Мост Гарибальди

Иногда кажется, что произошедшее давным давно не может нам причинять той боли, которую причинило в тот миг. Мы верим, что раны покрылись настолько толстой коркой, что до них не добраться, но любое слово, случай или сон могут поменять всё и заставить рану вновь болеть. Но, может, в этот раз эти раны заживут, и тогда о них будут напоминать еле заметные шрамы, как те, что остались из самого детства, когда мы разбивали коленки. В те моменты было очень больно и обидно, а сейчас - смешно и легко, ведь даже такие падения не отбивали у нас желание бегать. *** - Сухёк, - менеджер окликнул парня и помахал билетами перед его лицом. - Тебя пригласили сниматься для американского VOGUE, а не пахать на плантациях, чего скривился? - Я задумался просто, и не кривился я, - парень поднялся с кресла и взял свой билет из рук менеджера. - Мы когда-нибудь побудем в Корее больше двух дней? Я ужасно устал... - Многие мечтают о такой жизни, как у тебя, так что грех жаловаться, просто делай то, что должен, - мужчина средних лет поправил очки и застегнул свой пиджак. - Неужели тебе не хочется побыть с семьей дольше? Агенство мотает тебя вместе со мной, хотя я мог бы справиться и сам, - Сухёк смешал коньяк с колой и выпил всё залпом. - Как твоя жена и дочь? - Если бы ты мог справиться со всем сам, меня к тебе не приставили, сам знаешь, если бы компания могла на мне сэкономить, то никак бы не отказалась от такой возможности. - Менеджер подошел к входной двери и опять поправил надоедливые сползающие очки. - Моя жена, она подала на развод, а дочка почти не узнает меня. Но я всё равно люблю их, если бы я мог, то бросил бы всё... - Давай, как вернёмся из Нью-Йорка, ты переведёшься на должность пониже, осядешь тут и наладишь семейную жизнь? Я не смогу без печенья твоей жены. - Не напивайся сильно, рано утром вылетаем, буду ждать тебя в аэропорту, - дверь за менеджером захлопнулась, а в бокал полилась кола, смешиваясь с коньяком. *** - Китай? - Джонхён вытаращился на своего агента и положил круассан обратно на поднос. - Аааа, я думал, мы будем снимать рекламу где-то в Европе. - Сама так думала, и уже составила маршрут под названием "шоппинг тур без назойливых глаз нашего агенства", но, как видишь, нам не светит отдохнуть и поработать в свое удовольствие, - девушка постукивала каблуком по мраморной плитке, перебирая документы своего подопечного. - Мне нужен отпуск, мне уже снятся наши начальники, которые зудят как укусы от комаров на заднице, - парень расчесал волосы пятернёй и тяжело выдохнул. - Я хочу сменить агенство, но хочу уйти только с тобой. - Какое заманчивое предложение, но тут читается выгода, где подвох, Хон Джонхён? - менеджер поднялась с дивана и положила документы на стол. - Ты слишком много знаешь, нам нельзя работать раздельно, - Джонхён разломал круассан. - Мы как это лакомство: если его разломать, то всё самое вкусное выйдет наружу, а оно нам надо? - У меня на примете агенство твоего старого знакомого, - парень внимательно посмотрел на девушку, что выдерживала неловкую паузу, - Ли СуХёка. Я знаю о ваших сложных отношениях, но это пока единственная компания, которая подойдет тебе. - Поищи еще, я бы не очень хотел тревожить свое прошлое, - на лице у модели появилась напряженная ухмылка и девушка поняла, что задела своего подопечного за старую рану. - Завтра днём вылетаем, будь готов, и не опаздывай. *** - Теперь мне не кажется, я просто уверен, что нам нужно расстаться, - прошипел Джонхён, стирая кровь с губы. - Мы раньше никогда не дрались, даже когда ужасно ссорились. - Ты раньше не был таким язвительным, - Сухёк снял порванную футболку и схватил свитер, что валялся на прикроватном столике. - Ну что ж, теперь наша песня спета, а клип доснят. Хорошего вечера, Хон Джонхён, а