Увидимся утром

Джаред проснулся, когда над Ретеей взошла вторая луна. На запястье Дженсена тонко просигналил браслет, и тут же эхом отозвался зуммер открываемой двери в библиотеку. - Я знаю, - сказал Дженсен, даже не поворачивая головы. - Он уже в городе, мастер, - негромко сообщил бионический слуга. - Знаю, - повторил Дженсен. - Распоряжения? - Как всегда, - Дженсен качнул пальцем тонкий бокал, и плеснувшее о стенки вино в бледном ночном свете показалось чёрным. - Подготовьте всё, как всегда, и не лезьте ему на глаза. - Вы?.. - Иди, - мягко ответил Дженсен, - я позову, если будет нужно. Слуга исчез, и его сопроводил ещё один сигнал зуммера. Дженсен не поменял позу и после ухода слуги. Он точно знал, где сейчас Джаред; знал, и чем тот занят. Нет, предвкушение не стало менее сладким, но нетерпение осталось там, в юности, и сейчас скорее испортило бы ожидание, чем украсило. Дженсен не торопился никогда - и сейчас не стал изменять себе. Иногда он сам удивлялся своей способности оставаться спокойным в такое время, но, поразмыслив, лишь радовался этому. Он спокойно допил вино, немного послушал восхитительные трели ретеянского соловья, полюбовался блеском морской воды в зеленоватых лучах взошедшей третьей луны, и лишь после этого покинул открытую террасу. Прошёл вглубь библиотеки, где мягкий ковёр делал шаги бесшумными, и опустился в потёртое кожаное кресло. Он столько раз отклонял робкие предложения слуг обновить обивку или просто заменить кресло, что его попросту оставили в покое. Дженсен провёл пальцами по истончившейся, слишком мягкой и потерявший первоначальный цвет коже. Он не променял бы это ощущение ни на что другое, в нём было слишком много воспоминаний. Прекрасных воспоминаний. В этом старинном кресле, равно, как и во всей остальной обстановке. Дженсен развернул панорамную панель, где в десятках окошек мелькали люди, огромное множество людей - в основном они пили и смеялись - словом, занимались именно тем, чем и занимаются люди весёлыми праздничными ночами. Со стороны могло показаться, что Дженсен занят совершенно бессмысленным делом - отследить одного человека среди сотен веселящихся пьяниц - нечто немыслимое. Пожалуй, да - для кого угодно другого. Для кого угодно, кроме Дженсена. Так происходило всегда - едва проснувшись, Джаред уходил наружу, сбросив с себя все датчики и даже не подумав о переговорных устройствах. Дженсен усмехнулся - хорошо хоть тот задавал себе труд надеть первую подвернувшуюся под руку рубаху и штаны. Именно Дженсен всегда заботился о том, чтобы это первое, подвернувшееся под руку, было для Джареда привычным и любимым. Для проформы всегда присутствовала ещё какая-нибудь вполне подходящая одежда, но выбор Джареда всегда оставался неизменным. И Дженсен бывал этому рад - и так же неизменно. Разумеется, он мог отслеживать передвижения Джареда и без очевидных средств, но никогда этого не делал. Лишь продолжал всматриваться в лица и вслушиваться в голоса. И, как всегда, находил Джареда очень скоро - стоило лишь присмотреться к тому окошку, где люди смеялись громче и веселее, чем в других местах. Вот и сейчас - стоило довериться интуиции, и выделенный среди всех небольшой экран принёс взметнувшуюся в самой гуще народа светло-каштановую гриву. Дженсен улыбнулся, и ещё больше приблизил изображение. Джаред возвышался над толпой, хотя ретеян нельзя было назвать низкорослыми. Улыбка Дженсена стала шире - разумеется, Джаред был одет в свободную белую рубаху и удобные штаны, заправленные в высокие сапоги. Дженсен налил себе вина и устроился в кресле поудобнее. Пока что он не собирался ничего делать, просто наблюдал за происходящим. Когда Джаред засмеялся особенно громко, запрокидывая голову и сверкая зубами, Дженсен отсалютовал бокалом и произнёс с теплотой