***
Новенький ноутбук, купленный в кредит, приятно украшал стол. Развернув стул, Разумовский сел на него верхом, оперся локтями на спинку и умиленно разглядывал свое драгоценное приобретение. – И чем ты расплачиваться собираешься? – скептично поинтересовался Олег. Он, как и обещал, целыми днями пропадал то в спортзале, то в баре, и даже достаточно регулярно объявлялся на занятиях. – Со стипендии и пособий выплачивать буду, – ответил Сергей, продолжая зачарованно любоваться на полированную крышку. – Ладно, а есть-пить что будешь? – продолжал допытываться Волков. – Ну…в детдоме я с тобой всегда делился. – Сергей обернулся через плечо и лучезарно улыбнулся другу. – Думаю, ты мне не дашь умереть голодной смертью. Олег мрачно пробурчал в ответ пару слов, за которые воспитатели нередко устраивали ему длинные беседы. Но что-то подсказывало, что отказать Разумовскому он все равно не сможет.***
Дверь комнаты негромко хлопнула. Сергей отодвинулся от монитора и устало потер глаза, пытаясь сфокусироваться на вошедшем. – Ты что, еще не ложился? – удивленно поинтересовался Олег, скидывая ботинки и прямо в одежде падая на постель. – А который час? Сергей взлохматил волосы и свернул окошко какой-то пестрой и сложной программы. – Полшестого, – отозвался Олег. – Сам уже вижу, что полшестого, – слегка заторможено отозвался Разумовский. – Ну ладно, засиделся, зато почти дописал. А тебя-то где всю ночь носило? – А… Неважно. – Олег широко зевнул и зарылся лицом в подушку. Сергею спать тоже хотелось просто ужасно, но природная дотошность взяла вверх. Он с размаху плюхнулся на край кровати друга. – Эй! У тебя баба появилась? – Сам ты баба, Серый, – сонно пробормотал Олег. – Отстань, дай поспать. Решив, что выяснить подробности можно будет и завтра, Разумовский махнул рукой и отправился выключать ноутбук. Спать оставалось чуть больше двух часов, но и это для студента – роскошь.***
Про обилие девушек и развлечений Олег оказался прав на все сто. Уже через несколько недель однокурсники стали активно звать Сергея к себе в компании. Парням он приглянулся своей феноменальной способностью спорить с преподавателями и доводить тех до белого каления, а девушкам – утонченной внешностью и острым умом. Студенческие пьянки ему не слишком понравились. С каждой стопкой те, кто лучше всех отвечал на парах, все сильнее напоминали ему детдомовских недоумков, а девушки начинали глупо хихикать и все норовили усесться Сергею на колени. Спустя пару таких вечеров он пришел к неутешительному выводу о том, что в стенах учебного корпуса однокурсники предстают в намного более выгодном свете. Отношений ни с кем портить он не стал, но и от очередных приглашений вежливо отказывался. Вечера он проводил над домашними заданиями и собственными проектами, пока глаза не начинало щипать, а голова не взрывалась болью. Олег почти каждый раз возвращался домой под утро, нередко даже после того, как Разумовский проваливался в сон. Однако никаких подробностей добиться от него Сергей не мог. Однажды Волков объявился в комнате в половине десятого вечера. – Не понял, – удивился Сергей. – Ты чего так рано? – Не важно. – Олег помотал головой, взял из сумки конспект и уткнулся в него, чего не делал с момента поступления. – Тебя по голове никто не бил? Температуры нет? – встревожился Разумовский. Захлопнув крышку ноутбука, он подсел к Олегу. – С каких пор у тебя остается время на вечер над домашним заданием? У тебя же спортзал и эта… «не баба, а девушка». – Не девушка, а шалава! – неожиданно зло рыкнул Олег, с громким хлопком закрыл конспект и вылетел из комнаты прежде, чем Сергей успел еще хоть что-то сказать. – Понял… – философски протянул программист. – Мало ты книг читал о коварной женской натуре, друг мой. Прикинув, что теперь разозленный Волков вернется нескоро, Разумовский неспешно вернулся за стол и вновь погрузился в поиск багов в дописанной накануне программе. Проблемы друга – дело важное, но что поделаешь, если друг предпочел сбежать, хлопнув дверью.***
