Круги

Круги на воде Настойчивый стук в дверь вывел Кристиана из состояния глубокой задумчивости, в котором он пребывал целый день. Он несколько раз повел плечами и сделал пару круговых движений руками – нужно было как-то приходить в себя, в конце концов вечером ему еще предстояла встреча с Полин, которая, чего уж греха таить, точно не обещала быть романтической... Кристиан распахнул дверь и был буквально сбит с ног налетевшим на него маленьким ураганчиком четырех лет от роду. - Анри! – Кристиан, рассмеявшись, подхватил мальчугана на руки. – Ну и зачем ты так барабанил в мою дверь, скажи на милость? - Пррривет, Кррристиан! – мальчишка только-только научился выговаривать букву «Р» и теперь старательно рычал, показывая свое новое достижение. – Я не виноват, что мама так долго поднимается. А я еще не достаю до звонка. - Понятно, дружище. – Кристиан приоткрыл дверь, впуская запыхавшуюся Натали. Девушка виновато улыбнулась: - Прости, но удержать его было невозможно. - Да ладно, Натали, ты же знаешь, я всегда рад видеть этого карапуза. – Кристиан слегка подкинул мальчугана вверх, и тот залился счастливым хохотом. - Но мне все-таки интересно, что же такое вас ко мне привело? Натали с улыбкой посмотрела на сына и подбадривающе кивнула: - Ну давай, сынок, расскажи Кристиану наши новости. Анри широко улыбнулся и, прижавшись к Кристиану, доверительно сообщил ему громким шёпотом: - А мы с мамой поедем в Амерррику! И будем там скакать на лошади! И еще жить с настоящими ковбоями! Пррредставляешь? - Ух ты! – Кристиан мельком взглянул на Натали, но девушка не сводила глаз с сына. - Прямо с настоящими ковбоями??? Ничего себе! Вот это тебе повезло, дружище! Анри важно кивнул и тут же, заглядывая в глаза Кристиану, спросил: - А можно мне еще рррразочек померрять амеррриканскую шляпу? Кристиан рассмеялся и спустил мальчишку с рук. - Ковбойскую? Ну конечно можно. Ты же знаешь, где она лежит. Беги. Они с Натали молча наблюдали за тем, как маленький темноволосый ураганчик пронесся по коридору и скрылся за поворотом. Кристиан покачал головой: - Я не представляю, как можно сказать «нет» этим глазам. Натали улыбнулась: - Не без труда. И он этим бессовестно пользуется. Кристиан жестом предложил девушке пройти в гостиную и сам последовал за ней. Он все еще никак не мог привыкнуть к этой новой стороне Натали, Натали-матери: нежной, заботливой и мягкой. За прошедшие пару месяцев, с тех самых пор, как Натали посвятила его в историю своей жизни, а точнее – с тех пор, как Ани выложила перед ним полное досье на мадам Арно, они с Кристианом стали действительно хорошими друзьями. Кроме того, он был самым большим и самым преданным фанатом ее сына, маленького Анри. И его сердце разбивалось каждый раз на миллион маленьких кусочков, когда он думал о том, через что этому маленькому человечку уже пришлось пройти, и что ему еще предстоит. Кристиан задействовал все свои связи, подключил всех своих друзей и даже фанатов, чтобы найти способ помочь этому очаровательному мальчугану. Но его диагноз – глиобластома – был слишком тяжел, и, несмотря на то, что несколько видных профессоров подтвердили возможность оперативного удаления опухоли, никто из них не брался сделать эту операцию 4х-летнему ребенку. Все рекомендации сводились к тому, чтобы продолжать контролировать опухоль и сдерживать ее рост периодическими курсами химиотерапии. И ждать. Ждать, когда ребенок достигнет «более операбельного» возраста. - У Анри сегодня, похоже, хороший день, да? – тихо спросил Кристиан. Натали кивнула. - Да, слава Богу. Никаких головных болей, и ночью спал спокойно. Поэтому он поднял меня сегодня в 7 утра и ты – Натали тыкнула Кристиана пальцем – теперь мне должен, потому что мне пришлось целых три часа лазить с ним по полу, собирая замок лего. Иначе он притащил бы меня к тебе уже в семь. Кристиан рассмеялся. - Да уж, не думаю, что я был бы рад такому раннему визиту, учитывая, что лег я в три утра. - О, Полин устроила тебе ночь любви? - Не то, что бы тебя касалось, но Полин тут не