Глава 1 Я его видел, говорил с ним, и мое сердце стало биться чаще обычного… Познакомился я с ним на собрании групповой психотерапии. Я решил немного подлечить свою психику, точнее убедить себя во многом. …Я стал испытывать отвращение к сидящим здесь людям и к остальным на этом свете. Испытывал в данные минуты вожделение, я хотел, чтобы он был только моим, хотел забрать его, оставить себе, лишь бы он никому не достался. Такой лакомый кусочек, я хотел попробовать его на вкус и запах. Хотел, чтобы на этой планете остались только мы. Да, это эгоистично, я думал, как бы удовлетворить свои потребности. К сожалению это только моя фантазия. К тому же я так мало его знал, а знание человека для меня было первостепенной важности и моим приоритетом. После собрания я предложил ему выпить в ближайшем баре, по кружке пива, но он, поблагодарив, отказался, ссылаясь на неотложные дела. Возвращаясь, домой в одиночестве, я зашел в книжный магазин, прикупил пару книг. Пару шагов от выхода на улице стал подбирать уронившую мной монету. Поднимаю голову и вижу его. Он стоял и смотрел на меня, улыбнувшись, чуть робея, сказал, что, не хочу ли я все еще сходить в бар? Ничего не говоря, я, улыбнувшись, кивнул. Шли мы с трудом освещенной фонарями улице. Глава 2 Я гомосексуалист, это и так понятно. Меня это не смущало, даже нравилось. Вел я себя, как обычный любой парень, но мои интересы говорили об обратном. Открываю глаза. Какой белый потолок, словно его только отбелили. Белая люстра, покрыта на донышке плафона вымершими насекомыми. Может у них была вечеринка под светом огромного солнца, что погубило их? Тут же вспомнил и про вечеринку, на которой я танцевал с Артуром. Да, изрядно мы напились тогда. Вспоминается понравившаяся нам песня Digital Emotion — Get up, action! . Мы просили ставить эту песню не однократно, отчего бесили всех, вокруг нас танцевавших. Начал осознавать, что я не в своей квартире. Она была вполне приятной. Справа от меня спал Артур. От одного его имени я возбуждался. Я стянул с него одеяло, его кожа, мышцы, волосы на груди были так искусно сотворены Богом на голом теле. Слева от меня располагалось окно, за ним балкон. Выйдя туда и набирая легкие свежим летним воздухом, стал осматривать его квартиру. Двухкомнатная квартира была хорошо обустроена. Больше всех в квартире мне понравилась его библиотека, расположенная вдоль стены у окна. Дойдя до кухни, я решил приготовить нам завтрак. После небольшой парилки у плиты на стол были поданы яичница с кусочками колбасы покрытая сверху сыром, молотый кофе с молоком и немного нарезанных ананас и киви. Он все еще спал. Подойдя к нему я наклонился, поцеловал его нежно в губы с легка прикусив губу. Спросонья он медленно открыл глаза, улыбнувшись, потянулся. Сел на кровати, потянул меня к себе, уткнувшись лицом в мой стан. Я сказал, что завтрак готов, на что он ответил: «Я мигом, только умоюсь». Я сидел за барной стойкой, задумавшись о своем сне. Я начал, вспоминая просматривать сегодняшнюю порцию своего сна, будто мой мозг объявил о начале сеанса. «Стоял я в поле. Светало. Вокруг меня, метров на сто, находился густой сосновый лес. Зеленую траву омывали кристальные слезы росы. В воздухе висела мертвая тишина. И тут я увидел черные человекоподобные фигуры медленно, но при этом, наводя ужас на меня, ступали ко мне, со всех сторон, словно дожидаясь меня, прятались за кронами деревьев. Их лица покрывала тьма. Я закрыл глаза в надежде, что их не станет, исчезнут, как дым. Поднялся ветер. Я открыл глаза, они стоят, протянув свои костлявые руки ко мне. Вдруг местоположение меняется. Длинная дорога, конца края не видно. Вокруг