Квантовые близнецы, или два "А" в пионерских галстуках

      — …а если с ней что-нибудь случится?       — Если с ней что-нибудь и случится, то я этому чему-нибудь не завидую. А жрать захочет — сама вылезет.       Начнём с хороших новостей. Я нашёл часы. Футуристичного вида медальон без ремешков попался на глаза ещё во время визита к кибернетикам. Заметил я их случайно — среди куч остального барахла, равномерно покрывавшего все горизонтальные поверхности за исключением пола и сначала решил, что аппарат не абонент. А потом Шурик продемонстрировал кнопочку, по нажатию на которую оживали светодиоды циферблата. Модель, носящая название «Электроника-1» не тратила энергию на отображение времени, пока у владельца не было на это нужды, сберегая её по тому же принципу, что и смартфоны в оставленном мной мире. Именно эта хитрость и позволяла им, как успел разрекламировать Шурик, работать на батарейке-таблетке годами. Находка сразу же отправилась в карман — к ключу от спортзала, сдать который обратно я всё никак не удосуживался.       Теперь о… нет, не о плохом. Об Анне. Пропала между обедом и тремя пополудни. С целью воспитательной выволочки, Ольга обошла все места, где та могла бы находиться, но усилия были тщетны. Так что спокойного ужина у меня не выдалось.       — Андрей, я поражаюсь твоей безынициативности! Ты больше других обязан беспокоиться за Анну, не только как пионер, но и как брат!       — Вот именно, Ольга Дмитриевна, я её брат. И как ближайший родственник, единоутробный, прошу заметить, имею право воздержаться от дачи каких-либо показаний.       — Ну, знаешь, это уже наглость! Да ты понимаешь, что пока вы здесь, я за вас отвечаю?! Уход реб… пионера за пределы лагеря это ЧП и по правилам я милицию вызвать должна!       — Ну так вызывайте, — пожал я плечами, — не меня же потом отчитывать будут. Не подумайте ничего такого, но вам же мороки меньше, если Анна насовсем сгинет…       — Андрей! — прикрикнула Ольга Дмитриевна, — думай что говоришь! Ещё раз подобное услышу и… — она погрозила мне кулаком, — затем уже спокойным тоном продолжила, — завтра на линейке чтоб оба как штык, иначе я принимаю меры. Мы друг друга поняли?       — Поняли.       — Вот и замечательно, — она вновь перешла на стандартную тональность, — и только попробуйте снова проспать.       Значит, всё-таки заметила. Блин. Придётся искать Анну, если не хочу влипнуть по уши, но сначала надо выполнить одно обязательство, привилегию на которое я испросил у Лены при повторении нашей сегодняшней встречи на крыльце столовой. ***       Кое-как, открыв ногой дверь, я, с подносом в руках пробрался внутрь. Не очень-то уважительно — входить в библиотеку задом наперёд — в конце концов, что ещё достойно в нашем мире наименования волшебных лесов, как не библиотеки? Место, где стройными рядами стоят видоизменённые чудесным образом, деревья, глядя на которые часами, люди испытывают визуальные и слуховые галлюцинации, заслуживает особого почитания. Увы, культ книг в этом мире не настолько всеобъемлющ.       — Славя, ты тут? … — начал я с порога, ещё не успев поднять взгляд на фигуру, старающуюся слиться со стойкой приёма-выдачи книг.       — Да-да? — донеслось из-за стойки.       Подойдя ближе, я обнаружил её прячущейся за стопками книг — должно быть, ревизия.       — Ты вот что, не кисни, у меня тут ужин для тебя, давай маленько пространство расчистим, а то и поставить некуда…       — Я не буду, спасибо, тут дел невпроворот. Надо перебрать ещё несколько…       — Ответ неверный, — уже не глядя на беспорядок, я водрузил на стол поднос с вечерним пайком — варёная картошка, какао и набор для конструирования бутерброда с маслом, — выбирать тебе, разумеется, но как по мне — приятнее получать питательные вещества так, чем через капельницу.       