***
«Наоми, по работе я отъехал в срочную командировку. Майру и Ренджиро я отвез Темари на некоторое время. О случившемся поговорим вечером, когда я вернусь. P.S. Гаара. Твой… муж» Эту записку я нашла на кухне, уже успев обойти весь дом. Я знаю, что никакой командировки нет, но понимаю, почему он так поступил и не осуждаю его за это. Я не виню его и в том, что он попытался убить меня. «Человек – творец своей судьбы», — слышала я как-то это высказывание. Я сделала достаточно, чтобы остаться одной в пустой квартире.***
Свадебная церемония была на европейский мотив. Главы семей решили отступиться от восточных традиций, так как было много гостей из-за границы. Проще говоря, их деловым партнерам было бы все непонятно на этом празднике счастья. — Вы согласны взять в жены Наоми Итари? — Да, согласен, — отвечает перед алтарем мальчишка с темно-рыжими волосами, которому едва исполнилось девятнадцать. Наши родители, точнее отцы, уже долгое время сотрудничают вместе, и как это бывает, решили поженить своих детей друг на друге, чтобы укрепить содружество и дела двух фирм. — А вы, согласны взять в мужья Суна но Гаару? Вот только в этот раз история супружеского счастья на выбранном отцом женихе не будет начинаться со смирения и привыкания к постороннему человеку. С Гаарой мы начали встречаться до того, как узнали, что будем вынуждены… Хотя нет — мы сами были готовы сделать этот серьезный и ответственный шаг. Замечаю, что краем глаза Гаара поглядывает на меня, ожидая мой ответ: — Да, я согласна, — губы дрогнули в улыбке.***
Окончив обучение в институте (мы были в разных потоках), Гаара начал работать под началом отца — архитектором в фирме. А я… Мне не хватило упорства, чтобы пробиться даже в средний эшелон. Сфера глянцевых журналов перемолола меня как мясорубка — сотрудники других телекомпаний не давали возможности подойти к гостю, чтобы задать несколько вопросов. Толкучка за «место под солнцем» оставляла лишь синяки на ребрах и руках, а не великолепно написанные статьи. Коллеги в моей телекомпании отбраковывали все, что вышло из-под моей клавиатуры и шептали гадости за спиной. Рыдать каждый вечер приходя с работы стало привычкой. Начальник не стал ждать, когда раскроется мой потенциал и через три недели принял решение о завершении моей стажировки. Возможно, я рано сдалась. И я… Решила засесть дома и понять, чего я хочу. Когда Гаара предложил взять паузу на журналистском поприще, я не особо протестовала. От моих рассказов о рабочем дне, казалось, что у него волосы встают дыбом. Впервые увидев синяки от чужих локтей на боках, он вспыхнул как спичка. Казалось, он даже приревновал меня. По итогу тот вечер начавшийся с повышенных тонов и неприятных слов, закончился тяжелым молчанием. Ему категорично не понравилась подобная враждебная среда, поэтому его решение не требовало отлагательств. Суна но Гаара обладал жестким характером, как его очень часто описывают подчиненные. Но его бояться мне не стоило. Во-первых, он банально любил меня. Во-вторых, он прекрасно знал, что я неприкасаемая, иначе это негативно повлияло бы на многолетний союз двух крупных фирм и вовсе развалился бы, как карточный домик. Я тоже питала к Гааре самые трепетные и нежные чувства, поэтому решила прислушаться к его просьбе. Заниматься бытом было намного легче, чем терпеть потных, отстоявших несколько часов под палящих солнцем, журналюг ради пары-тройки слов для написания статьи. Возможно, это был хороший момент для того, чтобы поддержать Гаару. Сейчас у него очень ответственный и особенный период — начало становления его карьеры как архитектора. Он не искал снисхождения лишь от того, что его отец был главой фирмы. Он начал с самой низкой позиции, но был очень одаренным, что помогало брать новые высоты в рабочей отрасли. Спустя год активно пошел на повышение. Так же активно он проводил время со мной, наверное, раза два в месяц, а остальные выходные проводил в кабинете за чертежами. Словно заменяя его, ко мне часто заскакивала Темари — его сестра. Мне была приятна ее компания, хотя, наверное, не только ее, потому что дома одной стало очень скучно. Большую часть времени я сидела в родных стенах, а переделав все домашние дела, пропадала за просмотром сериалов. Это быстро надоело. Тогда я начала обзванивать подруг, но кто-то был занят работой, кто-то уже нянчил младенца. Иногда руки чесались снова попробовать писать статьи, но как только я садилась за компьютер – ни одной толковой мысли в голове не находилось. Гаара стал чаще задерживаться на работе. Наши разговоры за ужином стали слишком пресными. С одной стороны, я понимала, что устраивать из-за этого скандалы было бы очень опрометчиво и глупо. С другой, я осознавала, что не могу заставить его отказаться от своей мечты, карьеры и хорошего заработка. А с третьей стороны, хотела проводить с ним каждую минуту, как это было в студенческие года. Ловить игривый взгляд, ощущать тепло его губ на шее, чувствовать под своими ладонями его массивные мужские плечи и попросту часами держаться за руки. Поэтому я поддерживала стремление Гаары стать независимыми от наших родителей и старалась помочь ему при необходимости. Я чувствовала, как сгорает моя душа от его замученного недосыпом взгляда, как щемит сердце от его безразличного тона. Обида обволакивала сознание, стоило вновь увидеть его в своем домашнем кабинете с видом бурной деятельности. Он словно… Убегает от меня?***
— Гаара, может нам съездить отдохнуть во время твоего отпуска? — почти каждый день я зачеркивала цифру крестиком на календаре, до даты начала отпуска оставалось совсем чуть-чуть. Поедая очередной кусочек тофу, муж, немного подумав, выдал: — Ты хочешь куда-то конкретно? — снова этот безразличный тон. Во мне отчаянно теплилась надежда, что ему этот отдых пошел бы на пользу, поэтому продолжаю: — Желательно в оздоровительную зону, — пояснила я, смотря на увеличившиеся со временем темные круги под глазами Гаары. — Я просто хочу с тобой, но только не дома. — Я подумаю над этим, — взяв кружку с чаем, отпил парень.***