я, пожалуй, оставлю вас одного. Из квартиры Джонхёна постепенно исчезли вещи Хёксу, его запах, а затем - и сам Джонхён, что принял решение продать эту квартиру и поселиться там, где будет легче дышать. *** - Эти съемки выжали из меня все оставшиеся соки, я останусь в Нью-Йорке еще ненадолго - хочу отдохнуть, а ты езжай домой, - Ли придерживал телефон плечом и расстегивал свою рубашку, параллельно стягивая туфли с острым носком. - Ты уверен, что не хочешь вернуться в Корею вместе со мной? - Голос на том конце звучал еще более уставшим и разбитым. - Более чем, - расстегнув ремень, модель улегся на кровать и прикрыл глаза, растрепав рукой свои волосы. - Хён, позаботься о своей семье. Веки становились всё тяжелее и тяжелее, отключив телефон, Хёксу буквально провалился в сон, о котором он мечтал последние двое суток. Сон был беспокойным, из-за чего парень вертелся на кровати и слегка вспотел, но даже такой неспокойный сон был для него более чем спасительным. *** - Боже, благослови человека, который придумал такую мягкую постель в этом номере, - простонал Джонхён и сильнее укутался в одеяло, всё еще держа телефон возле уха. - Нуна, я принял ванну и теперь наслаждаюсь жизнью находясь в этом номере. - Ты позвонил мне среди ночи, чтобы сообщить это, так? - Девушка распивала пиво в своем номере, что был вдвое дешевле номера подопечного. - Вообще-то - нет, - парень рассмеялся и продолжил, - я хочу остаться тут ненадолго, устрой мне отпуск хоть на пару дней. Молю тебя... - Ладно-ладно, только не ной, и дай мне спокойно напиться в гордом одиночестве занятой женщины, - в трубке послышались гудки. Тело было тяжелым и уставшим, ему казалось, что он только притронется головой к подушке, как сразу же уснет, но сон не шел, а в голову лезли воспоминания о больном прошлом. На стене весела фотография моста Гарибальди, который находиться в Риме, и по миру славится как мост, где чаще всего вывешивают разные революционные лозунги, но для Джонхёна этот мост был символом его личной революции, на которой он потерпел поражение перед пленительным Хёксу. Наверное, Хон был единственным из них двоих, кто жалел о том, что всё произошло именно так, ведь почему он совсем не видит боли в глазах Сухёка, что мелькает на экране плазмы? Сон постепенно овладевает парнем, и он засыпает, так и не решив, чего боится больше: поступиться своей гордостью и вновь проиграть, или так и не попытаться что-то исправить. *** Над Римом повисли тяжелые серые тучи, делая ночь еще темнее, и не позволяя фонарям светить так ярко как они могут. Тяжелые капли дождя разбивались о каменный мост Гарибальди, не давая людям дольше насладиться видом ночного Рима, разгоняя всех по своим домам и отелям. Но только двое стояли, почти не шевелясь, по разные стороны моста, видя силуэты друг друга, но даже не пытались сделать шаг навстречу. Сильный ветер выхватил из рук одного зонт и унёс его в реку, оставляя владельца мокнуть под проливным дождём. Силуэт с зонтом двинулся навстречу, ускоряя шаг и сокращая дистанцию между ним и нерешительным мокнущим силуэтом. - Я не могу понять когда и где все пошло не так... - Усмехнулся Сухёк, протягивая зонт промокшему от дождя Джонхёну. - Чувствую себя как в тюрьме, из которой должен бежать. - Дурацкий ветер, я до сих пор не могу забыть ту шляпу, что унесло ветром в реку, - Хон заправил намокшую прядь за ухо и робко улыбнулся, пытаясь убедить себя, что это всё - сон. - Я тогда купил тебе другую шляпу. - А я ее выкинул, когда ты ушел, - Джонхён поправил зонт и продолжил рассказывать то, о чем бы не сказал в реальности. - Выкинул ее в окно, а также всё то, что нас связывало, поступил как девчонка, вот только часы продал - они слишком дорогие, чтобы их выбрасывать. - А я всё твое раздарил работникам своего