– Боже, какие же они все ограниченные! – Разумовский влетел в комнату, на ходу скинул ботинки и картинно рухнул на кровать. – Я скоро с ума сойду в окружении таких людей. Олег еще со времен детдома привык к представлениям вечернего театра одного актера имени Сереженьки Разумовского, поэтому к подобным выступлениям относился вполне благодушно. Оторвавшись от книги, он сочувственно посмотрел на друга. – Что опять? – Они не хотят принимать мой проект! – Сергей продолжал кипеть. – Говорят, что у него нет практической исполнимости. – Что ж ты там такого насочинял? – заинтересовался Олег, окончательно откладывая книжку. – Как бы тебе в двух словах объяснить… – Разумовский задумчиво закусил губу. – Грубо говоря, модель информационного контроля. На Западе все сейчас повально регистрируются в Facebook. Моя идея – создание сети, в которую людям захочется выкладывать еще больше информации о себе. Таким образом, человек сам на себя будет создавать досье: биография, семейное положение, увлечения, и возможно, даже географические перемещения. Волков присвистнул. – Лихо ты замахнулся. А что они? – Сказали, что я еще слишком молод и не могу реалистично представить масштабы подобных проектов. – Сергей скрипнул зубами. – А ведь я им даже модель действия сети набросал. Олег покачал головой и скосил взгляд на стоящий на столе ноутбук. – Ну хоть зачет поставили? – Поставили пятерку за техническое исполнение, но на следующий год посоветовали взять другой проект. – Разумовский уже начал успокаиваться, хотя ненависть к косным взглядам преподавателей все еще плескалась в нем. – Только и могут, что обсуждать со студентами очередные антивирусные утилиты, которые морально устаревают через полгода. Престижный факультет, а выпустят очередную толпу мальчиков на побегушках с гордой надписью «системный администратор» на бейдже. – Да остынь ты! – Олег подсел к нему и успокаивающе положил ладонь на плечо. – Может, они тебе просто завидуют. – Мне? Чему? – развеселился Сергей. – Нищете и детдомовскому прошлому? – Молодости и свободе взглядов, вот чему! – уверенно ответил Волков. Сергей на несколько секунд задумался и кивнул. – Ладно, такой вариант меня устраивает. Уже в заметно приподнятом настроении он пересел за стол и включил ноутбук. Пока система грузилась, он откинулся на спинку стула и мечтательно произнес: – Ты только представь себе: целая информационная империя, и все это мое! – У тебя комплекс Наполеона, – фыркнул Олег. – Посмотрим-посмотрим… – с мстительной улыбочкой пробормотал Разумовский и привычно уткнулся в монитор. Идея информационного владычества была заботливо помещена в мысленную копилку и надежно сохранена, как самый ценный файл. Были бы средства и время.***
Сергей часто поражался, как они с Волковым смогли подружиться, настолько разные во всем, начиная с отношения к людям. Разумовский был крайне общительным, но на окружающих смотрел свысока, и лишь немногих считал достойными собеседниками. Олег предпочитал отмалчиваться в шумных компаниях, но в каждом собеседнике старался увидеть что-то хорошее и вызывающее уважение. Сергей со злости предпочитал кричать, Олег – замыкаться в себе. И даже болели они по-разному. В конце ноября Волков свалился с температурой. В отличие от своего капризного и показушного друга, он стойко и молча переносил болезнь. Большую часть дня он проводил, завернувшись в одеяло, как в кокон. Разумовский ласково называл его шаурмой и хрустел за столом чипсами. Готовить, в отличие от Олега, он