Сон в новогоднюю ночь

Сон в Новогоднюю ночь На подоконнике своей спальни сидела белокурая девушка двадцати лет и смотрела на ночную Москву. За окном медленно падали крупные мягкие хлопья снега. Фонари вдоль дорог горели желтым светом, выхватывая из темноты случайных прохожих в столь поздний час. Кроме желтого света уличных фонарей, повсюду, насколько хватало глаз, сверкали и переливались разноцветными огоньками деревья, витрины, рекламные щиты и многое другое, что можно было украсить. Москва готовилась к Новому году, и эта ночь была последней в уходящем году. Казалось, не было уголка, где бы ни царили предпраздничная суета и веселье, но только не здесь, не в этой комнате. В голове у девушки теснились довольно грустные и мрачные мысли. Еще полтора месяца назад она была счастлива со своим любимым человеком. Но именно тогда ему предложили интересную поездку напрямую связанную с его работой (он был историком-мистиком и увлекался археологией), и он согласился. Он должен был вернуться через две недели, но… не вернулся. Перед его отъездом они договорились встретиться в Новогоднюю ночь в 23.45 на Красной площади в месте, известном им одним. И вот, эта ночь наступит завтра, а его нет. Но она приняла решение, что все равно пойдет в назначенное время в условленное место. Малюсенькая хрупкая и робкая надежда еще теплилась в ее сердце. Девушка слезла с подоконника и забралась под одеяло. Она открыла книгу, которую оставил ей он перед отъездом, и которую она не выпускала из рук все эти полтора месяца, читая ее и пытаясь найти в ней ответы на свои вопросы. «Дух мой, крепись. Душа моя, не плачь. Сердце, не остановись, когда придет палач. Кровь моя, дай жизнь тому, кто отдал ее. Если его сердце встанет, замени его на мое.» Вдруг сердце девушки бешено заколотилось, голова закружилась, и все вокруг как будто заволокло туманом. «Витя, милый, где ты? Дай о себе знать, если можешь. Я очень люблю тебя и очень жду. Где бы ты ни был, твоя Ленка хочет оказаться с тобой.» Все прекратилось также неожиданно, как и началось, и девушка провалилась в сон. Сколько она проспала, Лена не знала, но проснувшись, она поняла, что находится не в своей комнате, а в каком-то темном незнакомом помещении. Лена приподнялась и поняла, что лежит на большой кровати под балдахином. Выбравшись из-под него, она оказалась в большой комнате с двумя огромными окнами, занавешенными тяжелыми портьерами, и большим камином, в котором потрескивал огонь. «Где это я? – мысленно спросила себя девушка. – Это что, сон? – Она ущипнула себя за руку, больно. – Нет, не сон. Тогда, что это за место и как я здесь оказалась?» Лена оглядела комнату в тусклом свете камина. Кроме кровати, в ней были большое зеркало на низкой тумбе, на которой располагались шкатулка с украшениями и расческа, и кресло напротив него. Возле камина и у кровати на полу лежали медвежьи шкуры. «Прямо декорации средневекового замка», - подумала Лена. Лена подошла к зеркалу и замерла. На нее смотрела белокурая девушка лет семнадцати-восемнадцати в легком струящемся бледно-зеленом платье в пол, шея и плечи были открыты, рукава спускались чуть ниже локтя, на талии был пояс как толстый плетеный шнур темно-зеленого цвета. На спинке кресла висел плащ из толстой но мягкой ткани такого же темно-зеленого цвета, как пояс. На ногах Лены были мягкие кожаные сапожки на низком каблучке. «Что же, все-таки, происходит? Что это за место? Надо выяснить…» Лена вышла из комнаты и оказалась в широком коридоре, освещенном факелами, висевшими вдоль каменных стен. Лена пошла по коридору, который привел ее к широкой лестнице, выходящей в огромный зал, так же тускло освещенный факелами. Лестница спускалась к площадке, к которой подходила такая же лестница с противоположной от Лены стороны, дальше она спускалась в зал. Что-то