то приснится, и он тебе горло перегрызёт?       Стив неспешно подошёл к нему и положил руку на шею мягким поглаживающим движением.       — А как же Клинт? — спросил он, пристально глядя Тони в глаза. Его рука спустилась ниже, по груди, животу и скользнула под футболку, ложась на поясницу. —Думаешь, он захочет так рисковать?       — Пусть вьёт гнездо, как собирался, мне всё равно, — голос Тони прозвучал вдруг совсем обиженно, а губы дрогнули, на миг сжимаясь плотнее. — Ты останешься со мной. Или я останусь с тобой. Выбирай.       Стив вздохнул и прижал его к себе, зарываясь лицом в волосы.       — Конечно, я останусь спать у тебя, — он прислушался к доносящемуся из палатки ровному дыханию. Благо слух у него тоже был улучшен. Хотя его и терзала мысль, что Баки проснётся и не обнаружит его рядом. Но, в конце концов, ему нужно было меньше сна, чем обычному человеку, — пара часов. А дальше можно посидеть у костра. Наверняка начало ночи Баки проспит. Да и потом, так хотелось наконец позволить себе расслабиться, отдохнуть от поисков, стоивших ему столько нервов.       — Тогда пошли, — Тони хотел есть, и совсем не устал, но в его голове было слишком много мыслей даже для его гениального мозга. Он не знал, не понимал, куда деть всё это, как остановить себя, чтобы не наговорить лишнего. Но у него был один проверенный способ. Оставалось только уговорить своего капитана на такое безобразие. — Клинт о себе позаботится.       Стив как раз есть не хотел — сказывался адреналин. Поэтому он просто кивнул и, буквально подхватив Старка в охапку, направился к палатке. Думать ему за последнее время пришлось столько, что сейчас хотелось просто действовать, не тратя время на разговоры.       — Я с вами с ума сойду, — под нос себе пробурчал вернувшийся через некоторое время Клинт, стараясь не прислушиваться к их возне, и не умиляться так уж открыто. — Поженились бы уже, что ли, да не занимались бы ерундой.       Выслушивать их кошачий концерт не хотелось совершенно, но, судя по всему, затеяли они это всерьёз и надолго.       Клинт покосился было на вторую палатку, где мирно спал явно оставленный на его попечение не то злодей, не то жертва злодеев, и тяжко вздохнул, сам перед собой разыгрывая страдальца. А потом потянулся к оставленной без присмотра еде.       — Ну а ты что смотришь? — в отсутствие других собеседников обратился он к статуей застывшему поодаль костюму. — Иди ближе. Ночь тёплая, но у костра-то всяко веселее!       Зимний проснулся в темноте. Первое, что пришло в голову: тепло и мягко. И он не голый — в майке и нижнем белье. Так он просыпаться не привык. Обычно пробуждение сопровождалось всепроникающим холодом и ещё он почти всегда был покрыт капельками воды от резкой смены температуры. Потом обычно следовала постепенно нагревающаяся вода.       Иногда он приходил в себя в кресле — там не было холодно, но было жёстко, и очень болела голова. В последние дни ему тоже было не до комфорта: сон на земле или на дереве не самое приятное удовольствие.       А сейчас было тепло и мягко. И как-то... уютно. И почему-то вызывало в памяти большие палатки и множество таких же, как он парней, спящих рядом на однотипных, пахнувших казённым складом спальниках.       Сколько времени он спал, неизвестно. Только он явно находился здесь один. Зимний протянул руку, неловко вытаскивая ее из объятий спальника и пошарил рядом. Так и есть.       Стив... да, точно, он видел Стива вчера. И он сказал, что будет рядом. Накатили паника и новое ощущение потерянности. Спокойно. Рядом не значит в одной палатке. Может, он сидит у костра. Или отправился на разведку.       Баки неохотно вылез из тепла спальника и потянулся за одеждой. Вроде бы и глупо, а хотелось убедиться. За последние дни его сознание обрело ясность, но, только увидев Стива, он убедился в том, что это не очередной сон криокамеры.       Наконец он оделся, и, расстегнув палатку, выглянул наружу. Оружия, кстати, рядом не было, но его рука-то была при нём.       У костра и правда сидел человек, но даже отсюда Зимний видел, что это не Стив. Сразу стало как-то тоскливо и захотелось залезть обратно. Утром спросит. Мало ли как здесь принято? Не бегать же, звать его? Хоть и становится по-детски страшно.       Клинт лениво обернулся на звук. То, что их найдёныш проснулся и заворочался, он услышал сразу, но шевелиться или говорить что-то ему было лень, и он дождался более активных действий прежде, чем заявить о себе.       — Доброе утро, — поздоровался он негромко и кивнул, стараясь выглядеть как можно более дружелюбно, — хочешь рыбку? Марк поймал, а я от нечего делать зажарил.       Зимний прищурился, изучающе пробежав по фигуре незнакомца. Оружие наблюдалось совсем рядом, а позиция «на коленях с торчащей из палатки головой» не располагала увертываться.       — Сейчас ночь, — поправил он, но из палатки вылез. — Кто такой Марк?       — Ну, здесь ночь, — покладисто ответил Бартон, не делая резких движений, будто барсука из норы выманивал, — где-то утро, а в Петропавловске-Камчатском полночь. Так что можешь выбрать любое время. А Марк — это вон та штука. У него есть ещё цифры, но я давно отчаялся их запомнить. Старк их столько понаделал, что не знаю, где они вообще у него помещаются.       Зимний перевёл взгляд на хорошо запомнившуюся ему машину и помрачнел. Незнакомец говорил странные нелогичные вещи, и, кажется, болтал просто так. Но обратно в палатку не полез, спать не хотелось совершенно, а вот костёр горел совсем рядом и его искры взлетали вверх и завораживали его. Хотелось спросить, где Стив, но как-то неприятно было раскрываться перед первым встречным.       Суперсолдат обошёл костёр и сел напротив Клинта, подальше от Марка.       — А ты? — неожиданно спросил он.       — Я? — он удивлённо замолчал, рассматривая его с чуть напряжённым любопытством. — Что я? Я ничего такого не конструирую. Не по этой части, знаешь ли.       Зимний чуть нахмурился, видимо решив, что человек издевается. Впрочем, особых эмоций это в нём не вызвало. Он прислушался, отыскивая на поляне дыхание ещё двух человек: странного брюнета в красном костюме и Стива. Единственные похожие звуки доносились из соседней палатки, и это его нервировало.       — Кто ты? — резковато повторил он.       — О, прости, — Клинт легко улыбнулся, понимая, что его обычная болтовня здесь неуместна. — Меня зовут Клинт Бартон. Я... ты только не нервничай, я здесь как частное лицо, просто помогаю Стиву. Я агент Щ.И.Т.а, но сейчас им не подчиняюсь. Возьми рыбу. Она горячая. А ты выглядишь каким-то измученным.       Зимний помедлил, обрабатывая информацию. Щ.И.Т. — та организация, с которой боролась Гидра. Кажется, он убил её директора. Интересное начало. Хотя да, Стив же работал там. Возможно, это его друзья. Что такое друзья, Баки помнил. Он наконец взглянул на предлагаемую рыбу и, протянув бионическую руку, взял ее. Кивнул в знак благодарности.       Клинт походил на агента — видно, по манере двигаться и по острому взгляду. Вроде бы и расслаблен, а чувствуется, что легко не дастся. А тот второй? Сделав сложную логическую цепочку, Баки наконец задал мучающий его вопрос.       — Агент Бартон, а где... — он сделал паузу. — Капитан Америка?       — Спит, — неизвестно чему нахмурился Бартон и вздохнул, глядя на Зимнего Солдата с энтузиазмом любящей бабушки, почуявшей слабину, а значит, возможность запихнуть в чадушко по крайней мере недельный рацион. — Полчаса как угомонились. Я уж и не знал, куда от них бежать! Устроили тут мексиканские страсти!       — Кто? — не понял Баки, как-то не ассоциируя Стива из своей памяти с тем, на что ему старательно намекали. Даже отвлёкся от «издевательства» над рыбой, от которой он вопреки логике отщипывал кусочки, кажется, перепутав ее с виноградом.       — Роджерс твой с Тони. Ты же его видел вчера. Вот сперва они скандалили. Потом, ну... ты понял. Я уже обрадовался, думал, засну спокойно, они опять поругались. Кто-то даже из палатки выбраться порывался, да второй его утянул. И принялся горячо извиняться. Ну, тут мы с Марком на рыбалку и отправились. А сейчас вот спят наконец. Как дети малые, честное слово! А ты сам-то как вообще себя чувствуешь? В обморок больше не упадёшь?       Зимний посмотрел на него идеально круглыми глазами. Потом снова на палатку. А затем как-то ненавязчиво взглянул на лежащую неподалёку от Клинта снайперскую винтовку, явно прикидывая дальнейшие действия, но потом уставился обратно на рыбину.       Услышанное не входило ни в какие рамки. По крайней мере, подобных интересов он за Стивом раньше не замечал. А он думал, что знает его лучше всех. Так вот почему он отправился не один? Этот второй — его любовник? Баки помотал головой, чувствуя себя абсолютно растерянно. Было непривычно видеть Стива с кем-то ещё: он всегда был его единственным другом. А сейчас другой человек стал для него гораздо ближе.       И ещё было обидно: что они, одну ночь потерпеть не могли? Баки сам не хотел признаваться себе, как нуждался сейчас в присутствии Стива.       — Может, чаю? — заботливо спросил Клинт, понимая, что всухомятку его собеседник много не съест, а продукт-то испортится. — Я заварил. Ну, как чаю, нарвал, что тут вокруг растёт. Что признал, конечно. Такой вот бонус близкого знакомства с цыганами. Будешь?       Баки, погруженный в невесёлые мысли, озадаченно посмотрел на него и переспросил:       — Что?       — Я говорю, — Клинт покачал в воздухе найденной у костра ещё вечером чашкой и кивнул в сторону там же обнаруженного котелка, — чаю хочешь? Как раз настоялся.       