ненавидел и вынужденно перешел на «подножный корм». Примерно три раза в день в Сергее просыпалась совесть, и он интересовался, не голоден ли друг. Олег в ответ с отвращением смотрел на чипсы, представлял, как они царапают распухшее горло, и отказывался. После этого Разумовский притаскивал ему кружку горячего чая, и совесть мирно засыпала еще на несколько часов, а ее обладатель опять погружался в притягательный виртуальный мир. – Что ты там все время черкаешь? – на третий вечер, не выдержав, хрипло поинтересовался Олег. Разумовский вздрогнул и заглянул в блокнот, в котором за размышлениями по старой привычке постоянно что-то рисовал на полях. Последний десяток страниц был украшен множеством черных птиц. – Эээ… Ворон, кажется, – неуверенно ответил он, оборачиваясь на друга. «Шаурма» приняла сидячее положение и мрачно попивала остывший чай. – «Черный ворон, что ты вьешься над моею головой…» – пробурчал Олег. – Петь только не начинай, а то и так голова трещит. – Это только у тебя такие прекрасные глубокие познания русской музыки! – фыркнул Разумовский. – Чаю еще принести? Олег немного подумал и кивнул. – Тащи. И бутер какой-нибудь сделай. Сергей кивнул и лениво потащился на кухню, размышляя, что раз Волков просит есть, значит идет на поправку. А значит, скоро и готовить сможет. Чипсы надоели Разумовскому до чертиков.***
После расставания со своей подругой Олег тоже предпочитал проводить вечера в комнате. Иногда он брал ноутбук у Сергея и копался в Сети, иногда лениво листал конспекты. Он был бы рад проводить все время в «качалке», но она закрывалась в 7 вечера, и Волков маялся от безделья. Сезон безудержных студенческих пьянок у него продлился чуть дольше, чем у Разумовского, но тоже достаточно быстро закончился. Перед сном Олег каждый вечер выходил на пробежку, и каждый раз звал Сергея с собой, но тот лишь отмахивался, нервно грызя карандаш, которым делал какие-то пометки в блокноте, и даже не отрывая взгляда от экрана. Впрочем, первый пыл у Сергея вскоре спал. Нет, учился он по-прежнему прилежно и посещал каждое занятие, но это уже была обычная зубрежка, а не выводящий из себя фанатизм. Теперь находилось время и на то, чтобы вечером посмотреть какой-нибудь фильм, или опробовать новую игру. За просмотром фильмов Разумовский обычно уютно приваливался к плечу Олега. Сидеть так было крайне удобно, а сам Волков не возражал. В компании их обоих уже не звали, и ни Олега, ни Сергея это ни капли не напрягало: для комфортного и спокойного существования им вполне хватало друг друга. – Что-нибудь посмотрим? – обычно спрашивал Сергей, расправившись с порцией домашних заданий и лениво потягиваясь. – Да можно… – задумчиво отвечал Олег. – А может, лучше пойдем в баре посидим? – Окей. Из бара обычно они возвращались заметно навеселе, но всегда твердо стоя на ногах, чтобы не нажить себе проблем с комендантом общежития. Перед Новым Годом бар давал студентам неплохие скидки на алкоголь, и однажды в декабре они вернулись домой ощутимо позднее обычного и столь же ощутимо более пьяными. Вахтерша лишь неодобрительно покачала головой, пробурчала что-то про молодость и предстоящие праздники и все-таки без проблем пропустила их. Оказавшись в комнате, Разумовский кое-как добрел до кровати и рухнул на нее. – Куда? – Олег определенно лучше справлялся с бурлящим в крови коньяком. – Сам же утром будешь орать, что вся рубашка мятая. – Я уже не встану, – раздалось в ответ неразборчивое бормотание. Выматерившись и прикинув, что лучше: помочь сейчас или слушать завтра вопли Разумовского, Олег рывком посадил его, осторожно прислонил к стене, сел рядом и столь же бережно расстегнул пуговицы и стащил с него рубашку. – Брюки сам как-нибудь снимешь, – с ухмылкой произнес он, расправляя