странное поднялось внутри девушки. Ей показалось, что она знает это место. Причем, знает не со стороны, она здесь хозяйка. Она прошла через зал и опять оказалась в длинном коридоре. У Лены было чувство, что она знает, куда ведет этот коридор. Пройдя по нему, Лена, как и предполагала, оказалась на кухне замка. Она вошла. На кухне были молодой парень, две совсем юные девушки и среднего возраста женщина. Каждый был занят своим делом, и Лену заметили не сразу. Одна из девушек взяла в углу несколько поленьев для печи, повернулась, увидела Лену, побледнела и выронила дрова. - Госпожа… - прошептала девушка. В кухне воцарилась тишина, мерный и непринужденный разговор прервался, все посмотрели на Лену. Несколько минут прошло в молчании. Первой очнулась женщина. Она подошла к Лене с обеспокоенным заботливым видом и взяла ее за руку. Было что-то приятное и, опять, знакомое в этом прикосновении и ее взгляде. - Как вы себя чувствуете, дорогая? Какие будут распоряжения? - Я в порядке, - произнесла Лена, - будьте добры, принесите ужин в мою комнату. - Да, конечно, как скажете. «Слава Богу, она есть захотела», - услышала Лена тихий шепот девушки, выронившей дрова. Практически не отдавая отчет своим действиям, а повинуясь какому-то странному предчувствию, девушка пошла к себе в комнату (она не сомневалась, что комната, в которой она оказалась, принадлежит ей в этом замке) и стала ждать кухарку. Ждать пришлось не долго. Кухарка пришла с ужином и привела с собой женщину, которая показалась Лене знакомой. Она была абсолютно уверена, что знает ее, но не помнила, откуда. - Госпожа моя, девочка моя, - кинулась к ней женщина и заплакала, обнимая. - Госпожа, это твоя няня, Дайна… Ты не помнишь? – Пыталась ответить на удивленный взгляд Лены кухарка. «Я что-то помню, но откуда, - пронеслось в голове Лены. – Ох, этого просто не может быть…» Лена вдруг поняла, откуда ей все знакомо. Та книга, которую оставил ей Витя, была как бы дневником девушки, жившей несколько веков назад… Лена вдруг начала, как ей показалось, вспоминать события «своей прошлой жизни» (то ли она действительно ее прожила, то ли это вспомнилось содержание книги). Но все воспоминания странным образом обрывались на небесно-голубом взгляде и бесконечно ласковой и теплой улыбке. Няня что-то вытащила из складок платья и протянула Лене. Лена задохнулась от неожиданности. Это была та самая книга… дневник девушки… ее дневник, теперь Лена не сомневалась в этом. «Нет, это просто бред какой-то… я не могу быть этой девушкой… мистика… Мистика?... Витя, неужели ты знал?…» Теперь в голове Лены сложилась четкая картина происходящего. Она – дочь государя этого города, который со своей супругой, ее матерью, почил несколько лет назад от предательской руки. Правление легло на хрупкие плечи тринадцатилетней девушки. На помощь ей тогда пришел рыцарь Викториан, старший сын лучшего друга ее отца, и уже состоявший в высшем совете рыцарей. Именно ему принадлежал тот небесно-голубой взгляд, ласковая улыбка и… ее сердце. Он помог Лене найти предателя, убившего ее родителей. Им оказался младший брат Викториана, Бривий, что повергло в огромное горе его самого и его отца. Лена попыталась смягчить для них этот удар, уверив, что предательство Бривия не ляжет пятном на семью, что она нисколько не сомневается в них. Бривия взяли под стражу, но ему удалось бежать. Викториан отправился на его поиски, взяв с собой небольшой отряд из трехсот воинов. И вот теперь Бривий привел в белый город орды черной и безобразной нечисти, которые заняли его и безраздельно в нем хозяйничали, блокировав жителям возможность пополнять запасы воды и пищи. Сама Елена оказалась запертой в замке. Бривий обещал снять осаду, если Елена согласится выйти за него замуж и сделать его государем белого города. Все жители, как один, умоляли