Зимний поёжился; костёр не давал достаточно тепла, или он просто привык мерзнуть. А от чая поднимался пар.       — Да, — сказал он и придвинулся поближе. Чай был странным на вкус, не напоминал то, что он пил когда-то — вкусы он всегда узнавал. И не сказать, чтобы он был вкусным, но он был горячим. Язык почти сразу онемел, но он просто не обратил внимания — по телу сразу разлилось тепло. — Спасибо, — тихо произнёс Баки и снова покосился на палатку. — А это... давно у них?       — Да кто их разберёт, — Клинт пожал плечами и протянул к огню ладони. Сонливость накатывала, делая мысли вялыми, а реальность далёкой, — они же это типа скрывают. Конспираторы. Но ты не ответил. Как ты себя чувствуешь? Может, тебя спасать как-то надо, а я тут разговоры разговариваю?       Баки пожал плечами.       — Я не врач, но у меня ничего не болит. Вы же меня уже спасли? — без особого интереса сказал он, снова посмотрел на палатку и вдруг заметил: — Никогда не думал, что Стив... что ему такое может понравиться, — он зябко дернул плечами. И как-то скривился, как будто ему вдруг стало больно.       — Ох, прости, — Клинт даже смутился, глядя на его изменившееся лицо. — Я не подумал, что тебе такое может быть неприятно. Ты считаешь это... неприемлемым?       — Что? — Баки моргнул. — Не знаю, просто странно, — он как-то замкнулся. Он помнил, что там, где они выросли, подобные вещи были нормальными, их район даже славился свободой взглядов. Просто у него лично это вызывало совсем не приятные воспоминания и желание схватиться за винтовку и съездить на родную базу. Раньше эти воспоминания блокировались обнулением, но сейчас всё, что происходило за семьдесят лет, вспыхивало яркими картинами. Зимний Солдат скрипнул зубами и поставил на землю помятую кружку. Он, конечно, понимал, что Стив совершенно точно знает, что делает, но вот эмоции его не слушались.       — А что тогда? — ещё больше удивился Клинт, загораясь профессиональным любопытством, подхваченным, должно быть, у Наташи. — За друга переживаешь? Это зря. Тони, конечно, скотина, но ласковая. Как кот. Хвоста только и не хватает. Хотя, если бы и был, Стивен, наверное, оторвал бы его в порыве страсти. Так. И надо закругляться с этой темой. А то он завтра и мне что-нибудь оторвёт за такую болтливость.       Зимний отвёл взгляд и теперь выглядел просто грустным.       — Они и живут вместе? — спросил он, снова взяв в руки кружку. Ещё не хватало сейчас оказаться в одном доме с этой парочкой. Хотя с чего он вообще решил, что Стив отвезёт его к себе? Мало ли что он имел в виду, говоря «домой»? Но тогда в чём был смысл вообще его искать? Зимний злился на себя за такие мысли, словно он не может сам о себе позаботиться! Сколько он помнил, это Баки всегда заботился о Стиве, а какие у него были отношения с Капитаном Америка, он почти не помнил.       — Нет пока, — Клинт вдруг посмотрел на него внимательно и серьёзно. — Не переживай, ещё успеешь разобраться. Эта парочка кого угодно может довести до заикания. Но, как ни странно, вдвоём они эффективнее, чем по одному. Вот и тебя, видишь, нашли. Не знаю уж, рад ли ты этому, конечно.       Баки и сам не знал, поэтому отставил кружку и поднялся на ноги.       — Я лучше пойду спать. Ты сторожишь или просто не спится? — Кажется, это была самая длинная его фраза за сегодня. Обдумывать услышанное ему не хотелось, было как-то муторно.       — Просто сижу, — Клинт присмотрелся к нему пристальнее, встревоженный и даже смущённый такой поспешностью. Стыдно стало. Заморочил человеку голову, а она у него и так не очень работает. — Здесь красиво. Ты... Правда в порядке?       — Да откуда я знаю? — раздражённо воскликнул Зимний и резко выпрямился. Чувствовал он себя крайне... нестабильно, как сказали бы в Гидре. К счастью, сейчас ему это не грозило ни криокамерой, ни креслом. Но эмоции, от которых он так отвык, мешали спокойно думать. Хотелось одновременно вытащить Стива из палатки и спросить, зачем он ему сдался, и просто удрать, пока он не проснулся.       — Эй, — Клинт сжал на миг челюсти, понимая, что делает крайнюю глупость. «Я доверяю ему» вспомнилось, придавая решимости. – Держи-ка. Чтобы спокойнее спалось.       С этими словами он протянул Баки винтовку.       Вот это действие перекрыло все сегодняшние новости. Зимний механически взял винтовку и чуть склонил голову набок.       — Зачем? — спросил он. В голове не укладывалось: зачем давать нестабильному суперсолдату оружие? В Гидре бы так никогда не поступили. Хотя там всегда были способы его остановить. Ну и конечно вбитое правило «Своих трогать нельзя, что бы они не делали». Но Клинт не мог об этом знать!       С оружием в руках он почувствовал себя уверенней, что ли. Как будто на своём месте. Эту часть своего «я» он знал.       — Мне с ней тоже было бы спокойнее, — просто ответил Клинт, не зная, что и сказать. Просто чувствовал: перед ним больше не враг. — А тебе явно не помешает немножко спокойствия. Так что бери, у меня ещё есть.       Он улыбнулся и вдруг сам расслабился. Ушла насторожённость. Не совсем, просто растворилась в общем расслабленном фоне.       — А знаешь что, — сказал он почти весело, — если ты не против, я пойду с тобой. Костюм за всем тут присмотрит. А я, в отличие от него, не железный. Так что, потеснишься? Я не верчусь и не храплю, честное слово!       Зимний уже исчерпал свой лимит удивления, поэтому просто кивнул и направился к палатке. Особого беспокойства он не испытывал, более того, этот агент внушал доверие, хоть и чувствовалась от него опасность. Вроде той же винтовки, с которой спокойнее. И ещё он точно угадал настроение Зимнего.       Уже в палатке Баки быстро разделся, привычно уложил штаны под голову, а сапоги — в ноги и закутался в спальник, лёжа на спине и не закрывая глаза.       Клинт устроился рядом, для приличия тоже предварительно раздевшись, хотя и не хотелось. Ночной воздух казался неприятно холодным. Впрочем, в навороченном спальнике с логотипом Старк Индастрис замёрзнуть было бы попросту невозможно.       Клинт повозился, устраиваясь на жёсткой поверхности, повернулся к соседу спиной и закрыл наконец глаза.       — Доброй ночи, — пробормотал он сонно и усмехнулся про себя. Действительно ведь очень неплохая ночь.       — Доброй ночи, — повторил Зимний Солдат. Он думал, что после услышанного не сможет заснуть так просто: мозг будет раз за разом прокручивать разговор, а слух — выискивать малейшие шорохи. Но сон накрыл его на удивление быстро; в спальнике было тепло, а рядом бесшабашно посапывал новый знакомый.       Но пробуждение было резким и неприятным. Откуда-то сбоку доносились сбивчивые, знакомые звуки. Приглушённые голоса, то ли стоны, то ли всхлипы, и прочие недвусмысленные звуки.       Спросонок сложно было сразу разобраться, но ассоциации эти звуки вызывали вполне однозначные. Спальник сковывал движения, и от этого вдруг стало иррационально страшно. Зимний инстинктивно дёрнулся назад, подальше, и врезался во что-то. Вернее в кого-то.       Клинт всполошился, сел, потянувшись к оружию и глядя на Зимнего совершенно проснувшимся взглядом. Никакой опасности он не заметил, да и их неусыпный страж молчал, что совсем уж настораживало.       — Что? — произнёс он беззвучно, одними губами, поймав взгляд разбудившего его бойца.       Зимний наконец справился со спальником, тоже сел и глубоко, прерывисто вздохнул. Старые воспоминания постепенно уступали место новым: он снова знал, где он находился, и что именно слышал. Но всё ещё было не по себе. Неспокойно и тревожно.       — Плохой сон, — соврал он, всё ещё тяжело дыша и не отводя глаз от стены палатки.       В глазах Клинта отчётливо промелькнуло мимолётное сочувствие, лёгкое, будто с ним поделились неприятной, но обыденной проблемой, вроде промокших ног или забытого дома телефона. Он кивнул, тут же расслабляясь, и улёгся на спину, рассеянно рассматривая крышу палатки. Рассвет приближался, и уснуть не стоило и пытаться.       Зимний покосился на него, потом прикусил губу, беря себя в руки, и тоже лёг обратно. Полежал какое-то время молча. Звуки из соседней палатки никак не давали сосредоточиться, и к нервозности примешивалась какая-то мешающая напряжённость. Будто никак не получалось лежать спокойно, и ему все время хотелось сменить положение. Но сильно крутиться не хотелось, и так не даёт спать агенту. Кстати, за это следовало извиниться.       — Я тебя разбудил, — произнёс Зимний и добавил: — Прости.       Клинту стало смешно. Сколько всего успел наворотить этот человек, а извиняется за прерванный сон. Впрочем, он привычно подавил даже тень незапланированного веселья и серьёзно кивнул, показывая, что ничего страшного тут не видит. Потом выспится, не проблема.       — Всё равно скоро вставать, — равнодушно прокомментировал он свою невозмутимость.       Очень хотелось спросить, всё ли в порядке, слишком уж напряжённым казался его собеседник, но вопрос даже ему самому представлялся глупым. Какой уж тут порядок?       Зимний на какое-то время замолчал, но заснуть так и не получилось. Звуки из соседней палатки стали тише, и беспокойство-то улеглось, но общее напряжение осталось.       — А тебе это не... мешает? — через какое-то время спросил он.       — Мешает, — признался Клинт и вздохнул, — но деваться-то некуда. Я их понимаю, дорвались наконец, вот никак и не остановятся. Да ещё перенервничали с твоими поисками. Ты здорово прячешься, знаешь? Пусть уж. Если совсем плохо, можем пойти пройтись. Но одного я тебя не отпущу, уж прости. Ещё одной потери тебя Стив точно не переживёт. Или Старка пристукнет за то, что отвлёк.       