рубашку, чтобы повесить ее на спинку стула. Разумовский расслабленно прислонился к нему, как во время обычных просмотров фильма, но теперь еще и положил голову на плечо Олега. – Ага… Спасибо, – улыбнулся он. – Не буду больше столько пить, не нравится чувствовать себя беспомощным. Что бы я сегодня без тебя делал? – Да я вообще у тебя золото, – хмыкнул Волков. Сергей приподнял голову и серьезно посмотрел Олегу в глаза. – Да, ты такой, – кивнул он и неожиданно потянулся вперед и прижался к губам Олега. Волков опешил от такого поворота событий. С его прямыми мужскими взглядами на жизнь стоило бы с отвращением оттолкнуть пьяного Разумовского и держаться с ним теперь осторожнее. Но противно почему-то не было, и Олег, плюнув на самокопания, просто приобнял друга детства. Все-таки удобно иметь простые взгляды на жизнь: нравится – делай, не нравится – откажись. И никаких тебе психологических проблем.***
Каждый знает, что в общежитиях царит диктатура. Причем верховная власть принадлежит не ректору, не его заместителям, и даже не коменданту. Свои порядки, в первую очередь, устанавливают бабушки-вахтерши. Кое-где в новых современных корпусах вместо пожилых дам с колючими взглядами появились охранники, которые в жизнь студентов предпочитали не лезть, а просто скучно выполняли свою работу. Если кто-то забывал пропуск, охранник с каменным лицом ждал, пока нерадивому жильцу соседи принесут документы. От бабульки же в аналогичной ситуации несчастный успевал выслушать все, что только она думала о современной молодежи в целом и конкретных студентах в частности. При заселении у Разумовского и Волкова почти не было «свободных» денег. Как следствие, дать «на лапу» нужным людям они не могли, и поэтому каждый день имели сомнительное удовольствие общаться с вахтершей старой закалки. Если Разумовского худощавая и склочная Марина Петровна любила, называла Сереженькой и досаждала только советами подстричься, то Олегу перепадали все последствия старческой бдительности. Во времена ночных свиданий его семь раз чуть ни оставляли ночевать на улице, а за все четыре месяца проживания трижды отправляли к коменданту на «воспитательную беседу». Комендант к деятельной натуре вахтерши относился спокойно, укоризненно качал головой, просил Олега вести себя более сознательно и отпускал на все четыре стороны. Счастливая жизнь Сергея же закончилась после той памятной декабрьской пьянки, когда Марина Петровна впервые осознала, что «тихий милый мальчик» из 224 комнаты может, оказывается, напиваться не хуже других балбесов. Тридцать первого декабря Сергей угрюмо тащил по улице переполненные пакеты. На его долю выпали покупки всяких мелочей вроде хлеба, зелени и заправки для салатов. Жить бы да радоваться, но толпы в магазинах отбивали всякое предпраздничное настроение. Возле общежития Сергей притормозил и полез в карман куртки, где он всегда, как прилежный студент, держал свой пропуск. Однако вместо ламинированной бумажки пальцы нащупали только несколько клочков синтепона и аккуратную ровную дырку по шву. Пропуск явно провалился куда-то внутрь, и доказать его наличие можно было только хорошенько прощупав всю подкладку. Давать себя ощупывать старой гарпии Разумовский не имел ни малейшего желания. Мобильник, как назло, остался в комнате, а орать Олегу под окнами, веселя весь район, было однозначно ниже его достоинства. Порывшись в пакете, Сергей достал пачку «Бонда» (которую, вообще-то, купил по просьбе Олега, но от одной сигареты с него не убудет), прикурил купленной для Волкова же зажигалкой и задумчиво затянулся, пробуя дым на вкус. Гадость, конечно, но хотя бы есть чем себя занять в ожидании, пока кто-нибудь из знакомых пройдет мимо. Спустя полчаса идея подождать уже не казалась столь