Между миром

      Тидинь-тидинь-тидинь…       Ох-х-х, как же можно просыпаться под эту ужасную мелодию? Вообще, кто создаёт такой ужас в двадцать первом веке? Нельзя, что ли, закачать на простенькие дешёвенькие телефоны несколько нормальных мелодий? Ладно, я уже молчу про блютус и 3G интернет. Но можно же было не издеваться и не показывать нам, людям низших слоёв общества, как сильно вы нас терпеть не можете?!       Вытащив руку из тёпленького кокона, в который я закуталась во время короткого сна, я попыталась выключить эту ужасную мелодию будильника на своём телефончике. Но как обычно, у меня это не получилось с закрытыми глазами, и я поставила будильник на режим ожидания. Проглотив миленькое ругательство, что чуть не проскочило мимо моих губ, я свесила с кровати босые ноги и, моментально, холод окутал их, а я очень пожалела, что ещё со вчерашнего вечера не простирнула себе носки, чтобы спать в ещё большем тепле.        Холод начал подниматься по моему разгорячённому телу и захватывать территорию в свои сети. Я поёжилась и натянула на плечи, ещё немного тёплое, одеяло.       – Лилит, вставай! – услышала я грубоватый, ещё ото сна, голос мамы.       – Ох, – выдохнула я, печально и с грустью посмотрев на отпечаток, оставленный моей головой на мягкой подушке, – Ага.       «И вот начало моего нового дня» – с грустью, подумала я.       Ещё одного нового дня. Интересно, что сегодня он для меня приготовил?        Моё лицо автоматически поднялось к потолку, как - будто там кто-то сидит, в виде доброго ангела, и прямо сейчас расскажет что-то новенькое, хотя, что ещё может быть новенького в моей жизни? Она изо дня в день однообразна. В моей жизни не присутствует никакого разнообразия.       Как обычно, я поднимаюсь со своей скрипучей кровати в половину шестого утра, медленно плетусь к подобию ванны, находящейся в кухне. Обычно это что-то между тазиком и райской ванны для низших слоёв общества. Беру, по привычке, жёсткую синюю щётку для зубов и также медленно мазюкаю на неё вонючую зубную пасту, либо порошок соды. И вот этим я чищу свои зубки.        Если ты живёшь в бедноте, то для тебя это уже радость – что вообще есть, чем почистить зубы. Другие вообще считают, сколько за день у них выпадет гнилых зубов. Господь, куда мы катимся в этом, на первый взгляд, современном мире? Этот вопрос, я задаю себе на протяжении дня не один раз. Это …это, наверное, очень много раз? Ладно, кого это вообще интересует в данный момент?        Ой, кажись опять задела этой «прекрасной» щёткой для зубов свою развалюху, (зуб, который раскрошился, но не хватает денег сходить и вылечить его). Сморщив лицо, я брызнула в него ледяной водой из синего ковша. Почти умылась.       – Лилит, шевелись давай, – проходя мимо и доедая свой повседневный бутерброд, сказал папа, – Иначе вы снова опоздаете на работу.       –  Иду – коротко, кивнула я.       Быстро пробежав по холодному полу, от кухни к кровати, схватив толстый длинный свитер земляного цвета, протёртые до дыр джинсы, двойную пару носков, одна из них с протёртыми пятками, что одеваются первыми, а на них новенькие полосатые носочки. Чёрный и уже давно без косточек лифчик, но такой родной и удобный, что и выкинуть жалко. Да ладно, что я тут рассказываю, все девчонки и так поймут меня.        Уже тише и я, как мышка, прошлась к зеркалу, висевшему на огромном гвозде. Увидев своё лицо, мне в очередной раз захотелось отвернуться, но я сама себе посмотрела в глаза и улыбнулась. Я ведь люблю свои красивые карие глазки, которые обрамляли густые чёрные ресницы. Дальше, взгляд упал на немного вздёрнутый нос, потом на мои губы, где верхняя тонкая, а нижняя полненькая. В общем, я наверное настолько худющая, что некоторые бы сказали, что у меня анорексия. У меня даже не присутствует лишний кг впереди. Ну да, кому понравится такое…       Ох, знаете, я опять затеяла эту песню. Но быстренько скомкав её в руках, выкинула в урну. Пусть там пока поваляется, там она уж точно никому не будет мешать.       