девушку не делать этого и готовы были принять смерть в осаде, чем жить под правлением Бривия. У Елены сердце разрывалось от горя, глядя, на какие жертвы готовы люди ради нее, но принять предложение Бривия она тоже не могла. Оставался только один путь, который знала она и ее няня, который был предсказан много лет назад и приводил няню в ужас… Елена не знала, что об этом пророчестве было известно и Викториану, который также приходил в ужас от него и всячески пытался оградить уже любимую им принцессу от того пути, который ей был предначертан. Он вошел в полное доверие к ее няне Дайне и умолял ее сделать все возможное, чтобы девушка пропустила «ночь полной луны в черный день белого города». С приходом предателя Бривия Елена стала бледна, молчалива, а в ее глазах появилась твердая решимость действовать. Дайна поняла, что черный день для белого города настал, и скоро явится Викториан со своими воинами, чтобы попытаться освободить город. Теперь надо было выполнить его просьбу. Уговаривать Елену было бесполезно, и Дайна пошла на хитрость. Каждый вечер она подливала своей ненаглядной принцессе в кубок сонное снадобье. Последнее было особенно сильно, и девушка должна была проспать больше двух суток, но… она проснулась точно в срок. - Дайна, ты знаешь, что я должна сделать, - тихо проговорила Лена. Глаза няни расширились и наполнились ужасом. - Нет, госпожа, девочка моя, Леночка, нет, - шептала она побелевшими от страха за свою воспитанницу губами. - Дайна, не отговаривай меня. Ты знаешь, что этого не избежать. Так говорит древнее пророчество. И ты знаешь, что это обо мне, ты сама меня учила и готовила… Дайна, этот день настал… Ты знаешь, что он скоро будет здесь. Ему не справиться самому с этой ордой. И если я не помогу ему, он погибнет, а Бривий сядет на трон. Лучше поддержи меня, чтобы мое мужество не подвело меня в нужный момент. - Да, девочка моя. Если ты проснулась, не смотря… значит, действительно, тебе не избежать этого пути. Викториан, прости меня… - шептала бедная няня еле слышно. Больше Дайна ничего не говорила, она только тихо плакала. Но и перечить Лене не стала, зная, что это бесполезно. Она отдернула портьеру на стене перед кроватью, за которой открылась небольшая кованая дверь, достала ключ и открыла ее. Лена, няня и кухарка, прихватившая факел, вошли в маленькую комнатку. По стенам комнаты располагались стеллажи с разными снадобьями, в одной из стен был камин, в центре стоял стол с небольшим котлом посередине. Рядом в кресле лежала огромная толстая книга. Лена подошла к ней и раскрыла там, где была заложена сухая большая черная роза, и прочла первую строку: «Путь ведьмы». Да, все предки Елены по материнской линии были ведьмы. Поэтому, если в их семье рождалась девочка, ее прятали до шести лет. Считалось, что после этого возраста ведьминское наследие не проявляется, но это было не так. Именно их умение помогало воинам одерживать победы в боях, собирать населению белого города богатый урожай по осени и избегать смертельных болезней. Но никогда не было применено колдовство против кого-то или ради личной выгоды. Это было главной заповедью рода. Теперь Лене предстояло принять это наследие и встать на защиту белого города. Но чем это грозило ей самой, знала только няня. Лена положила книгу на стол и принялась внимательно изучать рецепт зелья, которое должно было пробудить древние силы, сокрытые в ней. Няня и кухарка развели огонь в камине и повесили котел на крюк, наполнив его до половины водой. Лена вслух читала написанное в книге. Няня и кухарка доставали с полок и подавали ей то, что она называла. Вскоре вода в котле забурлила, и по комнате разошелся пар с приятным легким ароматом. Лена зашептала заклинания и стала водить над котлом рукой. Когда пар подчинился ей и стал повторять движения ее