Этим заявлением я, наконец, привлёк её внимание. На наполовину испуганный, наполовину вопросительный взгляд и попытки отодвинуть поднос ответом был понимающий кивок, мол, надо, родная.       — Ты уж извини, что так вышло. Не стоило мне вас оставлять тет-а-тет, так что пожалуйста, не усугубляй мои душевные терзания ещё и голодовкой.       Сдавшись, Славя кивнула и принялась неспешно распиливать котлету. Вилка и нож в её руках заметно дрожали.       — Приятного аппетита.       — А? Д-да, спасибо… — она отвечает мне тихо-тихо, едва преодолевая порог слышимости.       — Ну чего ты? Из-за Анны так расстроилась?       Славя лишь шмыгнула носом.       — В жи… жизни ни с кем не ссорилась… — произносит она надломленным голосом. Амплуа «некогда на ерунду отвлекаться, работать надо» тут же развеялось.       — Всё когда-то бывает впервые.       — Я же только помочь ей хо… хотела… а она…       — А она не привыкла, что ей помогать могут. Самостоятельная…       Славя всхлипнула.       — Ну, чего ты? Подумаешь, на психа напоролась, люди разные бывают. Так что ж теперь от всяких неадекватов в бункере прятаться?       Молчание вновь было мне ответом. Решил, называется, в психолога поиграть.       — Слушай, хочешь я сюда Анну приведу…       — Нет! — резко отрезала Славя, прерывая меня. Ясно слышалась паническая нотка. — Не надо…       —…чтоб она прощенья попросила?       — Не надо… — повторила она, — я её боюсь…       До этого момента я метался от одной мысли к другой в поисках слов, способных хоть как-то сгладить ситуацию, но сейчас мне в голову пришла нужная идея.       — Знаешь, не ты одна. Её в школе пугалом не за красивые глаза прозвали, — Я выдумывал на ходу. Сестра бы самодеятельность не одобрила, но в данной ситуации она была лишена права голоса, — даже хулиганы при встрече улицу переходят — боятся.       — Почему? — Славя немного ожила, отвлёкшись от разглядывания гарнира.       — Слухи разные ходят — я хмыкнул, — например, что Анна из неугодных котлеты делает, а потом кормит ими духов Хаоса в ближайший седьмой вторник месяца на празднике новолуния. Разумеется, пущены они были ею же, но никто об этом не знает.       — Но так не бывает… нельзя же запугать целую школу! — запротестовала Славя.       — Бери выше, — посоветовал я, — даже у меня от пересказа некоторых историй волосы на затылке шевелились.       — А взрослые как же?       — А что они сделают? На костре сестру уже не сожгут, а скорость, с которой расползаются такие вот страшилки просто бешеная, так что пресечь тоже не выйдет.       Я посмотрел ей в глаза. Расширенные, не то от удивления, не то от страха, зрачки её голубых глазищ подсказывали, что надо подводить итог этого балагана, а заодно сделать полезную прививку на будущее…       — Пойми вот какую штуку — Анна воздействует на умы людей и то, как она с ними управляется пугает даже меня. Однако, — я перехожу на доверительный шёпот, подманив собеседницу поближе, — она ни разу и пальцем никого не тронула, — вновь возвращаюсь в обычный режим вещания, отстранившись от её уха. — Бывает, что отвесит подзатыльник своему брату-акробату в воспитательных целях, но не более. Только т-с-с! — Улыбнувшись, я подмигнул ей. Наградой за старания мне стала робкая улыбка.       Похоже, сказка оказалась достаточно правдоподобной для девочки, которой не повезло перейти дорогу одной съехавшей с катушек, офонаревшей от наглости личности с завышенным самомнением. Не представляю, на какой стадии эмбрионального развития я мог бы свернуть не туда и в итоге выродиться вот в это пугало. Ну почему мне попалась помесь Гингемы и…       — Почему Анна такая злая? — Славя прервала мои размышления. Она снова говорила достаточно ровно и уверенно.       — В смысле?       — Ну, вот ты, например…       — Я тоже не подарок, уверяю.       — Ты? — Она удивилась, — Но, ты же хороший…       В этот момент мне остро захотелось покидать всю посуду с подноса в окно.       — Да ничуть.       — Зачем же ты тогда… ну, почему ты тут, со мной?       — Во-первых, потому что Хаос. А во-вторых, я не особо вникал в ситуацию. Это называется непредвзятость. Просто я знаю, что после сестры обычно даже монголам сжигать нечего, вот и стараюсь баланс поддерживать. И нет, мы с ней не всегда по разные стороны баррикад, как ты могла только что подумать.       Славя отвела от меня взгляд.       — И всё-таки ты добрее Анны, — возразила она.       — Слушай, может сменим тему?       — Почему?       — Вот смотри, ты знаешь нас два дня, меньше даже. Однако в результате ряда событий для тебя, да и ещё для многих мы уже «хороший и плохой близнецы». Как думаешь, сильно это сопоставимо с тем, кто мы на самом деле?       — В какой-то мере, вам это действительно подходит. Напиши кто про наш лагерь книжку, вас именно так и охарактеризовали бы.       — Но мы-то не в книге?       — Да. Не в книге… — Она снова улыбнулась. Светло так. Можно даже сказать, солнечно. Других людей, способных таким вот незатейливым методом излучать добро я не знал ни раньше, до переноса сюда, ни тут, в лагере. В чём-то Анна относительно права — Славя будет аномалией даже в сумеречной зоне.       — Ну вот, сама же понимаешь. Книжные законы действуют только в книгах. Тут всё работает по-другому. Я и Анна — не чёрное и белое. Мы это мы. Позади задребезжало стекло. Кто-то усердно продолжал стучать в окно. Обернувшись, оказалось, что это была незабвенная Двачевская, которая, поняв, что привлекла внимание, стала жестами призывать выйти к ней. Могла бы и сама зайти, кроме неё и Анны двери минировать больше некому. — Я сейчас, — ответил я на немой вопрос блондинки и зашагал к двери.       — Чего тебе, рыжая?       — От очкастого слышу, дело есть, — отозвалась Алиса и замолчала, зыркнув мне за спину. Должно быть, Славяна тоже выглянула наружу.       — Ну так и?       — Баранки гни! — огрызнулась она, — пошли, чего встал? — она энергичным кивком указала куда-то в сторону.       — Куда? — я продолжал стоять в дверях с невозмутимым выражением лица.       Алисе вопрос пришёлся не по нраву. Она что-то прорычала себе под нос и вновь продемонстрировала мне кулак.       — Склероз, да? Или струсил?       До меня наконец, дошло, о чём идёт речь. Со всей этой суетой вокруг Слави я напрочь забыл о нашем споре. Теперь ясно, чего рыжая темнит — палиться при начальстве это ни разу не комильфо.       — Склероз, — честно признался я, — пошли.       — Вы куда? — вмешалась Славя.       — Э… мда… — я замялся, — видишь ли, Славь, врать не стану, но тебе лучше этого не знать. Бывают такие загадки, ответы на которые порождают новые вопросы, а возможно, ещё и запускают необратимую цепь катастрофических исходов, ведущих к тепловой смерти Вселенной. Давай побережём Вселенную, хорошо? — Только постарайся не попасть в неприятности и… спасибо… за всё.       Кивнув в ответ, я поспешил за Алисой, которая успела за то время, пока мы тут расшаркивались домахать до развилки.       — Намиловались? — поддела она меня.       — Ревнуешь?       — Пошёл ты, очкарик.       — Аналогично.       Мы шли по площади, мимо злополучного памятника, в кустах перед которым Алиса с Анной оставили вчера одну из своих нелепых записок.       — Ну ты, артист, с Анной мириться не надумал?       — Пока она перед Славей не извинится и речи быть не может.       — Дурила ты, — бросила Алиса.       — Не понял?       — Ты реально ждёшь, что она с Ясеневой помирится?       — Ну, я…       — Ну-у, я-я, — передразнила меня она, — головка от голубя!       — Я просто пытаюсь отучить её от привычки мешать остальных людей с говном.       — И уравниваешь её с ними же.       — Чего?       — Вот же тупик. Ты вот, перед ней за сцену в столовке извинишься?       — А с чего бы? Она же неправа.       Алиса остановилась.       — Развивай.       — Блин. — Я впал в ступор. Время вновь стало вязким, как сгущёнка, только вынутая из холодильника. Появилась возможность подумать, поставив мир на паузу. Анька наорала на Славю, как ей кажется, совершенно заслуженно. А потом сестру прилюдно отчитал я, примерно в той же форме. Тем самым, снизойдя до её уровня, а не подтягивая её на свой. Вот и выходит, что я ничем не лучше.       — Э-эй! При чём тут блины? [эвфемизм "блин", по одной из версий вошёл в обиход в 90-х годах ХХ века, по другой - в 60-х.]       — Эвфемизм. Не важно. Спасибо, Двачевская.       — За что?       — За взгляд на проблему под другим углом. Можно сказать, помогла осознать себя идиотом…       Алиса на момент приобрела удивлённое выражение лица, но тут же вернула себе управление мимикой.       — А. Обращайся.       — Нет, серьёзно, я бы тебя сейчас расцеловал.       — Только попробуй! Тоже мне, телячьи нежности… — она со всего размаха пнула сандалией гальку, неясно кем оставленную посреди дороги. Камень на полной скорости влетел в кусты, непременно окаймляющие дорожку с обеих сторон.       — Эй, полегче! — из зарослей, шелестя ветками высунулась Ульянка, — вот на столько рядом пролетело!       — А нефиг тут сидеть, подслушивать!       — Я, может, тоже с вами в лес хочу…       — И что ты там забыла?       — А вы?       — Улька, брысь! Будешь приставать — вожатой сдам!       — А я ей расскажу, что вы в лесу целуетесь!       Это заявление вогнало Алису в краску.       — Да я… да ты… только попробуй!       Я? Вот с ней? ЦЕЛУЮСЬ? Ну, Уля, жжёшь!       — Алис, давай мелкую с собой возьмём, жалко чтоль? — выдавил я из себя, изо всех сил стараясь не расхохотаться.       Тут Алиса взвилась уже на меня.       — Жалко у пчёлки. Присматривать ты за ней будешь?       Мелкая же, почуяв за собой силу, начала канючить с удвоенным напором.       — Ладно, ладно! Только не ори… связалась на свою голову…       — Ур-р-ра! Пошли скорее целоваться!       — Ну, счастлив? — обратилась она ко мне, когда довольная собой Улька попыталась с разбегу вновь запрыгнуть мне на шею.       А что я? Я ничего не ответил. Хотел приключений — получил. Сбылась мечта идиота.       Алиса отлучилась на поимку Ульянки, которая вновь удрала, пользуясь моментом. Похоже эта игра им надоест ещё нескоро. Мы же стояли, глядя друг на друга и молчали. Напряжение росло.       — Так и будем молчать?       — Нет.       — Так что ж?       — Ань, мы оба хороши.       — Да что ты?       — Боюсь, инцидент в столовой тождественен библиотечному. Извини меня за тупость. Хотел как лучше, а получилось…       — Фиг с тобой, живи, — вздохнула Анна.       — А ты ничего сказать не хочешь?       — Ну… нет?       — Опять за своё?       — Шучу я. — она хихикнула. — Если тебе это так важно, завтра с блондинкой поговорю, тем паче, она и правда напрямую не виновата, что бесит.       — Так-то лучше.       — Но душевных мук я всё одно не испытываю.       — А тебе их Ольга Дмитриевна завтра на линейке обеспечит. Если не придём — вышлет розыскной отряд с собакой по следу.       — Блин.       — Вот-вот.        На этом темы для дальнейшего развития диалога иссякли. Мы стояли и смотрели на то, как суетится Союз рыжих.       — Что-то темновато…       — Ну так солнце село.       — Чем теперь займёмся?       — И ты ещё спрашиваешь?       Мы улыбаемся друг другу, и киваем в подтверждение того, что думаем об одном и том же.       — Девчонки, айда! Сегодня сидим у нас!