Half-Blood Princess

      Первого сентября на платформе девять и три четверти было, по обыкновению, многолюдно. Чадил паровоз, сновали туда-сюда разновозрастные студенты, таская багаж и прощаясь с родителями. Северина, рослая и сутулая, как две капли воды похожая на свою мать, с таким же устало-кислым выражением лица слушала материнские увещевания, но взгляд ее был прикован к двум спорящим девочкам, стоящим здесь же неподалеку: Лили что-то удрученно доказывала сестре, как будто пытаясь ее утешить, но, похоже, Петунья не хотела ничего слушать. — Ты меня вообще слушаешь? — уловила Северина раздраженный голос матери и почувствовала, как тонкие, но хваткие пальцы вцепились в плечо. — Да, мам, я поняла: не отсвечивать и не нарываться на неприятности. Тише воды, ниже травы, — закатив глаза, отчеканила она. — Я не так сказала, — в своей привычной манере поджала губы Эйлин и, тщательно подбирая слова, продолжила, — но в целом все верно. Ты помни, что тебе бы… Лучше вести себя поскромнее, что ли… Мы теперь не самые желанные гости в том мире, ты должна это понимать.       Естественно, она все понимала. Не было нужды объяснять прописные истины: совсем не красавица, в подержанной мантии, дочь маггла и… как там таких, как мать, называют? «Предатели крови»? Отлично.       Северина однажды решилась спросить, зачем Эйлин это сделала, зачем сбежала из дома и вышла замуж за отца. Поступок матери казался абсолютно неправильным, ведь они бесконечно ссорились, после чего она плакала, а Тобиас уходил, хлопнув дверью, в ближайший паб. Да и на первый взгляд, даже если судить по быту, их совместную жизнь вряд ли можно было назвать счастливой. Мать тогда тяжело вздохнула, смерила ее странным взглядом и ответила, что она все равно ничего не поймет. Сначала Северина думала, что мама любит отца, но потом, приглядевшись, отмахнулась от этой мысли. Она читала, что любовь — это яркое, сильное, всепоглощающее чувство, и раз так, то как его может вызвать кто-то столь простой, скучный и обыденный, как Тобиас? Нет, тут что-то другое…       Она снова вернулась мыслями к двум сестрам. Похоже, Петунье удалось довести младшую до слез, и теперь она, метнув гневный изумрудный взгляд в сторону Северины и коротко попрощавшись с родителями, умчалась в вагон. Сердце неприятно сжалось, и Северине едва удалось сдержать себя, чтобы не броситься следом — неизвестно, что вредная Тунья наговорила сестре.       Лили нашлась уже позже, делившая купе с парой мальчишек. Она скосила покрасневшие от слез глаза на подругу, но тут же вновь уставилась в окно. — Это все из-за тебя. Из-за тебя теперь Туни меня ненавидит, — шмыгнув носом, поведала она подруге. — Если бы ты не подговорила меня прочитать то письмо… — Но ведь тебе самой было интересно! И вообще, она все время на что-то дуется, а на обиженных, сама знаешь, воду возят! Зато ты только подумай, — Северина накрыла своей рукой теплые пальчики подруги, которыми та только что вытирала слезы, — мы все-таки едем в Хогвартс! — Да, — напоследок шмыгнув носом, улыбнулась Лили, — едем. — Ну вот, а ты представь, если тебя распределят со мной в Слизерин, как тебе пойдет зеленый галстук! — В Слизерин? — оживился паренек в очках, до этого занятый игрой в подрывного дурака с приятелем по купе. Эти двое сразу не понравились Северине. Она терпеть не могла мажоров, всеобщих любимчиков, которым только и делают, что дуют в их благополучные задницы родители, друзья и учителя. А эта парочка, судя по всему, была именно из таких. — Кто это тут мечтает о Слизерине? Лучше уж сразу из школы уйти, да?       Второй, черноволосый и кудрявый, не поддержал шутку, а только вскинул упрямые серые глаза и пожал плечами: — У меня вся семья там училась. Наверное, и я буду. А может, получится нарушить вековые традиции. Сам-то куда хочешь? — Только в Гриффиндор! — театрально воскликнул мальчишка в очках. — Факультет для тех, кто отважен и храбр! Мой отец там учился, а он…       Северина, прервав его хвалебную тираду, фыркнула слишком громко, чтобы это можно было пропустить мимо ушей. Очкарик скис и довольно дерзко осведомился: — Тебе что-то не нравится? — Ну почему же, — ядовито процедила она, не глядя на него, — не всем же дано быть умными, кому-то приходится быть храбрым. — А если Мерлин не отмерил ни того, ни другого, да вдобавок и красоты пожалел? — встрял второй мальчишка. — Что тогда станешь делать?       Его приятель расхохотался, а Лили, вперившись яростным взглядом в доморощенного острослова, потянула подругу за рукав мантии: — Пойдем, Северина, поищем другое купе.       Их уход вызвал бурю подколок со стороны мальчишек, один из которых попытался подставить подножку уходящей девчонке. — Еще увидимся, Стерверина! — донеслось вслед уходящим подругам.