агенства, они были счастливы таким подаркам, - Сухёк рассмеялся и приобнял мокрого и замёрзшего парня. - Жаль, что всё это сон, да? *** Сухёк проснулся в холодном поту, ему давно не снился Джонхён, и, тем более, мост, где они приняли не только чувства друг друга, но и себя - такими, какие они есть. Парень поднялся и снял с себя одежду, что осталась на нём со вчерашнего вечера, и прошел в душ, который, по его мнению, должен помочь привести мысли в порядок, а также - его чувства. Холодные струи воды намочили его волосы и лицо, быстро стекая по всему телу, перед глазами вновь были те дни, когда было сложно, но так хорошо; два сильных характера, что не умеют уступать и прогибаться, две сильные личности, что хотели быть главными, но, в итоге, становились почти врагами, Хёксу помнит. Прошло больше двух лет, как они расстались, и ближайший круг знал о том, что это расставание, как и сами отношения, были очень сложными для них двоих. Ссоры через день, а то и каждый день выматывали их до состояния овоща, но были моменты, когда они полностью восполняли то, что теряли во время ссор. Им было более чем хорошо просто валяться на полу и играть в приставку, пить пиво и делиться своими историями, которых у них море, они любили ходить вместе на ночную прогулку и кататься на скейтах, а потом возвращаться домой уставшими, но счастливыми, и заниматься сексом до рассвета они любили, ради этого, наверное, стоило терпеть ссоры. *** Джонхён давно проснулся, но он продолжал лежать в кровати и смотреть на картину, где висела фотография моста, он поморщился, отгоняя всплывающие в его голове фрагменты сна, и старался перестать думать о нем вообще. Хон откинул одеяло и сразу же пожалел об этом, так как было довольно прохладно, но нужно было идти, даже бежать, чтобы отогнать от себя сон и забить голову совсем другим, тем, что не причинит боли. Он помнил каждый их день, проведённый вместе, особенно помнил мост Гарибальди, где Сухёк, нервно закурив, сделал пару затяжек и сообщил, что испытывает странные и пугающие чувства, находясь с Джонхёном рядом. Он говорил тихо и низко, так, что каждое слово оседало и отпечатывалось в голове Хона, и второй навсегда запомнил тот взгляд, слегка грустный, больше смущенный и растерянный, и еле слышная фраза: "Я, наверное, люблю тебя". ****** Им всё чаще снилось, что они снова вместе, и что амбиции - это враг любви, и нужно их засунуть поглубже в землю, закопать и закидать камнями, чтобы они не выбрались и не разрушили их отношения вновь. Уже была глубокая осень, работы в модных домах прибавилось, Сухёк и Джонхён были по разным уголкам мира, но занимались почти одним и тем же - рвались в Рим. Италия манила воспоминаниями, своей невообразимой атмосферой и ощущением того, что всё, что происходит там, более чем правильно. Над Римом повисли тяжелые серые тучи, делая ночь еще темнее, и не позволяя фонарям светить так ярко, как они могут. Тяжелые капли дождя разбивались о каменный мост Гарибальди, не давая людям дольше насладиться видом ночного Рима, разгоняя всех по своим домам и отелям. Но только двое стояли, почти не шевелясь, по разные стороны моста, видя силуэты друг друга, но даже не пытались сделать шаг навстречу. Сильный ветер выхватил из рук одного зонт и унёс его в реку, оставляя владельца мокнуть под проливным дождём, силуэт с зонтом двинулся навстречу, ускоряя шаг и сокращая дистанцию между ним и нерешительным мокнущим силуэтом. Момент осознанного дежавю вызвал у парней неловкие ухмылки, Сухёк притянул Джонхёна за шею к себе и крепко обнял, укрывая его собой и зонтом от дождя. - Теперь мне не кажется, а я точно уверен, что мы - идиоты, - внутри Ли разливалась тёплая волна возбуждения от прикосновений тёплых губ Джонхёна. Всё обязательно будет так, как должно быть.