Лепестки фрезии

Париж, Франция. 11 апреля. Промо-тур фильма "Лепестки фрезии". Пресс-конференция с участием режиссёра Дэниэла Вилль, исполнителем главной роли Робертом Паттинсоном, исполнительницей главной роли Риз Уизерспун и автором сценария и исполнительным продюсером Ребекка Лайн. 11:00 Длинный стол, покрытый белой стёганой скатертью. На нём - четыре микрофона, четыре прозрачного стакана с водой и четыре таблички. За микрофонами - четыре человека, никак не общающиеся друг с другом, а молчаливо что-то прокручивающих в голове. Кто-то, склонив голову, неподвижным взглядом смотрит на едва различимый узор на скатерти, кто-то просто смотрит в потолок, улыбаясь чему-то своему. Все они ожидают начала этой встречи с прессой - ничего не значащей, но каждый раз запоминающейся. Минута. Ещё половина. Под громкую реплику одного из организаторов в помещении мгновенно загораются софиты, направленные на апатирующую четвёрку. Можно предположить, что кто-то просто щёлкнул пальцами, а другой решил ему подыграть и по его щелчку разом заставил всё и всех подчиняться единому механизму. Повсюду, забывая о величии софитов, начали появляться вспышки фотокамер, напрочь засвечивая первых. Комната ожила гулом человеческих голосов и шумом мгновенно заработавшей техники. Только четыре человека в самом его эпицентре продолжали неподвижно сидеть, каждый в своём собственном, особенном молчании. - Итак, начнём, - ещё одна реплика ещё одного организатора. - Прошу, ваши вопросы. Из нестройного ряда кресел вышла молодая темноволосая журналистка. Подойдя к микрофону, она развернула листок и, стараясь сделать голос ровным спросила: - Кхм..., у... у меня вопрос к Роберту Паттинсону. Высокий парень 20-и с небольшим лет, нарушив свою недвижность, чуть улыбнулся ей и, приподняв брови, снова замер, на этот раз определённо в ожидании. - Я...я знаю, что Вы обожаете описывать другие, интересные стороны книги или сценария, на чём и основывается фильм. Мне хотелось бы услышать именно от Вас его сюжет. По чёрной рубашке Роберта скользнул луч направленного света, постепенно поднимаясь к его аристократическому лицу, которое в тот самый момент изобразило на себе удивление, старательно скрывая уже мелькавшую когда-то апатию. Ещё одна из состава четвёрки, стройная белокурая женщина с пронзительными серо-голубыми глазами, выйдя из транса, чуть повернула голову в сторону вышеупомянутого молодого человека и, тщательно подбирая интонацию жестов, позволила себе улыбнуться. - Это история о жизни каждого человека по отдельности, и всех людей в целом. Думаю, каждый хотел бы быть собой, но не каждый может это сделать. Эта история подразумевает под собой примерно эту мысль. Все мы вроде бы разные, но все - люди. Все существа - это огромный цветовой спектр, составляющий сотни оттенков, но всего лишь три цвета... Мягкий баритон медленно растекался по воздуху, проникая в каждое живое создание в этой комнате, и надолго оставался там в бархатистом отзвуке. Казалось, что теперь замерла и вся аудитория. - И ощущать всю тяжесть этого вывода довольно необычно... - в ещё не исчезнувший отголосок прозвучавших слов вплёлся глубокий женский голос, принадлежавший той самой белокурой коллеге Роберта. Девушка-журналистка, чуть дёрнувшись, поблагодарила за ответ и вернулась на место. Следующий вопрос задала симпатичная блондинка совсем юных лет. "Видимо, на практике" - тут же мысленно распознал один из операторов, как раз снимавший её на видео. - Я бы хотела обратиться к мистеру Паттинсону. Как Вам показалось, нужно ли было снимать последнюю сцену фильма именно таким образом? - Вы имеете в виду любовь? - он прекрасно знал, что имела в виду эта девчонка. Мало того, он знал, что она подразумевала под этим вопросом, потому решил ей немного помочь, иначе эта бедная овечка просто потеряется. Он уже чувствовал, как остальной состав четвёрки едва заметно усмехался и слегка щурил глаза. Прежняя идеальная обстановка была нарушена. - Да... Эта часть фильма... Она просто... - девушка так и не смогла закончить. Роберт мягко улыбнулся, непроницаемо смотря прямо на неё. - Занятие любовью в этой сцене описывается с точки зрения главных героев, а не зрителей. Всё, что вы видите на экране - мимолётная иллюзия, изменённая реальность... Когда вода целует лепестки цветка, крошки