при чем. – Кристиан вернулся с кухни с двумя стаканами апельсинового сока и протянул один Натали. – Просто не мог уснуть. - Понимаю. Конечно, у тебя же теперь столько забот... Пресса атакует, свадьбу, опять же, готовить надо... – в голосе девушки вновь возникли присущие ей одной саркастические нотки. - Перестань, Натали. Никто не говорил о свадьбе. И твой сарказм не помогает. - А я и не собираюсь тебе помогать, Кристиан. Ты идиот, а у меня нет времени на благотворительность. - Отлично. Спасибо, Натали. Давай тогда о благотворительности поговорим. Вы правда летите в Америку? Лицо девушки мгновенно смягчилось, и она радостно кивнула: - Нам подтвердили место в Техасской детской больнице. И они берутся оперировать! Ты представляешь? Лучший детский нейрохирург Штатов, один из лучших в мире!!! Кристиан издал радостный вопль и, не удержавшись, бросился обнимать Натали: - Черт, это лучшая новость за последние дни...месяцы...годы моей жизни! Но как? Как удалось? Мы же испробовали все пути... - Джоанна. Ну, вернее, Джоанна и ее тетка. Ну, и Элен. Короче, их фонд. Представляешь, Анри стал их первым подопечным. Это просто невероятно, что они сделали! Меньше, чем за неделю решили все... И Джоанна еще предложила нам пожить на своем ранчо, когда начнем реабилитацию. А Стив вообще собрался ехать с нами и сопровождать на всех этапах. Они потрясающие люди, эти МакКормики! - Стив??? – Кристиан почувствовал, как внутри поднимается волна неприязни. – Это который брат? Его руки инстинктивно сжались в кулаки, дыхание участилось. Недавняя искренняя радость сменилась таким же искренним раздражением. Натали аккуратно положила руку на плечо Кристана: - Прекрати, Кристиан. Он же извинился. Это было правдой. Стив действительно извинился. Не лично, через Элен и Николя. Напрямую они с Кристианом после той памятной встречи в холле отеля где-то в Филадельфии больше не пересекались. Да как-то и желания не было у обоих. - И что? Его извинения что-то исправят? – упрямо буркнул Кристиан. - Нет, не исправят. Его – нет. А вот твои – могли бы. - Нет. Я устал извиняться, Натали. Я устал быть вечно виноватым. - Кристиан встал с дивана и подошел к окну. Какое-то время он задумчиво смотрел на улицу, как будто перенесся мыслями куда-то далеко. Натали не мешала. Она достаточно хорошо изучила его за последние пару месяцев и теперь терпеливо ждала, когда он вернется и продолжит свою мысль. Секунд через тридцать Кристиан действительно резко развернулся к ней и продолжил: - Поэтому мне хорошо с Полин. Я знаю, вы все не в восторге от моего выбора. Но Полин, она... понимаешь, она знает обо мне все и принимает это все вместе со мной. И я не должен оправдываться перед ней, не должен извиняться... Натали раздраженно мотнула головой: - Ага, и именно поэтому ты всеми силами избегаешь встречи с ней. Господи, Кристиан! Иногда мне кажется, что жизнь тебя так ничему и не научила! По правде говоря, прошедшие после последнего концерта две недели Кристиан вообще старался избегать встреч с кем бы то ни было. Даже с Полин. Особенно с Полин. Он понимал, что снова ведет себя, как последний засранец, снова сбегает, но ничего не мог с собой поделать. Все, о чем он мог сейчас думать – это смятение и разочарование, которое он успел заметить в глазах Джоанны в тот момент, когда она узнала о его помолвке. Ее нарочито громкий смех и искусно сыгранную радость на их с Полин вечеринке. Он видел удивление и, в некоторой степени, облегчение в глазах друзей, поверивших в их «дружбу». Он видел, как уходило напряжение, уступая место расслабленной радости и вере в то, что все будет хорошо. И только два человека – он и Элен - знали, каким трудом вся эта безудержная радость далась Джоанне. Он понимал, что снова сделал ей больно. Не хотел. Пытался защитить себя и свое сердце. Проехался трактором по ее. Снова. И со всеми этими мыслями он ну никак не мог встречаться с Полин. Она слишком хорошо знала его, а он совсем не умел скрывать от нее свое настроение. Просто раньше это было не нужно, но теперь все