в голосе: - С возвращением, дорогой. И Джаред посмотрел прямо на него, словно мог услышать эти слова. Теперь пришло время наблюдать. Следующие час или два Дженсен просто смотрел, но чувствовал себя так, словно сам был в гуще людей на узких мощёных улочках. Он знал всё наизусть, но продолжал смотреть. Его интересовала не эта бурная ночная жизнь. Он не отводил взгляда от Джареда, отслеживал его в толпе глазами, непроизвольно произнося про себя: "Скоро". От этого губы растягивала улыбка, а пальцы сами собой сжимались на подлокотниках. Перед глазами проносились те же улицы с другими людьми, и другие улицы - далеко, очень далеко отсюда. Иногда было лето, как сейчас, иногда царило холодное время. Менялось всё. Неизменен оставался только Джаред. Впрочем, он тоже менялся - взрослел и мужал, но это лишь добавляло ему очарования. Глядя на него сейчас, Дженсен убеждался в том, что это было неизбежно - он не устоял перед Джаредом, как и Джаред перед ним. От воспоминаний Дженсена отвлёк взрыв смеха - и Дженсен, даже не глядя, точно знал, кто послужил его причиной. Начиналось время веселья. Дженсен ощутил порыв присоединиться, но знал, что ещё рано. Это было маленькой данью свободе. А Джаред, обосновавшись в каком-то из кабачков, вовсю веселил людей, летевших на его свет, словно мотыльки. О, Джаред был щедр на веселье - все вокруг покатывались со смеху, хлопали друг друга по плечам и кричали вразнобой. Время веселья само собой перетекло во время возлияний, и снова Джаред был щедр - на выпивку не меньше чем на смех. Всё было оплачено - во всех больших кабаках и маленьких забегаловках, куда Джареду вздумалось бы завернуть. Сначала Дженсен поднимал бокалы вместе с ним, но когда закончилась вторая бутылка, сдался, встал и отправился умываться. Нет, две бутылки вина совершенно не были способны свалить Дженсена с ног, просто ему хотелось быть трезвым - пока что, по крайней мере. Когда он вернулся, время возлияний сменилось временем любви. Здесь Дженсен всегда ждал, затаив дыхание, потому что отчаянно хотел лишь одного исхода, но считал, что не вправе вмешиваться. И пока что не ошибся ни разу. На коленях у Джареда уже сидела рыжая, как пламя, красотка с пышными формами, и хохотала во всё горло - Джаред пролил ей за пазуху добрую половину бокала красного вина. Джаред тоже смеялся, и прижимался губами к её влажно блестевшей от вина груди - и Дженсен сам ощутил, будто целует эту роскошную грудь. Он испытал прилив нежности, и совершенно не устыдился этого - напротив, улыбнулся сам себе и приготовился к выходу, потому что наступало время драки, а для Дженсена - время присоединиться. Он шёл по неярко освещённым ночным улицам, и ему даже не нужно было находиться рядом, чтобы знать, что происходит. Наверняка в эту самую минуту из толпы весельчаков выбрался рассерженный муж той самой красотки - Розы или Джины, или как там её ещё - и попытался стащить свою непутёвую супругу с джаредовых колен. И спорить незачем было, чтобы знать заранее, что у него ничего не выйдет. Дженсен появился именно тогда, когда и рассчитывал - кулак почти обманутого супруга впечатался Джареду в плечо, метя в подбородок, но хохочущий Джаред откинул голову, избегнув возмездия. Неудачный удар словно стал сигналом - вокруг закипела драка, и Джаред с весёлым воплем ссадил красотку с колен, сперва всё же сорвав смачный поцелуй. - Ты вовремя! - восторженно прокричал он Дженсену, и, не глядя, звонко хлопнул подставленную ладонь. Они отбивались от напирающей толпы с воплями и хохотом, спина к спине раскидывая пьяных драчунов - никому уже не было важно, из-за чего драка началась, и никто не собирался это выяснять - вокруг кипела весёлая, куражно-злая пьяная битва, которой нет слаще. Они ожесточённо и слаженно работали кулаками, расчищая