простой и блестящей. Лицо покалывало от мороза, а ноги вообще прикинулись двумя мешками с песком и наотрез отказывались хоть что-то чувствовать. Разумовский с радостью бы даже развел себе костер, если бы не мрачная перспектива встречать Новый Год в отделении за разведение огня посреди города. Новая идея родилась спонтанно и отчаянно. Сама входная дверь из будки вахтерши не просматривалась, и зоркий взгляд Марины Петровны контролировал только турникеты. Воровато оглянувшись, Сергей поплотнее завязал пакеты и запихнул их в ближайший сугроб, припорошив для верности сверху снегом. В наступивших сумерках вряд ли кто-то увидел бы их со стороны. После этого, максимально тихо приоткрыв скрипучую дверь, он прошмыгнул мимо закрытой подсобки. Оказавшись ближе к зоне видимости вахтерши, Сергей пригнулся и почти ползком двинулся вдоль стены. Проползая под турникетом, он чувствовал себя не то ниндзя, не то просто идиотом, но и встречаться с вредной старухой было еще более отвратительным вариантом. – Ты куда это направился! – раздался из-за спины скрипучий голос. От неожиданности Разумовский резко подскочил и больно приложился рыжей макушкой о перекладину. Потирая голову, он выпрямился и с вселенской обидой взглянул на вышедшую из подсобки Марину Петровну. – В комнату, куда ж еще, – раздосадовано пробормотал он. Вахтершу такой ответ ни капли не устроил. – А пропуск где? – Забыл. – Сергей обреченно вздохнул. Спустя пять минут разглагольствований о падении нравов Марина Петровна наконец соизволила вызвать Олега, который вынес документы Сергея с крайне ехидным видом. – Вот, Олеженьке хоть спасибо скажи! – проскрипела бабулька. – Он-то хотя бы каждый раз честно признается, что забыл, а не ползает тут, как рыжий таракан. Волков выпучил глаза в ответ на «Олеженьку», но благоразумно промолчал. – А ты еще раз утворишь что-то – к коменданту пойдешь, так и знай! – напоследок припечатала вахтерша и, наконец, отпустила свою жертву. – Я не понял, то есть теперь это ты у нее в фаворитах? – не сдержавшись, расхохотался Сергей, как только они дошли до лестницы. – Видимо, да. – Олег весело хмыкнул. – Видать, сильно ты ее разочаровал в человечестве, когда в тот раз врезался в турникет и три минуты не мог вспомнить, как его открыть. Давай шустрее, наши там уже заждались. Кстати, а пакеты-то где? – Твою мать. – Разумовский замер посреди пролета. Светлая мысль о том, что в этом году он больше не увидит старую каргу, тихо канула в небытие.***
Под Новый год почти все общежитие опустело. Кто-то уехал домой, кто-то пошел встречать праздник с друзьями. Во всем огромном здании осталось человек пятнадцать, которые каким-то стихийным решением сбились в одну шумную и разношерстую компанию. Каждый в ней не знал половину присутствующих, но парням это не мешало дружной стаей бегать в курилку, а девушкам сплоченно накрывать на стол. На одну ночь в году Сергей с Олегом решили наплевать на полуотшельническое существование и с удовольствием присоединились к компании. Злополучные пакеты были давно доставлены в кухню, а их содержимое перекочевало в уже почти готовые блюда. За час до полуночи все было готово. Курильщиков пинками пригнали за стол, девушки принарядились и даже когда-то успели накраситься, и пьянку было решено начать немедленно, по русской традиции провожая прошедший год. – Ну что, за старый год? – Тоха, шустрый и общительный парень с журфака, вскочил с рюмкой наперевес. – Перваки пьют двойную дозу, потому что в этом году присоединились к нам. Под общее одобрительное гоготание всем первокурсникам быстро плеснули добавку. – Я так окосею, не дожидаясь курантов, – негромко посетовал Сергей. – Поверь, они быстрее нажрутся и забудут о нашем существовании, – хмыкнул Олег, задумчиво окидывая