изменилось. Она заявила на него свои права, и он понял, что она больше не будет мириться с тем, что его мысли заняты кем-то другим. Чего только стоил скандал, который Полин закатила ему в гримерке сразу после ухода Джоанны... - Кристиан! – Натали помахала рукой перед его глазами. – Ты уснул, что ли? Кристиан несколько раз моргнул, стряхивая неприятные мысли. С удивлением обнаружил, что маленький Анри, облаченный в ковбойскую шляпу, уже восседает на спинке его кожаного дивана, изображая наездника. Кристиан растерянно улыбнулся и перевел взгляд на Натали: - Прости, я что-то... задумался. Натали понимающе кивнула: - Есть, о чем. - Ты завис! – Анри развернулся к Кристиану и заливисто рассмеялся. – Мама сказала, что ты завис!!! Кристиан снял мальчонку с диванной спинки и закружил по комнате. - Ну раз мама сказала, значит так оно и есть! Не будем же мы спорить с мамой! - Не будем! Не будем! – Анри хохотал и жмурился от удовольствия. – С мамой споррррить нельзя, а то она даст по жопе и поставит в угол! - Да уж, - Кристиан запыхался, и они оба повалились на диван, - перспективка не радужная. - Вот именно. -Натали поставила сына на пол, одернула рубашку и поправила сбившуюся на бок шляпу. - И не забывай об этом. - Это ты кому – мне или сыну? - Вам обоим. – Девушка встала и взяв сына за руку, направилась в сторону коридора. – Пойдем, сынок, мы и так уже засиделись, а у Кристиана сегодня ещё много дел. Анри понимающе, совсем как взрослый, закивал головой: - Конечно, тебе же надо песни сочинять, а то все твои уже старррые. - Это точно, - Кристиан улыбнулся. – Пора сочинять новые песни. ****************************** Джоанна перелистнула последнюю страницу договора и отложила в его сторону. Посмотрела на Синди, все еще внимательно изучающую свою копию, и улыбнулась: - Договор в порядке, Синди. Я его уже раз пять проверила. Можно хоть сегодня ехать подписывать. Синди подняла на нее глаза, вздохнула, сняла очки и устало потерла переносицу: - Извини, дорогая, я все никак не перестроюсь на местное время. Возраст, возраст... Джоанна рассмеялась. - Да бросьте, тетя Синди. Как говорит Стив – Вы еще ого-го! - Стив так говорит? – Синди широко улыбнулась. – Ну тогда, конечно... Только, Джоанна, милая, мы же договаривались – давай без этих вот «тетей». Я от этого чувствую себя еще старше, чем есть на самом деле. - Прости. А мне так нравится, как это звучит. Так уютно. По-семейному. Синди внимательно посмотрела на сидящую перед ней молодую женщину. Деловой костюм – элегантный, но неброский; легкий макияж, волосы убраны в хвост, правда несколько непослушных прядей из гладкой прически выбились, и были совсем по-детски заправлены за уши. Собранный, внимательный взгляд, тоненькая морщинка пересекла лоб, спокойная, ничего не значащая улыбка на губах. Красивая женщина, спокойная и уверенная в себе, идеальный бизнес-партнер, хороший руководитель. И только внимательный взгляд мог заметить аккуратно затушеванные темные круги под глазами, напряженную линию губ и грусть, сочащуюся из-под опущенных ресниц. Все это тщательно пряталось, маскировалось и баррикадировалось. Но Синди племянницу свою очень любила, а потому с легкостью отметала наносное счастье, и то, что она видела под старательно нарисованной улыбкой, ей активно не нравилось. До такой степени не нравилось, что она пошла против главного своего принципа – никогда не мешать личную жизнь с бизнесом – и устроила допрос с пристрастием сначала Стиву, потом Мэтью, а потом очередь дошла и до Элен. Получив ответы на свои вопросы – совершенно разные по эмоциональной окраске и по оценке событий – Синди составила общую картину... и ужаснулась тому, какие удивительные кульбиты совершает порой жизнь. Все это уже было в ее, Синди, жизни – любовь, предательство, горечь расставания, слезы в подушку, непрощенность, недосказанность... Она тогда выбрала «НЕ»: НЕ выслушала, НЕ позволила остаться, НЕ простила, вышла замуж за НЕлюбимого человека, ушла с головой в работу, НЕ позволяя себе больше никаких глупых эмоций. И