***
Фильке никогда в любви не везло. И ведь все любовные неудачи невозможно было списать ни на характер, ни на внешность, ни на отзывчивость парня. Всего этого у него было в достатке. Но одно но… Филя — гей. Да-да, его привлекают мужчины, а вот девушек он рассматривает только в качестве подруг или просто приятельниц. Не более того. И возможно поэтому на любовном фронте он проигрывал битву за битвой. То свяжется с каким-то извращенцем, поначалу бывшим мягким и пушистым. А после показавшим свою истинную натуру, от которой у Фильки волосы на голове зашевелились. То понравившийся ему парень ни в какую не желает принимать активную роль в их отношениях. Филька сам звонил, сам писал и решал всё, а бывший лишь мог доставать член из штанов. Ещё хуже получилось, когда Филька влюбился в убеждённого натурала. Его знакомый Лёшка вечно твердил, что люди от природы бисексуальны, и нужно просто тому парню это доказать. Попытка Филиппа объяснить объекту воздыхания Лёшкину теорию кончилась двухнедельным Филькиным курортом в ближайшей больнице. Но, несмотря на все неудачи, Филька всё равно не сдавался и верил, что вскоре свою любовь отыщет. Так или иначе, но полгода назад он посчитал, что все его любовные неурядицы, стоило ему в ночном клубе познакомиться с Максимом, закончились. Филька не считал себя первым красавчиком на планете, но и уродцем не был. Симпатичный, молодой парень среднего телосложения. Ну, разве, что росточком немного не вышел. Однако по какой-то неизвестной причине нынче среди парней-пассивов ценились тонкие, изнеженные мальчики. Филипп под это описание, ну, никак не подходил. Он, пусть и не накачен сверх меры, тонким и худощавым его не назовёшь. Он не закатывает манерно глазки, не ведёт себя словно девица. Простой парень. Так что с этой модой на нежных, смазливых мальчиков Филя как-то остался не у дел. Однако Макс обратил своё внимание именно на него. И Филя был этому рад. В первый вечер их знакомства они разве что невинно обнялись перед тем, как Максим усадил чуть опьяневшего Филиппа в такси. После были две долгие недели привыкания. Филька, став немного осторожным и чуть мнительным после прошлых неудач, долго присматривался к Максиму. Словно бездомный щенок принюхивался к лакомству, которое ему протягивал прохожий. И вскоре, решив, что бояться ему совершенно нечего, позволил парню абсолютно всё. Три месяца Филя едва ли не умирал от счастья. Максим, казалось, не отходил от него ни на шаг. Он не обращался с ним как с девушкой или теми парнями-неженками. Он просто дарил Филиппу свою ласку и парень с благодарностью принимал её, отдавая Максиму в ответ не меньше. А уж что эти двое в постели вытворяли… Филька последние полтора года перед знакомством с Максимом страдал от недостатка сексуальной жизни и потому в первый раз сам набросился на любимого. Парень, конечно, ошалел от такой прыти Фили, но после только был рад — у него, по его же словам, ещё ни разу в жизни не было столько прекрасного любовника. А дальше — ещё лучше. Два месяца спустя Филя услышал такие слова, что долго, как рыбка в аквариуме, беззвучно открывал рот. Максим сказал, что его любит и хочет жить с ним вместе. У парня тогда едва ли много слов нашлось, чтобы ответить, и потому свои чувства он просто решил показать. Макс тогда едва жив остался, по его словам. Сутки оба из постели не вылезали. В общем, Фильке жизнь стала казаться мёдом. И зря…***
