Кто знает?..

Она шипит и царапается, словно разъяренная кошка, отчаянно вырываясь из его рук. Изворачивается и вцепляется ему в шею - до крови, с мучительным наслаждением прокусывая кожу и чувствуя металлический привкус во рту. Он тоже не знает, ни любви, ни нежности; темная страсть, безумная, стирающая границы дозволенного, царит между ними, накаляя воздух до предела. Он целует ее, впиваясь зубами в тонкую бледную кожу, заставляя снова шипеть - теперь уже от боли. Это - поединок, в котором победит тот, чья воля сильнее, а сердце черствее. Они начали это, не задумываясь о том, в какую пропасть падают. Их желания были одинаковыми: обезвредить того, кто может составить тебе конкуренцию, подчинить его, приковать неразрывнейшими из цепей. И Ултир до сих пор не знает, кто из них победил. Кто знает, когда она перестает подыгрывать садистским наклонностям Азумы и действительно кричит от боли, и испытывает ярость? Кто знает, когда он перестает лгать, что хочет ее, и подлинная страсть затапливает его разум, заставляя расширяться зрачки в темно-зеленых глазах? Кто знает, ненавидят ли они друг друга так же яростно, как и прежде? От ненависти до любви один лишь шаг, и он уже преодолен. Их страсть так же темна и безрассудна, как и неприязнь, и в ней таится такой же жестокий расчет... Наслаждение и боль, отвращение и восторг слились воедино. Она пьет этот сладостный яд - медленно, мелкими глотками, до дрожи в коленях, до тошноты боясь, что когда-нибудь увидит дно. Когда-нибудь перед ней снова встанет этот вопрос - любит она или ненавидит? И тогда она уже не сможет ускользнуть. Ултир заглядывает в глаза Азумы и понимает, что он испытывает то же самое. Кто знает, где грань между любовью и ненавистью? Кто ответит на вопрос - могут ли эти чувства слиться воедино? Вопросы бесконечны, а ответить на них некому. Но сейчас все очень просто - проще некуда, получать удовольствие и дарить его. Сейчас Ултир может позволить себе выгибаться, чувствуя, как Азума ловит губами ее хриплые вскрики, царапать ногтями его спину и... ни о чем не думать. Ведь никто не знает, никто не ответит, сколько еще отмерено этих ночей...