взглядом по-студенчески незамысловатый, но вполне аппетитный стол. Следующим тостом выпили за присутствующих немногочисленных девушек, потом – за собравший их всех универ (и снова первокурсникам с улюлюканьем налили по второй порции подряд). Когда предложили выпить за родителей, Сергей лишь пригубил напиток и отставил полную рюмку. Когда тост к тебе не относится – это неплохой повод притормозить с выпивкой. Как он и предполагал, едва за полночь компания уже была разогрета до приличного градуса. Девушки устроили мини-фотосессию, принимая на фото такие призывные позы, будто собирались размещать их потом на порно-сайтах. Еще треть присутствующих куда-то испарилась (и судя по отсутствию и Олега тоже – в курилку), и Разумовский сидел с откровенно скучающим видом. «Если верить традициям «как встретишь, так и проведешь», то, начиная где-то с весны, у меня намечается крайне скучный год», – подумал он, раскладывая замысловатым узором икринки по бутерброду. – Сереженька, а ты чего такой скучный сидишь? – К нему подсела третьекурсница с пережженными перекисью волосами. Маша… Даша… Разумовский даже не мог вспомнить ее имени. – Зато ты веселишься от души, как всегда, – усмехнулся Сергей. За последние пятнадцать минут эта мадам успела выпить, сфотографироваться, потанцевать, выпить на брудершафт с угрюмым пятикурсником и сбегать «припудрить носик». В следующий раз, когда Олег будет советовать ему лучше относиться к людям и не считать всех тупыми плебеями, нужно будет привести ему этот яркий пример. – Так Новый год же. – Девица кокетливо склонила голову набок и подвинулась поближе. Если она и надеялась таким образом завлечь Сергея, то жестко просчиталась – противный запах перегара, никак не сочетающийся с хрупкой внешностью, уже напрочь забивал запах дешевеньких цветочных духов. – А ты последнее время вообще на людях не появляешься. Совсем в своей учебе увяз! – продолжала щебетать Маша-Даша. – Я соскучилась уже. Нет, конечно, женское внимание льстило Разумовскому. Но за женщин он считал только тех, кто достоин уважения, а таких среди его знакомых было человека три-четыре, и ни одна из них на праздник в общежитии не осталась. – Эй, Сашка, иди к нам! – замахал рукой вернувшийся из курилки Тоха. Видимо поняв, что с рыжим задротом каши не сваришь, девица радостно упорхнула на зов. – Саша, значит… Ну, не угадал! – пробормотал Сергей. Вместе с Тохой в комнату вернулись почти все, включая Олега. – А ты чего сидишь? – О, явился! – вздохнул Сергей. – Меня тут чуть ни изнасиловали, пока тебя не было. – Вот как? – Волков расслабленно откинулся на спинку стула. – И кто же здесь такой смелый? – А, неважно. – В присутствии друга настроение Разумовского заметно приподнялось. Застолье уже в массовом порядке перетекло в стадию танцев. Даже музыку, по привередливому вкусу Сергея, подобрали вполне сносную. Тем не менее, прыгать посреди пьяной толпы ему не хотелось, да и Олег не торопился выбираться из-за стола. Пользуясь тем, что возле стены, кроме них, больше никто сейчас не сидел, Сергей тихо и с совершенно невозмутимым выражением лица переместил руку со стола на бедро Волкова и начал ненавязчиво, одними пальцами поглаживать. Надо отдать Олегу должное – на его лице не дрогнул ни один мускул. Он спокойно опрокинул очередную рюмку, и лишь после этого тихо прошипел: – Серый, ты сдурел? Разумовский в ответ лишь хитро улыбнулся, краем глаза все же следя за присутствующими. Руку он и не подумал убрать, и даже напротив – переместил ее выше, накрыв ладонью ширинку и задумчиво царапая ногтем молнию, будто бы размышляя, расстегнуть ее или нет. – Даже не думай! – На лице Волкова явственно проступила паника, но дергаться и отбрасывать руку рыжего чудовища было слишком заметно для