Лежа в шезлонге и нанося на ноги крем для загара, моя душа ликовала рядом с любимым человеком. Закончив и откинув тюбик ближе к сумке, мне захотелось взять мужа за руку, чтобы постоянно чувствовать его рядом с собой. Гаара называет это романтикой и считает меня неженкой. Эти черты моего характера его забавляют и вызывают усмешку. Выпутавшись от моих пальчиков, он кладет свою руку себе на подлокотник. На секунду мне стало так обидно от его жеста, что была готова заплакать. До отпуска мне казалось, что я для мужа постепенно становлюсь пустым местом, ведь мы даже нормально поговорить не могли. Приободрившись от мысли, что у нас есть двенадцать свободных дней, я лелеяла надежду, что лежащий на соседнем шезлонге айсберг оттает. За пару лет Гаара сильно возмужал, поднялся в моральном плане, и все его подростковые черты канули в лету. Мне понравилась его серьезность, но… с ней будто появилась пропасть между нами.***
Когда я узнала, что беременна, то была очень счастлива. Еле сдержав себя в секундном порыве позвонить и сообщить радостную новость, я все-таки дождалась вечера. За ужином он хмуро наблюдал за улыбкой, что не сходила с моих губ. Не дождавшись от него банального: «Случилось что-то хорошее?», я сама сказала о том, что нас скоро станет больше и подняла футболку руками, поддерживая ткань в виде беременного живота. Пришлось даже подмигнуть бровью, намекая все очевидней. Ребус был понят не сразу. Серьезное лицо парня долго изучало мой «придуманный» живот. Но как только параллели все были соединены, то его словно окатили ледяной водой. Он был так смущен и даже губу закусил от первых охвативших впечатлений, что скоро произойдет что-то масштабное в нашей семейной жизни.***
Моя беременность превратилась в ад с первого триместра. Меня жутко тошнило, выворачивая каждый раз словно на изнанку. Гаара продолжал ходить на работу, но видя, как мне плохо, пытался приходить пораньше… по его словам. Однако приходил он, как обычно. А весь день я проводила в постели, обложившись таблетками и прочей ерундой, что давал врач, чтобы смягчить симптомы тошноты и боли. Темари стала заглядывать чаще и помогала облегчить мои страдания. Впрочем, к четвертому месяцу, не одно, так другое стало меня беспокоить, и даже она стала приходить только тогда, когда меня нужно было везти к врачу. Все эти долгие месяцы я лежала в кровати, в пустой квартире, которую лишь иногда навещал мой избранник. Мне было так обидно, что он не пытался помочь мне или просто утешить. Уставший после трудового дня, Гаара приходил, готовил еду, расспрашивал меня о моем состоянии и занимался работой на дому. Он гремел чем-то до полуночи в своем кабинете, ссылаясь на очень важный архитектурный проект. Да, я понимала, что он старается теперь уже для троих, но мне так хотелось прижаться к его плечу, а не держать в руках денежную кипу. Когда я впервые об этом сказала, то он как всегда сошел с темы, переходя на совершенно другой разговор. Так я поняла, что отошла на второй план.***
Родила я на полторы недели раньше. С ребенком все было хорошо. Гаара не приехал на роды, что меня очень опечалило, ведь я названивала ему до того, как меня повезли в операционную. После работы муж все-таки пришел. Увидев ребенка, он был счастлив, но было и что-то еще. Тогда я так и не смогла разобрать, сказывалось мое состояние. Мы выбрали имя, после чего он поцеловал меня и пожелал спокойной ночи, прикрывая дверь палаты. Ах да, у нас девочка.***
С Майру было очень тяжело. Она не давала мне спать и все время приходилось ее укачивать. День за днем мои колыбельные все больше звучали с надрывом. Буквально за один-два месяца моя жизнь превратилась в кошмар. Я почти не спала, ухаживала за дочерью и пыталась делать домашние дела под ее крики, потому что дочка успокаивалась, только когда я была с ней. По-прежнему готовил Гаара. А после садился в кабинете и рисовал новые чертежи, и строил миниатюрные модели заказов. И это все, что он делал.***
— Гаара, ты чего задерживаешься? — наконец, после пятого телефонного звонка, муж взял трубку. — Наоми, я забыл тебя предупредить, у нас сегодня корпоратив, и я должен на нем присутствовать. — Я могу к тебе присоединиться? — с надеждой вырваться из злополучных стен квартиры, спросила я. — А как же Майру? — сразу же возразил Гаара. — Я могу отвезти ее к Темари, твоя сестра давно хочет зайти к нам в гости… — Нет, — оборвал мою идею муж, — лучше останься дома, тебе не следует быть на таких мероприятиях. Поцелуй за меня Майру, я приду ближе к полуночи, а может и позже. Гудки. «Таких мероприятиях»? Это ведь не какая-то посиделка с его другом в баре. Этот вечер устраивают наши компании, пусть и для сотрудников, но так как я жена одного из важных сотрудников фирмы (мало того, что и дочь одного из глав фирмы) мне там не место? Как это понимать? Я для него «обуза», воспитывающая его дочь? Или ему стыдно выйти со мной в свет? А может быть у Гаары любовница… И на этом вечере она будет присутствовать? Хотя отец бы не допустил, но он ведь не всевидящий… Я отложила телефон и подошла к огромному зеркалу в прихожей. За последний год муж ко мне не прикоснулся, чуть ли, не избегая близости со мной. Он пытался ссылаться на что угодно, чтобы мягко сказать «нет», затем засыпал. Или делал вид. Я долго стояла с закрытыми глазами, пытаясь подготовиться морально. Да, с появлением дочери у меня совершенно не было времени на себя. Мое отражение было ужасно. Другие слова не были ко мне применимы. Волосы были растрепаны и неокрашенные корни выгоревшего русого цвета контрастировали с темными кончиками. Мешки под глазами из-за долгого недосыпа и сероватость кожи выдавали меня за «своего», наверное, при каком-нибудь костюмированном шоу, типа Хэллоуина. А дополнили эту картину щечки пухлого хомячка, который набрал бедра и животик, распрощавшись с талией и грациозностью точеной фигуры. Я пыталась сдержать эмоции, выбросить из головы очевидную реальность, но отражение неумолимо разбивало эти тщетные попытки. Одна горячая слеза за другой начали стекать по пухлым щекам, а пальцы сосиски принимались их вытирать. На кого же я стала похожа… Это не я!***