пыльцы танцуют платонический танец на каждой капельке, мягкий свет сплетается с чистым воздухом... Не это ли примерно представляет себе тот, кто занимается ею по-настоящему,желая окончательно соединиться с душой, а не телом возлюбленного или возлюбленной? В комнате наступает гробовая тишина. - Но... но эта сцена просто не имеет рамок! - наконец восклицает кто-то из аудитории. - Она не имеет почвы под ногами! - соглашается ещё кто-то. Все сидящие за столом переглядываются. На лице у каждого вычерчен свой собственный, неподражаемый букет эмоций. Но где истинное - понять невозможно. - Именно это и имелось в виду, - чуть усмехаясь, наконец объясняет сидящий в противоположном конце от Роберта темноволосый мужчина. Это режиссёр, Дэниэл Вилль, который, слегка коснувшись своих очков в чёрной оправе, теперь смотрел сквозь образовавшуюся толпу около микрофона. - Следующий вопрос, - наконец вмешивается в гул возбуждённых голосов организатор. У микрофона остаётся довольно высокий мужчина средних лет. - Я бы хотел задать вопрос той, которую все наконец-то дождались на этой конференции. У меня вопрос к Ребекке Лайн. В комнате послышался оживлённый шепоток. Соседка Роберта, стройная пятнадцатилетняя девушка с каштановыми волосами, волнами оседающими на плечах, чуть изогнула тонкие губы в полуулыбке, смотря куда-то мимо журналиста. - Я написала эту книгу в возрасте двенадцати лет, но отдать её в печать мне удалось лишь через год. Всё, что касается её теории каждый решает сам, как и всё, что касается выводов после неё. Глубокий и низкий, несмотря на столь юный возраст, голос словно пелена окутывал всех собравшихся. Те, кто всё же воспринял её слова, нервно теребили свои вещи, не зная, как правильно отреагировать. Казалось, только у мужчины у микрофона не возникло ничего, кроме ещё большего любопытства. - Тогда, переходя на тему лично Вас, я бы хотел спросить то, что интересует практически всех ваших поклонников. - Моих поклонников должно интересовать лишь моё творчество и вытекающие из него последствия. В этом гипнотизирующем голосе почувствовались едва заметные нотки холода и отчуждения. Ещё минута - и прежней апатии будет разрешено вернуться на место. - Но Ваша личная жизнь... Белокурая женщина, сидящая справа от Ребекки чуть усмехнулась, опустив голову к прозрачному стакану в руках. - Сейчас я должна буду на протяжении трёх минут изворачиваться перед вами, говоря сущую нелепицу, умело переплетая её с ничего не значащей рациональностью, чтобы запутать Вас ещё больше и погрязнуть во вранье? Повисла тишина. Ребекка, одетая в бледно-зелёную блузку без рукавов, но с прекрасно сидящим на ней воротом, абсолютно спокойно смотрела прямо в глаза журналисту. Её коллега справа чуть заметно взглянула на часы, тонким золотым кольцом окантовывающие её белоснежную руку, и выпрямилась. Её сосед слева, чуть прищурившись, наблюдал за вспышками фотокамер и, что-то решив для себя, со всё тем же прищуром взглянул на самую юную из их состава. Режиссёр, не переставая усмехаться, откинулся на спинку стула и снял очки. - Вопросов нет, - неожиданно ретировался мужчина. Вся четвёрка добродушно улыбнулась. Следующий - молодой парень с записной книжкой в руке, который, оперевшись на трибуну с микрофоном, задал вопрос, который ждали все: как и те, кто был перед столом, накрытым скатертью, так и те, кто находился за ним. - Считаете ли вы этот проект историей вашей жизни, или же это просто очередной ничего не значащий блокбастер? В аудитории кто-то закашлял. - Это всего лишь история, отразившая реальность. Вам решать, на какой стороне зазеркалья вам жить, - Дэниэл взглянул на кого-то из толпы и замер в привычной позе. - Как исполнительница главной роли могу сказать лишь то, что кроме меня и Роберта здесь должна сидеть вся съёмочная группа. Весь мир, - слова Риз звучали очень серьёзно. - Как исполнитель главной роли, я соглашаюсь с моими коллегами, но хочу лишь добавить, что весь театр, разведённый здесь никак не перенесёт смысла сказанных слов, - Роберт замолчал и, взглянув на аудиторию, снова вернулся к апатии. - А слово "здесь" имеет довольно обширное значение, - закончила Ребекка и едва заметно приподняла уголки губ. После этого молчаливого, но скандального интервью, были внесены значительные поправки в организацию оных.