окружающих. – Слушай, ты же мало выпил! – Да я, в принципе, трезв. – Сергей спокойно пожал плечами и столь же бесстрастно подцепил-таки пальцами чертов замочек и вжикнул молнией. Олег продолжал старательно сохранять каменное лицо, лишь краем глаза наблюдая за действиями Разумовского. Не проявлять эмоции было все сложнее, особенно когда неспешные поглаживания продолжились, но уже под тканью брюк. – Сволочь ты, Серый, даже выпить спокойно не дал, – сквозь зубы пробурчал он. – Как встретишь Новый год, так его и проведешь! – Сергей весело улыбнулся. – Ты весь год бухать собрался? У меня вот предложение получше. – У меня тоже. – Олег снова мрачно покосился под стол. – Ты сейчас застегиваешь мне брюки. – Зачем? – наигранно изумился Сергей. – Чтобы не выходить из комнаты в таком виде. – Волков уже почти рычал. Вполне так по-волчьи. – А зачем тебе уходить из комнаты? – Разумовский явно издевался, одновременно все сильнее двигая ладонью. – Пойдем. Узнаешь, – отрывисто огрызнулся Олег. Сергей победоносно ухмыльнулся, аккуратно застегнул молнию и сел, сложив руки на столе с видом ребенка-отличника. Когда пару секунд спустя Олег за руку практически выволок его из комнаты, ему оставалось только надеяться, что намерения столь поспешного побега были не очень явными.***
Январские каникулы – отличное время. Во-первых, утром не нужно было никуда вставать, собираться и мрачно ползти по сугробам. Во-вторых, почти весь корпус общежития пустовал. Никто не топал по коридорам, не горланил песни до утра, не толкался на кухне, пока Олег что-то готовил. А еще никто ночью не слышал скрип кровати и весьма недвусмысленные стоны. Сергей любил вести себя громко. Ему нравилось подкреплять звуками каждую свою эмоцию: веселье – громким смехом, гнев – криками, депрессию – нудным нытьем, выводившим Олега из себя. Да и в целом сдержанность была не самой типичной чертой для Разумовского. И секс здесь – не исключение. Татуировка на спине Волкова, которую он набил себе еще в сентябре, была вся иссечена следами коротких, но острых ногтей, на шее – следы укусов. Иногда он подшучивал, что у Разумовского в роду были вампиры, на что получал сдержанный ответ: «Если это был комплимент в адрес моей внешности – то спасибо!». Днем Олег по-прежнему отводил все свободное время спорту и военной подготовке, а вечера и ночи проводил с Сергеем. Холодные январские ночи становились отличными поводами так и оставаться спать на одной кровати. Впрочем, следуя своей переменчивой натуре, Сергей то радостно засыпал, прижимаясь к Олегу, то капризно заявлял, что ему мало места, и отправлял его спать на своей постели. В любом случае, жизнь казалась как никогда спокойной и безоблачной.***
Под конец сессии нервы Олега начали сдавать. Будучи обычно спокойным и сдержанным, он все чаще раздраженно отбрасывал тетради и ворчал, в чем вообще толк от этой зубрежки. Сергей же, получивший большинство отметок автоматом, в ответ лишь самодовольно скалился. – Зачем-зачем…чтобы работу потом хорошую найти, сколотить состояние и забыть о подобных помойках, – усмехнулся он в ответ на очередную жалобу Волкова. – А ты сам-то в это веришь? – скептично поинтересовался Олег. – Было бы стремление. – Разумовский покровительственно похлопал его по плечу. – Учи-учи, а я пойду прогуляюсь, чтобы тебе не мешать. Накинув куртку и надев ботинки, он поспешно ретировался, давая Олегу время остыть. На улице колючий ветер гнал поземку и коварно бросал прохожим в лицо влажные хлопья снега. Такая погода больше походила на питерскую, но никак не московскую зиму. Подняв воротник повыше, Сергей неспешно побрел в сторону книжного, где мог проводить часы напролет. Когда до места назначения оставалось меньше квартала, его взгляд зацепился на ближайшем парапете