Когда я увидела его в супермаркете, сначала не обратила должного внимания. Мужчина, да и мужчина. Ну, привлекательный, и что? По городу много симпатичных парней ходит. Взяв с нижней полки крупу в упаковке, поправив подол сарафанчика, я покатила тележку на кассу. Расплатившись карточкой, я не смогла выехать со своей тележкой из зоны кассы, потому что зацепилась за какое-то отошедшее крепление, а он… Помог мне. Немного подтолкнул сильнее и вывел тележку в сторону… — С-спасибо… — Не благодарите, — мужчина был выше меня почти на голову, но его внешность и манеры стоили того, чтобы поднять голову вверх. — Девушка не должна благодарить мужчину за такую небольшую помощь. — Но все равно, спасибо Вам, — отмечая его галантность, все же повторила я.***
А с этим темноволосым вежливым красавцем мы стали видеться чаще. Пересекались в одном и тот же супермаркете, а позже и вовсе сдружились, попутно обгоняя тележки друг друга, спешили к какой-нибудь из полок, словно подростки. Он был достаточно вежлив и после продуктового шоппинга часто звал попить с ним кофе в соседней кофейне. Однако я либо не располагала временем, либо отнекивалась придумывая на ходу какую-нибудь убедительную причину. В один прекрасный день, когда мои подтянутые от занятия фитнеса ноги прикрывала юбка длинной выше колена, а Майру сидела у брата Гаары, я согласилась. Мы мило болтали, он рассказывал о своем хобби, иногда упоминал о младшем брате. От внезапных слов о семье от него не скрылась моя грусть во взгляде, и он постарался меня развеселить.***
Он пах так сладко… Точнее его духи. Этот аромат витал вокруг него и его вещей, создавая пленительную ауру, которая покорила меня и, в конце концов, совратила. Лежа на чужой постели, я рассматривала свое кольцо. Обручальное кольцо. В первый раз, когда я снимала одежду с чужого мужчины, я еще думала, а не стоит ли мне прекратить? Но после месяца бурного романа я лишь меланхолично наблюдаю за переливами своего золотого обручального кольца на солнце, чей лучик сочится из полуоткрытого окна. Его грудь равномерно вздымается вверх и вниз — заснул. Я смотрю на часы и понимаю, что мне скоро нужно быть дома. Дома, где меня ждет Майру, совершенно не понимающая меня, а я ее. Беспорядок из-за капризно разбрасывающего свои игрушки ребенка. Ну и «тысяча и одно дело», которое нужно успеть до прихода Гаары. Кстати о последнем. Ему наконец-то удалось закончить какой-то сложный проект, и он даже стал свободен по воскресениям. Надо же…***
Гаара стал часто упоминать своего друга по работе, с которым они раньше были в не самых дружественных отношениях. Между ними случилась крупная ссора, но как взрослые люди, мужчины встретились, чтобы разобраться кто из них прав. На мое удивление дружба с Наруто Узумаки повлияла на Гаару в положительную сторону. После того инцидента он много думал над своим поведением и стал более отзывчивее и, можно сказать, добрее, чем раньше. Эта перемена коснулась не только сослуживцев, Гаара стал чаще проводить время с дочкой, играя или пытаясь поговорить с ней. Не скажу, что меня это не обрадовало, ведь у меня, наконец, появилось немного времени для себя. Но если быть честной, мое восприятие этого факта является должным, потому что это то, чем ему нужно было заняться намного раньше.***
За очередным ужином мы слушали новости по телевизору, особо не переговариваясь. Трапезу мы разделяли сугубо молча, каждый думал о своем, как мне кажется. Закончив, Гаара решил помочь мне с грязной посудой. Мы столкнулись возле последней тарелки, будто на состязании. Какое-то странное чувство охватило меня. Я не понимала его природу, но словно по инстинкту, сделала глубокий вдох. — Тебе нравится? — неожиданно спросил муж. — О чем ты? — Недавно решил сменить парфюм, мне кажется тебе знаком этот запах… От этих слов меня бросило в дрожь. Эти духи… — Это «Chanel Egoist»? — решаю уточнить я. — Верно. Ты даже их название знаешь, дорогая? — все так же спокойно спрашивает Гаара. — Да, они мне нравятся, — я придумываю, что можно ответить. — По-моему, мой отец пользовался ими. —Не замечал этого раньше… Раздался плач ребенка. — Извини, я к Майру, — откинув, ранее взятое полотенце в сторону, я помчалась в детскую. — Не волнуйся, я все закончу, — немного озлобленно произносит муж. Гаара раньше не пользовался парфюмом. На самом деле и мой отец не пользовался этими духами, потому что этот запах напоминал мне совершенно другого человека.***
Я встретила его в магазине ювелирных украшений. Решила пройтись по магазинам, чтобы разнообразить свой типичный поход за продуктами. Он, одетый в деловой костюм, оценивающе присматривался к витрине с кольцами. — Вы что-то конкретное присматриваете? — обратилась к нему девушка консультант. — Да, я ищу кольцо для своей девушки, но не могу определиться с выбором. — Может быть это? — указывая пальцем на ряд и ячейку, предложила русоволосая консультант. Самое крупное, самое массивное и дорогое. — Нет, слишком большое, — поморщившись, ответил тот. Пока они рассматривали витрины я сама заинтересовалась его покупкой и, влезая в их переговоры предложила небольшое колечко, с необычным плетением, на что мужчина отреагировал удивленно, сказав: — А мне нравится. Достаточно лаконично смотрится, спасибо Вам, девушка, да. У него такая красивая улыбка… и такие чистые как небосвод глаза… Улыбнувшись в ответ, я продолжила осматривать витрины с кулонами. Краем глаза замечая, что его взгляд слишком явно во мне заинтересован, для будущего жениха. — Может, теперь я могу вам чем-нибудь помочь? — подойдя ближе, сказал он, а интонация его звучала двояко. Уже через десять минут я сижу на заднем сидении его джипа, царапая его спину своими длинными ноготками. На этот раз кольца на мне нет, и теперь остается смотреть лишь на полосы красных дорожек на молочной коже. Пот стекает по изгибам тела, а мне становится так хорошо, что я начинаю забываться. Мне приятно от того, что кто-то касается меня, обнимает и придерживает за талию, мнет мою грудь, от чего я каждый раз невольно вздыхаю, продлевая томительный пик наслаждения. Он начинает двигаться во мне быстрее, и я думаю, что он скоро закончит. Вовремя отстранившись, все его блаженное содержимое пачкает ему брюки, а мне подол платья. Усевшись рядом, я достаю из сумочки влажные салфетки и немного отдышавшись, начинаю оттирать платье, пока это возможно. — А можно мне тоже? — кивнув на предмет у меня в руке, спрашивает мужчина. Передаю ему пачку с салфетками, продолжая оттирать следы от спермы. — Ты собрался жениться? — Д-да, — коряво усмехнувшись, говорит он. — Хах… Сколько у тебя, таких как я? — Не поверишь, но ты первая. Ты не суккуб часом? — Нет, я обычный человек. — А я вот думаю, что ты врешь, чертовка. Ты кстати замужем? — не унимается парень. — Нет, — не раздумывая, отвечаю я.***