Зимний помедлил. Предложение было соблазнительным, но здесь было тепло и вылезать из спальника не хотелось. Что же, ему каждый раз убегать, когда эти двое окажутся вместе? А то, что это не первый и не последний раз, он был уверен.       — Нет, давай останемся, — и непонятно к чему добавил: — Я соскучился по нормальной постели. Теперь не хочется вылезать.       — О, понимаю тебя, — Бартон тепло усмехнулся и даже на бок повернулся, чтобы лучше видеть собеседника. — Я тоже иногда домой возвращаюсь и только и мечтаю, что под одеялом оказаться. Ничего больше не надо.       — Да, — ответил Зимний и посмотрел на него. — Я знаю, что веду себя не лучшим образом. — Вообще, как полагается себя вести в такой ситуации, он представлял плохо. Воспоминаний было мало, а таких и вообще ни одного.       — Да ну, — отмахнулся Клинт, но взгляд его стал серьёзным. — Если не считать, сколько нам пришлось за тобой бегать, ты очень приятный спутник. С воплями не бегаешь, на людей не бросаешься, пьяных песен тоже не поёшь. Да и поиски не твоя вина. Это же была наша идея, а ты имел полное право не хотеть никого видеть.       В это время из соседний палатки донёсся особенно красноречивый стон, затем какие-то придушенные звуки. Баки резко покраснел, и почувствовал, что ему стало неуместно жарко. Он откинул часть спальника. Странно, жарко ему не было довольно давно. Хотя он вообще себя помнил довольно заторможено, но раньше на подобные... на подобные ситуации он так не реагировал. То есть конечно, до плена он помнил свои приключения с противоположным полом — ну так, урывками, но с тех пор прошло очень много времени. Запоздало подумалось, что, наверное, в его рационе присутствовали какие-то препараты.       — Хочешь, я свяжусь с ними и попрошу заткнуться? — Бартону и самому стало как-то не по себе. Это была, конечно, не зависть, было бы чему завидовать, скорее глухое раздражение. Устроили тут! Не могли до дому дотерпеть. Клинт ведь тоже живой и не может не реагировать на такие горячие страсти совсем рядом. — А то обнаглели совсем.       — Нет, ты что! — Баки слишком хорошо помнил Стива до сыворотки, и обламывать ему приключение казалось бесчеловечным. — Мне... не мешает.Ну, то есть, мешает, но я потерплю. Опять же, надо привыкать, — он усмехнулся.       — Нет, ну давай надеяться на лучшее! Может, и не придётся привыкать, — Клинт усмехнулся, из последних сил стараясь не представлять, что происходит в соседней палатке. — На Тони надежды нет, но в Роджерсе должна же проснуться совесть. Может, они всё-таки будут как-то сдерживать свою горячую дружбу? Хотя бы до звукоизолированной спальни.       — Я думаю, мне лучше стоит прогуляться, — неожиданно резко сказал Баки и сел, потянулся за штанами.       — Да? — Клинт зевнул, но тоже приподнялся, собираясь составить ему компанию. — Совсем они тебя засмущали? Ну хочешь, я их пойду палкой потыкаю? Чтобы шум после отбоя не поднимали?       - Нет, — так же напряжённо ответил Зимний, стараясь сосредоточиться на одежде, но пальцы дрожали и плохо слушались, — я скоро вернусь.       — Эммм... — протянул Клинт, не уверенный, что его стоит сейчас отпускать. Совсем не уверенный! — Если ты по нужде, то учти, Марк увяжется за тобой. А если просто пройтись, то я за тобой увяжусь. Ну, это я уже говорил. Так что?       — И как Марк поймет, зачем я иду? — не сдержался Зимний, натягивая ботинки. — А какой смысл тебе идти со мной? Боишься, что заблужусь или считаешь, что сможешь остановить?       — Ой, надеюсь, никак не поймёт! — даже вздрогнул Бартон, представив себе, что боты Тони ещё и за состоянием мочевого пузыря следить начнут. И так-то жутковато! — Просто увидит, что объект без присмотра, да и увяжется. А я... Ну, остановить, может, и не остановлю, но попытаюсь. А ты собираешься убегать? Подождал бы, а? Хоть поговори с Капитаном. Он волнуется за тебя.       — Не собираюсь я убегать! — раздражённо воскликнул Баки, уже по горло сытый этой заботой. Нашли дите неразумное! Может, он не до конца освоился, но позаботиться о себе сумеет. Но это всё эмоции, умом Зимний Солдат понимал, что оставлять его без присмотра неразумно. В этом смысле мысли новых знакомых и Гидры совпадали удивительно точно. — Я нестабилен, — уже ровно сказал он. — Я не хочу тебе навредить.       — Мне? — Бартон напрягся, но голос его прозвучал удивлённо, как будто он и впрямь до этого доверял собеседнику. Врать он умел виртуозно. — А мне-то за что? Я же не нападаю, — он помолчал пару секунд и сонно тряхнул головой. — Оставайся, а? Они скоро утихнут. Неохота сейчас вылезать. Я только устроился.       Баки невесело хмыкнул.       — Если бы я руководствовался обычной логикой! Я сам не знаю, — он сел, притянув колени к груди, и задумчиво положил на них подбородок. — Меня давно не обнуляли. Я путаюсь в воспоминаниях. Могу вспомнить что-то не то. Принять тебя за кого-то не того.       — Если ты примешь меня за кого-то другого, — тут же легкомысленно проговорил Клинт, а потом положил руку ему на плечо, надеясь хоть немного успокоить. Взволнованный непонятно чем супербоец его и самого здорово нервировал. — Я просто ещё раз представлюсь.       Баки криво улыбнулся и лег обратно на спальник. Прикосновение на миг пробудило что-то в памяти, но он не смог ухватить картину, только по сознанию мелькнуло чувство тревоги. И тут же исчезло.       — Привык общаться с ненормальными суперсолдатами? Или просто непредсказуемыми? — спросил он, ложась на бок, лицом к Клинту. Эта бессмысленная, на первый взгляд, болтовня его отвлекала.       — Да с кем мне только не приходилось общаться, — пожал плечами Бартон и тоже улёгся, устроился на спине. — Ты ещё ничего. По крайней мере, выглядишь как человек, и размеров вполне адекватных.       Джеймс приподнялся на локте.       — А что, были не люди? — спросил он. И вдруг почувствовал себя как в детстве, в летнем лагере, когда после отбоя зажигаешь фонари и болтаешь с приятелями о всяких ужасах. И говорить надо тихо-тихо, чтобы не влетело за то, что не спишь.       — Кого только не было, — Клинт ностальгически улыбнулся и чуть расслабился, потянулся даже сонно. — Мутанты всех мастей. Работа, знаешь ли, обязывает.       — Ты собрался спать? — поинтересовался Джеймс, неожиданно для себя отметивший, что телодвижения соседа вызывают в нём совершенно недетский интерес. Это было как-то неуместно. А он только порадовался, что спало настроение от стонов в соседней палатке.       — Неа, — грустно поделился с ним Клинт и нехотя, с трудом снова открыл глаза. — Уснёшь тут, пожалуй. Да и утро скоро. Так, полежу, а потом в самолёте отосплюсь. А ты? Стив утверждал, что тебе обязательно надо выспаться. А ты вон подскочил посреди ночи.       — Да как-то не хочется, — Джеймс помрачнел, вспомнив недавний концерт. Как-то не вовремя его организм начал приходить в себя. Вроде бы до сегодняшнего дня всё было нормально. Да какое там «нормально»! Последние семьдесят лет убедили его, что сама сыворотка отбила у него все такие желания. Или ему что-то давали?       А тут внезапно естественные потребности заявили о себе. И не мог он узнать об этом где-нибудь в другом месте? Нет же, в палатке, посреди леса.       — Да чего ты так хмуришься, — удивился Бартон, и даже на локтях чуть приподнялся, вглядываясь в его лицо. — Ну подумаешь, тебя нашёл давно потерянный друг. Это же не беда. Стивен тебя теперь в обиду не даст. А Тони не даст обидеть Стивена. Ты, главное, Фьюри не зли и Наташе про Одессу не напоминай, и жить будешь ещё долго и счастливо. Мы своих не бросаем.       Джеймс отстранённо кивнул, но его взгляд скользнул по обозначившимся очертаниям стрелка. Следовало думать о чем-то другом, но вот это «Тони не даст обидеть Стивена» вызвало у него неприятное ощущение. Он ещё смог как-то свыкнуться с тем, что у Стива теперь насыщенная личная жизнь, но при мысли, что его роль тоже занята, стало как-то горько.       — Слушай, — смотреть на этот его задумчиво-тоскливый вид стало совсем невыносимо. Слишком хорошо Клинт помнил, как это: прийти в себя и обнаружить, что отсутствовал слишком долго, и вообще неизвестно, вернулся ли, — не думай ты обо всём и сразу. Постепенно разберёшься. Тебе ведь некуда торопиться.       Сам не понимая, что делает, он снова потянулся к его плечу, будто надеясь таким способом вытянуть, выдернуть собеседника из потустороннего мира, куда тот то и дело скатывался. Он сжал ладонь, несильно и плавно, чтобы жест его ну никак нельзя было расценить как агрессивный.       Джеймс проследил взглядом за его рукой, не зная как воспринимать этот жест. Как поддержку? Как разрешение? А затем приобнял его в ответ.       Клинт на миг замер, удивляясь такой реакции. Но удивление было приятным. К тому моменту он уже успел представить себе, как его голыми руками расчленят и зароют каждую часть под отдельное дерево, поэтому объятия показались приятны вдвойне. Всё ещё не слишком уверенный в своих действиях, он легко провёл ладонью вдоль позвоночника Барнса.       Это было приятно, даже слишком. Джеймс отдавал себе отчёт, что это может быть опасно: кто знает, как среагирует сознание. Но вдруг откуда-то из глубины памяти пришло какое-то странное ощущение предопределённости, как будто он уже был в этой ситуации раньше. Стараясь не обращать на это внимание, он прижался к Клинту теснее.       — Ты делаешь то, о чём я сейчас подумал? — тихонько спросил Клинт и тут же мысленно обругал себя. Не мог молча взять, что дают! — Я не против, я очень даже за. Просто уточняю.       