никого, везде пустынно, перекати-поле единственное здесь из обитавших. Я двинулся с места, перемещаясь быстро, руки и ноги оставались в покое, я словно парил в воздухе. Конец. Я в лодке, на поверхности бескрайнего океана. Шум. Вижу, как вода с грохотом стремится вниз. Вне всякого сомнения, это был водопад. А дальше, дальше лишь облака. Доплыв до начала пропасти, с бешеными ударами сердца, я проснулся». Глава 3 Я допивал свой кофе, мысленно уходя от своего сна. Как почувствовал его прикосновение, теплое объятие. Он стоял, сзади прислоняя свое лицо к моей шее. Его дыхание заводило меня. Взяв стул, он сел рядом со мной: — Мм… ты приготовил завтрак, как ароматно пахнет, — положив остывший кусочек себе в рот, сказал. — Как вкусно, оставайся у меня, будешь мне готовить. — Это всего лишь яичница. — За то какая. — Как спалось? — говорю я. — Замечательно, рядом был ты и мне не было страшно. — Страшно? — говорю я. — Именно, кошмары ушли прочь, а они нападают только на одиночек. — Что ж, я рад, что я кому-то пригодился. Завтрак проходил, как нельзя лучше, просто превосходно. Мы разговаривали обо всем на свете, я смеялся над его шутками, а он над моими. Хотелось, чтобы это длилось бесконечно. Я чувствовал себя, как дома. Чувствовал его частью своей жизни, которая заплутала где-то очень далеко, как никогда прежде. Мы поедали фрукты один за другим. Целовались, осязая все прелести вкусов фруктовых поцелуев. Вдруг он начал давится, краснея от напряжения и синея от нехватки кислорода у меня на глазах. Я сразу вскочил с места, бросаясь к нему на выручку. Я пытался помочь, но это было не так просто, ведь он не давал мне этого сделать. Делал массаж, обхватив его руками сзади под ребра и надавливая, но все безуспешно. Он стал терять силы и вовсе перестал стоять на ногах. Положив его на пол, еле стоя на ногах, весь в поту и руки трясутся от паники, я понял, что он мертв. Я схватился руками за свою голову, не зная, как мне дальше быть. Стал кричать, не контролируя себя, так громко, что в дверь начали долбить, наверняка соседи. — Да, кто там? — Соседи, у вас что-то стряслось? Что же сказать? Правду или солгать? В голове бурлило тысяча мыслей, в конце концов, я вымолвил: — Все в порядке, всего лишь испуг, не стоит беспокоиться. За дверью слышались невнятные разговоры и топот уходящих ног. Я обернулся, он лежал посиневший. Полились безмолвные слезы. Глава 4 Лечение в групповой психотерапии прошли, махая рукой, даром, точнее впустую. Я смотрел на него в мутном оцепенении, сидя прислоняясь к стене. Слева слышались гулкие удары взлома. Видел людей говоривших со мной, но я не понимал о чем, они говорили. Очнулся я за решеткой, пахло сыростью и мочой. Я посмотрел, что творилось за решеткой, но было подозрительно тихо. Примерно через час подошел полицейский, кто именно по званию не знал, вовсе, мне никогда не было интересно. Открыл обезьянник, выволок меня оттуда. Оглянулся на него, он что-то возился с замком. Наконец разделавшись с ним, толкая мне в плечо дубинкой, я шел перед ним. Оставили меня в комнате допроса, ждал довольно долго, руки затекли от тугих наручников. Вошел седой и стройный мужчина. Признаюсь, он был сексуален. Единственное что раскрашивало эту помойку. Он допрашивал меня, я же все рассказывал на чистоту. По лицу было видно, он верит мне. Яда они в еде не нашли, к тому же, к моему глубочайшему удивлению у Артура в квартире велось видеонаблюдение. Полицейским все было ясно видно, как на ладони, что на самом деле стряслось. Я попросил, чтобы они показали мне эту запись, подумав, они согласились. — Все просто, ты отравил его. — Что?! Нет, нет! — сказал