себе путь к выходу, и наконец вывалились из густой толпы. - Привет, - сказал Джаред и припечатал Дженсена лопатками к неровной каменной стене. - Славная была драка, - чуть насмешливо, с лёгким вызовом ответил Дженсен, позволив себе эту крохотную компенсацию за ожидание. Джаред поцеловал его, и Дженсен не знал, чьё сердце колотится сильнее. - Я тоже рад тебя видеть, - сказал Джаред, с неохотой разрывая поцелуй. Наступило долгожданное время единения. Именно ради этого Дженсен каждый раз пускал ситуацию на самотёк, прежде обустроив всё наилучшим образом для Джареда. К морю они спустились в обнимку, не торопясь, прокладывая прихотливый маршрут между высоких стен домов, стиснувших тёмные переулки. Однажды даже угодили в тупик, и теперь уже Дженсен сорвал свой первый за этот вечер поцелуй, нежно касаясь губ Джареда, в очередной раз знакомясь с ним заново. Они долго стояли там, пока не озябли, и Дженсен даже готов был предложить Джареду бокал подогретого вина и горячую ванну вместо ночного купания в море, но совсем забыл (хотя и не мог забыть), насколько Джаред упрям. Они разделись на влажном песке, пропитанном морской солью, и Джаред смотрел на Дженсена с нескрываемым восторгом и обожанием. Можно было тут уже переупрямить его, перехитрить и наконец-то затащить под пышное одеяло на широченной мягкой кровати, но вместо этого Дженсен поддался, позволил Джареду медленно оглаживать себя с головы до ног и сводить с ума долгими тёплыми поцелуями. Пожалуй, так было даже лучше. Джаред опустился на песок, увлекая Дженсена за собой, тот опутал его руками - стонущего, жадного, нежного, подмял под себя, впился в жаждущий рот, и не отрывался долго, долго-долго, пока оба не устали. Море приняло их ласково - без волн и накатывающего из глубины холода. Они целовались в тёплой светящейся воде, и соль обжигала нежную изнанку губ, а песчаное дно покалывало ступни осколками мелких ракушек. - Хочу тебя, - прошептал Джаред, подталкивая Дженсена к берегу, и Дженсен даже не думал возражать. Замок встретил их привычным уютом, родной обстановкой, запахом ночных цветов и плеском горячей воды в огромной ванне. До кровати они не дотянули. Долгожданный секс вышел горячим, тягучим, мокрым и сочным. Джаред подтащил Дженсена поближе к лицу и усадил рывком, впился пальцами в крепкую задницу, сунул язык, преодолевая сопротивление мышц. Дженсен извивался над ним, запрокидывая голову к потолку, тёк весь - солёным терпким потом, член у него дёргался и смазка лилась непрерывно, скатывалась прозрачными струйками, пока Джаред не насадил Дженсена на себя. После этого можно было оставить любые намёки на игру - Дженсен обхватил его за шею и целовал, впиваясь губами в тёплую гладкую кожу, а Джаред двигался медленно, с надсадной нежностью, и принимал поцелуи Дженсена, словно драгоценность. После они лежали на огромной пушистой шкуре у жаркого камина, и ласкали друг друга без спешки, прочувствованно и благодарно. Когда Дженсен ощутил в ладони влагу семени Джареда, а собственное его семя размазалось по животу Джареда, он понял, что пора. Вернее, просто не стал себя обманывать. Так и было - Джаред сказал, прижимаясь щекой к его груди: - Спасибо. Это было чертовски хорошо. И добавил совсем тихо: - Люблю тебя. Дженсен закрыл глаза. Сердце у него сжалось, а слова вырвались против воли: - Я хотел сделать тебя счастливейшим из смертных, а сделал... едва ли не самым несчастным. - Неправда, - улыбнулся Джаред, и Дженсен почувствовал его улыбку кожей, - это моё счастье, только моё - любить бессмертного. Я ни о чём не жалею, и никогда бы не изменил своего решения. Тогда Дженсен взял его за руку, как ребёнка, и отвёл в затемнённую спальню. Помог улечься под одеяло, и только тогда вспомнил, что Джаред весь измазан его спермой. Но