Поле

Они просвечиваются из красного мозга белых костей. Хаскилл сам видел, как Лорд с задумчивой улыбкой отделял мясо от костей. Тусклым, облаченным в эбонит клинком он с широкой улыбкой отделял собственное мясо от своих кипенно-белых костей.  Источая мягкий закатный сумрак на кончиках лепестков.  Они впитывали солнечные лучи. Жадно, почти как воду, как слезы своего безумного создателя.  Как его черную кровь. Ночью он накрывал их усыпанным звездами покрывалом. Садился рядом и говорил-говорил-говорил.  Потом он торжественно увенчал их головы кроваво-красной короной, а они источали слабый аромат проклятой крови и стали.  Потом Лорд хохотал, танцевал. Он обещал, что подарит их. Той, которую убил. Тому, из-за которого убил. И тем, кого еще предстоит убить.  Он срезал их лысые тонкие стебли тем самым облаченным в эбонит клинком. Он пел старые песни, вспоминал забытые легенды. - Возьми, - сказал ему безумец, вкладывая в ледяные руки горящий закатом букет.  - Почему - я? - вопрос, конечно, никогда не сорвется с сухих губ, но Лорд живет достаточно долго, чтобы услышать.  - Они заберут, Хаскилл, - почти жалобно говорит седой безумец.  Ослепшие глаза, похожие на зеркало, горят скорбным багровым маревом.  Придворный кивнет, чуть сжав пальцы, и уйдет. На личную могилу одинокой колдуньи.  Туда, где море бьется о острый хребет скал, подальше от города, на поле.  Огромное, заросшее сорной травой поле. Там, где всегда хорошая погода, где носится стадо из 46 безумных фавнов, где над растрескавшейся землей парят скорбные духи в шипастых железных венцах.  А еще там есть ворон. Облезлый ворон с мерзким голосом. Он ненавидит Лорда и охраняет от него Поле. И стоит Шеогорату ступить на залитую жарким солнцем землю - он бросается на него, раздирая когтями лицо. Ворон хочет съесть глаза слепого безумца, но тот живет слишком долго, чтобы так просто стать его добычей. Ворона зовут Аварэ. И он - маленькое олицетворение ненависти Безумного Бога к самому себе.  Но не скорбная птица волнует одинокого камердинера, а деревянный крест. Грубо сколоченный деревянный крест в центре мертвого поля.  На кресте том, иссохшая, счастливая, нашла свой последний оплот Релмина Вереним.  Мертвая, спокойная.  Прекрасная.  В невесомых кружевах.  Охраняемая солнцем, скорбными духами в железных венцах и облаченной в черные перья ненавистью Безумного Бога.  Хаскилл обойдет низкую деревянную ограду, уложит букет у изножья неправильной могилы и будет смотреть в не тронутое тленом лицо. В провалы глазниц. Потому что глаза ее Лорд забрал себе.  Как трофей.  Как напоминание.  Давно умершей любви.  Небо над вечно безоблачным Полем потемнело, скрываясь за полотном сизых туч. Ворон, до этого расщепервшийся на ограде, взлетел стрелой, бросившись на одинокую фигуру, опутанную сорной травой.  Хаскилл не успеет произнести даже имя, как безумный исчезнет вместе с порывом явившегося на помощь ветра.  Ворон огласит поле полным злобы криком, а Придворный, поклонившись распятой фигуре, уйдет.  Три дня подряд на Дрожащих Остравах будет идти дождь, скрывая слезы и наполняя желанной влагой горящие кроваво-красным светом цветы.