за комок чего-то слишком белого, чтобы быть грязным столичным снегом. При ближайшем рассмотрении это оказался белый вороненок – продрогший, жалобно попискивающий и пушащий перья. Сергей осторожно протянул к ней руку (для себя он сразу мысленно охарактеризовал вороненка как создание женского пола), боясь, что птица испуганно улетит. То ли ворона слишком замерзла, то ли Разумовский ей чем-то приглянулся, но в ответ на прикосновение она лишь сильнее нахохлилась и предостерегающе щелкнула клювом. – Не вредничай. – Сергей осторожно взял ее в руки и сунул за пазуху. – Замерзнешь же здесь, дуреха. Ворона вцепилась когтями куда-то в длинный шарф и притихла, наслаждаясь, по-видимому, теплом. Сергей же поспешил обратно в общежитие, напрочь забыв и про книжный, и про то, что хотел дать Олегу время на спокойную подготовку к экзаменам.***
– Да ты сдурел! – Разумовский с шумом захлопнул крышку драгоценного ноутбука, с которого обычно даже пыль вытирал с великими предосторожностями. – Какое к черту «отчислился»?! – Я, кажется, не раз говорил, что учеба – это не мое, – спокойно ответил Олег, наблюдая, как Разумовский в бешенстве мечется по комнате. – Тебя же моментально в армию заберут, – презрительно выплюнул Сергей. – Ну и прекрасно. – Олег оставался на вид все так же безмятежно спокойным, и только руки, сжатые в кулаки до побелевших костяшек, выдавали его истинный настрой. – Я не против отслужить. Думаю, мне в армии понравится. Во время очередного витка по комнате Разумовский подлетел к Олегу, схватил его за воротник футболки и с силой встряхнул. – Эгоист херов, понравится ему! А я что буду тут один делать? – прошипел он. – У тебя есть Марго. – Волков кивнул на ворону. Поначалу их с Марго отношения категорически не заладились. В первый вечер Олег высказал Разумовскому все, что думает по поводу принесенных в дом животных в целом и тупых птиц в частности. Но со временем угрозы свернуть шею сварливой птице стали раздаваться все реже, и Олегу пришлось признать, что он испытывает к удивительно смышленой вороне что-то вроде уважения. – Прекрасно, – нервно хохотнул Сергей. – Я буду жить и трахаться с птицей! – А, то есть тебя на самом деле беспокоит только угроза недостатка секса? – Олег тоже начинал медленно закипать. – Да вали ты на все четыре стороны! – рявкнул Сергей и выскочил из комнаты, хлопнув дверью так, что с рассохшегося косяка облетело несколько пластов отслоившейся краски. Вернувшись в комнату через несколько часов, он молча подошел к Олегу, уткнулся лицом ему куда-то в плечо и простоял так несколько минут. Стадия скандалов и упреков сменилась долгим и тяжелым прощанием. В ту ночь они не спали ни минуты, то занимаясь сексом, как в последний раз (впрочем, почему «как»?), то просто лежа рядом. Волков бормотал что-то утешительное о том, что они все равно не потеряются, и что расстаются не навсегда. Он говорил об интернете и телефонах, о бумажных письмах, в конце концов. И Сергей понимал, что он прав, но каким-то шестым чувством ощущал, что следующая встреча наступит очень нескоро. Наутро Олег быстро и как-то стыдливо собрал свои вещи в рюкзак, обнял Разумовского на прощание и вышел из комнаты, старательно не оборачиваясь на пороге. А Сергей потерянно сел на опустевшую кровать Волкова, обнял колени и замер, удивляясь полной пустоте у себя в мыслях. Словно почувствовав настроение хозяина, Марго перелетела со стола на плечо к Сергею и ободряюще дернула его за прядь волос. Они просидели так не полчаса, и даже не час, пока Разумовский неожиданно не встрепенулся. Он не отрицал, что уход Олега совершенно выбил его из колеи, но план выучиться и разбогатеть никуда не исчез. – Пойдем, Марго. – Он скосил взгляд на ворону. – У нас впереди еще много великих дел.