В подтверждение своих слов он переместил ладонь на шею Барнса, приласкал, неспешно, но уже куда более настойчиво.       Джеймс зажмурился, старательно абстрагируясь от того, что говорил Клинт. Почему-то все эти вопросы казались неправильными и раздражающими, будто были изощрённой издёвкой. А потом чужая рука легла на шею, и ненужные сомнения отступили на второй план — теперь было чётко и ясно.       По венам пробежал странный холодок, пугающий, но вместе с тем властный. Джеймс коротко вздохнул и ткнулся лицом Клинту в шею, отточенным движением проводя руками вдоль его ребер.       — Думаю, это «да», — Бартон не знал, не понимал, что происходит, и как вообще от странно-неловкой беседы с давним врагом и ещё более давним союзником он вдруг перешёл к такому, но остановиться не хватало сил. Было слишком близко, слишком горячо, и он так устал рассуждать и волноваться, оставаться безучастным к бесстыдным стонам всего в каком-то десятке метров. До спазмов в висках ему не хотелось сейчас быть ответственным агентом.       Прогнувшись, он прижался ближе, чувствуя чужое тепло, ответное желание, и насколько мог, заскользил вниз, чтобы оказаться с Барнсом лицом к лицу.       Его слова касались слуха Джеймса, но он не понимал их. Что-то неуловимо изменилось. Ему было приятно, но это вдруг перестало быть важным, стало фоном, откатилось на второй план. В сознании что-то щёлкнуло и происходящее вдруг изменилось.       Клинт прижимал его к себе, порывисто, не пытаясь уже рассчитывать силу, потом откинул с лица на миг прикрывшие его волосы, чтобы поцеловать наконец по-человечески, коснуться губами, неспешно, но требовательно.       Он надавил на плечо Барнса, толкая его на спину, прижимая к земле, и продолжая обнимать-изучать, скользить ладонями по телу. Внутри разгорался совершенно искренний восторг, и Клинт нетерпеливо вздыхал, спускаясь с поцелуями на грудь и живот.       Джеймс неожиданно легко поддался, перекатился на спину, и согнул ноги, позволяя ему придвинуться теснее. Рук он не убрал, только как-то нервно вздохнул и словно вздрогнул. Должно быть, просто успел подзабыть.       Бартон переместился ещё ниже, мимолётно прижимаясь щекой к колену, сжимая-согревая голени и бёдра, уткнулся лицом в середину живота, жарко целуя и выдыхая щекотно и резко.       Джеймс как-то неверяще ахнул, сжал руками его плечи. В голове шумело, и путались мысли. Прикосновения ощущались и приятно, и слишком сильно, и вызывали противоречивые чувства. Но останавливать Клинта он точно не собирался.       — Повернись-ка, — Бартон отстранился, глядя на него уже чуть мутными от страсти глазами и кусая губы от нетерпения, — хочу видеть, что там с другой стороны.       Он потянул-подтолкнул Джеймса в плечо.       Джеймс на миг замер. Эти слова всколыхнули память, но он не мог понять, что именно. Только внутри вдруг похолодело, и его неожиданно обожгло каким-то животным страхом. Он взглянул на Клинта потемневшими глазами, убеждая себя, что ему просто показалось. Всё же так приятно, ему же нравится, он же сам этого хочет! Это было так не в тему, что он постарался игнорировать это чувство и быстро развернулся.       Клинт тут же прижался, придавил сверху, намертво, лизнул широко загривок.       — Ты просто красавчик! — выдохнул первый попавшийся комплимент, не зная, как ещё выразить восторг. Отстранился слегка, ощупывая-оглаживая сильную спину, плечи, даже бионическую руку, в запале не разбирая, не делая различий между живой плотью и механической.       Дышать вдруг стало тяжело, будто грудь сдавил железный обруч. Зимний почувствовал, что не может шевельнуться, заговорить. Как будто неведомая сила сковала его по рукам и ногам. Прикосновения вдруг перестали быть приятными, они больше не принадлежали Клинту, и его голос звучал знакомо, насмешливо и отдавался в голове волнами паники.       Клинт продолжил целовать его, то бережно и невесомо, то властно, собственнически, прикусывал ухо, прижимался бесстыдно, притирался бёдрами, и дышал тяжело, сам себе удивляясь. Давно так не вело всего-то от прикосновений. Как в пятнадцать, честное слово!       Зимний зажмурился, пытаясь вернуть контроль над своим телом, но палатка вдруг исчезла, растворилась, и на её месте возникла тесная ярко освещённая комната. Голоса звенели в ушах, и кто-то точно так же прижимался к нему, а он точно так же не мог шевельнуться.       «Нет, не надо! Пусти!» — хотел выкрикнуть он, но почему-то не мог. Как будто какой-то внутренний запрет не позволял ему это сделать. Или это никогда не помогало. Не получалось даже уйти от прикосновений, как будто его прижимали слишком сильно, а тело отказывалось сопротивляться в полную силу. Паника стала ещё сильнее, и он почувствовал, что начинает задыхаться и ещё — что его трясёт.       Клинт уловил эту дрожь и напряжение. Показалось, живое тело в его объятиях вдруг превратилось в камень. С полминуты ещё он просто надеялся, что это пройдёт, что его только что такой живой любовник расслабится снова. Прикасался бережно, успокаивающе, но этого всё не происходило. Тогда он снова склонился к самому уху и позвал недоумённо:       — Джеймс? Ты здесь?       Зимний не ответил, но дрожь из мелкой превратилась в крупную.       — Ты что? Тебе плохо? — тут же встревожился Бартон, теряя настрой и ругая себя за вопиющую невнимательность к партнёру. — Что такое?       Он скатился с него, устроился рядом, успокаивающе положив руку на спину и пытаясь заглянуть в лицо.       Едва Клинт отпустил его, Зимний взглянул на него полными ужаса глазами и тут же попытался отползти подальше.       — Тихо, — Бартон убрал руки, выставляя их перед грудью, показывая, что не собирается причинять ему вред, — тихо-тихо. Эй. Это я! Клинт Бартон. Помнишь?       Зимний затравленно взглянул на стрелка, и его губы задрожали. Он смял в пальцах спальник и мелко замотал головой.       Клинт сглотнул нервно, глядя на него. До сих пор из его постели никто ещё не шарахался в такой панике. Что он мог сделать настолько ужасного?!       — Всё хорошо, — попытался он снова добиться хоть какого-то ответа, — я тебя не трону, эй! Ты только скажи, что я сделал? Что случилось?       Зимний вдруг резко опустил глаза и обнял себя руками, будто пытаясь закрыться. Потом весь как-то замер, сглотнул и медленно вернулся и лёг рядом с ним, старательно не глядя на стрелка.       Бартон помотал головой. Моргнул пару раз, пытаясь хоть что-то понять. Не вышло, а его единственный источник информации явно оказался не в себе. Помедлив, он прилёг рядом, с опаской касаясь плеча.       — Я не знаю, что случилось, — сказал он ровно, стараясь не допускать в голос ни тревогу, ни раздражение от внезапного разворота сюжета, — но, чувствую, Роджерс меня завтра заживо закопает. Смерти ты моей хочешь!       Зимний как-то приглушённо всхлипнул и порывисто прижался к нему.       — Простите, сэр, — лихорадочно пробормотал он, — этого больше не повторится, я обещаю!       — Ты... ты чего? — Бартон недоуменно приобнял его в ответ, потянул за подбородок, чтобы заглянуть в лицо. — Джеймс. Что не повторится?       — Я не должен был сопротивляться, я помню, я не хотел, — его лицо скривилось, будто он готов был заплакать, — я сделаю всё, что вы скажете, только не надо... не говорите ему... не надо опять…       — О чём бы ты там ни говорил, не буду, — заверил его Клинт и почувствовал, как по спине разливается холод.       Ему многое приходилось видеть, совсем близко или в отчётах, но сейчас малодушно хотелось бы, чтобы шок хотя бы слегка притушил восприятие.       Он прижал к себе Барнса, тепло, мягко, закутал в спальник. Нужно было встряхнуть его, заставить опомниться, но Клинт не знал, не повредит ли и без того запутавшемуся сознанию такой резкий переход.       Джеймс позволил всё это, не мешая и не помогая. Глаза его были широко распахнуты, но Клинта не оставляло ощущение, что Зимний его не видит. Он снова начал дрожать, на этот раз совсем слабо. Бартон глубоко вздохнул, потом ещё раз, внимательно следя за отсутствующим взглядом, а потом виновато улыбнулся, больше сам себе, чем Барнсу, и быстро и глубоко поцеловал в губы, жёстко, напористо, намеренно грубо, выбивая дыхание и надеясь, что на такое-то тот точно среагирует.       Зимний беспомощно застонал ему в рот, зажмурился, но вырваться или отстраниться не попытался, наоборот приоткрыл рот ему навстречу, изо всех сил демонстрируя, что готов слушаться.       Клинт отстранился, заглядывая ему в глаза, собирая всю решимость, и придавливая тревогу. Проговорил тихо и чётко, холодно, будто на плацу.       — Джеймс Бьюкенен Барнс, — он понятия не имел, опознает ли Зимний Солдат это имя, но назвать как-то иначе язык не поворачивался. — А ну отставить истерику!       Зимний моргнул, сосредоточился. Он знал, что должен слушаться, но обычно к нему обращались по-другому. Имя звучало смутно знакомо, но обращались к нему, в этом сомнений не было. Его лицо неуловимо дёрнулось, выражение изменилось с испуганного на собранное.       — Есть, сэр, — чётко ответил он.       — Вот, — Клинт отстранился и поправил спальник. — А теперь осмотрись и скажи мне, чётко и ясно, где ты? Ты помнишь, что здесь делаешь?       Зимний несколько мгновений беспомощно хватал ртом воздух, оглядываясь по сторонам, будто вырванный из сна. Он не знал этого места. Он не знал этого человека. Он не мог выполнить приказ! Снова стало до ужаса страшно, и он сосредоточился, изо всех сил заставляя себя вспомнить.       — М-мы в палатке, сэр, — ответил он. И вдруг стало легче. — В лесу, — в сознании потихоньку прояснялось, и лицо Клинта вдруг перестало быть незнакомым. Глаза Джеймса расширились, и он побледнел. — Я помню, — слабо сказал он.       — Точно? — уже мягче переспросил Клинт. — Вот ты меня напугал-то!       Он чуть расслабился, не торопясь, впрочем, верить благополучному исходу очередного приключения и глядя на собеседника с тревогой и заметной опаской.       Джеймс с каким-то опустошённым видом отодвинулся от него, отвернулся, подложив согнутую руку под голову. Он отлично понимал, какую сцену только что наблюдал агент, а дураком Клинт не казался, значит, всё понял правильно. Джеймс бы с удовольствием оказался сейчас где-нибудь подальше, но для окончательного позора не хватало только выбежать из палатки.       — И часто с тобой такое? — осторожно спросил Клинт, нащупывая отброшенную в угол одежду. — Как же ты вообще сексом занимаешься?! Или это на меня такая реакция?       — Я сбежал около двух недель назад. А внятно помню себя и того меньше, — глухо ответил Джеймс. — Как-то не до того было.       — И правда, что это я, — опомнился Клинт и сочувственно поморщился, а потом принялся одеваться. Под утро становилось всё холоднее. — Слушай, прости. Я козёл и полный моральный урод. Я не должен был... Извини, а? Ну хочешь, можешь меня побить?       Джеймс повернулся к нему и удивлённо нахмурился.       — При чём тут ты? Я же хотел этого, — он невесело усмехнулся, вспоминая собственные мысли перед тем, как его накрыло. — Ещё как... — он помрачнел ещё сильнее.       — Ну, может, — протянул Клинт, вспоминая, как и в самом деле Барнс к нему тянулся, и прекрасно понимая, что это ничего не меняет. — Я сделал что-то не так? Или сказал? Я как тебя близко рассмотрел, так совсем умом поехал.       — Да нет, ты ничего не сделал, - Джеймс отвёл взгляд, кусая губы. — Всё было хорошо, а потом меня как будто переклинило, — он со свистом вздохнул.       — Лучше бы я пришиб этих провокаторов! — Бартон раздраженно дёрнул плечом и укутался в спальник, как в кокон. — Устроили тут! Хотя я получил немного объятий самого Зимнего Солдата. Тоже повод для гордости, если вдуматься.       На лице Джеймса заиграли желваки.       — Сомнительная честь, — процедил он.       — Прости, — усмехнулся Клинт невесело и посмотрел на него уже чуть спокойнее. — Это нервы. Сам не понимаю, что несу. Чувствую себя идиотом, вот и веду себя соответственно.       Джеймс какое-то время молчал, потом решился:       — А почему ты отправился с ними? Стив — понятно, этот... Тони — тоже. Но неужели ты решил, что они вдвоём не справятся? Или Стив попросил? — За его другом никогда не водилось привычки просить помощи, но мало ли.       — Ага, как же! — Бартон фыркнул. — Попросил он! Он вообще слова никому не сказал. Просто пропал и всё. Но спрятаться от влюблённого Тони невозможно, так на следующий день какую-то зацепку проверяли уже оба. И тут уже встревожились у него на работе. Знаешь, когда Железный Человек трезв и без присмотра, это чревато вселенскими катаклизмами. Поэтому его новая сотрудница и бывшая моя коллега позвонила мне по старой дружбе и попросила присмотреть за нашими голубками. Они молодцы и гении, но детективы из них никакие просто. Да и... твоё появление... это событие, знаешь ли. Так что, за тобой я тоже вроде как присматриваю.       Джеймс с ошарашенным лицом слушал эту эпопею. Он как-то не думал, что искать его будут так рьяно, даже лестно.       — Так ты здесь за самого ответственного? — с сомнением спросил он.       — Ага, — Бартон снова широко ухмыльнулся. — Кто бы мог подумать-то. К тому же, — тут он посерьёзнел, а челюсти его на миг сжались. — Я, пожалуй, один из немногих, кто не попытался бы сыпануть тебе в кофе яда, а Стиву сказать, что у тебя сердце радости встречи не выдержало. Сам знаешь, ты многим успел навредить. А из всего Щ.И.Т.а спокойно тебя могут воспринимать я да Наташа. Только она занята. И поэтому Тони так психует. Ты для него угроза.       Джеймс уже собирался заявить, что его не всякий яд укокошит, а заодно и добавить что-нибудь на тему того, что он думает про Тони, но слова Клинта его заинтересовали.       — И почему же? — поинтересовался он, склонив голову на бок и изучающе глядя на стрелка.       — То есть в мой выдающийся гуманизм ты не поверил, да? — Бартон сделал обиженное лицо и тяжко вздохнул. — А я ведь так старался! Ладно, чего уж там. Всё равно ведь узнаешь. С некоторых пор я больше с ними, с мстителями то есть, чем со Щ.И.Т.ом. Они всякого повидали, а в родной конторе ошибок не прощают. Ты помнишь ту заваруху с читаури? Или проспал? Вот я тоже считай, проспал. А тело моё бодро служило на побегушках у врага. Я сам был угрозой, Джеймс. И я мог бы сказать сейчас, что знаю, что ты чувствуешь, но это полная чушь. Я не знаю даже, что я чувствую по этому поводу.       Джеймс поражённо посмотрел на него. О читатури он слышал впервые, но, о чем говорит Клинт, понял. И только теперь осознал, что всё время разговора с Клинтом его преследовало странное чувство родства.       — Я, — он сглотнул, — тоже почти ничего не помню, — сказал он. — Как будто смотришь сон или играешь в игру. Ну, как будто видишь со стороны. Вроде бы и ты, и не ты. И не знаешь что было, а что приснилось.       — Так даже лучше, — кивнул Клинт и поморщился. — Не хочу это помнить. Мне хватает отчётов.       — Ты... убил кого-то, кого знал? — осторожно спросил Джеймс. У него этой проблемы не было. Или ему ещё предстояло об этом услышать.       — Не близких, но... да. Да и те, кого я не знал, были хорошими парнями. А потом я очнулся. Вокруг бой, всё горит и рушится, и в голове полная путаница. Где свои, где чужие, чьи приказы выполнять, чьи нет. Дивное ощущение. Если бы не Наташа... не знаю, что со мной было. Ну, ты помнишь Наташу. Тебя она тоже била. И ты тоже в неё стрелял.       — Наташа... Я помню рыжую женщину на мосту, — кивнул Джеймс. Ту миссию он позорно провалил, хоть сейчас и не жалел об этом. Но тогда, когда выяснилось, что пленники сбежали, ему влетело так, что он даже порадовался обнулению.       — Она ударила меня по голове, а потом держала меня за руку, пока я всё не вспомнил. Правда, связала предусмотрительно. Знала, что я выберусь. И ты выберешься, если захочешь. Как бы там ни было, ты сильный. Так Стив про тебя рассказывал. Но, если хочешь, я могу подержать тебя за руку, — по его тону нельзя было понять, шутит он или говорит серьёзно. Он и сам этого не понимал.       Джеймс усмехнулся и вдруг зажмурился.       — Стив будет таскать меня по врачам, вот как объяснить ему, что я не хочу ни с кем это обсуждать? И с ним в последнюю очередь?       — Да так и объяснить, — Бартон пожал плечами, и взгляд его стал тоскливым. — Что он, тебя силой потащит? Да даже если так, говорить-то тебя никто не заставит. Ну посидишь часок, подумаешь о высоком. Они и отстанут. А может, попадётся кто-то годный, с кем захочется поговорить.       «И кто сам не поседеет и не сбежит с воплями от таких разговоров», — хотелось ему добавить, но Клинт благоразумно промолчал. А вдруг и правда повезёт.       — Стиву объяснить? — вдруг развеселился Джеймс. — Да он упёртый, как стадо горных баранов!       — Это точно, — хмыкнул Клинт и покосился в сторону второй палатки, как будто предполагал, что Капитан Америка сейчас прорвётся прямо через ткань и попытается не дать ему научить старого друга плохому. — Но и ты не лучше, как я понял. Так что, тут вы на равных.       Джеймс лег на спину, закинув руки за голову. Кажется, разговор о Стиве его успокоил.       — Я так понимаю, у тебя таких проблем не было? — вопрос был задан как бы наполовину в шутку.       — С врачами? — уточнил Клинт и ехидно скривился, припоминая. — Да никаких. Большая часть того, что стоило им рассказать, всё равно секретная. А те, что с допуском, вполне понимающие ребята. Фьюри идиотов на службе не держит. Я бы тебе посоветовал одного, но он сейчас в отпуске. С женой мирится. Надеюсь, вернётся живым.       — Я не про врачей, — поморщился Джеймс.       — А, — Бартон зябко передёрнул плечами. — Не про врачей. Не знаю, я как-то закрутился сперва, не до того было. Да и не было особо желающих меня спровоцировать.       Джеймс неожиданно потерся головой о его плечо и посмотрел на него снизу вверх поблескивающими в темноте глазами.       — Я хочу попробовать снова.       — Ну ты силён! — восхитился Клинт, сдерживаясь, чтобы не отскочить от него, руша хрупкий домик им на головы. — Ты уверен?       — Уверен, — севшим голосом подтвердил Джеймс, не разделяя его восторга. Что-то подсказывало ему, что так просто всё не получится.       Бартон пожал плечами и флегматично потянул спальник с плеч, жалея, что успел одеться. Он определённо готов был рискнуть ещё раз. Да и вообще сколько угодно. Этот реликт мировой войны заводил его с пол-оборота, особенно вот таким, живым и вполне похожим на человека. Прекрасно сложенного, надо сказать, человека.       — Тогда действуй, — просто предложил-разрешил он, откидываясь на спину и снова выпутываясь из брюк.       В глазах Джеймса мелькнуло недоумение. Он сел, наклонился к Бартону, так, что длинные волосы защекотали ему лицо.       — В каком смысле? — неуверенно проговорил он.       — В прямом, — Клинт чуть приподнялся, чтобы потереться носом о его подбородок, возвращая себе так внезапно ушедшее настроение, — или тебе так не нравится? Никогда не поверю, что у тебя не полный привод.       — Э... я... — неожиданно смутился Джеймс. Почему-то данный вариант развития событий не приходил ему в голову. Это же было как-то само собой разумеющееся. Ассоциаций со сменой ролей у него было мало, и они были крайне затуманены, видимо, относились к более раннему периоду.       А ещё если подумать, это Клинт оказывает ему услугу, мало того, что рискует находиться рядом с нестабильным суперсолдатом, так ещё и вынужден вытирать ему сопли.       — Что такое? — капризно заёрзал Клинт, про себя веселясь от его смущения. — Сзади я тебе не нравлюсь? Не дотягиваю до идеала, а?       Он плавно изогнулся, будто демонстрируя означенную часть тела и предлагая убедиться, что там всё в полном порядке.       Джеймс тяжело сглотнул.       — Нравишься, — он невольно скользнул взглядом вдоль его тела и облизнул губы. Что-то внутри него отказывалось принимать такой вариант, как будто он был изначально неправильным, или как будто такая мысль ассоциировалась с каким-то запретом. — Я могу тебе навредить! — выпалил он.       — Так не вреди, — посоветовал ему Клинт в ответ, внутренне подбираясь и пытаясь понять, что происходит. Джеймс не хочет или правда стесняется. И не пора ли ему самому в таком случае лечиться, раз такое мерещится. — Аккуратненько как-то. Бережно!       Джеймс помялся.       — Ты действительно хочешь... этого? — он толком не знал, как объяснить свои сомнения, уж слишком невозможным это казалось.       — Правда хочу, — не стал кривляться Клинт, внезапно проникаясь какой-то даже торжественностью момента. — Если ты хочешь.       А потом подумал, что смех смехом, но так ему будет куда спокойнее, и совесть мучить будет гораздо меньше.       Вроде бы все было понятно, но Джеймса всё равно мучали сомнения.       — Ну то есть... Тебе будет приятно? — наконец решился он и вдруг почувствовал, что краснеет. Умом-то он понимал, что наверное будет, да и Клинт не тянул на мазохиста, но вот как-то не получалось себя убедить.       — А почему мне не должно быть приятно? — сделал вид, что насторожился, Бартон, провокационно переворачиваясь на живот и вскидывая бёдра. — Ты что там задумал вообще?       — Ничего, — быстро сказал Джеймс, — просто, — он смутился, — ты точно хочешь, чтобы я был сверху? По-другому будет... проще.       — Чем это проще? В конце концов, ты у нас сверхчеловек, а я старый и не выспался. Так кому из нас проще поднапрячься? — Клинт обернулся к нему через плечо, и тут же перестал ёрничать, рассмотрев выражение его лица. Слишком уж искренним оно было. — Я точно хочу. Если только у тебя нет против этого каких-нибудь предрассудков, и ты не предвидишь новый приступ. И чем дольше ты вот так на меня смотришь, тем больше хочу.       Джеймс как-то неуверенно улыбнулся и наклонился к нему, целуя бережно, словно пробуя его губы на вкус. По позвоночнику пробежала волна жаркого, но какого-то неуловимого волнения. Джеймс провёл рукой вдоль тела Клинта. И наконец позволил себе наклониться к нему, притереться и чуть не задохнулся от полыхнувшего внизу живота огня.       Клинт легонько вздохнул, потянулся за его губами, за его лаской. В этот раз его страсть разгоралась медленно, приходила, обнимая каждый нерв, и хотелось растечься по земле и счастливо застонать.       — Как хорошо, — честно признался он, ластясь и прижимаясь ближе.       Джеймс глухо застонал и исступлённо прижался губами к его спине, покрывая поцелуями лопатки. Переходить к более активным действиям он пока не решался. Сам факт, что этот человек отдавался ему так безоглядно, сводил его с ума. Хотелось дотронуться, ещё погладить, прижаться, поцеловать.       Движения, прикосновения, просто его тепло рядом были приятны, и какое-то время Бартон просто наслаждался, не пытаясь ничего делать, но быстро опомнился, повинуясь собственной деятельной натуре. Заскользил ладонями по телу Барнса, везде, где мог дотянуться, запрокинул голову, чтобы потереться макушкой о его голову, а потом изогнулся, закидывая руку ему на плечо, стараясь обнять ещё крепче.       — Давай же, — прошептал он тихо, понимая, что времени не так много. — А то они скоро проснутся и всё испортят.       — Да пошли они, — рыкнул Джеймс, прикусывая его за шею. — Сами виноваты... сейчас, подожди немного, — он все ещё не мог решиться, боялся сделать ему больно, — вот так, осторожно, — он облизал пальцы и чуть приподнялся, — тебе удобно?       — Дааа, — протянул Бартон, привставая на коленях, чтобы ему было проще дотянуться, — да-да-да, мне очень-очень удобно!       Он и не подумал напрячься в ожидании боли, он слишком хорошо был с ней знаком, и научился не слушать её приказов, поэтому легко мог расслабиться, бросаясь в очередное захватывающее приключение.       Джеймс действовал так осторожно, как мог, не обращая внимания на проявления нетерпения. Почему-то было очень страшно, что он сделает что-то не так, подведёт его доверие. И каждое новое движение пальцев сопровождалось осторожным поцелуем — в шею, ухо, ловя каждый вздох и стон, пытаясь угадать малейший намёк на боль.       И Клинт благодарно подставлялся под его поцелуи, откровенно нежился под его руками и тихо всхлипывал, так по-настоящему, что самому не верилось. Он больше ничего не просил, не отвлекал и не думал его торопить, подчиняясь чужому неспешному темпу.       Зимний окончательно ошалел от такой податливости. Почему-то именно это бесконечное доверие поразило его так, что он даже на минуту задохнулся от щемящего чувства.       — Сейчас, — прошептал он, растирая слюну по своему члену, и его голос сорвался. — Скажи, я остановлюсь, как только ты скажешь, — и осторожно двинулся вперед.       Клинт сам себе показался мягким, тёплым и сонным, как разомлевший на солнце кот. Он просто кивнул, подтверждая, что услышал, и принял его без малейшего напряжения, попросту проигнорировав все неприятные ощущения. Усилий требовало оставаться на месте, не подаваться навстречу, навязывая свой темп, позволяя Джеймсу вести во всём.       Джеймс охнул от сладкого, невероятно сильного ощущения. Удовольствие смешалось с каким-то обескураживающим удивлением, словно он не мог поверить, что всё это происходит наяву. И самое странное — до слёз прекрасное, — что ни на мгновение не вернулись голоса из прошлого. Он с трудом притормозил, хотя всё тело требовало получить больше, и, тяжёло дыша, наклонился к Клинту, быстро целуя его в висок.       —Ты в порядке?       — В полном, — Клинт, насколько смог, повернул к нему голову, улыбаясь совершенно шальной улыбкой, — ещё как!       Он положил ладонь на бедро Барнса, благодарно и поощряюще одновременно, без слов прося не останавливаться на достигнутом.       Джеймс приподнялся, чтобы не так сильно прижимать его, обхватил теплой, живой рукой, поперёк груди, помогая приподняться. От напряжения по всему телу пробегала дрожь, как электрические разряды, но меньше всего Джеймсу хотелось сейчас потерять над собой контроль. И так поверить было сложно, что его неожиданный любовник не передумает в самый неподходящий момент. Он до сих пор не мог осознать, что это всё на самом деле, что кто-то действительно поверил ему настолько. Да что там, поверил больше, чем он мог бы поверить себе!       Это щемящее чувство благодарности пробивалось сквозь удовольствие, так что держать себя в руках, не позволяя сорваться, было совсем не сложно. Ему словно хотелось задержаться на грани, ощутить целиком. Но тянуть дольше просто не было смысла, да и Клинт явственно демонстрировал нетерпение.       Джеймс наклонился, прижался губами к его шее и наконец двинулся вперед, беря небыстрый, но ровный ритм.       В голову сразу шибануло, и он глухо застонал, крепче прижимая к себе Клинта.       Клинт пару раз глубоко вздохнул, не позволяя дурацкому испугу тела, совершенно неуместному, сковать его напряжением и помешать получать удовольствие, и снова расслабился, чувствуя такие горячие объятия. Старания Джеймса были заметны и странно приятны. О Бартоне давно никто так не заботился, просто необходимости не возникало. А партнёра настолько сильнее его самого он и вовсе не мог припомнить. Всё это, и то, как его крепко держали, и как жёстко контролировали себя самого, будоражило, будто бы усиливало чувствительность, и Клинт радостно отдался этому ритму, сам прижимаясь ближе, притираясь, касаясь везде, где удобно было дотянуться.       Почувствовав этот сигнал, Джеймс со свистом втянул воздух сквозь зубы и вздохнул уже расслабленней, позволив себе чуть больше свободы. Голову упорно туманило от яркого, бесконтрольного удовольствия, но он очень старался не потеряться. И неожиданно это оказалось не сложно, стоило лишь заставить себя открыть глаза и сосредоточиться на Клинте. Несмотря на темноту, можно было разглядеть отдельные детали: изгиб шеи, короткие, всклокоченные сейчас волосы. Джеймс закусил губу, взглянул вниз и остро пожалел, что у него есть только две руки. Так хотелось дотронуться до него, погладить не только по груди и животу, как он дотягивался сейчас, но и очертить линию бедра, да что там, коснуться везде сразу, но сейчас не прижать его было важнее.       — Какой же ты... — прошептал он, неожиданно смутившись собственных слов. Ещё одно движение у него перехватило дыхание, так что больше сказать ничего не получилось, как бы ни хотелось.       — Да, я такой, — тихонько, но до крайности самодовольно, выдохнул Клинт, а потом охнул от очередного движения внутри. — Да, вот так. Как же здорово!       И стоило бы замолчать совсем, он помнил, что на этой поляне они не одни, и велик шанс получить по морде от не разобравшегося в ситуации Стива, примчавшегося спасать своё сокровище от наглого растлителя, но слова и стоны буквально рвались наружу, и оно определённо того стоило. В конце концов, по морде Клинт от кого только не получал, а вот так хорошо не было давно.       