я. — Довольно! Увести его! Теперь рассказ пойдет от лица Седого. Так буду называть стройного, сексуального, седовласого начальника. «Его выражение лица резко изменилось. От испуганного, заикающегося, сокрушающегося юнца не осталось и следа. Предо мной сидел уже уверенный, с хитрым лицом, он явно что-то замышлял. Я решил оставить его и поговорить с ним с глазу на глаз. — Признаюсь, вы меня раскусили, — сказал он. — Ты сознаешься в содеянном? — Вы знаете, кем он был, этот Артур? — Рассказывай! — говорю я. — О, сразу к делу, что же, я ценю, — немного помолчав, он продолжил. — Я воспитанник детского дома, мать свою я отлично помню. Мы жили бедно, у нас не было денег. Я ей был в тягость, и она решила избавиться от меня. Отца я не знал и был я единственным ребенком. Мать была проституткой, это точно. Спустя несколько недель я узнаю от своей воспитательницы, что моя мать, каким-то образом, занялась суррогатным материнством. В свободное время я следил за ней. Родила она мальчика, назвала его Артуром, для себя самой конечно. Ребенка отдавать она отказалась, какое-то время она скрывалась. Я решил, во что бы то ни стало, к чертям собачим, мне было все равно, отомстить ей, о другом думать больше не мог. Да, он был невинным ребенком и не причастен во всем этом дерме. Мне было больно, мать ранила меня глубоко. Мы вполне могли как-нибудь выкарабкаться, что-то продать, работать хоть за гроши, но этого не произошло. Я ненавидел ее, возможно, мне стоило ее простить? Это было выше моих сил. Начальник сидел, призадумавшись, ни говоря, ни слова. И посмотрел на меня виновато. Глава 5 — Максим, — так меня звали, простите, что так поздно было произнесено мое имя. — Кажется, я понял, что за женщину ты описывал, это была моя сестра, Лида. Мы давно не виделись, очень давно, дорогой племянник. Как именно она живет, узнавал только по слухам и от своих коллег. Помощь она от меня не принимала, ни в какую. Я пытался ей помочь инкогнито, но она часто не бывала дома. Ты понимаешь Максим, что я не могу тебе вот так сразу помочь, ты должен несколько лет отсидеть. Тем более, мать Артура, была безутешна и в ярости. А как ты докажешь, что ты ее сын, она будет отрицать, да и не хочет встречи с тобой. — Я понимаю, — сказал я. — Дело сделано, и я готов отсидеть свой срок. Дядя, надо же! Я благодарен тебе, что ты немного, но присматривал за своей сестрой. Я ведь всю свою жизнь думал, что весь мир ополчился против меня, хочет вытолкнуть меня в пропасть, в никуда. А тут объявился ты, таким вот душераздирающим образом. — Слезы лились рекой, и я говорил, говорил про свою жалкую жизнь, а дядя, мой родной дядя, слушал меня, в его глазах я видел искренность и сочувствие. Глава 6 Люди крутятся вокруг одних и тех же слов, когда-то запечатлев нас. Мы подчиняемся этим словам, служим непрекословно. Но что на самом деле движет нами, жажда любви? Я просидел пять лет, не смотря на признание. Дядя все-таки мне помог, без его помощи, я просидел бы, нестерпимо долгих пятнадцать лет. Для моего перевоспитания пяти лет было не достаточно, а может это и повлияло сильнее на мою психику. Придя в свою запыленную комнатушку, я огляделся. Чувство ностальгии проснулось во мне. Обняв себя за плечи, я стал безудержно рыдать, колотить себя по голове выдергивая клочки волос. Было утро, солнечное, пение птиц успокаивало меня, что за собой вызывало ненависть и адскую злость к себе. Я вышел на балкон, вдыхая летний воздух. Зашел обратно в комнату, как следует, разбежался, улыбаясь всеми зубами, и выпрыгнул. Я почувствовал эйфорию, благоговение, словно Сам Бог протянул ко мне свои руки.
Часть 1
3 сентября 2015 г. в 13:42