Как обычно, своими трясущими руками, которые растут не из того места, я попыталась равномерно накрасить свои красивые ресницы тушью.        – Девочка моя, ты всегда у меня красивая, – обнимая сзади за плечи, нежно прощебетала мама, – Иногда я не понимаю, зачем ты этой химией портишь свои красивые реснички.       – Ага, тогда ты не выживешь в обществе двадцать первого века  –  повертев перед её глазами тушью, сказала я.       Улыбаясь, я впихнула свои ноги в тёплые зимние сапоги, хоть сейчас и конец февраля, я мерзну так, будто нахожусь в Антарктиде. На свою голову попыталась, в очередной раз, натянуть по-божески шапку, которая либо так ужасно и неправильно сшита, либо же это я не умею носить такие шапки. Вроде, посмотришь на человека, и шапка на нём сидит идеально и всё остальное как влитое, а посмотрев на меня, сразу скажешь, что у меня руки не из того места растут, что даже шапку нормально одеть не может.       Взяв с вешалки тяжёлую, поношенную, серую куртку и надев её, я почувствовала себя бомбочкой.       И вот такой я хочу понравиться парням?        «Блин, даже я, будучи пацаном не клюнула бы на такую» –  ответило мне внутреннее Я.       «Ой, ну и ладно» – я показала язык своему отражению в зеркале –  «Я не стану отчаиваться в очередной раз. Ну, пусть не клюют, зато, может, я лучше флиртую, и не показываю это».       «Хотя…» – я, с сомнением, осмотрела себя с ног до головы.       «Ты даже не знаешь как это делается» –  посмеялось моё Я.        «А может, я умею сопереживать?» – я щёлкнула пальцами, как будто обнаружила находку.       «Ага, конечно особенно кошкам и собакам» –  не лучшее напоминание, сделало внутреннее я.         «Может я трудолюбивая?» – уже отчаиваясь, спросила я, надеясь на положительный ответ       «Тогда почему вечно мечтаешь добраться до кровати и не вылезать оттуда днями»? – нашёлся ещё один ужасный ответ у другой Я.       «Так, хватит»       Выйдя из дома, я направилась к старенькому, еле передвигающемуся грузовичку, на  который моя мама зарабатывала далеко от дома, служа в замке у Их Величества.       Молитва Господу перед сном, поддержка отца и любимых сестёр – с помощью этого я нашла в себе силы и веру не только в себя, но и в Господа, зная, что не может же всё всегда быть плохо. Я верила, что если родилась у своих родителей, то, наверное, я всё-таки также важна в этом мире, как, к примеру, Принц Криспин, в нашем мире.       Ну вот, снова по телу пробежали мурашки, волосы встали дыбом и сердце забилось чаще. Вы спросите, что это вдруг моё предательское тело так на него реагирует? Честно? Я сама до сих пор не могу определиться в чувствах и быть в ладах со своим внутренним «Я». В голове снова всплыла картинка того, как мы познакомились. Ну как, познакомились? Точнее, я знала, что он - это он. Но Принц не знал, что я - это я. И вот, в очередные выходные моей мамы, я увидела её стёртые в кровь руки и ноги, исхудавшее тело. На это было страшно смотреть, а понимать, что это твоя мама – наверное, самое худшее в жизни такого подростка как я. И наплакавшись вдоволь ночью, встав пораньше утром, я предложила ей помощь, но так чтобы об этом никто не узнал.        Сначала я думала, она будет отказываться, говорить, что сама со всем справится. Но нет, она сразу согласилась, и мы быстренько отправились к отправочному пункту, где всю прислугу забирает автобус, присланный из замка Их Величествами. Каждую неделю могли приезжать новые желающие работать. Поэтому, чтобы меня никто не узнал, я одела мешковатые вещи отца и накинула на голову капюшон. Я не волновалась, что позже меня кто-то узнает, так как знала, что мы будем работать в разных концах замка, и встретить там в одном месте кого-то было очень трудно.         