слишком поздно поняла, что это был НЕверный путь. Нет, она не жаловалась на свою жизнь, такой привычки Синди не имела. Но с завидной периодичностью в ее голове нет-нет, да и всплывал вопрос «а что было бы, если?» ... И взявшаяся откуда-то глупая уверенность, что было бы лучше: наверное, менее денежно, но счастливее и спокойнее – мешала спать по ночам. Меньше всего Синди хотелось бы, чтобы Джоанна повторила ее ошибку, а именно это сейчас и происходило. - Джоанна, дорогая, - женщина тихонько, чтобы не испугать впавшую в задумчивость девушку, позвала племянницу, - мне кажется, нам надо поговорить. Джоанна перевела рассеянный взгляд на сидящую перед ней женщину. Понадобилась несколько секунд, чтобы отбросить глупые мысли и сфокусироваться на собеседнице. - Конечно, Синди. Что-то еще нужно добавить в договор? - Нет, дорогая, с договором все в порядке, ты же сама сказала. Джоанна кивнула. - Да, мы его с Мэтом несколько раз перепроверяли. И потом я еще сама... Постой, так о чем ты тогда хотела со мной поговорить? Что-то не так с бухгалтерией? С уставными документами, может быть? Синди мягко накрыла руку девушки своей ладонью. - Нет, дорогая, говорить мы будем не о бизнесе. Джоанна вся как-то мгновенно сникла, глаза потухли. - Не нужно, Синди. Ах, какие знакомые нотки в голосе... - Скажи мне, Джоанна, просто ответь на один вопрос: выбирая между мной и своей матерью – чью жизнь ты предпочтешь? Что ты выберешь, девочка? Быть успешной, но засыпать с нелюбимым человеком, ненавидеть выходные и праздники, и все время спрашивать себя – а могла ли моя жизнь сложиться по-другому? или каждое утро жмуриться от счастья, целуя по очереди мужа и детей, торопиться домой, где любят и ждут, и никогда не жалеть о принятом однажды решении? Джоанна молчала, опустив глаза. Да, ее родители были бесконечно счастливы друг с другом, и они с братом росли, купаясь в этом солнечном счастье. И как бы страшно это не звучало, но они со Стивом всегда тайно благодарили Бога за то, что он забрал родителей одновременно, потому что для каждого из них остаться на этой земле без своей второй половинки, было бы адом. И конечно же – конечно, Джоанна с детства мечтала о такой же большой любви, как у мамы с папой. И даже думала, что нашла ее... - Он все решил, Синди. Я опоздала. - Ты же МакКормик. Мы не сдаемся так просто. - Я не могу...не могу рушить его жизнь. Не имею права. Он все решил. Синди задумчиво кивнула, поднимаясь с места. Молча собрала бумаги и запихнула папку в свою сумку. Посмотрела на поникшие плечи своей племянницы: - Ничего он не решил, дорогая. Он, как и ты, просто выбрал тот путь, что кажется легче. Но вы оба ошибаетесь, поверь мне. Я знаю. Значит так: я в Париже еще три дня, и это будут твои выходные. В приказном порядке. Мы с Мэтом отлично со всем справимся. А ты, моя девочка, серьезно думаешь о себе. Только о себе. Все три дня. И принимаешь решение. Что бы ты не решила – я тебя поддержу. Но только через три дня. Синди быстрым шагом направилась к выходу из офиса, но возле двери вдруг резко остановилась. - Знаешь, почему я перестала общаться с твоим отцом? – тихо, почти шепот. – Он был счастлив, а я... Я не смогла пережить его счастье. Не простила ему, что он смог, а я нет... Понимаешь? Отказалась от родного брата, только бы не видеть, не чувствовать... Ты хочешь этого для себя, Джоанна??? Джоанна не слышала, как захлопнулась дверь. Просто стояла посреди офиса, обхватив себя руками, и глотала неизвестно откуда взявшиеся слезы. Нет, черт возьми, нет! Она будет счастливой. Обязательно будет! *** Элен несколько раз провела щеточкой по ресницам, критически осмотрела свое отражение в зеркале и удовлетворенно причмокнула. Кинула тюбик с тушью в косметичку и выглянула из ванной. - Николя, господи, ты почему еще не встал??? Мы же опоздаем! Николя перевернулся на живот, подмял под себя подушку и с удовольствием принялся наблюдать за бегающей по спальне девушкой. Она металась между ванной, гардеробом и комодом и была при этом абсолютно очаровательна: разметавшиеся волосы, румянец на щеках, закушенная нижняя губа и возмутительно сексуальная розовая шелковая пижама. Его подарок, между прочим. - Милая, успокойся. – Он изловчился, схватил Элен за руку и потянул к себе, на кровать. – Я уверен, что наши друзья простят нам небольшую задержку, они у нас очень понимающие. Элен смущенно улыбнулась, присела на кровать и потрепала Николя по волосам. - Ну это уже ни в какие ворота не лезет, любимый. Мы за последние две недели ни разу ни на одну встречу вовремя не явились. И, кроме того, я уже больше не могу слушать шуточки Жозе о нашей сексуальной жизни. «Любимый». Она сказала «любимый». Николя почувствовал, как по всему телу разливается волна желания. Господи, эта женщина сводит его с ума! Элен заметила лихорадочный блеск в его глазах и быстро вскочила с кровати, рассмеявшись. - Эй! Я серьезно! Я собираюсь сегодня прийти вовремя! Николя громко вздохнул, поднялся с кровати и демонстративно понуро поплелся в ванную. Элен хихикнула и, раскрыв двери гардероба, принялась выбирать себе подходящий наряд. Нужно что-то невычурное, сдержанное, но в то же время элегантное и деловое. С утра у них был запланирован завтрак с друзьями, потом Николя должен был ехать в студию, а у Элен была пара незаконченных дел в офисе, потом встреча с потенциальными спонсорами и, наконец, ее хотела видеть Синди. И вот этой встречи Элен боялась больше всего. Потому что подозревала, что поговорить Синди хотела вовсе не о фонде. Ее интересовала Джоанна, а Элен, к собственному стыду, сказать было совершенно нечего. Подругу она почти не видела: их общих встреч Джоанна старалась избегать, а, если приходила, то продолжала делать вид, что все в порядке и ничего не происходит; на все попытки Элен поговорить с ней – отмахивалась, отшучивалась, уверяла, что все с ней в порядке и она даже по-своему счастлива. Элен не могла к ней пробиться и мучила себя вопросом – почему? Ведь они всегда делились с Джоанной самым сокровенным. Ее не покидало ощущение, что это из-за ее, Элен, собственного счастья. Джоанна, будучи самой собой, пыталась защитить всех вокруг, пыталась защитить чужое счастье, жертвуя своим. Элен вздрогнула, почувствовав, как на ее плечи опустились теплые мужские руки. - Вон то синее платье. Ты в нем абсолютно неподражаема. Девушка только сейчас осознала, что все это время так и простояла перед открытым гардеробом. - Прости, я что-то задумалась. Николя поцеловал ее в затылок. - Не переживай, Элен. Они взрослые люди, разберутся. - Кристиан сегодня с нами встречается? - Нет, он…работает над новым альбомом, кажется… заперся дома. - И Джо не придет. У нее какая-то новая идея, она помчалась в какое-то агентство эту идею обсуждать. Они нам врут. Николя вздохнул и помог ей застегнуть молнию на платье. - Врут. - Что же делать, Нико? В ее голосе было столько отчаяния, что Николя смертельно захотелось тут же поехать к Кристиану, схватить его за шиворот, привезти к Джоанне и заставить этих дураков, наконец, принять то, что очевидно было всем, мало-мальски посвященным в их историю. - Давай дадим им еще немного времени. И если ничего не изменится, я обещаю тебе, Элен, мы с Этьеном вдвоем набьем нашему дорогому Кристиану лицо, чтобы у него мозги на место встали. Элен испуганно ойкнула. - Да ты что, Николя! - Да ничего. Это, кстати, надо было сделать еще десять лет назад. - А Этьен в курсе твоих кровожадных планов? - А то! Мы только Жозе пока не говорили. Боимся, что он может несколько дней не выдержать. Элен рассмеялась и чмокнула Николя в щеку. - Обожаю тебя. *** Она подставила лицо ласковому летнему солнцу и прикрыла глаза. Откинулась на спинку скамейки, устраиваясь поудобнее. Это было ее любимое место в Париже. Как часто она вспоминала этот скрытый от любопытных глаз уголок в саду Тюильри, как часто ей хотелось закрыть глаза и перенестись из жаркого Техаса в прохладный парижский сад, вот на эту самую скамейку, на которой сбоку было нацарапано глупое сердце с буквами КД внутри. Это глупое сердце за десять прошедших лет