Квантовые близнецы, или два "А" в пионерских галстуках

      Туман и… ничегошеньки. Ничего кроме тумана не видно. Наткнись я носом на кирпичную стену и её бы не увидел. Под ногами хлюпает жижа. Странно что… А, вот и ноги промочил. Поднялся ветер, но вопреки закону простой порядочности, направления он не имел, дуя отовсюду и во все стороны. Меня проняло холодом до костей, возникло чувство, будто мышцы под кожей сами отделились от скелета и заёрзали в попытках найти уголок поуютнее. Туман отступил вместе с порывом сверхъестественного сквозняка, уступая место лесу, по-осеннему окрашенному в рыжий, жёлтый, бурый, красный цвета. Было тихо. Шумели только ежесекундно причёсываемые воздушным потоком верхушки столетних елей, сосен, осин и кедров. Первобытная жуть. Казалось, вот-вот над головой должен пронестись одуревший ото всей своей рептильей сущности птеродактиль и прокаркать глупое приветствие грядущему меловому периоду.       Снова подул ветер, но этот порыв был уже нормальным, с чётким направлением из условного «оттуда» в «туда». Позади послышался слабый гул, перекрываемый мерным перестукиванием, словно сталкиваются друг с другом сухие деревяшки. Я повернулся. Это были не деревяшки — на голой ветке сгорбленной, но подобно пережившей две мировых войны, революцию, индустриализацию и перестройку старухе — несломленной и прочной в своей сгорбленности, берёзе висел предмет, отдалённо напоминавший китайский ветряной колокольчик: конструкция состояла из сухих, неаккуратно обломанных костей, подвешенных на леске. Ветер гудел, проходя через полости в трубчатых и играл на адском ксилофоне более мелкими, сталкивая их между собой. Несмотря на подобную деталь декора, лес никак не представлялся местом сколько-нибудь опасным, даже наоборот. В закатных лучах буквально красного небесного светила, бывшего по субъективной оценке, раза в два крупнее привычного солнца, окружение создавало ощущение близкое если не к счастью, то к… умиротворённости? Я закрыл глаза, поддаваясь неизвестному порыву. Ветер затих вновь. Замолк и колокольчик. Тишина задрожала. Я почти ощущал её физически. Нет, акустическая тишина тоже является физическим явлением, но это СОВСЕМ ИНОЕ.       Внезапно, на грани слышимости выделился Звук. Едва различимый, он доносился из глубины леса, в направлении… Ох. Светлой была мысль сориентироваться по «солнцу», но оно пропало с небосвода, хоть это никак и не отразилось на степени освещённости — деревья всё также отбрасывали длинные тени, как если бы звезда всё ещё висела на своём законном месте. Тогда, я принял за основу позиционирования направление отброса теней и пошёл на Звук.       Несколько минут спустя, путь мне преградил, как я изначально подумал, земляной вал — он тянулся вдаль по обе стороны от меня, теряясь за стеной деревьев. Откос вала был не слишком крут, что позволило мне с минимальным усилием забраться на него. Сверху были уложены ржавые, под стать окружающей цветовой гамме рельсы. С другой стороны насыпи, сокрытой под наслоением дёрна и мха, лежал точно такой же лес. Единственным отличием «той» его части от «этой» был остов паровоза, покоящийся в кювете. Этот трудяга с некогда красной звездой на лбу давно оставил надежду — он больше не питал иллюзий, что люди не бросят его гнить посреди нигде, он покорно доживал свой век, став ещё одним ветряным колокольчиком, ещё одной игрушкой, созданной однажды умелыми руками и брошенной в забвении. Звук стал громче, но всё ещё не мог быть опознан как что-то конкретное. Я спустился в «ту» половину леса, намереваясь добраться до его источника во что бы то ни стало. Звук трансформировался из неразборчивого гудения в слова: «…следуя своим убеждениям и докажи, что я …» Окончание фразы заглушил рёв гудка электровоза и мир схлопнулся в материальную точку.