Джеймс понятливо кивнул, подстраиваясь так, чтобы не менять угол.       — Сейчас, сейчас... — задыхающимся голосом прошептал он, уткнувшись лицом Клинту в волосы. Самому Джеймсу казалось, что долго он не продержится, но до сих пор как-то получалось. А ещё внутри все как-то сжалось, стоило почувствовать такое подтверждение, что Клинту правда хорошо с ним, что он не притворяется и не делает ему одолжение. Ради этого стоило терпеть сколько угодно.       Клинт тяжело дышал, больше не сдерживаясь, позволяя себе в других обстоятельствах совершенно неуместные проявления восторга и возбуждения. Крупную, прошивающую всё тело дрожь, срывающиеся стоны, судорожные какие-то движения навстречу, открытость, почти беспомощность, которой не разрешал себе с другими. В мозгу будто заискрило короткими, быстрыми разрядами. И хотелось уже поймать хоть один, продлить, но они проскакивали за долю секунды.       Джеймс зажмурился, двигаясь ещё быстрее, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и не выдержит. Слишком уж сводили с ума издаваемые Клинтом звуки. От ощущения полной и безраздельной власти, которую столь щедро ему дали, хотелось глухо зарычать и прижать его посильнее. Но тут Джеймс вполне мог справиться с собой. Другое дело, что он твёрдо решил успеть вытащить до того, как кончит, — до дрожи ненавидел это мерзкое, склизкое ощущение сам и не собирался доставлять такие неудобства Клинту.       — Ох, Джеймс, — простонал Бартон между двумя не то стонами, не то и вовсе позорными всхлипами. — Женись на мне!       Он еле сдерживался, чтобы самому до себя не дотронуться, и сам не понимал, зачем. Как будто не хотел нарушать установившееся равновесие. А впрочем, ему и без того было хорошо. Даже слишком.       «Да хоть сейчас», чуть не выпалил Джеймс, но решил не отвлекаться на мелочи, сосредоточившись на том, чтобы не сбиться с ритма. Сам чувствовал, как выстраиваются вспышки удовольствия в одну четкую линию, так, словно каждая следующая могла стать последней.       Клинт поймал его ладонь, вцепился в искусственное запястье, сжимая изо всех сил и удерживаясь, чтобы не укусить, здорово опасаясь за собственные зубы. Неживой материал под пальцами напрягался и двигался, порождая совершенно неуместное любопытство. Захотелось почувствовать больше, и он потянулся вперёд, потерся носом, а потом прижался щекой, вслушиваясь в новые ощущения. Отчего-то в тот момент он не чувствовал привычного сожаления, сочувствия, только на удивление лёгкую нежность.       Джеймс судорожно вздохнул и хрипловато спросил:       — Ты... уже?       — Почти, — не моргнув глазом, заявил Клинт и прогнулся ещё сильнее, счастливо улыбаясь. — А что, тебе уже надоело?       Прерывать свои исследования не хотелось, уж больно удачно новые ощущения вписывались в общую радужную картину, но пришлось всё-таки отстраниться. Раз уж партнёра это отвлекает.       — Нет! — быстро ответил Джеймс, с трудом заставляя себя не двигаться, — просто... легче… ещё раз, — он рвано вздохнул, а затем кривовато усмехнулся и легко подхватив Клинта, перевернулся на бок. — Она тебе нравится? — шепнул он, поглаживая его по животу металлически холодной рукой. Затем поднёс её к собственным губам, смачивая слюной, и обхватил член Клинта, не слишком плотно: всё-таки живой руке он привык доверять больше. — Так? — вкрадчиво спросил он.       Ощущение опасности, до этого приятно будоражащее, выросло в разы, прокатилось по нервам, плеснуло адреналином, и Бартон откинул голову ему на плечо, инстинктивно зажмурившись.       — Ты мне весь нравишься, — дипломатично ответил он, хоть и понимал, что скрыть новое удовольствие не выйдет. — Да, так! Так просто идеально.       Джеймс хмыкнул.       — Я думаю, можно сделать лучше, — зашептал он, — что, если вот так? — он разжал пальцы металлической руки, позволив живой и теплой занять её место, и положил искусственную руку ему на горло, пока расслабленно, и снова начал двигаться.       В первый момент Клинту вовсе не показалось, что так будет лучше. Инстинкты самосохранения хоть и запоздало, но всё-таки включились, но слушать их он снова не стал, с восторгом ощущая, как сжимается всё внутри, скручивается в замысловатый узел. Он будто заметался, едва заметно, но всё же рванулся сперва вперёд, потом снова назад и покорно замер, опустив подбородок, сжимая держащие его пальцы.       — Шш... спокойно, — уже куда более живым голосом проговорил Джеймс, — я не сделаю ничего, что ты не позволишь, стоит только сказать, — он успокаивающе погладил его горло, по-прежнему не сжимая пальцы. В противовес его словам движения стали быстрее, резче. Схлынувшее было от всех этих игр возбуждение вернулось, и сдерживаться получалось всё сложнее. — Чего ты хочешь? — наклонившись к уху Клинта, зашептал Джеймс. — Сильнее? Медленнее?       — Просто не останавливайся, — прохрипел Бартон, теряя себя во всех этих противоречивых ощущениях и даже не пытаясь найти. — Продолжай.       Он окончательно расслабился, чувствуя, что Джеймс хорошо понимает, что делает, или просто чувствует, не так важно. Главное, что проделывал он всё это просто виртуозно.       — С удовольствием, — горячее дыхание обожгло кожу под ухом. Джеймс, не сдержавшись, куснул его, не сильно, но ощутимо, — ты меня с ума сводишь, — зашептал он, быстрее двигая рукой, — мне в жизни ни с кем не было так хорошо.       Выдержать такое не было уже никаких сил. Клинт крупно вздрогнул всем телом, напрягся, весь сжимаясь, задохнулся на миг, а потом будто обмяк в его руках, задышал уже ровнее.       — Ну вот, — расстроенно произнёс он, скрывая веселье, — а я думал, только девчонки кончают от комплиментов. Позорище какое мне на старости лет.       Джеймс, по правде сказать, не разобрал его слов, слишком много ощущений заполонили сознание. Он быстро отстранился, выходя из него, и чуть отодвинулся, чтобы не запачкать.       В голове стало пусто и невероятно хорошо.       Джеймс обессиленно опустился на спальник рядом с Клинтом и благодарно поцеловал в плечо.       Чувствовал он себя одновременно сумбурно и до наивности восторженно.       Мелькнула мысль, что он ведёт себя глупо, но остановиться не мог.       Осторожно повернул Клинта лицом к себе и жадно, словно цепляясь за него, поцеловал.       Клинт сжал его плечи, притискиваясь ближе, даже целуясь, умудряясь улыбаться. Сил держать глаза открытыми уже не было, и он только мягко и благодарно прижимался к любовнику, чувствуя, как внутри всё затихает и наступает такой кратковременный, но долгожданный покой.       — Спасибо, — как-то сорванно прошептал Джеймс. Просто обязан был сказать, хоть как-то выразить переполнявшие его чувства. Неосознанно погладил Клинта по волосам, и в этом жесте была совершенно не свойственная ему нежность.       Глаза упрямо слипались, но он старался не заснуть. Кто его знает, как принято? Может, Клинт обидится.       — Тебе спасибо, — Клинт думал, что выйдет ехидно, но прозвучало внезапно серьёзно. — Было здорово.       От руки Джеймса шло уютное тепло, и шевелиться совсем не хотелось. Клинт бессовестно улыбнулся и улёгся на спину, прижимаясь к нему плечом.       Джеймс весь как-то замер, не зная, что сказать, и дыхание перехватило. А ещё он очень боялся сейчас нарушить все случайным словом.       Он приобнял Клинта, положив руку поперёк груди, и смущённо шепнул:       — Кажется, я сейчас засну, — он нашарил второй рукой откинутую часть спальника и притянул, укрывая их обоих.       — Так спи, — тут же предложил ему Клинт, легко потягиваясь и кутаясь в свою половину спальника, — ещё есть с часок до подъёма. Хорошо тут под утро. Тихо.       Джеймс заснул на удивление быстро и легко, даже не помнил, когда раньше удавалось почувствовать себя настолько спокойно и... безопасно, что ли?       Ещё некоторое время Клинт слушал его затихающее дыхание и вяло бултыхался где-то между сном и явью. Мыслей не было ни одной, только сонная расслабленность.       Отвлекли его от этой почти медитации звуки откуда-то снаружи. Кто-то явно не выспавшийся пытался развести костёр.       Тяжко вздохнув, Бартон выскользнул из-под спальника и принялся одеваться. А потом, поразмыслил, глядя на лицо спящего Джеймса, подтянул под его руку винтовку и выбрался из палатки навстречу новому утру. Ему просто непереносимо хотелось кофе и подраться.       Порядком не выспавшийся Стив как раз присел у огня, раздувая тлеющие угли. По правде говоря, недосып смущал его мало: после суперсыворотки он мог не спать несколько ночей кряду. Но вот угрызения совести, всегда бывшие его слабым местом, не давали покоя. Он уже понял, что оба снайпера этой ночью спали в одной палатке, и был недоволен собой.       Понятно, что Тони соскучился, да и действительно, его помощь была к месту, но он-то чего так размяк? Надо было вылезти ночью, хоть посидеть у костра.       А если бы Баки ночью проснулся? А если бы спросонок не понял, где он, или, хуже того, не обнаружив рядом Стива, решил, что находится среди врагов?       И нечего винить неугомонного Тони... Услышав, как расстёгивается молния палатки, Стив обернулся, почему-то ожидая увидеть Баки, и натолкнувшись на Клинта, чуть нахмурился, а потом как-то смято поздоровался:       — Привет.       — Доброе утро, — ответил тот ехидно и побрёл мимо, прямо к озеру, собираясь умыться. — Как спалось?       