В этом, хорошо убранном автобусе, всё было идеально, даже водитель. Естественно соответствовала и та идеальная тишина, что повисла в автобусе. На работу, с моей мамой, ездили наши соседи, родители моих одноклассников, или просто знакомые на лица люди. Все эти люди трудятся на благо своей семьи, чтобы хотя бы из низших стать как мои родители «Возрождёнными».       Я много раз видела Замок издалека, всего несколько раз в близи, и даже один раз была внутри. Но снова подъехав к главным воротам, я ахнула от вида его сияющей красоты, от его размеров. Часть была выложена из огромных серых камней, что были найдены на этой самой земле, а другая часть была сделана в современном стиле. Замок, во всём смысле этого слова, соответствовал замку. Он был с  круглыми высокими башнями, внутренними дворами, с красивыми резными, железными и каменными лестницами. Шикарные сады раскинулись и перетекали с одного конца замка в другой, что очень гармонировало со старым и новым стилем замка, тридцать белоснежных ступеней до входной двери, с тыльной стороны Золотого Леса Богини, и птицы наполняют своим пением чистый воздух восходящего солнца.       Это самое яркое воспоминание осталось в моей памяти навсегда. Но в этом замке я даже не гость, а простая прислуга. Чтобы никто ничего не заподозрил, я помогала на кухне, в уборке пустующих комнат, в прачечной. Работа никогда не бывает лёгкой, это знает тот, кто работал хоть раз.       Так вот, как я познакомилась с Принцем Криспином. С одной девушкой мы работали в паре, и за ней были закреплены чистки каминов во всём дворце, в определённые два дня. Но девушке было тяжеловато подниматься и тягать пепел в вёдрах с третьих и вторых этажей, так как она была в интересном положении, вот уже как шестой месяц.        Во мне просто есть капля сочувствия к людям. Договорившись с Линой не выдавать друг друга – мы поменялись местами. Я знала, во что ввязываюсь, но я не знала, что ввязываюсь в такую историю. Решив сначала убраться на третьих пустующих этажах, я была спокойна за то, что меня может кто-то увидеть или узнать, хотя, последнее мало вероятно. Кто может узнать девушку из «Возрожденных», которую никто никогда не видел? Ну, женская логика так и плещет, не правда ли?        Уборка каминов, на третьем этаже, прошла прекрасно, в новой части замка, на втором этаже, тоже всё было идеально, пока я не зашла в первую попавшуюся комнату, в старой части замка, напевая одну из своих любимых, в стиле лёгкого репа песню. Поставив чистое ведро возле камина, я принесла из коридора совок, веник и всё остальное. Подобрав до колен длинное, тёплое серое платье, с таким же длинным фартуком, и опустившись на колени, полезла чистить камин. Резко подняв голову, чтобы обследовать насколько всё серьезно, я как назло ударилась головой. Проглотив проклятия, в сторону камина, я попыталась вылезти и поправить платок, что защищал мои каштановые волосы от пепла и пыли. И вот в этот момент я услышала заливистый бархатный мужской смех и вся обомлела от страха, да так, что застыла на месте, боясь повернуться и посмотреть, не показалось ли мне?         – У тебя очень красивый голос для прислуги, – прошептал самый необычный и красивый мужской голос мне на ухо.       – Спасибо! – вырвался хрип из моих губ, хотя я всё ещё не двигалась.       – Вставай, – большая и тёплая мужская ладонь легла мне на плечо, – Давай познакомимся.       – Нет…       После моего визга наступила гробовая тишина. А я, не оборачиваясь, медленно стала ползти к входной двери, пытаясь спастись, и быть хоть как-то не заметной, чтобы он не увидел моего лица.       – Постой… – он схватил меня выше локтя и развернул лицом к себе.       На меня смотрел мужчина, своими большими красивыми бирюзовыми глазами. Над его глазами возвышались чёрные и густые прямые брови, прямой и чуть вздёрнутый, немного схожий с моим, нос, тёмные, как смола, волосы, которые подстрижены под короткий ёжик, и эту идеальную картину завершали пухлые губы. Рост около ста восьмидесяти семи, и под банным халатом вырисовывалось мужское накаченное тело.        «Да… слабаком его не назовёшь» - это первое, что пришло мне в голову после того, как я исследовала его тело.       – Нравится то, что видишь? – ухмыляясь, спросил он, не отрывая от меня своих глаз.       – Пусти! – я стала вырывать свою руку из его железной хватки  – Отпусти меня! – громче, приказала я       – Нет, – приблизив ко мне своё лицо, сказал он, – Хочу посмотреть, что ещё ты сделаешь, чтобы вырваться.       – Слушай, отпусти меня. Ведь ни тебе, ни мне не нужны проблемы,  – умоляла я       – Кто ты? Скажи мне своё имя! – потребовал он, ещё крепче сжимая мою руку, – Я знаю всю прислугу по имени, и на лица у меня память хорошая.       – Как и у меня, – прошептала я, опустив глаза, хотя уже выдала себя тем, что знаю кто он.       – Конечно, ты знаешь кто я, но я не знаю кто ты. Несправедливо, тебе не кажется? – спросил он, пристально изучая меня.       – Не кажется! – нагрубила я.       – Просто скажи имя, и я тебя отпущу.       – Нет.       – Почему? Тебе есть, что скрывать? – он прищурился.       – Что может скрывать прислуга от своих Господ? – мило, спросила я.       – Скажи мне своё имя, и я прощу тебя за такую дерзость!       – Ага, по доброте душевной.       – Тогда может выпороть тебя при всех или ты и тогда не откроешь мне своего имени? – его правая бровь, в удивлении, поползла вверх.       – Лина, – выдохнула я, опустив глаза, чтобы он не видел ложь в них.        Я попыталась убрать волосы, что упали на лицо, заправляя выбившие локоны из-под платка за уши. Вдруг он резко сдёрнул платок с моей головы и, собрав волосы в кулак, у меня на затылке, задрал голову и оголил шею с левой стороны, так будто он вампир и сейчас порвёт мне горло своими острыми зубами. Я испуганно взвизгнула.       – Святая Богиня, ты не Лина, –  испуганно, прошептал он.       Он рассматривал мой непонятный рисунок за ухом. Точнее не рисунок, это маленький треугольник остриём вверх нарисованный синей краской. Это у меня ещё с рождения. И честно, я не понимаю его предназначение.       – Не ври мне… – он приблизил своё лицо к моему и прошептал: – Лилит.       Я отшатнулась от него, как от прокажённого, потому что никто в замке не знал моего настоящего имени. Все звали меня Адель – это имя я позаимствовала у нашей создательницы Богини. Я большими шагами отступала к двери, пытаясь от него сбежать, но он схватил меня уже в охапку, прижал к себе и стал шептать глядя в глаза:       – Не знаю, как ты здесь оказалась, но немедленно собирайся и уезжай отсюда. Домой или к дальним родственником, запрись на все замки и не выходи никуда с неделю, если поймёшь, что ничего страшного не произошло, можешь гулять, но не допоздна. В случае опасности, я тебе помогу, просто сожми этот медальон так сильно, как только сможешь. Поняла? – он снял со своей шеи медальон, в виде короны посередине проткнутой стрелой, и зажал в моих руках – А теперь, беги, только не привлекай к себе внимание.       –  Я тебя не понимаю…я, – я от страха начала заикаться.        – Беги!       И я побежала, не оглядываясь. Вот уже целый год, я об этом вспоминаю и недоумеваю. Но я решила, что в этом году, я обязательно к нему подойду на Балу и верну медальон, потому что у меня нашёлся точно такой же.