Словом и делом

В покрытом пылью кованом подсвечнике догорала одинокая свеча, роняя на пол капли плавленного воска. Огонёк боязливо подрагивал на конце фитиля, будто чувствовал сгущающийся подле тёмного валы мрак. Было далеко за полночь. Мелькор удобно расположился в мягком кресле, не без интереса изучая свиток пергамента, исписанный тенгвар на ещё мало понятном ему языке. Это было последним увлечением айну ночами, когда серебристые лучи одного из древ тонкими нитями пронзали прохладный воздух, и весь прочий свет в Валиноре угасал. Зависть и ненависть уже затягивали паучьими сетями и без того замутнённый разум, но некое восхищение творениями отца всё же теплилось на дне окутанной тьмою души. Светлыми днями он бродил по Валинору, мудрым словом помогая жителям бессмертного края. В то время прекрасными казались слова и дела Мелькора, и как валар, так и дети Илуватара пользовались его помощью и советами, если нуждались в этом. И Манве казалось, что зло в Мелькоре излечено. Потому, что сам Манве был свободен от зла и не мог постичь его. И ни мудрости его, ни силы не хватило понять, что теперь более всего тёмный вала ненавидел бессмертный народ Валинора, ибо в них он видел причину возвышения валар и своего падения. Но он все усерднее выказывал притворную любовь к ним, и искал их дружбы, помогая им своими знаниями и трудом в любых их важных делах. Но какую бы не вынашивал ненависть Мелькор к свободному народу Валинора, какую-то странную тягу и неподдельный интерес питал он к одному единственному эльфу - юному принцу нолдор, гордому и трудолюбивому. И разглядел он неугасаемый пламень в его сердце. И пламень этот манил холодного как лёд айну. Несколько дней молчаливо из тени наблюдал Мелькор за трудами Феанора. Внимал, как огонь и магия сливаются воедино под умелыми руками, как горит увлеченный взор. Даже ночами не гас свет в кузнице Куруфинвэ, и до позднего часа, до последнего смешения света древ стоял Мелькор недвижимый и взирал на кружащего по мастерской юного нолдо. Но вот настал тот день, когда айну вышел из тени, и они встретились. Первым заговорил Мелькор. И заслушался сын Финвэ, и речи валы завлекли его, ибо наполнены были мудростью и благом. И обратился айну к Феанору с просьбой обучить его их прекрасному языку. Не посмел нолдо отказать брату владыки Манвэ. Ночи они стали проводить вместе, взирая в бархатное небо, восхищаясь красотой звёзд леди Элберет, после Мелькор уводил за собой зачарованного принца в глубь своего чертога, где они изучали первые письмена. Там айну опаивал юного эльфа вином, а после пробовал на вкус его губы. И как бы горд и силён не был Феанор, свободным пламенем горело его сердце. И лишь в своём новом наставнике он нашёл ту же свободу. И лишь Мелькор каждую ночь мог распалить в нём это пламя с новой силой. И так до новой встречи. Одинокая свеча над креслом уже почти полностью растаяла, когда где-то наверху тихо скрипнула дверь. Войдя в тёплую гостиную, нолдо скинул на пол чёрный плащ и огляделся. В комнате было пусто. Миновав небольшой коридор, Феанор скользнул в узкую дверь, что вела на лестницу в нижнюю часть чертога, о существовании которой знали лишь хозяин и его ночной гость. На лестнице послышались шаги. Довольно ухмыльнувшись, Мелькор отложил свиток на небольшой стол рядом с креслом и принялся выжидать появление эльфа. - Ты опоздал, - послышался игривый шепот из полумрака комнаты, едва Феанаро вступил на её пределы. - Прости, - как-то сухо ответил нолдо, опустив глаза в пол, - Меня задержали. Мелькору не по нраву были столь резкие перемены в настроении его принца. Жестом он пригласил эльфа сесть в кресло напротив своего. Феанор не медля занял