Гаара листал в интернете справочные службы и какие-то туристические странички. Дочка в это время играла с плюшевым медведем, который, наверное, раза в четыре был больше ее самой. — Наоми, как на счет съездить с Майру куда-нибудь отдохнуть? — Да, Гаара, было бы хорошо, — читая журнал, не отвлекаясь ответила я. — На какие числа взять билеты? — решил обговорить детали Гаара. — На какие хочешь, мне без разницы. — Ты точно хочешь поехать? — насторожился мужчина. — Да, конечно, — не отрывая взгляда от пестрой картинки в журнале, ответила я. Хмыкнув, я вспомнила утренний разговор о моем поведении. Гаара отчитал меня почти как школьницу о том, что я стала холодной и совсем безразличной к нашей семье. Абсурд, я считаю.***
Как в самых лучших традициях отпуска, мы релаксировали буквально двадцать четыре часа в сутки, пока с дочерью сидела личная нянька. Гаара протянул ко мне свою руку, через небольшое расстояние между нашими креслами, начиная немного сильно нажимать на пальцы, чтобы я отвлеклась. — Эй, — позвал он, — там что-то интересное? Я повернулась в Гааре, понимая, что он заметил, как я засмотрелась на парней у барной стойки. Меня окатило чувство стыда, от чего я сразу же надела солнцезащитные очки и решила посмотреть на воду, чтобы успокоиться.***
— Гаара, я беременна. Вилка выпала из его рук. Для раннего завтрака эта новость звучала очень резко. — П-правда? — настороженно спросил муж. — Да, у нас появится еще один ребенок, — эта фраза звучала настолько обыденно, будто прозвучал прогноз погоды из уст диктора. — Ты не рада? — его голос стих. — Конечно же, я счастлива, по мне не видно? На это муж ответил мне, что ему теперь понятна причина моей агрессии и резкого перепада настроения. Ну да, как же.***
Во вторую беременность все проходило легче. Первые пять месяцев я не знала, что такое недомогание, небольшие проблемы начались лишь потом, но на приемах у врача мы все решили. Гаара решил нанять няню, чтобы помочь мне приглядывать за дочкой, ну и за мной, как оказалось, тоже. Это была добродушная женщина на вид лет пятидесяти, с заметными морщинами на лбу и у уголков губ. Она была полноватой и из-за этого немного неуклюжей, но в работе это ей не мешало. Однажды я услышала их разговор, пока они оба думали, что я сплю. Они перешептывались о том, как я провела день, отлучалась ли я из дома и на сколько, кому я звонила и, соответственно, что говорила. Вот как…***
— Он такой красивый… — расплываясь в улыбке и смотря на новорожденного, не могла унять слезы я. — М-можно мне его подержать? — его голос дрожал, почти, как и он сам. — Да, аккуратно, — передаю небольшой сверточек с едва заметными рыжими волосенками на голове, Гаара принимая его пустил слезу. Когда на узи выяснилось, что будет мальчик, Гаара стал чуть ли не самым чутким мужем на свете. Меня же такое поведение раздражало, из-за скрытой симпатии к наследнику и вообще вопросами о доминировании полов. На пару с нянькой они только и делали, что заставляли меня лениться, чтобы я не нагружала себя обязанностями. — Какое хочешь дать ему имя? — решила спросить я. — Ренджиро… Ты не против?— оторвавшись от сына и посмотрев мне в глаза, спросил Гаара. Выбор был странным, но я решила согласиться.***
Гаара стал приходить пораньше и частенько проводил время с маленьким сыном. И дочкой, тоже, конечно. Они играли и веселились, он часто улыбался, смотря на всевозможные каляки, пока Рен пытался ему объяснить, что должно быть нарисовано на самом деле. Меня же… Меня же тошнило от всей этой идиллии. Неужели только из-за появления наследника Гаара стал прекрасным отцом и хорошим мужем?! Меня распирала злость. Я не могу забыть то, что было в начале замужества и, сравнивая его поведение, у меня в голове не укладывается, что так на него повлияло. Это раздражало.***
Легкое разочарование в своей жизни стало посещать меня чуть чаще, чем раньше. Возможно, причина этому наступающая золотая осень, с присущими для нее дождями и холодными ветрами, а возможно и сама моя жизнь. Допив, пожалуй, третий бокал вина, я поставила пустой сосуд на полку и, посмотрев на наручные часы, поняла, что пора собираться. На мое удивление Гаара сегодня остался дома и огорошил меня тем, что решил взять выходной. В прочем, это пойдет ему на пользу, а то в последнее время он слишком мрачен. Не знаю, конечно, что у него случилось, ведь он мне об этом, как и обычно, не говорит. А может быть его тоже, мучает осеняя хандра. Взяв небольшую косметичку, я начала подготавливать лицо к макияжу, нанося все возможные крема, обещающие мне молодость шестнадцатилетней девочки, когда мне, такой «старушке», уже под тридцать пять. — Дорогая, уделишь мне минутку? — А? — Наоми, мне кажется, ты отдалилась от меня, — вдруг начал Гаара, до этого лишь наблюдавший за моими действиями. Оторвавшись от зеркала, я взглянула на сидящего мужа, не сводящим с меня тяжелого взгляда. — Не правда, — улыбнувшись, ответила я, взявшись за подводку для глаз. — Ты смотришь на меня, как на чужого человека, — все продолжал, не унимаясь, он. Тему для разговора он выбрал не подходящую. Зачем он вообще начал об этом говорить?! А может быть он понял, что мои чувства со времен его затворничества с чертежами в кабинете начали молниеносно потухать… — Брось, Гаара, — улыбнувшись, я продолжила дорисовывать вторую стрелку. — Ты преувеличиваешь. — Разве на Дана ты тоже так смотрела? — внимательно наблюдая за моими действиями, спросил парень. — Что? Какого еще Дана? — пыталась понять я. — Вот как... — усмехнулся муж, а я отложила косметику в сторону. — А Рэй тоже столкнулся с