Стив что-то невнятно пробормотал, уже догадываясь о том, как их было вчера слышно, и поставил на огонь котелок с водой.       — Джеймс не просыпался? — наконец спросил он, доставая стаканчики с лапшой быстрого приготовления.       — Вставал в середине ночи, — быстро плеснув водой в лицо, Клинт вернулся к костру. На еду спросонок он посмотрел почти с отвращением. — Но потом снова лёг.       Стив поворошил палочкой угли, чтобы чем-то занять руки. Чувствовал он себя на редкость неловко. Надо было всё-таки послать Тони куда подальше со всем этим продолжением. Незачем было оставаться на всю ночь, компенсировали бы потом. Тони бы конечно обиделся...       — Он меня искал? — упорно не глядя на Клинта, спросил Стив, вскрывая упаковку.       — Спрашивал, где ты, — помогать ему Клинт не торопился, как и облегчать задачу. — Но быстро нашёл на слух. А чая не осталось?       Он потянулся к котелку, с надеждой заглядывая на дно.       На дне котелка и правда плескался кипяток — грел-то Стив на две порции.       — Он всё слышал? — стремительно краснея, спросил Стив и сам себе ответил: — Само собой, слышал.       Капитан очень хотел бы сейчас оказаться где-нибудь подальше, а лучше вообще провалиться под землю. Надежды на то, что Баки, выросший в их достославном районе, чего-то не понял, было мало. Разве что у него настолько плохо с памятью. Но надеяться на это было как-то неподобающе.       — Странно, что не полез вытаскивать меня за шкирку, — Стив сглотнул, воочию представив себе эту картину. — Как он отреагировал? — Капитан покосился на подозрительно спокойного Клинта.       — Да вот примерно как ты сейчас, — Клинт чуть смягчился, видя его смущение. — Покраснел и огорчился. Волновался за тебя. Это я говорю на случай, если тебе до сих пор недостаточно стыдно. А ещё он был растерян и встревожен. Но ничего, вроде, разобрался. Пусть теперь спит. Встанет, будешь извиняться.       Стив решительно кивнул, затем вдруг нахмурился.       — Вы спали в одной палатке? — он чуть прищурился. — И кстати, где твоя винтовка?       Клинт вздохнул. Потом прищурился против рассветных лучей, глядя на Стивена снизу вверх, и раздумывая, что бы такого ответить, чтобы прямо сейчас не получить разъярённого сверхчеловека.       — В одной, — кивнул он наконец и усмехнулся: — Другой-то не было. А винтовку ему оставил. Вместо плюшевой игрушки. Он плохо спит, знаешь?       Всё ещё чувствуя, что что-то здесь неладно, Стив кивнул:       — Не знал, но не удивлен. Учитывая, что с ним делали. У него были кошмары? Мне слышались какие-то звуки сквозь сон, но я решил — показалось.       Клинт было попытался смутиться. В конце концов, его сегодняшнее пикантное приключение было чьим-то другом детства, почти братом. И хорошо хоть не сестрой. Но быстро вспомнил, что устал и вообще зол, и смущение его прошло, как и не было.       — Да, вроде того. По крайней мере, он так сказал.       Стив кивнул.       — Вижу, вы хорошо пообщались. Я не знаю, насколько он изменился, но когда-то... — капитан опустил глаза, — он бы вам всем понравился. — Он уже расслабленней скользнул взглядом по Клинту и неожиданно для себя отметил несколько непривычных деталей, вроде опухших губ и чуть разъезжающихся ног. Раньше он бы не придал этому значения, мало ли что человек себе отлежал в палатке? Но общение с Тони научило его внимательности. А ещё не к месту вспомнился характер мерещившихся ему звуков. Первым порывом было рвануться и схватить Клинта за грудки, но капитан попытался убедить себя в излишней мнительности. — Значит, не спали всю ночь? — с нажимом спросил он, сверля снайпера взглядом.       — Ну, часть ночи он всё-таки проспал, — скрывая опаску, осторожно ответил Клинт, — да и я подремал часок.       Захотелось даже отодвинуться, а ещё лучше спрятаться за широкую спину их неусыпного стража, всё так же бдящего на своём боевом посту. Клинт даже было обрадовался выбравшемуся на их голоса Тони, но тут же снова нахохлился, рассмотрев его злоехидную физиономию.       — Ага! — заявил Старк вместо приветствия. — И Баки ему явно понравился, не смотря на всё, что сделали в Гидре. Так ведь, а? Или думаешь, палатки только в одну сторону звукопроницаемы?       Рука Клинта будто сама потянулась к оружию, стоило только взглянуть в лицо их капитана, но Бартон вовремя перехватил это движение, не позволив себе даже дёрнуться. Вместо этого он просто независимо пожал плечами, не подтверждая, но и не опровергая очевидное.       Стив явственно скрипнул зубами, но каким-то чудом на стрелка не бросился. Правда, кулаки все-таки сжал так, что картонка с едой брызнула во все стороны, окатив руку кипятком.       — Ты ненормальный!? — прошипел он, бросив взгляд на палатку, запоздало вспомнив, что объект их обсуждений спит. — Он же ничего не помнит! Он, наверное, вообще не понял, что ты от него хочешь! Что если он воспринял твои действия как приказ?       — Ну конечно! — взвился Клинт, уже не думая об опасности. В изнасиловании его до сих пор не обвиняли. — Я ведь последняя сволочь и способен воспользоваться чужой беспомощностью! И полный идиот вдобавок, не способный отличить одно от другого! Сам бы лучше подумал, каково ему будет очнуться и услышать, как ты там развлекаешься, вообще забыв о его существовании. А он, знаешь ли, тоже человек. С нормальной человеческой потребностью почувствовать кого-то рядом. Да ещё гормоны чёрте что выплясывают. Наверное, ведь личная жизнь у него в последнее время не складывалась. Не все же дождались своего принца, в отличие от тебя!       Стив вскочил на ноги, собираясь достойно ответить, но напоминание о его собственном поведении его отрезвило.       — Ты должен был разбудить меня, а не пытаться решить все сам! — Не к месту мелькнула мысль, что все могло закончиться гораздо хуже, а ещё — что он сам не знает, кто тут был инициатором. Как ни пугала эта мысль, но у снайпера вполне могло не оказаться выбора. Эту мысль Стив тут же отверг.       — А ты как раз не спал, — хмыкнул Клинт, чуть успокаиваясь. — Отставить истерику, Капитан. Ни с чем я не разбирался. Что я, врач? Ну, расслабились немножко. Так я тоже живой! И у меня полно простых человеческих желаний. Так что тут мы с Джеймсом оказались на равных.       Стив молча сел обратно, закрыв лицо рукой и пытаясь привести мысли в порядок. Наверное, так чувствует себя отец молоденькой девушки, которая только что удрала на вечеринку со своим новым парнем. Вроде и взрослая и не дура, а вот всё равно хочется припереть её парня к стенке и напомнить, как подобает вести себя джентльмену.       — Да брось, — благородно сделал ещё одну попытку Бартон. — Ну всё же хорошо. Он успокоился, может, хоть поспит нормально. Ты же этого хотел?       — Вот-вот, — хмыкнул невпопад Старк, тоже уже успевший дойти до озера и вернуться назад. — Отличный метод, я же тебе говорил! Ты подумай, может, наймём агента Бартона на постоянной основе? Я оплачу!       Стив уже поднял голову, чтобы высказать Тони всё, что думает о его шуточках, но тут в тишине громом раздался скрип молнии на палатке.       — Ну вот, — искренне огорчился Клинт, оглядываясь. — Не дали человеку поспать. Джеймс, прости придурков!       Стив резко выпрямился и как-кто весь напрягся.       Джеймс со сна выглядел хмурым, взъерошенным и порядком растерянным. Его взгляд сперва уперся в Стива, и в нём отразилась сначала какая-то неуверенная радость, потом сомнение. Он перевёл глаза на Тони, чуть смутился, помрачнел и наконец посмотрел на Клинта. Тут он в своих эмоциях был не уверен. Прошлую ночь он помнил на редкость чётко и не очень знал, как следует вести себя сейчас.       — Ничего, — сказал он, застёгивая молнию, — я слышал, вы говорили обо мне.       Он пристально вгляделся в отчего-то смущённого Стива. Что такого они могли обсуждать?!       — Да, — выдал Тони, хотя спрашивали явно не его. — Стивен просто волнуется. А я смотрю, тебе уже лучше?       К его речи Клинт прислушивался насторожённо, но, будто для разнообразия, тот не сказал ничего особенно обидного или непристойного, так что можно было слегка расслабиться и как следует рассмотреть Джеймса при солнечном свете. Вид у того был и вправду слегка помятым, но взгляд по сравнению со вчерашним заметно прояснился, что не могло не радовать. Бартон ободряюще ему улыбнулся и кивнул, приглашая присаживаться ближе.       — Кажется, — насторожённо ответил Джеймс и уже расслабленней улыбнулся Клинту. Со Стивом хотелось поговорить спокойно и наедине, хотя и неловко было из-за того, как смотрел на него друг. — Мы уезжаем?       — Да... да, конечно, — спохватился Стив, — ты не голоден? Мы не настолько спешим. Я сейчас нагрею ещё воды!       — Нет, — Джеймс успокаивающе накрыл его руку своей, призывая не дергаться, — я спокойно дождусь, пока мы будем дома.       — Да, — радостно вскинулся Клинт, едва не вскакивая на ноги. — И кофе! Дома есть кофе! Чего же мы тут сидим? Джеймс, тебе понравится! Я знаю место, где варят прекрасный кофе. Но скажу только тебе. Эти двое не заслужили!       Джеймс кривовато, но так по-старому усмехнулся, что Стив в данный момент был готов расцеловать Клинта. Если помогает, пусть вообще делают, что хотят. По крайней мере, так он думал сейчас.       — Кофе — это отлично, — сказал бывший Зимний Солдат, чуть наклонившись к Клинту. Он не мог обещать кому-либо что-либо — впереди было ещё много работы, но он точно знал, что придёт на эту встречу, даже если придётся тащить за собой решётку с прикованным к ней наручником или висящего у него на ноге Стива. И, чтобы как-то сбить сентиментальность, добавил: — Семьдесят лет по нему скучал.