***
"Я с ним своё отходила..." "Вы мой коллега, мой пациент, но не мой друг..." Образы всё возвращались и возвращались к ней. Она не препятствовала им, скорее наслаждалась прошлым. Забыть просто, труднее помнить. Она усмехнулась, сегодня всё решится. Власть данная ей вступит в свои права. Беделия вознамерилась порвать с последними каплями чувств, воспользовавшись грубой силой, утвердить безраздельную власть холодного разума над остатками голода. Тусклый свет лампы освещал коридор, стук каблуков по бетонному полу отражался от стен. Охранник сопровождающий её хранил гордое молчание. Все вопросы после, все тайны в топку, все требования в иные инстанции. Для неё не существовало границ, связей, недостатков, она не выискивала их в людях, когда угодно, но не теперь. Дю Морье изменилась, время проведённое в обществе Дьявола накладывает свой отпечаток. Доказать оказалось проще, чем кажется. Беделия никому не подчинялась и не подчиняется. Все кто имел права, давно вышли из игры. "Это момент, когда я тебя оставляю... Или точнее - когда ты, оставляешь меня..." - снова слова, смешанные с иронией, отрешённостью, тихой грустью. Она кошка гуляющая сама по себе. Точка. Ни один человек не заставит её изменить себе и себя. "Он почти это сделал..." - мелькнула мысль. Тёмное, яростное, грубое. Ей нравился его образ, тонкий шарм, то, с каким напором Ганнибал шёл по жизни. Нравилось, до поры, до времени. А что потом? Где найти ответ? Она искала. Раз за разом, еле-еле выплывая из той, другой Беделии. "Жена", соратница, соучастница, любовница? Кто она ему? И кто он ей? Не муж, не наставник, не брат, не семья. Он - умелый манипулятор. Чего ей не хотелось, так это навечно остаться его пленницей. Но не всегда, наши желания и реальность совпадают.***
Беделия знала, она была права, когда "закрыла дверь" в кошмар, оставив позади, почти несколько лет знакомства с Лектером. Они не подходят друг другу, они - разные. "Желания... это беспорядочный рой безумия. Они завладевают нами, ищут чем бы поживиться... Но нам не лишить полностью себя этих маленьких дефектов, ведь они даны нам с рождения..." Иногда, Дю Морье представляла, какой будет её жизнь, останься она с Лектером. Безрадостная, тусклая, наполненная страхом, окутанная ложью. "Мы все его птички... Вы тоже его птичка..." - Чио оказалась близка к истине. "Прутья весьма прочные. Да и крылья не помогут..." - Беделия остановилась, в горле пересохло, во всём теле появилась слабость. - "Мой талисман, мой грех..." - бразды правления приняла саднящая боль. - "Моя чаша медленно наполняется ядом... если ты далеко от меня... если не рядом..." - охранник проделал некоторые манипуляции, дверь открылась, осталось только войти. - Доктор, время ограничено, я буду наблюдать за вами, если понадобится помощь, я рядом. - Спасибо, - она ему благосклонно улыбнулась.***
Войти в клетку со зверем. Накануне визита, она обдумывала все варианты, отбрасывая ненужные один за другим. Встреча обещала быть интересной, чувственной, сладостной. Она противоречила сама себе, ссылаясь на безразличие. В разговоре с Грэмом, она дала понять, Ганнибал её не интересует, он лишь подопытный, лишь средство для достижения определённой цели. Грэм ей не поверил, впрочем как и она сама. Он сидел к ней спиной, читая какую-то книгу. Закинув ногу на ногу, перелистывая страницы, Лектер присутствовал здесь только на половину. Погружённый в мир доступный не каждому, мужчина задумчиво изучал построенный в его воображении вымысел, сложенный из частиц информации и обрывков обыденности. "Он всё такой же... Гордец... Хранящий непозволительную роскошь - власть над умами других..." - Дю Морье не спешила заявлять о себе, довольствуясь изучением. Стандартная форма больницы скрывала тело Лектера, но Дю Морье казалось был известен каждый изгиб, каждый шрам под этой тканью. "Горек был зной тёмных ночей... тогда я была ничья... и ты был ни чей... Что я без тебя и кто я с тобой?" - скорбь, возвратила Дю Морье в ту ночь, первую ночь без него.***
Он плакал перед ней, не играл, не притворялся, не вёл себя как с другими. Он изливал ей душу, часть души. Темнота пряталась по углам, жалась от света как маленький ребёнок, пока он излагал свои мысли. Крупные капли влаги бежали по его щекам, творилось невозможное - он чувствовал. Может быть Ганнибалу требовалось усилие, чтобы остановить это не подконтрольное возлияние эмоций, но он не хотел. Он искренне пытался выговориться, не сдерживаясь. Впервые, он кому-то открылся. Лектер не любил быть слабым, не умел. Мишу, Эбигейл, теперь Беделия. Кто-то из великих сказал: "У камня нет сердца!" Не правда, оно есть. Его сердце было замуровано, давным-давно, похоронено в склепе разбитых надежд, с неподъёмной надгробной плитой в изголовье. "Мглу разогнать, способен солнца луч, который пробьётся сквозь сумрак туч..." - фраза намертво впечатавшаяся в его мозг. Лектер упрямо искал правду. Что его могло напугать в этой жизни? Наказание? Заключение? Чья-то месть? Смерть? О последней он не помнил, настолько насытился ей. Подарить себе свободу, признав, что у него есть слабости, оказалось грязным приёмом. Он гнул свою линию, отдаляя момент полной капитуляции. "Собрать воедино, составить портрет... живого человека, которого нет..." - он не жил, он плыл по течению. Истоки, размазанная картина бытия, пятно на карте его судьбы, хрупкое нечто в его ладонях. Когда это началось? После гибели Мишу. Когда продолжилось? После знакомства с Эбигейл и Беделией. Противоборствующие стороны тянули его, разрывая на двое, крали его истинное "я". Пир во время чумы, стал его системой ценностей, он праздновал, постепенно сливаясь с Тьмой воедино.***