твоим безразличием? Те имена, что он произносил… Они не были простым набором перечислений мужских имен, все они — мои бывшие любовники. Зеркало, что было передо мной, предательски выдало мое негодование, стоило мне отвернуться от Гаары. Глаза мои засверкали, а мысли судорожно перебирали возможные варианты. — Я не понимаю о… — Я знаю, что ты мне изменяла! — отсев на край кровати рассказал Гаара. Знал и молчал? Столько лет? — Наоми, почему? — Ты еще спрашиваешь?! — взяв помаду и начав выводить контур губ алым цветом, я продолжила. — Не знала, что ты настолько жестокий человек, Гаара. — Куда ты собираешься? — недовольно начал муж. — Я собираюсь пройтись по торговому центру. — Без зазрения совести призналась я. — С новым любовником? — с издевкой изрек он. — Именно. И чтобы не тратить свое драгоценное время, его зовут - Широ. — И ты считаешь это нормально?! Втаптывая мое имя и доверие в грязь… Ты идешь с каким-то хмырем к нему в койку… — Давай закончим этот бесполезный разговор глухого с немым… — Ты вообще понимаешь, что ты говоришь? — Он хотя бы видит во мне женщину, а не существо, сидящее с его детьми! Ты никогда не проводил со мной свободное время! Я всегда оставалась одна, и ты никогда не помогал мне, когда мне было действительно очень плохо… — Прекрати, хватит врать! — возмущенно прокричал муж. — Врать? Надо же, я еще и врунья! Помнишь мою первую беременность и мой сильный токсикоз? Ты хоть раз пришел домой до того, как я лягу спать? Ни разу! Потом я узнала, что ты специально брал дополнительные часы работы, чтобы не возиться со мной! — Я хотел обеспечить нашу семью, — с ноткой сожаления, ответил он. — Ты не хотел мне помогать, и ты это в очередной раз доказал, оставив меня одну с родившейся дочкой! Ты даже палец о палец не ударил, когда я, изнеможенная из-за недосыпа, еле доходила до Майру, чтобы уложить ее спать еще раз, потому что ты пришел после работы и разбудил ее. Я никогда не получала помощи от тебя! — Это не повод изменять! — рыкнул Гаара. — Это повод задуматься над чувствами партнера, — тут же нашлась я. — И я не видела их с твоей стороны… — Поэтому решила найти их с другими мужчинами? — окончательно вскочил с кровати разъяренный муж. — Да! Да! Да, господин Гаара, именно так! Они давали мне намного больше, чем ты за все время нашей совместной жизни! Они любили меня, пока я любила их, и это все чего я хотела, но никак не могла получить от тебя! — Замолчи! — секунда и оглушающий шлепок раздался по всей комнате, а моя щека горела, словно к ней поднесли раскаленный утюг. Схватив меня за руку и оттащив от туалетного столика, Гаара толкнул меня в сторону кровати. Я лежала, словно звездочка, а Гаара сидел на мне сверху, придавив коленями мне руки у локтевого сгиба, чтобы я не могла отбиться. Его руки, крепкие и сильные, с разбухшими от волнения венами, сжимали мою нежную шею, которую он когда-то любил целовать. Его лицо было искажено злобой и отвращением, которое сочилось из него, как кровь из открытой раны. Воздуха начало катастрофически не хватать, но мои попытки хоть как-то освободить руки, не увенчались успехом. Из глаз покатились слезы, и нет — не из-за того, что я опоздаю на свидание. Пока Гаара в гневе кричал слова, которые с какой-то не объяснимой задержкой доходили до моего слуха, я разобрала лишь то, что он был не прав, он это осознает, но исправляться он начал слишком поздно. И он очень сожалеет об этом. Он обижен на меня, за то, что я предавала его все это время. И его обида стала сильнее любви ко мне. Его руки сжимаются крепче, а мне кажется, что еще чуть-чуть и я окончательно потеряю нить реальности. С пеленой на глазах различаю лишь цветовое пятно темно-рыжих волос. Моя кровь кипела, а воспоминания о жизни шли одно за другим, как фильм о нашей жизни, которая пролетает в последний момент перед нашими еще выражающими жизнь глазами. Эти воспоминания прервала капля. Он плакал. Слезы Гаары, скатившись с его носа, капали мне на лицо, сливаясь с моими и стекая уже по влажным дорожкам моих щек. — Прости меня. Мне с трудом удалось прошептать это. Не думаю, что Гаара услышал меня, но… Его слова заставили меня узреть мою же ложь — я всегда любила Гаару. Я искала его милость ко мне в других мужчинах, я искала его черты лица в них, я искала его… В то время, когда я уже была с ним. Долгое время нашей супружеской жизни я занималась самообманом и только теперь, чувствуя горечь за содеянное, поняла, какую ошибку я допускала все эти годы. Он всего лишь не знал, что должен был сделать, чтобы я была счастлива. Он обеспечивал меня не тем, что было нужно мне на самом деле. Зная уровень моей семьи, он желал без чьей-либо помощи поддержать его, хотя мне всего лишь было нужно его присутствие рядом. Но я ни разу ему об этом не говорила, а он не спрашивал. Внезапно его руки стали меньше сжимать мою шею, и я смогла сделать прерывистый вдох, попутно откашливаясь. Он опустился и лег на меня сверху, отпуская мои руки и крепко держа своими мои плечи. Он слышал мои всхлипы, а я слышала его успокаивающуюся истерику. — Наоми… Прости меня… — Ничего не говори, — с трудом прошептала я. Мы провели так около часа, пока не успокоилась я. Лежа и потирая шею, я все еще кашляла, а Гаара сидел и смотрел в потолок, лишь краем глаза улавливая мои движения. — Принести воды? — слыша мое сопение, спросил муж. — Зачем ты все еще ухаживаешь за мной? — Я все время знал и продолжал ухаживать за тобой, почему я должен перестать делать это сейчас? — уже встав с кровати и посмотрев на сбившиеся пододеяльники подо мной, он вышел из спальни. Вернулся он уже через пару минут со стаканом холодной воды. На вкус она была немного солоноватой, но возможно мне показалось. Допив до дна, я поставила его на прикроватную тумбочку и снова улеглась на кровать. Не прошло и пяти минут, как мои глаза начали слипаться, словно я вечность находилась без сна. — Отдыхай, Наоми, — все, что я услышала на последок, от подходящего к шкафу с одеждой Гаары.***