руки, Лена поняла, что зелье готово. Она наполнила кубок дымящейся жидкостью и поставила на стол. Теперь пришла очередь действовать няне и кухарке. Они полностью раздели девушку и поставили в небольшую серебряную ванну. Взяв в руки медные черпаки, они набрали из котла зелье и подошли к Лене. Девушка зажмурила глаза, приготовившись к жгучей боли, которая должна была охватить ее тело от горячей жидкости. Но вместо этого она почувствовала приятную прохладу по всему телу. Женщины аккуратно вылили на нее почти все содержимое котла. Выйдя из ванны, Лена посмотрела на себя в зеркало. Ее кожа стала мягкой и бархатной на ощупь и приобрела приятный слегка смуглый оттенок, волосы стали гуще и как будто растрепались от дуновения ветерка, глаза загорелись необъяснимым внутренним светом, как две изумрудные звезды. Женщины одели девушке легкое белое платье и вплели в волосы белые цветы. Лена подошла к столу, взяла кубок и начала пить его содержимое. Вначале напиток показался приятным, но потом она почувствовала горечь, огонь охватил все ее внутренности, стало невозможно дышать. Превозмогая боль, Лена продолжила пить, из глаз потекли слезы, голова закружилась. Выронив пустой кубок, девушка стала падать. Няня подхватила ее и усадила в кресло. Сколько прошло времени, Лена не знала. Очнувшись, она ощутила невероятную легкость в теле и ясность в мыслях. Она увидела няню и кухарку, сидевших рядом и дремавших. Лена встала и подошла к книге. Рецепт зелья исчез, он проявится, когда придет время появиться новой ведьме в их семье, а сейчас… - Дух мой, крепись. Душа моя, не плачь. Сердце, не остановись, когда придет палач. Кровь моя, дай жизнь тому, кто отдал ее. Если его сердце встанет, замени его на мое. Голос Лены звучал тихо и твердо. Она уже знала, что должна сделать. И еще одна мысль ясно дала о себе знать. «Если его сердце встанет, замени его на мое». Это значит, что Лена должна быть готова отдать свою жизнь тому, кто будет в бою, если он ее потеряет. Лена знала, кто это будет, и знала, что готова на этот шаг. Она подошла к камину и взяла кинжал, лежащий за выступом, вылила остатки зелья в склянку, потом наклонилась к женщинам, дремавшим у камина, и разбудила их. - Вставай Дайна, ночь скоро кончится, у нас мало времени. - Да, моя госпожа, я готова. Кухарка открыла в стене небольшой проход и со слезами на глазах проводила их. Они быстро шли по тоннелю и вскоре вышли на опушку леса. Оглянувшись, Елена посмотрела на город. Как он красив… Грозным, но в тоже время прекрасным исполином вырисовывался на фоне ночи замок. Его шпили уходили высоко в небо и поблескивали в ярком свете полной луны. Его стяги с изображением белой лилии на темно-зеленом фоне с кинжалом вместо стебля гордо развевались на ветру. Город спал, но сон его не был спокойным. Его белые стены казались мраморными в свете луны. Кое-где на стене виднелись огни, это несла ночную вахту черная стража Бривия. Лена перевела взгляд. От самого горизонта тянулась широкой лентой река. Ее русло по непонятным причинам раздваивалось, образуя огромный остров с крутыми непреступными берегами. За ним река снова сливалась и несла свои воды к морю, которого Лена никогда не видела, но о котором много слышала сначала от отца, а потом от Викториана. На этом острове и стоял город, стены которого обнимала река. За ним простирались луга, сады и поля, за время осады забывшие заботливые руки горожан. А впереди темной стеной возвышался лес. Сколько Лена себя помнила, лес страшил и манил ее. С самого раннего детства, гуляя по лесу с няней, она слушала сказки о его обитателях. О веселых и вечно молодых фавнах, заманивающих путников к своему костру песнями и угощая их таким хмельным вином, что те на утро совершенно не помнили, куда они шли и как оказались в лесу. О дриадах – духах деревьев, и их