"Она здесь..." - он отложил чтение в сторону. Таков закон. Каждая ступень имеет свою цену. За провинность его наказывали. Отбирали книги, пищу, лишали определённых благ. Сегодня он обернулся ягнёнком, покорно поглощая завтрак, лекарства, следуя их распорядку дня. Послушание - закономерность от которой его выворачивало на изнанку. Спроси его, чего бы он хотел? Лектер ответил бы коротко - покой. - Здравствуй, Беделия, - как всегда немного холодная улыбка, и доля интереса в его глазах. Лектер жалел, что нет возможности почувствовать её запах. - Чертоги демона, смрад подземелья, дым от костров... меня ты звал... - они начали зрительную дуэль. - Я был глупцом, я был провидцем... когда час истины настал... - закончила Дю Морье. - Здравствуй, Ганнибал. - Что привело тебя в эту скромную обитель? - он приблизился к стеклу. - Прощание, - Дю Морье чувствовала, за ними ведут слежку. Охранник добросовестно выполнял свои обязанности. - Прощание было полно муки сладкой, - он рискнул. - Прощание или прощение? Что тебя влечёт? Зачем она пришла? Чтобы удостовериться, он не сбежит, не покинет приделов этой больницы. Шагу не ступит без надзора своих стражей. Ей необходимо как воздух знание. Как видно, Лектер сам не спешил оставлять "уютное гнёздышко". Она скользнула взглядом по его лицу. Глаза, губы, подбородок. Несколько лишних морщин, шрам над бровью. О, как страстно она целовала эти губы, ласкала этот не заживший шрам, исследовала тонкими пальцами эти скулы. Это СУМАСШЕСТВИЕ. Их гротескный танец в объятиях беспамятства. "Вы думаете, мы поверим, что Вы так глубоко погрузились в темноту разума Ганнибала?" - Грэм не понимал, что связывает Лектера и Дю Морье, каким образом они сосуществуют вместе. Разгадка крылась в тонких как шёлк подробностях их личностей. Они два создания несущие тёмный свет и светлую тьму. Кому как угодно называть их союз. Многие страшились их, созерцая на расстоянии. Красивая пара. Мало кому был известен их лик. - Не вижу зла... не вижу пропасти отчаянья... лишь мимолётные проблески раскаяния... - ответ был очевиден, она здесь ради него. - Беделия... - он наконец-то ощутил её аромат. Преграда из пуленепробиваемого стекла словно растворилась в воздухе.***
"Если ты попросишь..." - его манила власть над другими, их признание... слова. Он никогда не воспринимал слабых, глупых, не способных переступить через запреты. Его ладонь нежно очертила контур её скул, слегка коснувшись шеи. Она попросила, она приняла его помощь. Создание их новых отношений, перевоплощение, плавный переход к неизведанному. Он закрепил их партнёрство, убеждая полицию в обычном несчастном случае с пациентом. Ему поверили, а главное, он получил доступ к её тайнам, к её мыслям. Печалило одно - не к её сердцу.***
Её обыскали, все посторонние предметы были изъяты. Все да не все. Крохотный клочок бумаги, умело спрятанная записка, обжигала огнём её грудь. Им бы в голову не пришло, искать что-то подобное. - Это подарок, - Дю Морье протянула Лектеру альбом для рисования, тот самый, что был с ним во Флоренции. - Это не возбраняется, - это надо было видеть, местные ищейки вдоль и поперёк, чуть ли не пробуя на вкус, исследовали каждую страницу. - Тебе он пригодится, скрасит твои дни, - их руки соприкоснулись, так длилось несколько мгновений, в течении которых Ганнибал поглаживал её хрупкую ладонь, словно вычерчивая на ней замысловатые знаки. - Воспоминания вернуть... правде своей в глаза взглянуть... - он улыбнулся снова, на этот раз холод полностью растаял. - Это наше начало и наш конец... - Ганнибал разорвал контакт. Его глаза, глубокие, карие, становившиеся тёмными как колодец. Из них не выбраться, не скрыться. Беделия контролировала себя, но не контролировала его. Последствия их единения, их взаимных симпатий и антипатий - их проклятие. Они делали всё, чтобы разрушить его, тем самым лишь упрочняя. - Великий дар - смириться... - Дю Морье облизнула пересохшие губы. - Ты здесь по своей воле, - её взгляд кричал о другом. - Пришла пора проститься... и улететь как птица... - всё её существо жаждало ещё одного прикосновения. Последнего. - Никогда, ничего, ни у кого не проси... - слова застыли в тишине. - Прости и прощай, - лицо Лектера превратилось в железную маску. - Доктор, нам пора, - из темноты послышался голос охранника. Дю Морье не проронила ни слова. Она скрыла истинные чувства под слоем безразличия. Её ждёт дорога обратно, в другую жизнь, где нет уязвимостей и где никто не догадается о её боли.***
Когда шаги визитёров стихли, Лектер вытащил из альбома записку. В ней было лишь несколько слов: "Никто и никогда не поймёт меня, кроме тебя..." Просто и непреднамеренно. Вся страсть, всё отчаяние, все муки былого открылись перед ним в этой записке. Дю Морье оставила у него кое-что важное - часть своей души. Сердце дрогнуло и чуть не выскочило из груди. Надо уметь не чувствовать, надо уметь противостоять напору эмоций, но сейчас, Ганнибалу не хотелось этого. Ему хотелось одного - вырваться из клетки, вернуть её, ту, что потерял безвозвратно.