В тот вечер Филипп встречался со своей мамой. Она была единственным родным человеком, который принял парня таким, какой он есть. Отец, узнав об ориентации своего сына в тот год, когда он поступил в институт, чётко и ясно дал Филе понять — он его больше за своего сына не считает. Парень до сих пор не знал — как вообще стало обо всём известно? Но это уже значения не имело. Филипп в один миг лишился ежемесячного содержания, и все родные перестали о нём беспокоиться: звонить, писать и приезжать. Только одна мама втайне ото всех продолжала волноваться за сына и помогала всем, чем могла. Филька не унывал. Устроился на подработку, чтобы оплачивать съёмную квартиру и питание. Хорошо учился, зная, что в будущем нужно найти достойную во всех отношениях работу. Любил маму и хотел помириться с отцом. Мама, соврав Филькиному отцу, вновь приехала к парню и хоть немного повидала своего непутёвого сына. Женщина, как и всегда, в спешке обняла своего ребёнка, быстро отдала ему конверт с частью своих сбережений, что копила, никому не говоря, и пакеты со свежей выпечкой, да домашними заготовками. Последнее, честно сказать, и не нужно было, так как Филипп готовил не хуже своей мамы. Особо ему удавалась сладкая выпечка, а до того момента, как парня раскрыли, и все родственники отвернулись от него, никто не мог отказаться от вишневого пирога в Филькином исполнении. Максим, кстати, часто повторял, что лучше парня для себя и найти не сможет, за обе щёки уплетая Филины кулинарные шедевры. Но только недолго он так говорил. Филя, попрощавшись с мамой, направился домой. Он так спешил, что едва ли не налетел на нескольких прохожих по дороге. К своему подъезду парень на его то ли счастье, то ли горе подбежал вовремя. А ведь хотел предупредить Максима, что вернётся раньше, но как-то несподручно ему было с пакетом, да и домой он торопился. Парень едва ухватился за ручку двери, как она сама открылась, и из подъезда вышел Максим. Филипп, чтобы ему не прилетело по лбу этой самой дверью, отскочил в сторону и потому Максим его не заметил. Оставшись невидимкой, Филя смог разглядеть всё до мельчайших подробностей. Максим никогда не скрывал своей ориентации, всегда говорил, что любить — это не стыдно и не имеет значения, что любимый человек одного пола с тобой. А тут… Филипп поверить не мог своим глазам. Сейчас его Макс, которого он чуть ли не боготворил, шёл от подъезда Филькиного дома и тискал высокую фигуристую блондинку с напомаженными губами, да ворковал ей о своей любви. Он называл девушку нежными глупенькими прозвищами, лапал её везде и всюду, постоянно целовал… Гордеев едва сдерживал себя от того, чтобы не рвануть вперёд и не набить морду этому нахалу. Макс же говорил Фильке, что ещё до встречи с ним его от девушек воротило, в особенности от крашенных блондинок с глупым смехом и мозгами дошколёнка. А, по всей видимости, эта кукла как раз такой и была. Филя не выдержал. Он быстро побежал вслед за сладкой парочкой, и как только эти двое дошли до машины Макса, Филипп схватил своего, теперь уж точно бывшего, парня за плечо и силой развернул его к себе лицом. — Ой, а чего это ты так удивлён? Не ожидал меня видеть, милый? — Гордеев ехидно улыбнулся Максиму и всё не сводил своего взгляда карих глаз с любимого, стараясь запомнить его взгляд надолго. — Филя, я просто… Ну, как бы это сказать… — Максим замялся и как нашкодивший кот быстро отошёл на пару шагов в сторону от блондинки. — Максик, солнышко, это что за мальчик? Братик твой? — блондинистый бюст подал голос, и он, словно писк расстроившейся скрипки, неприятно резанул по слуху Филиппа. Парень вздохнул. Его действительно часто воспринимали за подростка, которому едва стукнуло шестнадцать. И ладно бы кто-то другой, но стоило эти слова произнести этому блондинистому недоразумению, как Фильку просто взорвало от гнева. Он подскочил к Максиму и, ни слова не говоря, поцеловал его. Грубо, властно, с той невероятной нежностью, и так, что Максим невольно приобнял Филиппа и сам вовлёкся в поцелуй. А Филе только это и нужно было. Он тихо заурчал прямо в поцелуй, словно