сестрах наядах – духах воды, которые тоже любят поиграть с путниками, но в отличие от фавнов, делают это без ущерба для них. И еще любила слушать девочка о том, что далеко, в самой чаще леса, есть совсем старые деревья. Няня говорила, что они обладают мудростью, накопленной веками. Перед мысленным взором маленькой воспитанницы Дайны представали огромные кряжистые деревья, с толстыми стволами, покрытыми мхом, словно старцы с бородами. Вот и сейчас при воспоминании о рассказах няни сердце девушки наполнилось волнением и трепетом. Лена взяла Дайну за руку и углубилась в лес. Он был спокойным и молчаливым. Ночные его жители уже легли спать, а дневные еще не проснулись. Это было предрассветное время, самое тихое и темное время ночи. Лунный свет почти не проникал сквозь густые сплетения ветвей, и путешественницы пробирались сквозь тьму почти на ощупь. Вскоре между деревьями показалось пламя большого костра. Лена и ее няня направились в его сторону. Выйдя на поляну, они увидели парня и двух девушек, кружащихся вокруг огня в странном танце. Парень бил в бубен, у одной из девушек на пальцах были колокольчики, другая хлопала в ладоши. Лена смотрела на них, и невероятная тоска стала разливаться по ее телу. Она скинула с себя плащ и пустилась с ними в танец, подхватывая его бешеный ритм. Она танцевала неистово и изящно, отдавая себя полностью музыке леса и костра. В ее душе бушевал ураган чувств. Предательство лишило ее радости быть любимой родителями, взвалив на нее непосильную ношу ответственности. Выжить и не сломаться ей помогла любовь, которая нежным ветром и яростным тайфуном ворвалась в ее сердце и заняла его бесповоротно и навсегда. И вот теперь она сама должна отказаться от этой любви, избавляя свой родной белый город от предателя и ненавистного врага. Но главная причина в том, что она готова на этот шаг ради любви, ради любимого. Она готова… даже ценой своей жизни… Она танцевала и ощущала, что танцует в последний раз. Молодые сатир и ведьмы присоединились к ней в танце, называя ее сестрицей и предлагая пойти с ними, оставив это мир людям, оставив их самих разбираться со своими трудностями. От их слов Лене стало легче, тоска и печаль отпустили сердце. Зачем приносить себя в жертву, если никто этого не увидит и вряд ли оценит. Даже тот, ради кого она готова сгинуть, ее не поймет. Она видела отражение своих мыслей в глазах сестриц и няни, они одобряли ее в решении отступить. Он не поймет, но… он вспомнит о ней, он ее не забудет… Лена резко остановилась перед костром, в руках блеснул кинжал. В глазах няни отразился недавний ужас. Она поняла, что Лена окончательно и бесповоротно приняла решение. И еще она с ужасом осознала, что ее девочка прекрасно понимает, на что идет, и чем все это может для нее закончится. Лена вытащила кинжал из ножен и сжала ладонями его клинок, закрыла глаза. - Я готова, Дайна. На негнущихся ногах женщина подошла к костру и вылила в него зелье. Костер ответил незамедлительно, обхватив близко стоящую к нему девушку своими жаркими объятиями. Лена распахнула глаза. В них не было ни страха, ни боли, ни слабости, только твердая решимость и непоколебимая вера в свои силы. Лена стояла перед костром и сжимала в ладонях клинок кинжала. Дороги назад не было, она это понимала, она и не думала о пути назад, он для нее не существовал, и это было так естественно. Ведь все, что она делала, делала для него, ради него. Что будет дальше, не важно. Сейчас важно было только одно – УСПЕТЬ! - Дух мой, будь тверд и мужественен, дай решимости мне, и силы выстоять ему, - Лена почувствовала невероятный прилив сил, смелости, решимости, дальше произносить слова стало легче, - душа моя, лети вольной птицей, сядь у него на плече, дай ему мое тепло, сохрани его моей любовью, - с теплом последнего выдоха ушло тепло ее