Проснувшись после полудня, у меня сильно болела затекшая шея, на которой были видны синяки от пальцев после вчерашней ссоры. Было подозрительно тихо. Макияж был весь размазан, а мое лицо напоминало неудачный грим. Посмотрев на себя в зеркало, я приняла решение сходить в душ. Под едва теплой водой я простояла почти пятнадцать минут, обдумывая, что вчера произошло. До шеи было лучше не дотрагиваться — болело и саднило до чертиков. Смывая белую пену с тела, я наблюдала за ее путешествием до сливного отверстия и смыва в канализацию. Выйдя из душа, я прошлась по дому и поняла, что нахожусь в квартире одна. Однако, в одном из помещений меня ждал небольшой сюрприз. «Наоми, по работе я отъехал в срочную командировку. Майру и Ренджиро я отвез Темари на некоторое время. О случившемся поговорим вечером, когда я вернусь. P.S. Гаара. Твой… муж» Эту записку я нашла на кухне. Я подозреваю, что никакой командировки нет, ему просто нужно привести мысли в порядок. Я буду ждать.***
Первый раз после нашей ссоры я встретилась с Гаарой через два месяца и вышло это совершенно случайным образом. Мне нужно было получить банковское поручение, здание находилось на другом конце города. В этот момент Гаара тоже находился в этом банке. Он стоял ко мне спиной, но я сразу его узнала. В груди стоял позабытый трепет и на ватных ногах я шла к нему. Он наспех заполнял кое-какие бумаги. Осторожно подойдя к нему, я убедилась, что это он и решила заговорить с ним. Вышло как в глупых мелодрамах, с непродуманными диалогами: — Здравствуй, Гаара. — Здравствуй, Наоми, — выглядел он растерянно от нашей встречи, а одежда на нем сидела не аккуратно. — Ты уже вернулся в город? — подыгрываю легенде, впрочем, думаю, он догадался, что я знаю о его липовой командировке. — Да, хотел сделать сюрприз и прийти сегодня на ужин, — начал неумело отпираться он. Ну, в этом плане у меня опыта явно больше. Мы говорили, словно ничего между нами не было, в особенности той ссоры. — Может, сходим вместе на обед? — улыбнувшись, предложила ему. — Я видела здесь неподалеку ресторан. — Нет, я… — Ах, у тебя, наверное, дела. — Услышать отказ было катастрофически больно. — Извини, я не подумала. Хорошо, Гаара, буду ждать тебя на ужин. Приготовить что-нибудь особенное? — Нет, — по его реакции на мое появление я не смогла понять ничего. — Ладно, как скажешь, — поцеловав в щеку и доиграв роль любящей жены, я вышла из здания, пока мой муж стоял в полной растерянности, наблюдая за моим уходящим силуэтом. Сев в машину, я не смогла сдерживать слезы. Я скучала по нему, и наивно думала, что он приедет домой через пару дней, вот только они затянулись на два месяца. А может быть и дольше, если бы не наша встреча. Уткнувшись головой в руль и смотря на появляющиеся мокрые капли на коленях, что каждый раз капали стоило мне моргнуть. Сердце начало биться сильнее, готовое выпрыгнуть из груди, а голова поддалась воспоминаниям. Он выглядел спокойным и немного тоскливым, до того, как я подошла. В его взгляде не было ни гнева, ни злости, а вот сожаление присутствовало, наверное, наравне со смятением.***
Дети радостно встретили отца, повиснув у него на шее. Гаара улыбался и внимательно слушал, о чем вещают дети, но в основном с некой отчужденностью пребывал дома. Майру сидела на его коленях и крутила в руках подаренную куклу, а Ренджиро рассказывал о впечатлениях от сада, в который начал ходить. Он все еще был к ним добр. Это хорошо. За столом Гаара был немногословен и старался не смотреть в мою сторону. Лишь при необходимости отвечал на мои вопросы. После ужина он попросил меня пройти в спальню, хотел кое-что со мной обсудить. Я предположила, что Гаара простил меня, раз так легко согласился прийти сегодня. Пусть он был не так дружелюбен, но я всегда смогу смягчить его. Дверь за мной закрылась, а я прошла вовнутрь комнаты, присаживаясь на кровать. Юбка платья задралась, из-за чего стали видны крепления чулок на бедрах. — Наоми… Гаара пытался собраться с мыслями, вид его был через чур напряженным, и мне показалось, что он хочет заговорить о чем-то, что, наверняка, мне не понравится. Мое игривое настроение тут же улетучилось. — Гаара… Его имя из моих уст прозвучало так мягко, что он чуть не растерялся в последний момент, но все же начал: — Я хочу подать на развод. — Что? — не сдержавшись, тут же вскочила с места. Я так надеялась… — Я не могу так больше продолжать, Наоми. — А как же дети? — решила ухватиться за последнюю возможность я, напоминая о самых главных аспектах жизни родителей. — Останутся с тобой, — мгновенно ответил Гаара, отчего мне показалось, что этот разговор он уже отрепетировал и решения не поменяет. — А фирма? А обещание перед нашими стариками? — начинала вопрошать я, пока муж меня не прервал: — Я возьму всю ответственность на себя! — Ты не можешь… — наспех вытирая слезы, проговорила я. — Не смей говорить мне, что я могу, а что нет! Я не смогла сразу успокоиться и истерика накрыла меня словно цунами. Гаара подошел ко мне и помог присесть. — М-можно в-вопрос? — отрывисто смогла спросить я. — Почему ты не сделал это раньше, когда узнал о моей измене впервые? — Я долго не хотел в это верить. Старался перестать об этом думать и уходил в работу с головой. Опять же, долг перед нашими родителями… — А ч-что сейчас? — Мне надоело это терпеть. А с каждым днем мне становится все хуже. — Прости меня, — уткнувшись в плечо мужа, снова начала рыдать я.***
Бракоразводный процесс затянулся на полгода. Как и обещал Гаара, дети остались со мной, и проживаем мы в том же доме. Мне было не по себе, и я решила признаться нашим отцам, почему мы развелись на самом деле. Хотелось очистить совесть от этого груза. Договорившись о встрече, я рассказала истинную причину моему и отцу Гаары. На что мой отец отвесил мне крепкую пощечину и ответил, что я самая недостойная из семьи Итари, и что больше не хочет видеть меня. Отец Гаары лишь молчал и иногда поглядывал на недовольного сына. Гаара хоть и был свидетелем всего этого, но в его взгляде не присутствовало ликования или намека на радость от торжества справедливости. Позже он сказал, что зря я это сделала. После того, как я все рассказала, наши отцы приняли решение все же не разбивать фирму на две отдельные половины – слишком долго они стремились к союзу. Но взамен за мое предательство семьи Гаары, я ни при каких обстоятельствах не смогу управлять фирмой. И так как я единственная, хоть уже и бывшая наследница, после смерти моего отца фирма полностью перейдет семье Гаары. Так решил мой отец — человек совести.***