Джаред понял и лишь улыбнулся: - Не нужно мыть, хочу оставить тебя на себе... до следующего раза. Дженсен сладко поцеловал его и укутал тёплым одеялом. - Хотел бы я, - пробормотал Дженсен, - чтобы ты уснул хоть немного позже. - Я устал, - тихо и сонно выдохнул Джаред, - может, лучше ты поспишь со мной? - Хотел бы я, - повторил Дженсен. Он ещё раз полюбовался засыпающим Джаредом и очень тихо вышел из спальни, притворив за собой дверь и активировал датчики состояния перед уходом. Работа не шла совершенно. Вернее, она шла своим чередом, но Дженсену казалось, что синтез проходит слишком медленно, а исследования застопорились. На самом деле всё было не так, но Дженсен слишком зациклился на своей идее. Он даже сделал то, чего не позволял себе никогда: воспользовался показаниями датчиков мозговой активности Джареда. И попался в ловушку. Солнечные сны Джареда были наполнены Дженсеном. Там было настолько ярко и тепло, а, главное, всё светилось таким обожанием, что Дженсен не выдержал. Прошло всего несколько месяцев, но Дженсен всё же открыл дверь спальни, нагнулся над спящим Джаредом и нежно погладил его по щеке. Джаред блаженно вздохнул, не открывая глаз. Дженсен нагнулся над ним и услышал: - Рано... ещё так рано... люблю тебя. Дженсен откинул одеяло и скользнул к обнажённому Джареду под бок. Он обнял Дженсена, даже во сне источая желание и чувство необходимости. Дженсен осторожно высвободился из сонных объятий и быстро прошёл в кабинет. Вывел на монитор показания приборов жизнеобеспечения, бегло просмотрел сводки состояния счетов и запрограммировал маршрут, совмещённый с нужным временным отрезком. После этого прошёл в библиотеку, ещё раз полюбовался блеском ночного моря, и глубоко вдохнул солёный воздух. Это было навязчивой идеей и страстью Дженсена с тех пор, как он впервые поцеловал Джареда. То, чего он всегда избегал всеми силами - влюбиться в смертного, потому что его любовь становилась смертным приговором. И для него самого в том числе. С Джаредом он расстаться не смог. И был потрясён той лёгкостью, с которой Джаред всё принял. - И я не смогу без тебя, - сказал Джаред просто так, без улыбки, и вообще без эмоций, казалось. Дженсен тогда поцеловал его и решил про себя, что сделает жизнь Джареда счастливой и полноценной. Сейчас он с большой осторожностью мог признаться сам себе, что существенно продвинулся в исследованиях. Но пока что они могли позволить себе одну ночь - лишь одну. Иногда Джаред просыпался через сотню лет, иногда - чуть больше или чуть меньше. Поэтому Дженсен старался развлечь его, как мог - каждый раз Джаред открывал глаза на другой планете. Зуммер возвестил о появлении бионического слуги. - Распоряжения? - спросил он почтительно, будто настоящий, вышколенный слуга. Будто живой человек. Дженсен усмехнулся. - Пока никаких. Разбуди меня, если наметятся изменения в синтезе сыворотки. Дженсен вернулся в спальню, набрал нужную комбинацию на дисплее у двери, и теперь уже без колебаний скользнул к Джареду под одеяло. Джаред обнял его так, словно Дженсен никуда не уходил. - Люблю тебя, - прошептал Дженсен. - Скажи мне об этом ещё раз, - ответил Джаред на пределе слышимости, - скажи мне об этом утром. Дженсен устроился щекой в изгибе шеи Джареда, вдохнул запах его волос и блаженно улыбнулся, позволяя себе погрузиться в тёплый долгий сон. Через минуту все внешние стены затянулись жидким металлом, пол замка завибрировал, мощные двигатели загудели, поднимая дисколёт в воздух, а вокруг образовавшегося огромного круга пустой земли вырос цельнометаллический забор. По периметру его шли таблички: "Частная собственность". Таймер дисплея на двери спальни дрогнул, начиная отсчёт. Электронные цифры выстроились в бесстрастный ряд: 99 лет:364 дня:23 часа:59 минут:59 секунд.