котёнок, стараясь заставить Максима забыть обо всём. И это ему удалось, так как, прижав ладонь к паху Макса, парень удовлетворённо хмыкнул, отстраняясь. — Завёлся уже… — Филя, зная, как Максу от этого сносит крышу, властно сжал внушительный бугор в штанах любовника и после посмотрел на девушку. Пусть знает, что Макс всё равно парней предпочитает. — Филь, не надо… — неожиданно пустой голос Макса привёл Гордеева в полное замешательство, а уж когда парень и вовсе его оттолкнул, у Филиппа сердце замерло. Максим же подошёл к девушке и виновато повесил голову, словно он всё тот же нашкодивший кот и раскаивается в содеянном. — Марина, прости. Я тебе ничего не говорил, просто потому, что не хотел расстраивать или чтобы ты не бросила меня. Филипп ещё со школы влюблён в меня. Он — гей. Ну, такой он… Я жалел парня и дружил с ним, не давая и повода на взаимность, но он вцепился в меня мёртвой хваткой. Марина, пойми, мне жалко его и никто кроме меня его не принимает. Он не виноват в том, что таким родился. Родители его не принимают как сына, друзей нет, он один. Жалко мне его… Марина, я же люблю тебя, зайчонок! Люблю до одури и только тебя! — Максим с таким обожанием смотрел на эту размалёванную куклу, что Фильке показалось — его сейчас стошнит. И дело не в том, что его любимый с девушкой — просто всё то, что он сейчас видел, было до приторности сладко и как-то неестественно. Парня тошнило от собственной глупости и такой правдивой лжи своего любимого. Бывшего любимого. Филька просто отступил. Посмотрел на до сих пор не вышедшую из ступора девицу, на скачущего около неё буйным жеребцом Максима и понял, что при любом раскладе он тут лишний. Не его это судьба. Потому вскоре Филька оказался в своей квартире и, тяжело дыша оттого, что буквально пролетел все семь этажей по лестнице, проигнорировав и без того медлительный лифт, заперся на все замки. Но того, что он ожидал в глубине души, не произошло — Максим не вернулся, не стал вымаливать прощения и просить пустить его в квартиру. И Фильке этого было достаточно, чтобы понять одно — в его жизни для Максима Сбродова, уроженца города Кирова и настоящего кобеля, как выяснилось, больше места нет. Вот только замки дверные нужно поменять. Но, как ни странно, после бессонной ночи и рыданий в подушку, утром было легче. Пусть не было настроения, пусть было на душе пусто и холодно — какое-то чувство избавления, чувство лёгкости немного грели сердце.***
Возвращаясь с пар, Филя даже не боялся того, что по дороге наткнётся на Максима или застанет его под своей дверью. Он просто неспешным прогулочным шагом шёл к себе домой, размышляя над тем, что сегодня он просто обязан сварганить кучу вкусняшек, завалиться перед ноутбуком и устроить праздник живота и души. Потому, оказавшись дома, переодевшись и покормив на балконе разномастную пернатую компанию, которая собиралась у него со всех окрестных сквериков и дворов, Филька торжественно нахлобучил на голову косынку, повязал фартук и замер перед холодильником. — Что-то я не подумал о продуктах… Так, чего у нас вообще в запасах имеется? — проговорив всё вслух, Филька сначала тщательно проинспектировал холодильник, а после и все кухонные шкафчики. — Итак, судя по тому, что я нашёл, будем колдовать над вишнёвым пирогом. Иногда Филька сам за собой замечал, что говорит вслух в полном одиночестве, и первое время считал это ненормальным, а после плюнул — всё равно этого никто не видит. Провозившись с тестом и попутно слопав четверть банки консервированной вишни, Филька, пока это самое тесто «поднималось», ускакал в зал, он же служивший спальней и прочими функциональными помещениями, и в ноутбуке нашёл несколько фильмов ужасов на вечерок. Не любил парень смотреть что-то онлайн и потому, пока он