поистрепалось и поистерлось, его пытались закрасить и залить лаком, но оно все равно упорно выступало на поверхность, вынося в себе такие же глупые буквы: «КД». Она провела пальцами по теплому дереву и мысленно одернула себя. Нельзя, нельзя больше думать о прошлом. Это тупик, этот путь никуда ее не приведет. Будущее – вот что важно. Ее и его. Возможно, их? Нет, невозможно. Он прав, ну конечно он прав, у них никогда ничего больше не получится. Слишком много «если бы» между ними. Но как тогда быть с ужасным чувством пустоты, поселившимся в ее сердце там, где когда-то жила надежда, и теперь пожирающим ее изнутри? Как быть с тем вечером в Филадельфии, когда они оба, разгоряченные алкоголем, позволили своим заграждениям пасть, позволили себе снова стать собой? Как быть с тем, что ее кожа до сих пор помнила его прикосновения, его дыхание, губы до сих пор чувствовали вкус его поцелуев, а в ушах все еще стоял его горячий шепот? Как быть с ужасом, который она почувствовала, когда увидела, какую боль причинили ему ее слова? Как быть со всеми его письмами, в конце концов? Что ей делать со всеми его песнями? Она старалась, очень старалась. Отпустить его, уйти самой. Делать вид, что писем не было, а песни – они не о ней, не для нее. Он заслужил свое счастье, он, правда, заслужил его, выстрадал. Она хотела быть ему другом, но он отталкивал ее, не впускал ее в свою жизнь. Она понимала – он защищает свое настоящее. И будущее… Ну что ж, значит, вот и ответ на вопрос. Она вздохнула, пальцы снова потянулись к вырезанному сердечку. Какие же они дураки! Что же они наделали! Нет! Никаких сожалений! Она решительно встала и направилась к фонтанчику, расположившемуся неподалеку. Умыла лицо, стерла непрошенные слезы. Несколько раз глубоко вдохнула. Никаких сожалений, Джоанна. Никаких оглядок назад. Отныне и навсегда, ты смотришь только вперед. Вот только еще один, последний, разок взглянуть на эти глупые детские буквы внутри дурацкого сердца. Ее скамейку уже заняли. Джоанна разочарованно вздохнула. Сквозь сиреневый куст было плохо видно, но очевидно, что незнакомец сел именно с той стороны, где красовалась дорогая ее сердцу надпись. Кажется, он, как и она ранее, прикрыл глаза и просто наслаждался тишиной под летним парижским солнцем. Девушка обошла сиреневый куст по тайной тропинке, которую они нашли еще десять лет назад. Ей очень нужно было попрощаться. Очень. Выйдя к заветной скамейке, она почти лишилась дара речи. Что ж, ирония судьбы. - Привет, Кристиан. *** 28 мая 1999 года Джоанна… Джо…Любимая…. Я понимаю, ты не можешь меня простить. Никогда не сможешь. Но я не могу не надеяться, понимаешь? Я не могу сдаться. Не могу перестать писать тебе, даже зная, что ты мне никогда не ответишь и, возможно, даже не читаешь моих писем. Это мой способ выжить, понимаешь? Смешно. Получается, я снова использую тебя, чтобы справиться со своими проблемами… Я записал новый альбом. Двенадцать песен. О тебе. Я все еще надеюсь на чудо. Глупо, да? В моей жизни, кажется, снова появилась женщина, и я, кажется, снова обижаю ее своим невниманием. Не могу. Не могу любить ее, потому что люблю тебя. Как ты живешь, любимая? С кем делишь свой день, кому улыбаешься? Кто обнимает тебя ночью? Прости, это, конечно, совсем не мое дело. Мне просто нужно знать, что ты счастлива. Не прошу тебя ответить мне. Знаю, что это бесполезно… Кристиан -...Круги на воде, свеча без огня - К чему вспоминаю? Где дом для тебя, где дом для меня - Не знаешь? - Не знаю... - Закружится дождь, повалится снег, Расступится полночь... А что говорят, прощаясь навек - Не помнишь? - Не помню... - Ладонь разомкну, застынут в горсти Напрасные годы. Тогда отпусти, совсем отпусти, Придумай свободу. На золото рощ нахлынет зима, И листьям - не падать. А наша печаль остынет сама. - И память? - И память. - Единственный раз, забыв про беду, Надеюсь на чудо. Окликнешь - приду, уйдешь - и уйду, Забудешь - забудусь. - Свеча без огня, круги на воде, Открытые двери... Тебе без меня не выжить нигде. Не веришь? - Не верю.