Гаара часто приходил в выходные дни пообщаться с детьми. Я старалась сидеть тихой мышкой в соседней комнате и не попадаться на глаза бывшему мужу. Мне было стыдно. За свои поступки и за свою наивность. И я даже не знала от чего больше. — Весь день здесь планируешь просидеть? — дверь в комнату приоткрылась, и в помещение зашел Гаара. — Не хочу вас отвлекать. — У детей сейчас сон-час, — ответил муж, захлопывая немного скрипящую дверь. — Да, точно, — уточнив время на наручных часах, произнесла я. — Я слышал, отец перестал переводить тебе деньги на счет. Правда из его уст неприятно кольнула. Мало того, что отец вычеркнул меня из прямых наследников фирмы, так еще и перестал обеспечивать. На все мои звонки он не отвечает и встречи игнорировал. — Да, он ведь решил отказаться от меня, — пояснила я. — Я же говорил, что… — Я сама этого захотела. — Тебе хватает тех денег, что я перечисляю? — Да, вполне. Спасибо за заботу. Несмотря на то, что мы развелись, Гаара перечисляет мне больше денег, чем заявлено по алиментам. Я продолжаю сидеть дома с детьми и не работать. Точнее я их воспитываю, потому что Гаара занят, а няньку, что мы нанимали до того – ушла на пенсию, как только я смогла заботиться о детях сама.***
Моя жизнь стала до жути жалкой. Изменщица, разбившая свое семейное счастье из-за недопонимания и глупых капризов, от которой, отказался даже родной отец. Я лишь существовала из-за детей, потому что была обязана их растить и ухаживать. Глупое сравнение с инкубатором, но оно часто мелькало в моей голове. Меня тошнило каждый раз, когда я представляла себя в виде этого механизма, а детей — в виде куриных яиц. Времени было много, но дел немногим меньше и в свободное время мои размышления не покидала лишь одна тема – на что я все променяла? Оказывается, раньше я жила счастливо…***
Когда Майру и Ренджиро уехали на месяц в летний лагерь, моя хандра, которая появилась после развода, стала угнетать меня еще больше. Я долго сопротивлялась их поездке, придумывая различные отговорки, но причина моего недовольства была проста и эгоистична — я не хотела остаться одна. В пустой квартире, тридцатисемилетняя женщина, разрушившая свою жизнь, пыталась доказать самой себе, что еще не все потеряно. Но в тоже время прекрасно понимала, что все шансы на лучшую жизнь упущены. Глупый телевизор, вещал красивые фильмы, ничего не имеющие общего с реальностью. От всех улыбающихся лиц у меня возникало чувство злости и обиды за то, что им так хорошо, а я, лежу на кровати с огромным комком внутренних переживаний в душе. Сон пропал из моей жизни. Одиночество снова принялось за поглощение и без того измученного сердца. Раньше от него меня спасали веселые детские голоса моих ребятишек. Однако сейчас я потеряла счет времени. Сколько я их не слышала? Два? Три? Семь дней? После недели оглушающей тишины я решила прикупить себе спиртного. Обычные посиделки перед телевизором, лишь в руке бутылочка горячительного. Пожалуй, так свое время проводит множество одиноких людей. Под подобное сопровождение и сериалы кажутся менее бессмысленными. Утром каждого дня я пыталась справиться с похмельем, а в обед ходила из угла в угол, не зная, чем себя занять. На помощь снова приходил алкоголь. Поначалу мне удавалось на некоторое время забыться, смеясь над своими же бредовыми мыслями, а потом эффект стал слабее. Ни градус, ни доза не имели значения. Сон снова не приходил.***
Никто не гостил и не звонил мне, наверное, около трех недель. А может больше или меньше, я сбилась со счета. Воспоминания продолжали мучить меня на протяжении последних трех лет. Обоснование ошибок и своего инфантилизма, который должен был пройти еще в старшей школе, я никак и ничем не могла это заглушить. Мысли жутко давили черепную коробку, и я не смогла разобраться с этим потоком чувств. Собственная беспомощность убивала, а ненужность, как в человеке, служила контрольным выстрелом. Я посмотрела на время, было около восьми часов вечера. Рановато чтобы лечь спать, но заняться было нечем. Взяв на кухне, еще когда-то давно прописанную врачом баночку со снотворным, я пошла в спальню и улеглась на кровать. Достав одну таблетку, я поняла, что забыла стакан воды, чтобы запить белую пилюлю. Оглядевшись, обнаружила лишь пустые бутылки из-под минералки. Уже собираясь встать, мой взгляд упал на бутыль недопитого рома. Да, такие вещи лучше не смешивать, но мне слишком лень идти до кухни. Опять же, слышала, что так засыпаешь быстрее. Поразмыслив еще с минуту, я все же запила таблетку ромом. Я крутилась по кровати, но сон не шел. Ни через пять, ни через десять. Надоев ворочаться, я взяла еще две таблетки и запила тремя глотками рома. Полежав с открытыми глазами еще немного, в порыве злости, я приняла еще таблетку или две, и снова легла под одеяло. Чувство расслабленности заполнило мое тело и веки, наконец, стали тяжелыми.***
— Ну, вот вы и дома, — огласил Гаара, подъехав к дому. Отец решил забрать детей из лагеря самолично и довезти до их нынешнего дома. Опять же, сможет провести с ними больше времени. Пока дети вылезали из машины, Гаара достал их небольшие рюкзачки, что они брали с собой и направился к дому, идя позади них. Дома свет не горел, хотя и было темно. Позвонив несколько раз, никто не открыл. Майру потирала плечи от каждого дуновения ветерка, и, заметив это, Гаара решил открыть дом своим ключом. Открывая входную дверь, сердце начало предчувствовать что-то нехорошее, слушая, как оглушающим эхом раздается прокрутка дверного замка. Запах спирта резко ударил в нос вошедших людей. Дети начали показательно часто махать ладонью перед лицом, подобно вееру, а вот Гаара понял, что что-то все-таки случилось. Майру громко звала Наоми, которая никак не выходила и решила зайти в ее спальню. Пока дочка включала свет в помещении, чтобы было легче дойти до комнаты матери, глазам Гаары представилась не очень опрятная картина – множество