* * *

      Большой зал поразил их своим великолепием. Лили, еще не отошедшая от поездки с Хагридом по озеру, рассматривала зачарованный потолок, а Северина,  украдкой — ее сияющее от восторга лицо. Лили уже перестала обижаться, и сейчас крепко стискивала ее руку, борясь с волнением. Сегодняшние задиры уже были встречены бурными аплодисментами за столом факультета Годрика, но разве стоило ожидать чего-то другого? Когда статная строгая черноволосая волшебница произнесла фамилию «Эванс», пришлось выпустить теплые пальцы и с замиранием сердца наблюдать, как она идет к табурету, ожидая вердикта Шляпы.       Едва ветхая ткань коснулась меди волос, зал огласил крик: «Гриффиндо-о-о-ор!», и радостная Лили, немного смущенно, как будто бы извиняясь, оглянулась на подругу и поспешила за ликующий стол под красными знаменами. Северину как оглушили, она не заметила, как пришел и ее черед. Устроившись на табурете, она услышала голос внутри своей головы: — Вижу большое разочарование, но вслед за ней я тебя не отправлю, хоть ты и храбрее и решительнее многих из них будешь. Острый и пытливый ум… Рейвенкло, да, пожалуй, там ты будешь хороша… — Стой! — мысленно попросила ее девочка, почти подпрыгнув на табурете в надежде успеть. — Нет. Я хочу в Слизерин. Только Слизерин. — Отчего ты решила, что там тебе будет хорошо? — поинтересовался голос. В памяти всплыл последний разговор с матерью, а замечание Шляпы только подлило масла в огонь: — Ты ведь знаешь, что она права. Ты же разумная. Пойми, не все желания должны исполняться, иногда они могут принести только горе… — Замолчи! — маленькая волшебница упрямо сжала кулаки. — Мне — в Слизерин. Только туда. Я еще покажу всем, на что способна! Со мной будут считаться! Все узнают, кто я такая! Я все смогу и добьюсь, чего хочу, чего бы мне это ни стоило! С трудом подавив вспышку гнева, она открыла глаза и поняла, что беседа со шляпой затянулась, когда обвела взглядом притихших, словно ждущих чего-то студентов. — Ну же, давай, — прошептала она еле слышно. — Ты не ведаешь, о чем просишь, — голос внутри ее сознания устало вздохнул, и в следующий миг Шляпа воскликнула: — Слизерин!       Стол под зелеными флагами зааплодировал, приветствуя новенькую, и Северина направилась туда, стараясь не смотреть в сторону Лили, демонстративно отвернувшейся от сидящих рядом мальчишек из купе. Красивый юноша с длинными платиновыми волосами и блестящим значком старосты на мантии велел освободить место и усадил ее рядом с собой. — Поздравляю. Я — Люциус Малфой, староста школы…