жизни, тело вдруг стало холодным и тяжелым, Лена упала на колени, но кинжал из рук не выпустила, - кровь моя, капля за каплей неси ему мою жизнь, - Лена сильнее сжала клинок, ладони пронзила боль, и крупные алые капли стали медленно капать в огонь костра, который, словно ждал этого, стал протягивать к рукам девушки свои жаркие пальцы, - сердце мое… - Нет, госпожа нет, не надо, - Дайна не смогла сдержать отчаянного крика. Лена не смотрела на нее, боясь потерять остатки решимости. Она знала, что чувствовала сейчас ее бедная няня, но остановиться уже не могла, да и не хотела. Она знала, на что идет, и знала, чем это может для нее закончиться, но дороги назад не было, она сделала свой выбор, и сделала его она не сейчас, не час назад, а тогда, когда впервые попала в плен его глаз, его рук, его любви, своей любви. - Прости, Дайна, - прошептала Лена одними губами, а вслух продолжила, - сердце мое, отзовись живым стуком в его груди, если его сердце остановиться, займи его место и верни к жизни того, кого люблю больше этой жизни. Ладони Лены еще крепче сжали клинок, и в это же мгновение она почувствовала, как острая боль пронзает ее сердце. В глазах потемнело, голова закружилась, и перед взором девушки понеслись какие-то картинки в сумасшедшей пляске. Лена закрыла глаза, чтобы не видеть этого дикого танца, но тут же открыла их. Перед ее взором, как в тумане, предстал рыцарь на черном, как смоль, коне, летящий к белому городу, который уже почти полностью был покрыт тьмой. Словно прозрачный фон, стала перед ней другая картина – догорающий костер на лесной поляне, от поляны медленно уходят сатир и ведьмы, около костра лежит девушка, над ней, низко склоняясь, рыдает женщина. Лицо девушки бледно, глаза закрыты, ее белокурые волосы растрепались, белые цветы, вплетенные в них, рассыпались. В кострище лежит кинжал, его обнимают последние языки затухающего пламени, но он не выглядит обгоревшим, напротив, его рукоять чиста и играет всеми камнями, украшающими его, а клинок сияет в лунном свете, будто его только что отполировали. Но вот картинка стала четче, рыцарь приближается к городу. За его спиной небольшая горстка воинов, готовых ринуться с ним в бой, а перед ним неприступные стены города, занятого несметной ордой вражеской нечисти. На стенах и в ее бойницах показались безобразные лица лучников, они натягивают тетиву и ждут приказа. Тишина… и только стук сердец и топот лошадиных копыт… Минута… со стены раздается приказ: «Огонь!» и тучи черных горящих стрел озаряют ночное небо и устремляются к горстке отважных воинов. В это же самое мгновение из лесного кострища вылетела огненная птица с блестящим сталью клювом и направилась к городу. Она пылала огнем и метала из крыльев перья, похожие на клинки, в сторону городской стены, где засели безобразные вражеские воины. Ее свет ослеплял их, ее перья били без промаха. Сделав круг над полем битвы, птица стрелой взвилась вверх, издала громкий клич и камнем упала между двумя воюющими армиями. Вспышка… Ворота и часть стены города разрушены, рыцарь со своими воинами летят в город, черная орда падает со стен… Темнота… Первые лучи восходящего солнца робко осветили горизонт. Бледная белокурая девушка лежит у потухшего костра на лесной поляне в объятиях своей безутешной няни… Лена открыла глаза. Сквозь шторы пробивались первые лучи утреннего солнца. Она встала, тряхнула головой, отгоняя последние остатки странного сна. На полу возле кровати валялась книга, которую она читала перед сном. «Ну и сон, - подумала девушка, - такое впечатление, что на самом деле в огне побывала, так все тело горит, а руки будто и вправду порезали, какое-то ощущение в ладонях неприятное, словно порезы заживают. Ладно, дорогуша, вставать пора. Сегодня еще много дел. А на площадь опоздать нельзя.» Лена встала, привела