бутылок, чьи горлышки торчали из-под мусорных пакетов прямо в зале. — А-а-а! — пронзительный крик ребенка заставил мужчину бегом зайти в спальню. Дочь продолжала кричать, увидев лежащую на полу Наоми, у которой, по всей видимости, случилась интоксикация. Выведя девочку из комнаты Гааре ничего не осталось, как немедленно позвонить в скорую помощь, наспех описав ситуацию. Пока он ждал медиков он ощущал приторно зловонный запах, который порывал на рвотные позывы не меньше, чем само зрелище. Девушка лежала на животе, в непонятной позе, словно свалилась с кровати и не смогла подняться. Ковер, лицо и волосы были уже в засохшей жидкости, словно комками прилипшей к лицу. Гаару трясло, но он заставил себя дотронуться до Наоми – тело было уже холодным. Перевернув бывшую жену на спину, Гараа пытался проверить пульс, но под пальцами вены не отбивали четкого ритма. Его сильнее охватила паника и он не мог унять внезапно появившейся дрожи в руках. Осознание того, что Наоми покончила жизнь самоубийством, казалось страшным, но до мурашек реалистичным сном. От случившегося шока он не сразу понял, что очнулся в больничной палате под утро. Рядом с койкой сидела Темари, с очень грустным видом. Завидев, что брат проснулся, сестра немного оживилась, но не знала с чего начать и смогла произнести лишь его имя. Естественно он помнит, что вчера произошло.***
Пришлось отдать много денег, чтобы врачи написали об обычном отравлении, а не о суициде, как причине смерти. Во-первых, Наоми пришлось бы хоронить не по традициям. Во-вторых, это нанесло бы большой ущерб имиджу отца, как представителя фирмы, и на саму девушку нависло бы клеймо самоубийцы. Поэтому глава семейства Итари не поскупился на заключение врачей. После отпевания, Наоми подготовили к похоронам. Ее лицо оживили макияжем и переодели в кимоно. В гроб положили белое кимоно, сандалии и шесть монет, но никто точно не знал, что положить из того, что нравилось девушке при жизни. Тогда Гаара решил положить ее обручальное кольцо, которое подарил ей и которое когда-то надел на безымянный палец. Уже в храме глава семьи Итари и Гаара, как ее бывший муж, поднесли гроб к алтарю и поставили его согласно обычаю — чтобы голова смотрела на запад. Гости, пришедшие в черных одеяниях, с конвертами и подарками начали садиться у самого гроба и поодаль, в зависимости от отношений между ними и семьей умершей. Все было готово к началу церемонии. Показался священник. Он, убедившись, что все как положено, начал зачитывать сутру. Ближние родственники начали раскуривать ладан, гости тоже. Многие из гостей читали молитвы и держали в левой руке свои четки. Вся служба не затянулась надолго и, закончив чтение молитвы, священник закончил обряд и разрешил возложить цветы. Гости стали подходить по одному, оставлять заранее приготовленный цветок у головы или плеч Наоми. Когда все гости возложили цветы, священник разрешил забрать тело усопшей в крематорий. Гроб снова несли отец Наоми, Гаара, помогли его близкий друг Наруто и старший брат Канкуро. Поместив его в катафалк, они поехали в крематорий, где их уже ждали. Когда тело Наоми поместили на лоток и погрузили в камеру, отец девушки не сдержался и заплакал. Увидев это, Гаара достал платок и предложил своему бывшему тестю, от которого тот не отказался. — Я был слишком с ней строг. Канаэ постоянно просила меня относиться к Наоми не так, как это выходило. — Вы были строгим, но справедливым отцом, — поддержал господина Итари Гаара. — Мне кажется, это моя вина. Наоми хорошая девочка, но... — тесть затрясся в новом порыве подкативших слез и замолчал. Гаара тоже не хотел ничего говорить и лишь терпеливо ждал, когда завершится кремация. Через два часа ожидающих оповестили, что двое, что соберут останки, должны пройти с ними. Глава семьи Итари ушел держась за сердце, оставляя Гаару наедине. После того, как прах был собран, состоялось захоронение на семейной могиле и последующие поминки, где гости отдали кодэн и подарки. Все провожали в последний путь Наоми Итари.***
Со временем Гаара продал старый дом и купил новый ближе к школе, где учатся его дети. Так же, чтобы те не оставались без присмотра, он нанял служанку, которая приглядывала за Майру и Ренджиро и каждый вечер отчитывалась перед ним об успехах за прошедший день. Майру росла очень похожей на свою покойную мать. Однако после того, как девочка увидела ее тело в спальне, та из-за сильного потрясения долго ходила к психологам. И все же, детская травма осталась. Она прилежно приходила на кладбище в годовщину, но все остальное время не хотела слышать о ней или видеть старые фотографии матери. Она с отцом никогда не заводила разговоров о Наоми, потому что узнала истинную причину их развода и ее смерти. Лишь подрастая, она однажды спросила почему отец не нашел другую женщину. На что услышала ответ, который совершенно не ожидала —он все еще любил свою покойную жену. Ренджиро рос прилежным сыном на радость отцу, и уже с малых лет решил заниматься единоборствами. В дальнейшем выступая на соревнованиях и сосредоточившись на карьере спортсмена. Гаара остался разведенным, не отягощая себя чем-то серьезным. Была ли это боязнь близости, возможного предательства или переживал за детей… Иногда он отмечал, что привычнее воспринимать себя вдовцом. Боль семейной жизни была слишком сильной, чтобы связать себя еще раз с кем-то столь крепкими узами, как были у него с его женой когда-то. Иногда Гаара корил себя за произошедшее с Наоми и это чувство как червь разъедало его нутро. В тот вечер, помимо детских рюкзачков, в его багажнике лежала сумка с его вещами. Он долго думал, препирался с самим собой, но понял, что ошибаются все. Лишь повзрослев и став мудрее, он осознал, что виноваты были оба. Но в какой-то момент его гордость не позволила принять в семью раскаявшуюся жену. Все сообщения и горькие слезы по ту сторону телефона не растопили лед в его сердце. А потом стало поздно. Она была его первой любовью и останется последней. Память о ней пусть и не такая светлая, но со временем любая грязь начинает стираться. И лишь случай решил разделить их некогда не самую счастливую семью уже навсегда.