предлагаемое ему место, устроившись поудобнее и наблюдая как догорает свеча. Взгляд его казался пустым и в то же время обеспокоенным. - Твой вид тревожит меня, Куруфинвэ. Поведай мне, что за печаль прокралась в твой разум. Феанор молчал. Лишь устало откинул голову на спинку кресла, расстегнув пару пуговиц на легкой красной рубашке, подставляя бледную кожу на шее под слабые блики пламени. Мелькор шумно выдохнул, впиваясь взглядом в открывшуюся перед ним картину. Пряди чёрных волос разметались по красной ткани. Длинные ресницы на сомкнутых веках слегка подрагивали, тонкие губы разомкнулись, казалось, требуя поцелуя. Молчание затянулось. Поняв это, айну поднялся с кресла и отошел к небольшому шкафу, через минуту вернувшись с двумя кубками и графином вина. Вала точно знал: от такого удовольствия нолдо не откажется. Послышался плеск вина. Феанор лениво потянулся за своим кубком, что протянул ему Мелькор. Сделав глоток, эльф отставил чашу на стол. Багровая капля застыла в уголке его губ. Кончиком языка принц слизнул её, не без интереса наблюдая за малейшими переменами в лице айну. Взяв верх над мыслями и желаниями, вала повторил свой вопрос. - Отец желает, чтобы я поскорее женился, - со вздохом начал своё повествование Феанаро. - На ком же? - Мелькор взял со стола свою чашу и тоже сделал пару глотков, - Не на той ли рыжеволосой эльфийке, дочери кузнеца? - На ней самой. - Она красива. И к тому же трудолюбива, как и ты. - Да, она красавица, - на мгновение Феанор осёкся под пристальным помрачневшим взглядом, - Но у меня есть несколько незаконченных трудов. Она только помешает. Нолдо поднёс к губам кубок. Алая капля снова сорвалась с самого края и плавно скользнула по шее принца, скрываясь где-то под воротником тонкой рубашки. Мелькор не выдержал. Поднявшись с кресла, айну навис над эльфом, приняв у него из рук чашу и отставляя её на стол. Холодные руки скользнули по плечам, слегка погладив шелковистые пряди волос, затем ниже к золотым пуговицам на рубашке. Одна за другой они покорно выскальзывали из петель, последняя преграда перед стройным гибким телом отлетела на пол куда-то за кресло. Беглым взглядом Мелькор отыскал еле видимый на коже след от вина, идущий по шее. Лёгким движением руки оттолкнув Феанора глубже в кресло, айну провёл языком по алой дорожке. Во рту заиграл горьковато-сладкий привкус. Мелькор глубже вдохнул запах, исходивший от затрепетавшего под ним тела. Из уст нолдо вырвался еле уловимый стон. Оставив несколько поцелуев на ключице, вала кончиком указательного пальца невесомо провёл по груди, чувствуя, как забилось гордое пламенное сердце, задел сосок, вслушиваясь в шумное дыхание, наблюдая, как Феанор подаётся вперёд, закрывая глаза, как открыто подставляется под порочные ласки тёмного валы. Да, это была победа. Полная и неоспоримая. "Вот он, ваш гордый и непобедимый принц нолдор. Будущий король свободного народа. Словно свеча плавится под моими руками", - с насмешкой думал Мелькор, без спешки расстёгивая кожаный ремень на штанах Феанора, покуда эльф словно в забытье тонкими пальцами перебирал такие же черные, но более грубые на ощупь пряди. Через пару минут эльф сидел в кресле полностью обнаженный. Затуманенным похотью взглядом Мелькор обвёл закутанный в полумрак комнаты силуэт. Затем он протянул руку, помогая нолдо подняться. Они стояли посреди комнаты. Принц, казалось бы привыкший к подобным сценам, всё же ещё по юношески смущался под столь пристальным и изучающим взглядом. А Мелькор в такие минуты не мог скрывать неподдельное восхищение в горящих глазах. Айну подался вперёд, прижимая к себе дрожавшее от предвосхищения тело и даря приторно сладкий, затяжной, но