себя в порядок и принялась за предновогодние приготовления. День прошел в предпраздничной суете, которая немного отвлекла девушку и подняла настроение. Проезжая мимо одной из витрин, Лена увидела что-то знакомое. Выйдя из машины и подойдя ближе, она ахнула. В витрине было выставлено легкое струящееся бледно-зеленое платье в пол… рядом был тканный плащ темно-зеленого цвета. Недолго думая, Лена вошла в магазин и купила этот наряд. Вечером в назначенное время она была в условленном месте. На площади было много народа, но Лена была уверена, что того, кого она ждала, среди людей не было. Присев на выступающий от стены камень и откинувшись на стену, она закрыла глаза. Перед ее внутренним взором предстал рыцарь в кожаном доспехе и ярко алом плаще. Он улыбался ей самой теплой и ласковой улыбкой и смотрел на нее самым ярким небесно-голубым взглядом… - Девушка, вы не меня ждете? Лена вздрогнула. Этот голос… Открыла глаза. Эти глаза… Эта улыбка… Она не могла поверить в происходящее. Перед ней стоял… - Витя, - еле слышно прошептала она. Рыцарь в кожаном доспехе и ярко алом плаще подошел к девушке в легком струящемся бледно-зеленом платье и темно-зеленой накидке. - Где ты был так долго? - Мы были с группой в подвале замка. Там есть пещеры, представляешь? Потом случился обвал. Я думал, что погиб… и… я слышал песню, видел свет, как от огня… я пошел на этот свет, на звуки песни… девушка в белом танцевала вокруг костра… потом вспышка… и я очнулся в палате нашего госпиталя. - Так это не сон… – прошептала Лена. - Что? - Я прочла книгу, которую ты мне дал. - Правда? – Витя серьезно посмотрел ей в глаза. – У меня кое-что есть для тебя. Он достал из-под плаща мешочек из грубой ткани. Лена взяла его, сердце почему-то бешено заколотилось, открыла и стряхнула на ладонь. Из мешочка выпал кинжал в инкрустированных камнями ножнах. Лена вытянула его из ножен, клинок блестел, как после полировки. Витя по ее глазам понял, что эта вещь ей знакома. - Лена… Через минуту он, легко подхватив ее на руки, кружил девушку, а она, не помня себя от счастья, обнимала его, смотрела в бездонный омут синих глаз и улыбалась самой счастливой улыбкой на свете. Куранты стали бить полночь. Рыцарь опустил девушку на землю и поцеловал самым нежным и самым страстным поцелуем, на какой только был способен. Он хотел в этот момент отдать ей всю свою любовь, свою душу, свое сердце…   «Баллада о ведьме-невесте» Выйду я о полночь – Ни души, только воют ветра. Ой, да Матушка-Ночь, Скрой плащом Своим пламя костра! Ой, да мне не уснуть В эту полночь под плач лебедей… В темень неба взгляну И волчицею взвою – ты где?! Ой, не ветра то вой, То не духи играют в лесу – Ведьме мне, молодой, Ели корни вплетают в косу. Ай, белым да бела У подножия ели она! Руки как два крыла И густая в глазах пелена. Солнце ночи – луна, Ты же ведьма и ведьме сестра, Что грустишь Ты одна? Ты спустись и присядь у костра. Я, сестрица, могу Угостить Тебя терпким вином… Не останься в долгу – Расскажи все, что знаешь о нем! Но ни звука в ответ, И огонь в темноте не дрожит… Ведьме устали нет – В тишине над огнем ворожит. Ведьма плачет навзрыд И хохочет над ярым огнем, Заклинанья творит, Горький плач заливая вином. Ведьма режет ножом Не без страха девичью ладонь, И поет над огнем, И летят капли крови в огонь. Вот… не чувствует ног… И на вереск упала без сил, А неведомый Бог Душу ведьмы в другого вложил. Предрассветная мгла Вдруг свернулась, как серый покров, И с собой забрала Тело ведьмы на веки веков. Миновала гроза, Что гуляла здесь, будто весной… Открывает глаза Воин, раненый в чаще лесной. Он, поняв, не простит Дара ведьмы – невесты своей, Ну да что ж – не грусти, Ты прими, а приняв – не жалей. Вот моя тебе кровь, Пусть идет, как угодно Судьбе. Да во веки веков Живу быть одному. Пусть – тебе.