с пирогом провозится, его любимый ноутбук послушно скачает для него несколько произведений современного кинематографа. Вот только никто не ожидал того, что случилось в самый разгар Филькиного кулинарного творчества. Филька уже занёс скалку над тестом, намереваясь аккуратно раскатать его и уложить в форму, как до его слуха донёсся странный треск. Казалось, вокруг парня трещат сухие сучья, а воздух с каждой минутой становился горячее и плотней. Филя запаниковал и, озираясь по сторонам, отступил от стола, крепко в руке сжимая скалку. — Мама! — закричал парень, чувствуя, как его нога куда-то провалилась. Несколько секунд и Филю окутала кромешная, но тёплая, бархатная тьма.***
— Эм… Я всё понимаю, но он слишком сильно будет выделяться на фоне принцев. Наши прапраправнуки-то сплошь клыкастые, да хвостатые. — Не вижу в этом ничего плохого. Или ты хочешь, чтобы рядом с ними были те, кого наши праправнучки выбрали?! Поглоти меня Бездна, если кто из вас двоих скажет «Да»! — Прошу, остыньте. Сколько себя помню — вы двое вечно скандалили по пустякам. Мальчик хороший. Не первый красавец во вселенной, но очень приятный. — Ты там что, опять начинаешь нас отчитывать? Тайл, мне иногда хочется тебе уши оборвать, праведник ты наш… — Шиар, ты бы тоже помолчал! — Оба помолчите! Прапраправнуки начали ритуал. Приготовьтесь. Если из вас хоть кто-то оплошает, то эти три мальца получат не пойми кого и из не пойми каких миров, а паренёк навечно будет заперт в Бездне. Да не трогай ты мои крылья, олух! Сейчас на чемодан кожаный пущу! — Недотрога. Начали!***
В империи ледяных эльфов, во дворце Его Величества Арнадила с самого утра не унимался скандал. Трое правителей вместе с самим императором ледяных эльфов отчитывали молодых принцев за своеволие и неподчинение законам. — Я устал повторять, что до вашего девятнадцатого десятилетия вы должны обзавестись супругами. Почему вы трое — единственные из всех отпрысков правящих семей, до сих пор артачитесь, словно малые дети? Вы родились с властью в крови и вам самой судьбой предначертано выполнять все наши законы и традиции. Король демонов в гневе был страшен, но за последние полтора месяца постоянной злости он заметно устал и теперь только и мог, что повышать голос на своего единственного сына и его двух друзей. — Белиар, остынь. Сейчас разговоры нам не помогут, — разгневанного, но уставшего демона чуть осадил король оборотней, всё же кинув на своего сына суровый взгляд. А тому всё равно — стоит рядом с друзьями, да в ус не дует. — Я не понимаю — чего мы с ними возимся? Насильно троих к алтарю и все дела! И пусть потом всю жизнь по другим парням бегают — главное, что в браке будут состоять, парш-ш-шивцы, — высокий статный наг с проседью в пшеничных волосах гневно ударил мощным хвостом по полу, да с такой силой, что все остальные слегка подпрыгнули на месте от такого удара. — Это не выход. Юноши должны быть готовы к браку, или королевства могут получить не крепкие правящие семьи, а осиные ульи раздора. Уж кому, как не вам, должно быть это известно. — Прости, Арнадил, но тебе нас не понять. Твой старший сын беспрекословно вышел замуж, и теперь его супруг носит под сердцем твоего внука, а наши оболтусы только и могут, что в скачках участвовать, да пирушки закатывать! — Белиар, король демонов, раздражённо хлестнул тонким хвостом себя по плечам, явственно давая понять сыну, что очень и очень сильно разочарован в нём. — А вы нас послушали хоть раз? Нет! Кого вы нам в мужья подобрали? Один страшней другого, некоторые глупы, как пробки, другие же откровенные искатели наживы. Отец, да вы уже откровенно над нами начали издеваться, когда попытались нам в мужья спихнуть тех вампиров. Вампиров! Они же все сплошь пристукнутые, у них