властный поцелуй. Спешить было некуда, ведь впереди у них была вся ночь. Но вот поцелуй прервался, и сквозь темноту эльф услышал горячий шепот в самые губы. - Помоги мне. Закусив нижнюю губу, эльф принялся не желавшими слушаться пальцами расстёгивать пуговицы на грубой черной рубашке валы. Мелькор стоял неподвижно, не без наслаждения наблюдая за каждым движением принца. Разделавшись с рубашкой, Феанор робко провёл руками по широким плечам, груди и животу айну, а после, устремив полный желания взгляд прямо в глаза наставника, опустился на колени, принимаясь за застежку на штанах. О том, насколько развратно в этот момент мог выглядеть будущий король нолдор, Мелькор раньше и не задумывался. Зато сейчас, стоя перед ним на коленях полностью обнаженный, он казался вале ещё более прекрасным, чем когда-либо. Штаны с шорохом упали на пол, но на удивление Мелькора, Феанор не спешил подниматься с колен. Дрожащей ни то от возбуждения, ни то от волнения рукой эльф обхватил член валы у основания и, закрыв глаза, пару раз провёл по нему, вызвав томный вздох восхищения. Осмелев, нолдо провёл языком по всей длине, обведя кончиком вокруг головки и вернувшись к основанию. Мелькор стоял смирно, завороженный столь откровенным действом. Повторив манипуляции ещё пару раз, Феанор вобрал член в рот, играя с ним языком. Было до ужаса стыдно, но вместе с тем приятно осознавать, какое наслаждение он дарил одному из сильнейших валар. Слушать, как стоны переходят в рык, чувствовать, как пальцы зарываются в волосы, до боли сжимая их и оттягивая. Феанор только вошел в раж, когда Мелькор неожиданно отстранился, падая в кресло и утягивая принца за собой. Нолдо оказался сверху. Не нужно было слов, они проходили это сто раз. Айну молча поднёс два пальца ко рту Феанора. Эльф покорно разомкнул губы, вобрав пальцы в рот и щедро смочив их слюной. С сумасшедшим блеском в глазах Мелькор несколько мгновений не отрывал взгляд от своего юного любовника. Затем он всё так же молча вынул пальцы и поднёс их ко входу. В свете свечи айну заметил, как губы эльфа изогнулись в странной улыбке. В ту же минуту Феанор подался чуть вниз, насаживаясь на пальцы. Из груди вырвался сладкий стон. "Гордый и самоуверенный. Прости, Финвэ. Я испортил твоего сына", - не без насмешки подумал Мелькор. - Ты так хочешь меня, Феанаро? Феанор опустил глаза, прикусив губу. Это смущение от осознания развратности происходящего забавляло валу. Он чувствовал, как дух Феанаро рвётся взять верх над скованным разумом, и что только здесь, в этой комнате нолдо чувствует настоящую свободу. Они оба жаждали этого пламени. И сгореть в нём они должны были тоже оба. Не говоря более ни слова, Мелькор вошел в податливое тело, ловя глухие стоны. Именно в этом акте принц окончательно переставал сдерживать себя, с головой уходя в водоворот ощущений, отдаваясь сильным рукам, которые ещё ни разу не обманывали его. По мере приближения разрядки стон превратился в крик. Они двигались в одном ритме, подаваясь навстречу друг другу. Мелькор приподнялся, в порыве страсти прижимая эльфа к себе, оставляя несколько укусов на шее и плечах. Растрёпанные волосы липли к коже, ногти царапали спину. Вздохи и крики слились в один сладкий стон. Первым кончил Феанор, устало опустив голову Мелькору на плечо, всем телом прижавшись к нему. Вала, двинувшись внутри эльфа ещё пару раз, кончил следом, блаженно откинувшись на спинку кресла. Свеча догорела. Подвальная комната окончательно погрузилась во мрак. Но даже в этой кромешной тьме можно было разглядеть, как победно блестят глаза тёмного валы. А где-то наверху в серебристые мягкие лучи уже вплетались золотистые нити. Валинор пробудился.