членовредительство и вовсе норма! — первым натиска старших не выдержал молодой демон. Парень повысил голос, зло оглядев всех четверых правителей. Потребовалось пара секунд, чтобы он расправил чёрные кожистые крылья и взмыл под самый потолок малой тронной залы. Сделав круг над своими друзьями и королями с императором, демон сложил крылья и вылетел в открытое окно, напоследок что-то крикнув. — Берилл! Вернись немедленно! Паршивый мальчишка! — король демонов запоздало окрикнул сына, а после, махнув на всё рукой, направился прочь из залы. — Видимо, конструктивного диалога с молодыми принцами сегодня не будет. Свободны, — Арнадил кивнул оставшимся принцам и вместе с двумя королями направился вслед ушедшему Белиару. Как только малая тронная зала опустела, оборотень и наг облегчённо выдохнули. Оба едва ли держали себя в руках, чтобы не сорваться, как Берилл, и потом не схлопотать за это от родителей. Как ни крути, но Берилл — единственный наследник в королевстве демонов, чего не скажешь о Тоуфе и Шерле — у обоих почти по два десятка младших братьев, и потому к ним родители особо строги. Однако наследным принцам строгость родителей вставала поперёк горла не так часто. Хотя в этот раз титулованные отпрыски нарвались на немилость королей по-крупному. — Берилл опять наши шкуры спас… Но долго так продолжаться не может. Нас точно рано или поздно силком к алтарю притащат и насильно заставят произнести брачную клятву. Вам-то ещё повезло, а мне отец месяц назад такого парня привёл, что я две ночи подряд от страха выл, — принц Тоуф аж вздрогнул, вспоминая то жуткое знакомство с сыном лорда Греуса из королевства тритонов. Такого страшного и одновременно надменного да наглого парня он не видел. Только подумав о том, что это чудо станет его младшим мужем, оборотень трусливо поджал хвост и на целую неделю, пока эта рыбина гостила в их замке, притворился больным. — Вс-с-сё же он когда-нибудь допрыгается. Король Белиар обладает большим терпением, но и оно не бесконечно… — принц нагов Шерл задумчиво оглядел свой хвост, а после тяжко вздохнул. — Отец вчера объявил мне ультиматум. Или я выхожу замуж, или он запретит мне навещать отею*. А я этого не хочу, зная, что он способен устроить такое. И эти сватовства у меня уже в печёнках сидят. — Это уже слишком… Ладно, как бы то ни было, но нам нужно найти Берилла и подумать о том, что пора бы все эти смотрины и прочую ерунду раз и навсегда прекратить. И не так давно я нашёл неплохой способ. И закон будет соблюден и за краль не заставят выйти замуж. Оборотень оглядел небольшой трон императора ледяных эльфов, фыркнул и, недовольно что-то бурча, направился прочь из залы, а наг молча пополз рядом. Берилл отыскался в ближайшей таверне столицы близ императорского дворца, прикончившим уже вторую кружку медовухи. Оборотень и наг молча присели за стол к другу, и вскоре на нём стояло уже пять пустых кружек, которые хорошенький официант-эльф пока не собирался убирать. — Поймите, они от нас всё равно не отстанут. Так не проще ли нам самим найти себе мужей и хотя бы знать, что выбор сделали сами? К тому же, то, что я хочу вам предложить, даёт надежду, что супруги во всех отношениях окажутся идеальными. Каждый получит то, о чём мечтает. И это не какие-то фантомы будут, а настоящие и живые парни из плоти и крови, — оборотень закончил говорить и вопросительно посмотрел на нага и демона. — Честно, мне уже плевать, лишь бы отец отстал от меня и дал спокойно жить. Стоит мне взойти на трон, как я тут же в делах погрязну и о свободной жизни забуду надолго. Так что, давай, излагай своё предложение. Демон, наплевав на все приличия, закончил свою мысль громкой отрыжкой, чем вызвал недоумение на личиках трёх хорошеньких нэко, сидящих за соседним столиком. На их недоумение принц ответил ослепительной улыбкой и парочкой похотливых взглядов. Оборотень и наг переглянулись, понимая, что партнёров на сегодняшнюю ночь их друг им нашёл. Кивком головы Берилл показал парнишкам подождать его и принялся вместе с Шерлом слушать идею принца оборотней.***
Ритуальный зал окутала тёмная холодная зимняя ночь, и непривычные к такому холоду демоны, оборотни и, особенно, наги старались всячески согреться. Император Арнадил только усмехался, видя, как его друзья и их сыновья дрожат на холоде и кутаются в тёплые накидки, явно проклиная, что вообще решились на этот ритуал. Нет, можно было, конечно, провести его и в королевстве нагов или на земле оборотней, например, но магия, которая нужна именно для этого ритуала, не терпела задержки, и потому, стоило всем троим принцам принять окончательное решение, как провести ритуал можно было только в первую ночь с момента, когда принцы твёрдо уверились в своём желании таким способом найти свои половинки. Принцы это прекрасно знали и теперь, стуча зубами, ждали, когда придворные маги императора закончат последние приготовления. И нет-нет, да порыкивали на неторопливых ледяных эльфов в мантиях, что сновали посреди ритуального зала, выстраивая по концам пентаграммы драгоценные камни и свечи. Главный маг замер посреди пентаграммы, его помощники в один миг оказались перед принцами и обнажили их торсы, смазывая голую, покрытую мурашками кожу ароматными маслами. Наг и оборотень громко чихнули, чем тут же заработали недовольные взгляды своих коронованных отцов. Ну, а что могли поделать оба принца? Их чувствительное обоняние так резко реагировало на сильные запахи. Последние приготовления завершил лично главный маг, начертив на пентаграмме заклинание и имена принцев по окружности на равном расстоянии друг от друга, и после в полном молчании подвёл каждого к нужному месту, вручив по одному кристаллу аметиста. В полной тишине он жестом приказал помощникам занять свои места, а сам же отошёл к алтарю, открывая книгу — старую, пыльную, заросшую каким-то странным и жутковатым растением. Ритуал начался совершенно незаметно — маг не стал дурным, потусторонним голосом читать заклинание, его помощники не начинали какого-то мракобесия. Просто в один момент все замерли на своих местах, а по ритуальному залу разнёсся на удивление мягкий и тёплый шёпот. Император ледяных эльфов лишь снисходительно улыбнулся, видя, с каким интересом все три короля наблюдали за, казалось бы, неприметным действом. Мало того, что маги ледяных эльфов испокон веков признавались самыми умелыми, так и император чувствовал, что этот ритуал, сам по себе, станет особенным. Что-то произойдёт. Что-то невероятное, что-то подобное чуду. Трое принцев едва уловимо переглядывались, поддерживая друг друга. Им стоило целого вечера убедить своих отцов дать разрешение на этот ритуал. Как бы короли не противились, считая, что сыновья решили что-то провернуть за их спинами, они всё же сдались, понимая, что иначе заставить этих троих оболтусов обзавестись младшими мужьями смогут только из-под палки. Чего им, на самом деле, не хотелось. При этом все три короля были уверены, что из этой затеи ничего путного не выйдет. Ну, а раз так, то потом принцы явно прислушаются к советам родителей. Шёпот магов начал нарастать, и кристаллы в руках принцев потеплели, изнутри начал пробиваться мягкий, похожий на лунный, свет. Внезапно главный маг замолчал и после что-то крикнул своим помощникам, которые тут же отскочили от пентаграммы и попрятались в тёмные углы ритуального зала. Кристаллы в руках принцев задрожали, и парни от испуга синхронно бросили их на пол. Тут же их притянуло в центр пентаграммы, словно к ним были привязаны невидимые нити, и стоило кристаллам образовать круг, как весь ритуальный зал погрузился в кромешную тьму. Только самый жалкий его кусочек в центре оставался видимым благодаря свету кристаллов. Принцы на ощупь добрались друг до друга, всё же не решаясь далеко отходить от пентаграммы, осознавая, что разрыв магии куда опасней того, что сейчас творилось перед их глазами. Громкий хлопок, и тьма резко исчезла. Более десятка удивлённых пар глаз смотрели на центр пентаграммы. Там стоял… Стоял там молодой, по всей видимости, парень. Да только никто из присутствующих не видел подобного никогда. Странная одежда, присыпанная местами чем-то белым, обычная внешность самого парня и похожая на скалку вещь в его руках. Особо трёх принцев удивила тонкая красная дорожка, которая тянулась из правого уголка губ к подбородку. Неужто вампир? — Что… Что такое? Где? — парень принялся озираться по сторонам. И как только его взгляд наткнулся на принцев, а особо на молодого нага, он мгновенно побледнел и вскрикнул. Не прошло и пары секунд как пришелец быстро развернулся на месте и дал дёру прочь от принцев, размахивая скалкой по сторонам. — Поймать! — донёсся до парня чей-то крик, и тут же несколько фигур в плащах перегородили ему дорогу. Однако парень не растерялся и со всей силы врезал скалкой одному преследователю по черепушке, тут же отскакивая назад. Тот маг, которому прилетело по голове, взвыл, а остальные замедлились, опасаясь этого странного существа. Но приказа ослушаться они не могли и снова начали напирать на гостя, окружая его и тихо перешёптываясь между собой. Парня это ещё больше напугало. Да, по нему было видно, что он сейчас растерян и лихорадочно метался из одного угла в другой, стараясь спастись. — Да кто вы такие, чёрт дери?! Что вам нужно? Не подходи! Скалкой получишь по морде! Стоять на месте или я за себя не ручаюсь! Я псих, я неуравновешенный, я опасен! Парень орал в голосину, размахивая скалкой, и действительно сейчас походил на того, кто не совсем дружит со своей головой. — Отвечайте! Что я ту… — дальше юноша смолк и пыльным мешком сполз на пол. Позади него стоял тот самый главный маг. — Прошу прощения, Ваше Величество. Мы исправим эту оплошность. А этому существу я не навредил — лишь усыпил его. — Нет, Галад, тут нет твоей вины. Магия обладает разумом, она часть Эвиа, а маги лишь её телесные вместилища. Сам Эвиа решил, что именно… этот юноша должен был появиться здесь и сейчас, — император Арнадил подошёл к главному магу и парню, что уже тихо посапывал на холодном полу около пентаграммы. Ледяной эльф склонился к юноше и без боязни, но осторожно коснулся длинных каштановых прядей, что неаккуратно выбились из причёски. И стоило императору случайно задеть тёплую кожу, как он ощутил невероятный жар, который исходил от спящего парня. — Погодите, магия призвала нам в мужья… это? — принцы спросили это в голос и после минуту переглядывались, понимая, что сейчас вляпались по самое-самое. Ритуал отменить нельзя, и теперь это нечто должно либо стать их супругом, либо… — Не горячитесь. Мы для начала проверим всю магию с момента начала ритуала. Что-то мне не верится, что супругом моего сына должно стать это существо, — король нагов подполз ближе, стараясь хорошо разглядеть суженого в мужья Шерла. — Я же сказал, что магия сама прекрасно знает то, что нам нужно. Юношу унести в лучшие гостевые покои. Утром мы во всём разберёмся. После слов императора ритуальный зал быстро опустел. Маги подхватили парня и осторожно унесли его в гостевые покои, согласно приказу императора, а короли вместе с императором спешно направились для обстоятельного разговора. Последними удалились принцы, явно пребывающие в лёгком шоке от всего произошедшего. И только скалка осталась сиротливо лежать на холодном полу.